Современные вооруженные конфликты: общие тенденции

Содержание

Введение 3
1 Современные вооруженные конфликты: общие тенденции 5
2 Одностороннее насилие: проблемы определения и учета 8
3 Сравнительная роль государств и негосударственных игроков в одностороннем насилии 12
Заключение 15
Список использованной литературы 17

Введение
За последние два десятилетия динамика, структура и характер организованного коллективного вооруженного насилия претерпели серьезные изменения. Они затронули основные параметры этого негативного явления: интенсивность, состав и количество участников, региональное распределение, характер основных силовых противоречий, степень фрагментации, уровень транснационализации, структуру человеческих потерь и т. д.
В отличие от обычной обычной войны XX века. средний вооруженный конфликт в начале XXI века. не обязательно подразумевает четкую структуру вооруженного противостояния, ведущую роль государства и регулярных армий, интенсивные военные столкновения и т. д.
Типичный современный конфликт представляет собой сложный клубок насилия различных типов, обычно средней или низкой интенсивности. Вооруженное насилие в нем выходит далеко за рамки основной линии противостояния основных комбатантов.
Он более фрагментирован, имеет размытые географические границы и может плавно переходить от местного к транснациональному. Как правило, в таком конфликте участвует большое количество вооруженных игроков, как государственных, так и - и все чаще - негосударственных, движимых разными и многочисленными мотивами. Поэтому конфликтные ситуации все труднее отнести к одному типу (этническому, религиозному, социально-политическому и т. д.).
Хочу отметить, что не все эти игроки относятся к линии конфликта, связанной с борьбой за государственную власть или за часть государственной территории. Многие из них занимаются исключительно борьбой за господство на местном уровне и / или практикуют вооруженное насилие преступного (полукриминального), а не традиционного военно-политического типа.
И самое главное, хотя не все участники, действующие в зоне конфликта, воюют друг против друга, большинство из них активно применяют вооруженную силу против мирного населения.
1 Современные вооруженные конфликты: общие тенденции
В конце ХХ - начале ХХI в. тенденции в развитии организованного коллективного вооруженного насилия были разнонаправленными. Они проявлялись в частичном или полном сокращении одних его форм и активизации и выдвижении на первый план других2. Наиболее существенные изменения коснулись основной и наиболее смертоносной формы вооруженного насилия - самого конфликта, то есть применения вооруженной силы организованными воинскими формированиями как минимум двух противоборствующих сторон в борьбе за государственную власть или территорию. В методологии статистического учета конфликтов - прежде всего в рамках двух крупнейших баз данных о конфликтах в мире университетов Упсалы (Швеция) и Мэриленда (США) - это определение дополняется минимальным порогом интенсивности: смерть не менее 25 человек в течение года.
В целом общее количество вооруженных конфликтов значительно снизилось за два десятилетия после окончания холодной войны. Согласно Программе данных о вооруженных конфликтах Упсальского университета, количество государств, в которых участвуют государства, уменьшилось на 40% по сравнению с 52 конфликтами в 1991–1992 годах. до 29 в 2003 году (самый низкий показатель с 1970-х годов) 3. Число особо крупных и интенсивных конфликтов и войн уменьшилось еще больше4.
Такие тенденции, как уход из крупных обычных межгосударственных войн, преобладание внутригосударственных конфликтов, размывание их границ, возрастающая роль вооруженных негосударственных игроков, появление новых типов противостояний и т. Д. Не могли не повлиять на динамику и структура человеческих потерь в ходе боевых действий. За последние двадцать лет общее количество жертв среди военных и гражданского населения, понесенных непосредственно в результате столкновений между комбатантами, значительно снизилось. Это было продолжением более долгосрочной тенденции: хотя динамика боевых потерь за весь период после окончания Второй мировой войны была крайне противоречивой, их общее количество с 1950-х годов снижалось неравномерно. Так, если в 1950 году в ходе боевых действий в мире погибло 700 тысяч человек, то в 2002 году - 20 тысяч5.
Столь значительное уменьшение масштабов человеческих потерь в ходе боевых действий объясняется, с одной стороны, тем, что изменился сам характер вооруженной борьбы. Обычные войны средней интенсивности, часто ведущиеся при поддержке одной или обеих сверхдержав в биполярной системе, в значительной степени сменились внутренними конфликтами в странах и регионах со слабой или дисфункциональной государственной властью. В таких конфликтах вооруженные силы обычно противостоят не армиям повстанцев, а скорее относительно небольшим вооруженным группам, которые, однако, могут быть хорошо обучены и вооружены. Засады, мелкие стычки и нападения на мирных жителей преобладают в классических столкновениях комбатантов.
С другой стороны, для каждой относительно четко выраженной положительной тенденции в динамике конфликтов и других форм вооруженного насилия есть отрицательные изменения, частично уравновешивающие ее эффект. Таким образом, к середине 2000-х гг. Тенденция к снижению вооруженных конфликтов исчерпала себя: их общее количество перестало сокращаться, стабилизировавшись на уровне 32 инцидентов в год в 2004-2006 гг. (в 2007 г. даже незначительно увеличился - до 34) 6. Несмотря на спад с начала 1990-х гг. общее количество вооруженных конфликтов, количество вовлеченных в них государств увеличилось, что свидетельствует об их растущей интернационализации. Тенденция к снижению потерь среди военных и гражданского населения непосредственно в ходе боевых действий между вооруженными комбатантами компенсируется высоким уровнем насилия с их стороны, причем не столько друг против друга, сколько против невооруженного гражданского населения.
Следовательно, сокращение общего количества конфликтов и боевых потерь в них отчасти «компенсируется» ростом других форм и методов насилия. В отличие от обычных войн с участием государства, количество которых с начала 1990-х годов уменьшилось, в динамике негосударственного вооруженного насилия не наблюдается заметного спада. Естественно, конфликты между негосударственными группировками обычно менее интенсивны и смертоносны, чем конфликты с участием государства, но объектом насилия в них все чаще становятся не только и не столько вооруженные противники (комбатанты), но и мирные жители. Именно против него в конечном итоге направлены терроризм, этноцид, межобщинное насилие и т. д.
2 Одностороннее насилие: проблемы определения и учета
Коллективное вооруженное насилие в контексте конфликта не ограничивается конфронтацией между его непосредственными участниками. Одна из самых смертоносных форм - это прямое и преднамеренное применение силы вооруженным игроком (будь то правительственная армия, повстанцы, полевые командиры и т. д.) против гражданского населения, так называемое одностороннее насилие. Его главное отличие от «чистого» конфликта состоит в том, что, выходя за рамки вооруженного противостояния собственно комбатантов, он атакует мирных жителей. Умышленно убитые мирные жители (во время террористического акта в общественном месте; этническая чистка; внутренне перемещенные лица, подвергшиеся нападению в лагерях беженцев; жертвы геноцида и других массовых преступлений против человечности) не могут считаться комбатантами, то есть сторонами конфликта.
Акты одностороннего насилия (те же теракты) могут совершаться и в мирное время, и тогда их умышленное нападение на мирных жителей, как правило, не вызывает особых сомнений. Однако в настоящее время подавляющее большинство проявлений одностороннего насилия в мире связано с вооруженным противостоянием и происходит в зонах конфликтов. В этих условиях основная трудность в выявлении актов одностороннего насилия состоит в том, чтобы отличить их от непреднамеренных, неизбирательных нападений вооруженных игроков на позиции друг друга, во время которых могут быть убиты и мирные жители (такие жертвы классифицируются как «побочный ущерб» в военных отчетах).
Никакие достижения в области высокоточного оружия пока коренным образом не изменили практику неизбирательного применения силы комбатантами друг против друга. Он неотделим от большинства современных методов ведения войны. Хотя такое насилие направлено в первую очередь против военных позиций противника, оно часто приводит к жертвам среди гражданского населения (например, в результате перестрелки или боев в густонаселенной местности, особенно в городских условиях). Даже те, которые выполняются с использованием самого современного оружия, доступного только армиям государств (вспомните авиаудары США и НАТО в Афганистане или операции Израиля против движений "Хезболла" в Ливане в 2006 году и ХАМАС в секторе Газа в декабре 2008 - январе 2009). высокотехнологичные военные операции оборачиваются «побочными» жертвами среди гражданского населения, часто крупномасштабными. В отличие от такого неизбирательного насилия, когда мирных жителей убивают «попутно», одностороннее насилие - это не просто технологически неизбежный побочный эффект современных форм войны, а результат сознательного политического и стратегического выбора того или иного вооруженного игрока.
Основная трудность в проведении различия между односторонним насилием и «сопутствующим ущербом» заключается как раз в определении наличия сознательного намерения комбатанта применить силу против гражданских лиц. Это необходимо как для систематического сбора и регистрации научных данных, так и с точки зрения правовой, международно-правовой оценки таких действий. Хотя для некоторых типов одностороннего насилия (например, террористических атак в общественных местах) их преднамеренный характер и нападение на гражданских лиц самоочевидны, в других случаях такие мотивы трудно идентифицировать. Комбатант может утверждать, что он нацелен только на военные цели, но использует системы вооружения, которые либо по определению являются неизбирательными (противопехотные мины, активируемые предполагаемыми жертвами), либо имеют неизбирательный эффект при использовании в густонаселенных районах (кассетные бомбы). Не всегда легко провести различие между «преднамеренным» и «прямым» односторонним насилием в случаях, когда оно является частью межобщинного или межплеменного (кланового) противостояния или локальной вооруженной борьбы за власть и ресурсы в зонах нестабильности. что может не иметь отношения к основной линии вооруженного противостояния в этом конфликте. Обычная ситуация в таких конфликтных / постконфликтных зонах представляет собой смесь одностороннего, (полу) криминального насилия, в котором практически невозможно различить политические и криминально-материальные мотивы7.
Еще одна проблема с учетом одностороннего насилия заключается в том, что многие инциденты и жертвы вообще не регистрируются. Исключение составляют исключительно крупные акции, которые сложно провести незамеченными: геноцид, теракты. Такие действия хорошо отражаются статистически, поскольку они специально направлены на максимальное тиражирование информации о количестве пострадавших. Однако данные о большинстве других форм одностороннего насилия обычно фрагментарны, а иногда и намеренно скрыты. В целом, даже информация о жертвах среди военных и гражданского населения в результате боевых действий более доступна, чем информация об актах одностороннего насилия.
Долгое время систематическая регистрация акций, кампаний, субъектов и жертв этой формы насилия практически отсутствовала. Первая такая база данных была создана в Уппсальском университете только в 2002 году, и на данный момент она охватывает период с 1989 по 2007 годы. Но даже ее создатели признают, что содержащаяся в ней статистика ограничена подтвержденными фактами. Причем их регистрация ограничивается, как отмечалось выше, лишь достаточно масштабными акциями - кампаниями, приведшими к гибели не менее 25 человек в течение года8.
Тем не менее, эта ограниченная статистика говорит о многом. В период с 1989 по 2007 год 166 отдельных вооруженных лиц (в среднем 30 в год) приняли участие в кампаниях одностороннего насилия по всему миру, которые, по самым строгим оценкам, убили около 635 000 человек. Подавляющее их число - почти полмиллиона человек - пало только в результате одного катастрофического одностороннего акта насилия - геноцида 1994 года в Руанде, которому подверглись тутси и так называемые умеренные хуту.
По масштабам и интенсивности одностороннего насилия можно выделить две основные формы11. Первый - это чрезвычайно интенсивные и широкомасштабные расправы над мирным населением, вплоть до геноцида. Они отличаются высокой летальностью, но встречаются довольно редко: раз в несколько десятилетий случаются трагедии масштаба геноцида в Руанде, Камбодже или Холокоста. Эти избиения осуществляются довольно крупными политическими игроками, половина из которых за последние 20 лет были государствами. Инициаторов таких действий, как правило, не сложно определить: правительства Руанды и Демократической Республики Конго (ДРК); Талибан и Аль-Каида. До сих пор львиная доля внимания мировых СМИ и международных организаций приходится на столь редкие, но масштабные кампании по уничтожению гражданского населения (во многом под влиянием резонанса со стороны геноцида в Руанде, который мировое сообщество не только не удалось, но даже не удалось помешать).
Тем не менее современная картина одностороннего насилия определяется не этими, к счастью, редкими разовыми актами массового уничтожения людей, а его второй формой - несравнимо более распространенными, регулярными и систематическими нападениями на мирных жителей, предпринимаемыми почти на рутинной основе. большинством вооруженных игроков различного типа практически во всех конфликтных и постконфликтных зонах.
3 Сравнительная роль государств и негосударственных игроков в одностороннем насилии
Следует отметить, что как крупномасштабное, так и систематическое одностороннее насилие в отношении гражданских лиц и непропорциональный «побочный ущерб», понесенный ими в результате неизбирательного применения силы во время вооруженного конфликта, запрещены Дополнительными протоколами I и II 1977 г. Женевские конвенции. В этом контексте возникает вопрос: каков практический смысл различия между этими двумя прямыми нарушениями международного гуманитарного права? Если мы говорим о гибели, особенно массовой, мирных жителей, имеет ли значение, в какой ситуации они были убиты (тем более, что существует четкая грань между гибелью мирных жителей в результате одностороннего насилия или в виде «побочного ущерба» боевые действия не всегда возможно вести).
Необходимость такого различия важна по многим причинам. Среди прочего, это помогает ответить на вопрос: какие типы игроков (например, государства или негосударственные группы) наиболее активны в вооруженном насилии против гражданских лиц? Ответ зависит как раз от того, как было применено насилие против гражданского населения. Например, пока мало что известно, но статистически уже четко подтверждено, что основную ответственность за акты одностороннего насилия в отношении гражданского населения на данном этапе несут негосударственные субъекты. За последние 20 лет на них приходилось 70,5% всех субъектов одностороннего насилия (117 из 166) 18. Причем эта тенденция развивалась в восходящем направлении: если в 1990-е гг. соотношение негосударственных игроков к штатам составляло в среднем 2: 1, но к 2004 г. оно было уже 3: 1. Соответственно, если до 2000 г. львиная доля человеческих потерь от одностороннего насилия все еще приходилась на государства, то после 2001 г. роль также перешла к негосударственным субъектам19. А если исключить беспрецедентные масштабы геноцида в Руанде, то в остальном мире за период 1989-2007 гг. около 56 400 жертв одностороннего насилия со стороны государственных субъектов и более 78 300 человек - негосударственных вооруженных игроков. Это соотношение варьируется от региона к региону. Например, в Европе, Америке и на Ближнем Востоке количество убитых негосударственными субъектами намного превышает количество жертв одностороннего насилия со стороны государств, тогда как в Африке и Азии это соотношение составляет почти 1: 120.
Все более активное использование террористических методов - преднамеренное асимметричное применение насилия или его угроза против гражданского населения для достижения политических целей - играет особую роль в активизации негосударственных субъектов одностороннего насилия. Однако терроризм как одна из разновидностей одностороннего насилия не ограничивается прямыми атаками на гражданские цели и не является его конечной целью. Терроризм - это асимметричное использование одностороннего насилия более слабым вооруженным игроком в качестве инструмента давления на более сильного противника с более высоким статусом (государство, группу государств или международное сообщество) с целью повсеместной социальной дестабилизации. В 1998-2007 гг. все основные количественные показатели глобальной террористической активности (количество терактов и их жертв) увеличились в несколько раз. В то же время их особенно быстрый рост наблюдался после событий сентября 2001 года в США, в основном из-за участившегося использования террористической практики повстанцами в Ираке с 2004 года, а также вооруженными исламистами в Афганистане и Пакистане в 2007-2008.
Растущая роль негосударственных субъектов в одностороннем насилии является частью более широких тенденций, таких как общее увеличение числа негосударственных субъектов в качестве комбатантов, а также фрагментация и диверсификация вооруженного насилия, особенно в ослабленных и дисфункциональных государствах. В то же время роль государств в одностороннем насилии в отношении гражданского населения, которое они в основном используют в контексте операций по борьбе с повстанцами, несколько снижается. Однако это не дает оснований для оптимизма, по крайней мере, по двум причинам.
Во-первых, такая положительная тенденция частично компенсируется ростом вооруженной активности (в том числе против гражданского населения) со стороны проправительственных негосударственных игроков. Они могут быть кланово-племенными объединениями, лояльными центральному правительству и активно им вооруженными (джан-джавит в Суданском Дарфуре); группы бывших повстанцев, перешедших на сторону правительства (силы «полковника Каруны», отколовшиеся от повстанческой группировки «Тигры освобождения Тамил-Илама» в Шри-Ланке) и т. д. силы, они могут сохранять высокую степень автономии и активно участвовать в одностороннем насилии.
Во-вторых, государства продолжают лидировать в нанесении неизбирательного сопутствующего ущерба гражданскому населению во время боевых действий, например обстрелов или воздушных ударов по противоборствующим сторонам в густонаселенных районах. Это не означает, что негосударственные группы не используют одни и те же методы. Они просто, когда это возможно, предпочитают провоцировать государство и армию на неизбирательные военные удары - например, используя население в качестве «живого щита» или блокируя выход мирных жителей из зоны конфликта, как, например, широко распространено.
Заключение
Несмотря на всю неравномерность и неоднозначность динамики одностороннего насилия, существует четкая тенденция к его все более широкому использованию вооруженными негосударственными субъектами. Хотя в глобальном масштабе государства перестали быть основными виновниками насилия в отношении гражданского населения и могут даже прилагать значительные усилия для борьбы с некоторыми видами насилия (например, терроризмом), это еще не привело к сколько-нибудь заметному снижению уровня одностороннего насилия в мире. Если в каком-либо конфликтном / постконфликтном регионе сегодня все же наблюдается некоторый спад, то чаще это связано не столько с сознательным неприятием его комбатантами, а тем более с соблюдением положений международного гуманитарного права всеми вооруженными силами. игроков, например, с консолидацией этнически однородных сообществ или с формированием (по крайней мере, минимально) функциональных местных органов власти (что, однако, можно отнести к другим серьезным нарушениям прав человека).
Кумулятивная гибель людей в результате различных форм вооруженного насилия, от конфликта до одностороннего насилия, в сочетании с их более широким социальным воздействием, делает гражданских лиц главной целью и жертвой современного коллективного насилия. Это обращает внимание на тенденцию к все еще медленному и постепенному пересмотру понимания категории «безопасность». Он эволюционирует от более традиционной милитаризованной интерпретации концепции «национальной безопасности», которая восходит к противодействию главным образом внешним военным угрозам, к концепции «гуманитарной безопасности» или «безопасности человека». В его интерпретации упор делается прежде всего на более широкий спектр угроз безопасности гражданского населения. Основные вызовы, создаваемые глобальным ростом коллективного вооруженного насилия, создают угрозу безопасности отдельных лиц и общества. Таким образом, вышеупомянутая концепция - это не просто общее клише для международных бюрократов или внутренней корпоративной этики гуманитарного сообщества, но прямое отражение суровых современных реалий.
Список использованной литературы
Вите С. Типология вооруженных конфликтов в международном гуманитарном праве: правовые концепции и реальные ситуации, Международный журнал Красного Креста, № 873, 2009, доступно по ссылке https://www.icrc.org/rus/assets/files/other/vite.pdf(см. также VITES., « Typologiedesconflitsarmés endroitinternationalhumanitaire: conceptsjuridiquesetréalités », RevueinternationaledelaCroix-Rouge, Vol. 91, n°873, mars 2009, pp.69-94).
КАРСУЭЛЛ Э.Дж. Классификация конфликта: дилемма, стоящая перед военнослужащим, Международный журнал Красного Креста, № 873, 2009, доступно по ссылке https://www.icrc.org/rus/resources/documents/article/review/review-873-p143.htm (см. также “Classifyingtheconflict: asoldier’sdilemma”, InternationalReviewoftheRedCross, Volume 91, n°873, March 2009, pp. 143-161).
МККК, Международное гуманитарное право и вызовы современных вооруженных конфликтов, Международный журнал Красного Креста, № 867, 2007, с. 1-57. Доступно по ссылке https://www.icrc.org/rus/assets/files/other/02_offprint_irrc_867_article1_rus.pdfПАУЛЮС А., ВАШАКМАДЗЕ М. Ассиметричная война и понятие вооруженного конфликта – попытка разработать концептуальную модель Международный журнал Красного Креста, № 873, 2009, доступно по ссылке https://www.icrc.org/rus/assets/files/other/paulus.pdf (см. также PAULUSA., VASHAKMADZEM., «Asymmetricalwarandthenotionofarmedconflict - atentativeconceptualization », RevueinternationaledelaCroix-Rouge, Vol.91, n°873, mars 2009, pp.95-125).
ПФАННЕР Т. Асимметричная война с точки зрения гуманитарного права и гуманитарной деятельности, Международный журнал Красного Креста, №857, март 2005 (см. также PfannerT., « Lesguerresasymétriquesvuessousl’angledudroithumanitaireetdel’actionhumanitaire », RevueinternationaledelaCroix-Rouge, n° 857, mars 2005).
BARTELS R., « Timelines, borderlines and conflicts. The historical evolution of the legal divide between international and non international armed conflicts», International Review of the Red Cross, Volume 91, n°873, March 2009, pp. 35-67.
CICR, « Le droit international humanitaire et les défis posés par les conflits armés contemporains », extrait du Rapport du Comité international de la Croix-Rouge pour la 28e conférence internationale de la Croix-Rouge et du Croissant-Rouge, Genève, décembre 2003.
EWUMBUE-MONONO C., « Respect for international humanitarian law by armed non state actors in Africa », Revue internationale de la Croix-Rouge, n°864, décembre 2006, pp. 905-924