Хозяйственная этика православия и хозяйственная этика католицизма: сравнительный анализ

Введение. Знаменитая работа Вебера «Протестантская этика и дух
капиализма» широко цитируется в социологических исследованиях. Связь
между теологией и экономической этикой также применяется к другим
контекстам, таким как религиозные корни индейцев, еврейского или
японского общества, роль пятидесятников в Южной Америке, ислам и
буддизм в Азии. Идеи Вебера были применены для исторического обзора
русского православия до советского периода. Однако идеи Вебера еще не
применимы к современному русскому православию. Какова экономическая
этика современного русского православия? Этот вопрос имеет
первостепенное значение, потому что Православие доминировало в России
на протяжении большей части ее истории и сегодня возрождается как один из
самых влиятельных институтов идеологической и общественной жизни
России. Таким образом, русская православная Церковь в силу своего
доминирующего положения может иметь значительное влияние на
экономическую жизнь россиян, поэтому понимание православной
экономической этики позволит нам лучше понять экономические условия и
будущее русского народа.
Цель работы: проведение сравнительного анализа хозяйственной
этики православия и хозяйственной этики католицизма.
Основное изложение материала.
Несмотря на достаточно большое разнообразие исследований и точек
зрения, в научных трудах по экономической этике русского православия
преобладает определенная точка зрения. Согласно этой точке зрения:
1. В православном христианстве развился особый тип экономической
этики с основными категориями, включая «любовь к ближнему»,
«социальное упрощение» (включая любовь к бедности), «хождение перед
Богом», «безвозмездный труд» и «совмещение работы и молитвы».

2. Православная этика не стала постоянной частью немонашеского
мира. Православие обращено к потустороннему миру и не учит, как
действовать в этом мире. По этой же причине Православие не может быть
продуктивным в экономической жизни, согласно этой точке зрения.
Эту позицию уже можно увидеть в работах Вебера. В 1910 году Вебер,
среди прочего, сказал, что «в Православной церкви живет особый мистицизм,
основанный на незабываемой восточной вере в братскую любовь и
милосердие, в те особые человеческие отношения, которые преобразили
великие религии спасения (и которые кажутся такими блеклыми среди
людей, что эти отношения образуют путь не только к некоторым социальным
эффектам, которые совершенно случайны, но и к познанию смысла мира, к
мистическим отношениям с Богом». [Вебер, 1973: 144–145].
В определенной степени эта точка зрения сохранилась и ее легко найти
в научных статьях. В середине 20 века А. Мюллер-Армак писал: «Важнейшая
функция Восточной церкви в отношении экономики весьма косвенная. Это
создало поворот логики аргументации и концепции этики в протестантской
этике.
В отличие от доминирующего взгляда на русское православие, в
другой группе исследований представлены практики и экономические
ситуации, которые не соответствуют этике, описанной такими авторами.
Большинство этих работ принадлежат историкам, частично советского
периода. Основные контртезисы следующие:
1. Православие имело мирскую ориентацию, и многие православные
хозяйствующие субъекты вели успешную хозяйственную деятельность,
включая как монахов, так и мирян [2].
2. Реальная экономическая практика монашества не имела ничего
общего с потусторонней этикой и давала многочисленные примеры
эксплуатации и конкуренции [1, 4, 5].
Треть земель всей страны принадлежат монастырям, которые не
владели имуществом.

Другие выступают против этики «любви к ближнему», если монах
может изгнать отшельника из определенного места. Ученые видят
противоречие идеи «социального упрощения», учитывая тот факт, что
епископы держали огромные дворы, свиту, конюшни и т.д.
Таким образом, неясно возможное направление мотивации
православной экономической деятельности. Проще говоря, почему люди,
близкие к православному духовенству, не прибегают к какой-либо
православной этике для организации своей деятельности.
Чтобы сформулировать православную экономическую этику,
проявляющуюся в практической деятельности, необходимо
проанализировать православные экономические субъекты или православные
экономические сообщества. Поскольку трудно определить конкретный
экономический субъект как носитель православных этических идей, для
анализа автором были выбраны православные общины, возникающие вокруг
монастырей. Они были выбраны по нескольким причинам:

 монастыри составляют нравственный центр Православия;
 управление Церковью в Русском Православии принадлежит
монахам: только монах может стать епископом, а, например, у
Католической Церкви такого требования нет;
 идентификация любого экономического субъекта как
православного серьезно затруднена в нынешней ситуации в
России после ее принудительной секуляризации;
 в отличие от приходских общин, общины, возникающие вокруг
монастырей, вынуждены заниматься экономической
деятельностью, и их хозяйственные методы наблюдать гораздо
легче. [2]
Под монашеской общиной понимается сообщество людей, живущих в
монастыре, а также людей, живущих вне монастыря, но контактирующих с
ним.
Основные группы этого типа общины:

 монахи,
 послушники,
 рабочие,
 паломники,
 прихожане монастырской церкви,
 люди, обращающиеся в монастырь не по религиозным мотивам
(например, для получения небольшой ссуды),
 наемные работники,
 благотворители.
Обычно ни послушники, ни монахи не составляют основную часть
населения монастыря, особенно в азиатской части России. Так, православные
монастыри за Уралом включают довольно небольшое количество монахов (3
на Сахалине, 4 в Приморье, 2 в Бурятии, 5 в Енисейске, 3 в Барнауле и 6 в
Тюмени). и новички (0 на Сахалине, 0 в Приморье, 3 в Бурятии, 5 в
Енисейске, 0 в Барнауле и 10 в Тюмени). [3]
Основная часть общины представлена ​​монастырскими работниками,
которые не собираются становиться послушниками или монахами. Есть
разные группы рабочих. В основном это:

 люди, которые приезжают в монастырь, как место, где
предположительно живут наиболее духовно опытные люди, а
затем возвращаются к своей обычной жизни;
 люди, которые пытаются расстаться с различными
пристрастиями, такими как алкоголь, наркотики и т. д.;
 люди, которым негде жить - бомжи, бывшие каторжники и т. д.
Такое сообщество, сформированное вокруг монастыря, имеет довольно
обширную географию. На примере одного из монастырей на рис. 1 показано,
откуда пришли члены общины (территориальное описание).

Рисунок 1. Территориальное представление социальной сети в общине
православного монастыря (Село Посольское, Бурятия) [3]

1. Посольский Спасо-Преображенский
монастырь на Байкале
2.Наемные работники (Украина)
3.Работники монастыря (Молдова)
4.Игумен (Мордовия)
5.Духовный отец (Енисейск)
6.Духовный отец (Красноярск)
7.Работники монастыря (Зима)
8.Работники монастыря, паломники,
послушники (Иркутск)
9.Работники монастыря (Кыргызстан)
10.Работники монастыря (Чита)
11.Паломник (Николаевск-на-Амуре)
12.Паломники (Благовещенск)
13. Работники монастыря, паломники,
послушники (Улан-Удэ)

Прежде чем обсуждать отношение Православной Церкви к социальным
проблемам современности, нам необходимо определиться с пониманием
мира, общества и действий человека с точки зрения Православия. Чтобы
подчеркнуть его позицию, мы воспользуемся сравнением документов
Русской Православной Церкви с доктриной Католической церкви. Имеют ли
мир, общество и действия человека на Земле или «в мире» какое-либо
значение, и если да, то какой? Католическая пастырская конституция
содержит параграф (№ 34), озаглавленный «Ценность человеческой
деятельности», в котором говорится:
На протяжении веков люди работали над улучшением жизненных
обстоятельств, прилагая огромные усилия как на личном, так и на
коллективном уровне. Для верующих этот момент установлен: сама по себе
эта человеческая деятельность согласуется с волей Бога [Gaudium et spes:
34].
Мы можем сравнить это утверждение с православным мнением из
«Оснований социальной концепции»:
С христианской точки зрения труд сам по себе не является
абсолютной ценностью. Он благословен, когда представляет собой
сотрудничество с Господом и вклад в реализацию Его замысла для мира и
человека. Однако труд не является чем-то угодным Богу, если он
предназначен для служения эгоистическим интересам отдельных людей или
человеческих сообществ и для удовлетворения греховных потребностей духа
и плоти [Основание…: VI. 4: 302].
Католические авторы продолжают:
... Таким образом, далекие от мысли, что дела, созданные
собственным талантом и энергией человека, противоречат силе Бога, и что
разумное существо существует как своего рода соперник Творцу, христиане
убеждены, что триумфы человеческого рода знак Божьей благодати и
расцвет Его собственного таинственного замысла [Gaudium et spes: 34].

Соответствующий фрагмент православной концепции, кажется,
исповедует почти противоположное мировоззрение:
Совершенствование орудий и методов труда, раздел его на профессии
и переход к более сложным формам достижения материального уровня
жизни. Однако увлечение людей достижений цивилизации дает их от Творца
и приводит к воображаемому торжеству разума, стремящегося устроить
земную жизнь без. Реализация этих стремлений в истории всегда
заканчивалась трагедией [Основание…: VI. 3: 301–302].
Если мы также рассмотрим аргумент об «автономии земных дел», что
набожный католик может работать любым мирным делом, действуя в
соответствии с его внутренней логикой. Совершенно иная ситуация в
Православии. Мирские дела оправданы только в двух случаях не имеют
смысла сами по себе, и сами по себе они не угодны Богу. Хозяйственная
деятельность морально оправдана только в двух случаях: самообеспечение и
помощь ближнему. Православному человеку бессмысленно следовать логике
и законам той сферы, в которой он работает.
Говоря о значении экономии в пастырской и популярной православной
литературе, обратимся снова к Веберу. Если мы применим Вебера к
православным текстам, первое, что мы увидим, это отсутствие пастырской
литературы, посвященной экономике. Есть некоторая литература по
экономическим явлениям, но она довольно скудная. Что касается конкретных
тем и категорий, ведущая категория - это богатство. Некоторое внимание
уделяется налогам, торговле и предпринимательству.
В чем смысл экономики с православной точки зрения? » и «Как
продолжать экономическую деятельность, чтобы спастись?», - лучшим
указанием на экономику как деятельность будет работа. Многие страницы
пастырской литературы посвящены феномену труда, и в нашем анализе мы
сосредоточимся на таком аспекте, как работа:

1. Чтобы помочь в спасении, работа должна быть направлена ​​не на
увеличение личного богатства, а на процесс нравственного
совершенствования.
Мы ни в коем случае не собираемся оспаривать главный тезис бизнеса
- его конечная цель - прибыль. Убыточный бизнес не назовешь бизнесом.
Однако факт в том, что все наши действия и выборы совершаются не
только во времени, но и в вечности. … Следовательно, православный
бизнесмен должен также ставить моральную цель своим действиям
[Волобаев 1997: 60–61].
2. Работа должна быть направлена ​​на помощь тем, кто в ней
нуждается. Помощь ближнему понимается не только как материальная
помощь, но и как предоставление ему возможности работать, направление на
правильный путь и т.д.
Как священник я убежден, что Бог благословит наши начинания
только в том случае, если при составлении бизнес-плана и размышлениях о
реализации бизнес-идеи мы установим нравственные приоритеты, не
отклоняясь от голоса своей совести. «Я открываю бизнес, потому что хочу
помочь своим соотечественникам. Моя пекарня будет производить
качественный недорогой хлеб для жителей района, где я живу »[Волобаев
1997: 60–61].
Можно заметить, что работа сама по себе не считается значимой или
достойной. Например, будет осуждена логика победы в соревновании ради
победы. Также нежелательно что-то делать из-за личных наклонностей. Цели
человека как экономического субъекта всегда должны быть направлены на
кого-то другого (лучший вариант - «сосед»). Других вариантов
целенаправленной функции (целенаправленного рационального действия)
православные авторы не видят.
Не думать в первую очередь о том, как хвалить, прославлять и
благодарить Бога его делом, на самом деле - вор.

Господь сказал эту притчу: у одного богатого человека был хороший
урожай на поле, и он подумал про себя, говоря: «Что мне делать, потому
что мне негде раздать свои плоды?» Этот богатый человек не поднимал
глаз к небу и не восклицал радостно: «Слава Тебе и хвала, Боже Всемогущий
и Милосердный! ... Нет, вместо того, чтобы вспомнить Подателя таких
подарков, он сначала беспокоится о том, куда бы он эти подарки положил и
где они будут храниться. Как вор, который, находя в дороге кошелек с
деньгами, не думает, откуда этот кошелек и кому он принадлежит, а в
первую очередь беспокоится, где его спрятать! На самом деле этот богач -
настоящий вор [Велимирович 2003: 9-14].
4. Выполняя работу, нужно полагаться не на свои силы, а на Бога. Если
что-то не получается, нужно молиться Богу и просить его о помощи.
… Какую бы работу или хозяйственную деятельность мы ни вели на
Земле, нам нужно полагаться не на собственные способности, а на Бога
[Тулупов 2001: 52–54].
В качестве предварительного заключения можно сказать, что общие
идеи в православной и католической литературе, с одной стороны, и в
доктринальной литературе, с другой стороны, совпадают и обнаруживают
сходство с теми авторами, которые отстаивали «потусторонность»
Православия. Здесь дело демонстрируется на современных авторитетных
русских православных текстах, а не на сочинениях философов или
интеллигенции XIX века. Стоит отметить, что тема спасения специально не
акцентируется при обсуждении труда и экономии в обсуждаемых ею
православных текстах.
В) Этические категории, воплощенные в практике сообществ, которые
возникают вокруг монастырей
Теперь мы должны перейти к анализу категорий, которые
используются экономическими субъектами в своей экономической практике.
Соответствующие категории послушания и смирения используются
экономическими субъектами монашеских общин для описания значения и

важности конкретных действий. Именно через эти категории организована
хозяйственная практика общин, сформировавшихся вокруг монастырей.
Анализ литературы о спасении позволяет предположить, что эти категории
передаются миру как пригодные для организации жизни мирян. Мы должны
описать эти категории более подробно.
1. «Послушание» как комплекс задач.
Разные категории жителей монастыря выполняют разные задания. На
монастырских работников возлагаются более «грубые» домашние дела.
Работа послушников может быть частично связана с домашними нуждами,
но в наши дни она больше связана с церковным уходом. «Послушания»
священников и иеромонахов почти всегда связаны с церковью, ежедневной
литургией и периодическими службами.
2. Послушания распределяются, назначаются, а не выбираются.
Соответственно, нельзя оставить послушание по собственному
желанию. Оставляя послушание без разрешения, человек идет против воли
начальника, а значит, против воли Бога. Это, в свою очередь, означает отход
от его спасения.
3. Послушание может быть глупым, бессмысленным, противоречащим
нормальному ходу вещей.
Это может не способствовать повышению благосостояния монастыря
или даже противоречить ему. Несмотря на все это, его нужно проводить.
4. Послушание - это особое благословение для работника, а не для
кого-то другого.
Человек, выполняющий послушание, «работает для Бога», а не для
другого человека или себя. Он также работает не на благо монастыря и не на
благо других. Если мы попытаемся сформулировать конечную цель, он будет
работать ради собственного спасения. В таких случаях благополучие
монастыря и благополучие ближнего являются средствами достижения
спасения и угодны Богу.

Другими словами, все внешние результаты вторичны по сравнению с
движением к спасению, и их отсутствие не должно обескураживать или
дезориентировать человека, ищущего спасения.
5. Послушание - это внутренняя борьба с демоном (одержимостью
ленью или чем-то еще).
Главное средство спасения - смирение духа. Соответственно,
препятствия на пути к работе необходимо «снести», «устранить», а не
избегать и предотвращать. Препятствия посылаются Богом, чтобы укрепить
человека в деле спасения. В этой логике действия часто могут противоречить
«разумному», ориентированному на результат образу действий.
7. Соответственно, результат работы становится неактуальным.
Процесс важен как «форма» смирения.
Эти данные показывают, что послушание и смирение (1)
рассматриваются экономическими субъектами как средство спасения, а (2)
используются как средство организации домашних практик. Именно связь
послушания и смирения становится эквивалентом веберовских категорий и
дает ответ на исследовательскую проблему экономической этики в
православии и католицизме - «как мне следует заниматься экономической
деятельностью, чтобы спастись», сформулированная Вебером в его
Протестантская этика. Если экономическая этика Православия такова, как мы
ее видим, она может лучше объяснить противоречие между двумя позициями
по Православию и Католицизму, изложенными выше.
Накопление богатства в монастырях подпадают не под категорию
социального упрощения или мистицизма, потустороннего, но под этику
послушания и смирения. Этика «послушания» и «смирения», в свою очередь,
должна быть безразлична к накоплению богатства. Для скромного человека
не важно, сколько богатства накопил кто-то другой - он не достоин судить;
осуждение считается одним из самых больших грехов в Православии.

Однако нам необходимо проверить, является ли описанная этика
современной или она есть монастырским феноменом, который не
распространяется за пределы монастырских общин
В качестве примера современного взгляда на хозяйственную этику как
Православия, так и Католицизма, можно рассмотреть книгу иеромонаха
Сергия Рыбко «Возможно ли спасение в XXI веке?» [2002]. Этот текст
состоит из стенограмм радиопередач, рассчитанных на широкую аудиторию.
Ближе к началу своего текста, в главе, озаглавленной «Великая заповедь»,
отец Сергий выступает за связь между послушанием, с одной стороны, и
высшими ценностями Православия, с другой. Важно отметить, что данная
глава написана для людей, «ищущих или недавно пришедших в церковь», то
есть не для знатоков религии, а для тех постсоветских неофитов, которые
ищут. Вот как объясняется эта связь:
Какая самая важная идея христианства? Тебе следует любить
Господа, Бога твоего, всем сердцем, всей душой, всей силой, а ближнего
своего, как самого себя. ... С другой стороны, любовь - самая легкая
добродетель, потому что милосердие и сострадание присущи душе любого
человека ... А с другой стороны, эта заповедь самая высокая, самая трудная.
Почему так? Что мешает людям любить всех и вся? Наш эгоизм, наша
гордость. Эгоизм - это гордая любовь, неправильная любовь к себе [Рыбко
2002: 35–36].
Но как добиться этой любви? Процитируем более подробно ответ
автора:
Очевидно, нам нужно как-то избавиться от нашего эгоизма, и здесь
нам нужно научиться и понимать, что по-настоящему любить своего
ближнего может только скромный человек, только человек, осознающий
свою греховность, человек, который на самом деле забыл о себе. свои
интересы ... Он видит свою задачу и свой долг в том, чтобы помогать ...
людям ради Христа ... Как мы можем обрести смирение? Самый легкий и
простой способ обрести смирение - это послушание.

- Что такое послушание?
Человек, желающий научиться послушанию, ищет духовного
наставника, наставника, духовного отца и вверяет ему себя ради Христа. И
он старается ничего не делать, не спрашивая совета у этого человека, без
его благословения, но, если он получает его благословение, делать все, как
ему говорят [Рыбко 2002: 37–40].
Еще раз подчеркнем, что цитируемое произведение является образцом
народного православия; это не вершина аскетического опыта, но
предлагается ищущим и, может быть, еще не православным. Книга написана
монахом, но не для монахов, и изложенная в ней точка зрения не уникальна.
Вышеупомянутая мысль по-разному повторяется с большей или меньшей
ясностью и точностью в различных современных изданиях или проповедях
разных авторов.
Если мы рассмотрим упоминания экономических субъектов в
монастырях и ссылки из популярной и пастырской литературы, мы можем
разумно предположить, что кульминация ранее написанных русских
православных традиций, собранных в конце девятнадцатого - начале
двадцатого века, из которых литература постепенно расширялась, она
представлена ​​текстами двух авторов - Феофана Вышанского затворника
(1815–1894) и Игнатия Брянчанинова (1807–1867). Рассмотри взгляды этих
двух авторов на спасение в контексте значения христианской жизни и других
категорий. Начнем с работ Игнатия Брянчанинова. Чтобы объяснить его
позицию, мы представим отрывки из «Проповеди к народу во время
посещения епархии о спасении» (2001), текста, предназначенного не для
монахов, а для мирян.
Тот, кто хочет спастись, должен принадлежать к Единой, Святой
Православной Церкви, быть ее верным сыном, подчиняться всем ее
заповедям. ... Раскольники держат длинные и жесткие посты, целые ночи
проводят в молитвах, совершают многочисленные земные поклоны, но увы!
Они работают напрасно, потому что не хотят смиряться. ... Истинное

смирение происходит от послушания, ... Без послушания Церкви нет
смирения; без смирения нет спасения [Брянчанинов 2001: 453–54].
Таким образом, мы видим, что начало проповеди о спасении
проповедует о смирении и послушании, в частности, о послушании Церкви.
Такую же позицию можно увидеть в трудах Феофана Затворника
[Феофан Затворник 1997]. Феофан писал для мирян и был рекомендован нам
в монастырях как автор для мирян. Ответы на интересующие нас вопросы в
наиболее простой и понятной форме представлены в письмах святого,
например, в сборнике «Письма о христианской жизни». Одно из писем
озаглавлено «О том, как спастись». ”:
(Христианство) Образ спасения падших. Господь Иисус Христос
пришел в мир спасти грешников ... [1 Тим. 1, 15]. … И как они [спасли людей]
были спасены? В Церкви Христа. Пусть живет, как заповедует Церковь, и
спасется ... Давайте смиренно уповать на благодать, которая была
принесена нам через откровение Иисуса Христа без сомнений и колебаний
[Феофан Затворник 1997: 123–24].
И это его интерпретация успеха, то есть признания и похвалы:
Тебя хвалят. Что в нем такого чудесного? Вам это даже очень
невыгодно. ... Хвала щекочет сердце, утихает рвение и делает вас слабым.
… Остановка в духовной жизни уже идет вспять. … Тебе следует
смириться и подавить высокомерие мысли и сердца всевозможными
смиренными чувствами по отношению к себе… Желать унижений и тем
более несправедливых унижений… Но не думай делать что-либо своими
силами. Ищите Господа, смирившего Себя в образе раба [Феофан Затворник
1997: 131–32].
Автор ясно указывает, что спасение достигается через послушание
Церкви и смирение. Это явно контрастирует с протестантской этикой,
которую описывает Вебер.

Описанные выше категории и связи между ними очень похожи на те,
которые были обнаружены после изучения монастырей и наблюдения за
фактической практикой хозяйствования жителей монастыря.
Выводы.
Таким образом, мы можем сказать, что наблюдения, сделанные
различными авторами и исследователями в современных монастырских
общинах Русской Православной Церкви, и выводы, сделанные на основе
анализа догматической и пастырской литературы современного Русского
Православия, совпадают с описаниями практик дореволюционного
Православия, данными учеными. таких как Вебер [1973], Мюллер-Армак
[1981], Динелло [1998], Басс [1989] и т.д. Если нынешние экономические
практики частично отличаются от дореволюционных, они, тем не менее,
демонстрируют тот же паттерн мотивации, который реализуется на практике
и описывается этикой. Можно утверждать, что существует преемственность
между современными и дореволюционными православными текстами и
заложенными в них идеями.
В хозяйственной этике русского православия паттерн мотивации
экономической деятельности работает совершенно иначе, нежели в этике
католицизма. Участник (православный христианин) воспринимает свою
хозяйственную деятельность не как средство угодить Богу или достичь
спасения.
Католический же мирянин, вынужденный заниматься экономической
деятельностью, не считает экономию средством спасения или угождения
Богу. Столкнувшись с экономическими (мирскими) проблемами в ситуации,
когда необходимо принимать решения, православный субъект
экономической деятельности ищет благословения своего духовного отца или
священника, с которым он находится в контакте. Экономика не обладает
собственной внутренней ценностью на пути к спасению, и управление
экономикой требует некоторой дополнительной легитимации. Православный
христианин в мире ощутимо встречает Бога через Церковь. Он встречает

священников, монахов, таинств и ритуалов; С одной стороны, он получает
посредника для своего диалога с Богом, а с другой стороны - видимые и
осязаемые средства для этого. Обращение к Богу осуществляется через
священника, монаха или святого (представленного его мощами или иконой).
Более того, мирянин не может не обращаться к Богу с помощью этих средств;
В настоящее время каждый православный христианин должен регулярно (и
довольно часто) исповедоваться, причащаться и принимать причастие
святого масла. «Должно» здесь имеет отношение не столько к внешнему
принуждению, сколько к внутреннему побуждению к соответствующим
действиям и состояниям.
Таким образом, православная модель мотивации экономической
деятельности выглядит следующим образом. Для католического мирянина
экономическая деятельность не является средством спасения. Средство к
спасению - это, скорее, послушание Церкви или участие в церковной жизни.
Смысловое ядро ​​модели таких практик представлено этическими
категориями смирения и послушания. Именно эти категории описывают роль
посредника (Церкви) в этом паттерне и идеальный характер общения. Без
таких отношений такая модель не могла бы возникнуть. Тем не менее,
экономическая активность в этой модели занимает очень мало места. Проще
говоря: для православного христианина «хорошее действие» в экономике
(или его «функция полезности») - это действие, которое помогает его
смирению и послушанию, а не то, что способствует его успеху.

Библиографический список

1. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма / под редакцией
Левиной М. И.. – М., 2013.
2. Воскобойников О. С. Тысячелетнее царство (300 - 1300). Очерк
христианской культуры Запада, 2014.
3. ДиМаджио П.Д., Пауэлл У.В. Новый взгляд на «железную клетку»:
институциональный изоморфизм и коллективная рациональность в
организационных полях // Экономическая социология. 2010. Т. 11. № 1.
С. 34-56.
4. Дубовка Д. Трудники в современном монастыре РПЦ: тактики
присвоения духовных благ // Штырков С., Кормина Ж., Панченко А.
(ред.) Изобретение религии: десекуляризация в постсоветском
контексте. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-
Петербурге, 2015. С. 63-81.
5. Забаев И.В., Зуева А.В., Колошенко Ю.А. СМИРЕНИЕ И ДАР:
ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ СРОДСТВО ИНСТИТУТОВ И ЭТИКИ НА
ПРИХОДАХ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ» // Научный
результат. Социология и управление. – 2018.
6. Пивоваров Д. В. - КУЛЬТУРА И РЕЛИГИЯ: САКРАЛИЗАЦИЯ
БАЗОВЫХ ИДЕАЛОВ. Монография - М.:Издательство Юрайт - 2019 -
248с.
7. Титаев К. ХОЗЯЙСТВЕННАЯ «ЭТИКА» КАК ЗЕРКАЛО РУССКОГО
ПРАВОСЛАВИЯ: СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ
СОЦИОЛОГИИ ПРАВА. // Социологическое обозрение. – 2013.
8. Weber M. (1992) The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism (trans. T.
Parsons, intro. A. Giddens), London: Routledge.
9. Weber M. et al. (1973) Max Weber on Church, Sect, and Mysticism (ed. B.
Nelson). Sociological Analysis, vol. 34, no 2, pp. 140–149.

10. Dinello N. (1998) Russian Religious Rejections of Money and Homo
Economicus: The Self-Identifications of the “Pioneers of a Money
Economy” in Post-Soviet Russia. Sociology of Religion, vol. 59, no 1, pp.
45–64.
11. Buss A. (1989) The Economic Ethics of Russian-Orthodox Christianity: Part
I. International Sociology, vol. 4, pp. 235–258.
12. Müller-Armack A. (1981) Zur Religionssoziologie des europäischen Ostens.
Religion und Wirtschaft: geistesgeschichtliche Hintergründe unserer
europäischen Lebensform, Bern; Stuttgart: P. Haupt.
13. Feofan Zatvornik, Bishop (1991) Chto est’ dukhovnaya zhizn’ i kak na nee
nastroit’sya. [What is Spiritual Life and How to Be Attuned to It],
Leningrad: Sobornyy razum.
14. Rybko S., Hieromonk (2002) Vozmozhno li spasenie v XXI veke? [Is
Salvation Possible in the 21st Century?], Moscow: Izdatelstvo imeni
svyatitelya Ignatiya Stavropol’skogo