Проблема добра и зла в философии Эпохи Возрождения

Введение
Актуальность темы. Эпоха Возрождения характеризуется не только восстановлением идеалов классической красоты и рациональности, но и новыми открытиями в исследовании природы человека, в сфере его свободы и ответственности. В основе гуманистического идеала лежат представления о добре и зле, выработанные гуманистами Ренессанса. Их актуальность обусловлена размыванием нравственных ориентиров современных людей, поиском разумных оснований моральных ценностей нашего времени.
Спецификой философской антропологии Ренессанса было понимание радикальной незавершённости человеческого существа. Какой должна быть природа человека – не определено, он сам должен выбирать путь реализации. Этим человек существенно отличается от остальных существ, для которых известно, каковы они должны быть. Свобода состоит не только из выбора поступков, но из выбора людьми проектов самих себя: хороши пути гения, героя, святого, мудреца, предпочтение которых не определяется объективными условиями, а полностью делегируется индивиду. Выбор большего блага и меньшего зла из возможных требует изначального понимания сути добра и зла.
Переход от Средних веков к Возрождению связан с повышением ценности отдельной личности. Если раньше различение добра и зла в основном определялось социальными нормами и навязывалось индивиду извне, то нынче он сам решает, что есть добро, а что есть зло. При этом авторитет Бога в вопросах морали сохраняется, но пересматриваются отношения Бога и человека в сторону их свободы и непосредственности. Пафос гуманистов Ренессанса – не новаторство, а восстановление от институциональных наслоений подлинной христианской нравственности, связанной с принципом «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом».
Отсюда – осознание человеком своего достоинства как «малого Бога» или «соратника Бога». Рост автономии индивидуальной морали не удаляет человека от Бога, а приближает к Нему, но не общепринятым путём, на котором история воздвигла неодолимые препятствия, а своим личным путём, за который человек несёт полную ответственность.
Исследование нравственных идей эпохи Возрождения имеет практическое значение в создании коллективов и их мирном взаимодействии, в принятии политических решений ради общего блага, в гуманизации религиозных объединений и социальной инженерии вообще.
Степень разработанности проблемы. В отечественной литературе по истории философии эпоха Возрождения занимает значительное место. Учения о человеке анализируются в работах Гуревича П.С., Горфункеля А.Х., Соколова В.В. Проблемы религиозных ценностей ренессанса в структуре морали рассмотрены в исследованиях Майорова Г.Г., Кувакина В.А, Ревякиной Н.В, Шахновича М.М. Специфике этических теорий посвящены труды Гусейнова А.А., Апресяна Р.Г.
В курсовой работе использованы первоисточники Л. Валла, М. Лютера, Н. Макиавелли.
Объектом исследования выступает гуманистическая философия эпохи возрождения.
Предмет исследования – этика Возрождения, её главные категории добра и зла.
Цель работы: раскрыть понимание фундаментальных этических категорий эпохи Возрождения в связи с новыми концепциями человека.
Задачи: проанализировать аспекты морали и понятия добра и зла в философской антропологии, основаниях политической науки и религиозной философии эпохи Возрождения.
Выявить специфику понимания добра и зла у классиков гуманистической мысли Л. Валлы, М. Лютера и Н. Макиавелли.
Показать связь их этических идей с проблемами общества эпохи Возрождения.
Методологической основой исследования явились общелогические методы: теоретический анализ и синтез, исторический анализ, герменевтический, диалектический и метафизический методы. Важную роль в исследовании играли сравнительный метод и систематизация.
Структура работы: состоит из введения, основной части, которая разделена на три параграфа, заключения и списка используемой литературы.
Глава 1. ПРОБЛЕМА ДОБРА И ЗЛА В ФИЛОСОФИИ ИТАЛЬЯНСКОГО РЕНЕССАНСА
§1 Проблема добра и зла в философии Лоренцо Валлы
Итальянской гуманист Лоренцо Валла (1407-1457) отстаивал свободу исследования важнейших проблем культуры: авторитета религии, ценности античной философии, свободы воли индивида. Логические достижения средневековой схоластики использовал для обоснования собственного этического учения, антисхоластичного по духу. В Средние века философия опиралась на авторитет Аристотеля, а Лоренцо рассматривал других античных авторов при решении теоретических проблем. Так, философия Эпикура стала отправной точкой этической концепции мыслителя Ренессанса. Его книги запрещала инквизиция, а политические деятели периода Реформации использовали их в обосновании патриотических идей.
Главный труд, посвящённый вопросам нравственности, называется «Об истинном и ложном благе». Лоренцо Валла сравнивает представления о благе, добродетели и счастье с позиций разных философских учений эллинизма (стоицизма, эпикуреизма и раннего христианства), выявляя сильные и слабые стороны каждой.
В начале книги автор подразделяет благо в этой жизни и в будущей жизни и показывает необходимость первого для второго. В противоположность религиозной оценке человеческих поступков с позиции потустороннего мира, Валла исследует мораль реального земного человека. Источник блага, условие возможности добрых дел находятся в самом человеческом разуме. Мораль понимается как общественная нормативная система, а добрый поступок – как направленный на пользу других людей. С одной стороны, нравственная обязанность личности – служить обществу. С другой стороны, политические институты, предписывающие правила поведения, сами нуждаются в нравственном обосновании, и зачастую не соответствуют критерию общего блага. Не может быть хорошим общество, где людям жить плохо. Поэтому встаёт вопрос о согласовании блага общества и блага личности.
В Средние века церковь и государство пренебрегали интересами человека, превращая его в средство для достижения отвлечённых целей. Обоснование притязаний человека на личное счастье, удовлетворение нормальных потребностей и чувственное наслаждение философы Ренессанса находили у мыслителя эпохи эллинизма – Эпикура.
Валла развивает эпикуреизм с учётом христианской антропологии. Человек как живое существо стремится к самосохранению, достижению блага и избеганию страданий. Чувство наслаждения выступает инструментом самосохранения, критерием следования этому инстинкту. Для человека естественно присвоить то, что плохо лежит, и отказаться умирать за государя. Социальные нормы, запрещающие первое и предписывающие второе – противоестественны.
Валла понимал, ради чего он ниспровергает авторитеты, идёт против Церкви, рискуя карьерой и свободой – ради освобождения и просвещения людей. Человек не должен, подобно ребёнку, отдавать свой ум в попечение другим, а должен собственным исканием проверять то, чему его учат, чтобы стать господином самого себя.
Даже разрабатываемый Валлой метод критического анализа языка, направленный на разоблачение искусственной схоластики в пользу естественных суждений, служил освобождению человеческого мышления от авторитетов старой метафизики. Он анализирует понятие «персона», восстанавливая его античное происхождение и теологическую интерпретацию, обогащая его новым содержанием суверенной личности. Современная трактовка личности как человека, обладающего социально значимыми качествами, восходит к филологическим изысканием Валлы.
Логика и теория познания, по мнению итальянского гуманиста, должны быть упрошены и избавлены от искусственных наслоений, несоразмерных человеческому мышлению. Человек оказывается мерой всех вещей: истины и лжи, добра и зла.
Человек – это гармоничное существо, связанное с миром через жизнь и мышление. На таком понимании человека строится этика гуманизма, требующая не только, чтобы человек был хорошим, но также чтобы человеку было хорошо. Согласовать эти разные устремления могла этика Эпикура, связывавшего благо и счастье, здоровье тела и безмятежность души. «Эпикур (340-270 до н.э.) считал, что решение этической проблемы заключено в правильном истолковании счастья. Счастливые люди являются добродетельными. У счастливых людей нет ни нужды, ни повода ссориться между собой - таков моральный пафос учения Эпикура». Главная ценность - безмятежность души, отсутствие страха перед смертью и богами, преодоление страданий. «Итак, удовольствия ценны не сами по себе, а только в той мере, в какой они ведут к безмятежной жизни, свободной от телесных страданий и душевного беспокойства. Для Эпикура удовольствия - это прежде всего непосредственное свидетельство человеческой индивидуальности, самоутверждения индивида, направленности его целей на самого себя». Эпикур провозгласил приоритет отдельного индивида и его право на лучшую жизнь, что впоследствии станет задачей этики Возрождения.
Он считал наслаждение первым благом, а разумное поведение – верным расчётом цены удовольствий и страданий. Погоня за наслаждениями неразумна, поскольку причиняет страдания. Минимизация страданий важнее максимизации удовольствий.
Европейские мыслители оценили Эпикура поздно, когда была осознана ценность человеческой жизни и оправданы телесные и душевные потребности. Следуя ранним Гуманистам, Лоренцо изучает эпикуреизм, применяя его к современной общественной жизни. Общее в эпикуреизме и христианстве – уважение к людям и признание за ними стремление к высшим наслаждениям. В обеих моральных системах добродетель – это не цель, а средство достижения высшего состояния личности: безмятежности в эпикуреизме и спасения в христианстве. Поэтому человек должен ориентироваться не на средства, а на цель. «Не к добродетели, но к наслаждению ради него самого подобает стремиться как тем, которые хотят радоваться в этой жизни, так и тем, которые желают радоваться в будущей». Но отказ от жизни ради загробного блаженства Валла отвергает. Здесь он противопоставляет Эпикура, восхвалявшего земные блага, христианству. Согласовать эти подходы можно за счёт градации большего и меньшего блага. Ради достижения высшего божественного призвания человек должен жить в согласии с природой, которая тоже сотворена Богом. Человек не только имеет право на счастье, но и обязан стремиться к высшему совершенству. «Никто не наслаждается ради какой-то цели, но само наслаждение есть цель» . Надо не бороться с естественными склонностями, а встраивать их в надлежащую систему приоритетов. «Следовательно, мы тем и отличаемся от животных, что созданы вечными по образу и подобию бога, а в ином подобны животным, как звезды — смертным огням. Душой и телом возвышенные и вознесенные, мы смотрим в небо, куда нам следует стремиться не только душой, но и телом, которое сам Бог (как я сказал) своими руками лично создал». Сходство человеческого тела с животным не умаляет нашего достоинства, а увеличивает его, открывая перед нами поле деятельности, инструменты познания и практического преобразования природы.
Человеческая душа понимается в единстве всех способностей: чувства, воли, разума и творчества. Ни одна из них не господствует над прочими. Жизнь и познание опираются на ощущения. Старая мораль в основном обращалась к интеллекту, а гуманистическая мораль принимает во внимание всю палитру чувств и эмоций, аффектов и страстей. Вещи оцениваются как хорошие или плохие по их воздействию на органы чувств. Созданное Богом есть благо в смысле, что оно создано ради человека.
Церковь обосновывала аскетические требования учением о повреждении человеческой природы первородным грехом. Валла считал последствия первородного греха ограниченными. Люди стали смертны, но не стали желать зла с необходимостью. К тому же они освобождены искупительной жертвой Христа. Поэтому именно после Христа у нас появилось больше мотивов реабилитации человеческой телесности: по воскресении человек получит не только новую душу, но и новое тело. Люди стали способны любить не просто наслаждение, но самого Бога, а высшее блаженство рождается из чувствования и познания Бога. Наслаждение – это качество, зависящее и от источника, и от воспринимающего субъекта. Мы любим Бога как источник всего, что дарует нам радость, которую мы так же любим. Любовь к людям определяется сходным образом как любовь ко всему хорошему, что они приносят нам. «Если же мы кого-то любим, то любовь породила действующая причина, не конечная, [любим за то], что освободил нас, что наградил почестями, что наделил богатствами, т. е. полюбил и любит». В основе взаимной любви должна быть честность и справедливость, помощь ближнему и вознаграждение. Абсолютно безнадёжная любовь – противоестественна и лицемерна. Лоренцо полагает, что «даже Богу нельзя служить без надежды на вознаграждение».
Справедливое вознаграждение – это интерес отдельно личности, который Валла ставит выше интересов коллектива. Стремление к собственному благу способно произвести благо для других. Индивидуализм в этике Ренессанса советские историки философии объясняют особенностями периода общественного развития в Европе, становлением капиталистических отношений, требующих как раз утилитарной морали, высокой оценки наслаждения и инструментальной роли добродетели. Материал для такого оправдания этики гуманисты искали в учениях дохристианской эпохи. «Вызванные к жизни усилиями гуманистов творения философов Древней Греции и Рима дали огромный толчок развитию философской мысли… В теологизированном обществе… центральной проблемой философии в её борьбе с ортодоксальной традицией явилась проблема мира и Бога, соотношения природы и божественного первоначала». Поэтому благо рассматривается не как то, что установлено Богом, а как то, что лучше всего для человека.
Стремление к личному благу предусматривает личную ответственность. Нормальный человек хочет сделать нечто для собственной пользы, и по возможности избегает вредить другим. Для этого он применяет интеллектуальную оценку большего и меньшего блага. Нужно свободное решение предпочесть большее благо меньшему. Поступая наоборот, человек совершает ошибку против собственной воли и разума. Блага располагаются в порядке убывания: здоровье, красота, сила. «Только большее благо (оно же наслаждение) составляет пользу человека, и люди, стремящиеся к меньшему благу, не умеющие правильно сделать выбор, действуют себе во вред». Критерии величины блага надо искать в собственном уме. Умный не выбирает добро или зло, он выбирает большее добро. Необходимое условие этого – уменьшение зла и несчастий. Поэтому тираны, снискавшие ненависть народа, причиняют себе вред, даже если стяжают огромные богатства и власть. Жить в окружении ненависти – это источник страданий и опасностей. Чистая совесть, не отягощена кровью убитых жертв, даёт правителю спокойствие, необходимое для мудрых властных решений. Опосредованным путём нравственная добродетель приводит к состояниям, полезным для индивида.
Добродетель – это условие получения наслаждения, а не конечная цель морального совершенствования личности. Действовать добродетельно – значит, направлять волю к большему благу с учетом интересов других людей. Рационально отказаться от меньшего блага в пользу большего или поскольку с ним связано страдание, которого следует избегать. Любовь к благу – это чувство, страсть, сдерживать которое незачем, ибо сдерживание порыва к благу вызывает страдания.
Прежняя мораль превозносила чувство сострадания как основу доброго отношения человека к человеку. Новаторство Валлы состоит в обосновании естественного сочувствия счастью другого. Сорадоваться так же важно, как и сострадать. Мы привыкли думать, что чужая радость вызывает ревность и зависть, однако эти реакции противоестественны, поскольку причиняют зло их носителям. Правильной реакцией на чужое счастье должна быть радость, одобрение, позитивная оценка, улучшающая настроение наблюдателя.
«Не может быть свойственно человеку, если не глубоко несчастному или привыкшему к злодеяниям, чтобы он не радовался благу другого человека, и более того, чтобы сам не был причиной радости того, например, в случае спасения кого-то от нужды, пожара, кораблекрушения, плена... надо научиться радоваться пользе других людей, и надо всеми силами постараться, чтобы они нас полюбили. Это случится только при условии, если мы их полюбим и будем стремиться оказать им большие услуги. Если мы пренебрежем этим, то наша жизнь никогда не будет радостной».
Таким образом, Валла совмещает два состояния человека: поступать хорошо и чувствовать себя хорошо. Мы себя чувствуем радостнее, когда возвращаем найденный кошелёк владельцу, чем когда присваиваем его. Совершая аморальный поступок, мы получаем побочные эффекты: нечистую совесть, страх, сожаление. Совершая моральный поступок, мы чувствуем свое превосходство над низкими побуждениями. Так человек, осознанно действуя в собственных интересах, попутно реализует и чужой интерес. Такое согласование эгоистических и альтруистических интересов называется утилитаризмом, учением о пользе добра для того, кто делает добро. Основа общественных отношений – делать добро другим за вознаграждение. Настоящее благо не может быть вредным для субъекта.
Ложно понимаемое благо связано с причинением страданий себе и своим близким ради абстрактных ценностей. Валла показывает искажение добродетели фанатиков, умерщвляющих плоть, героев, гибнущих за царя, и честолюбцев, совершающих самоубийство ради посмертной славы. Христианская аскеза приемлема, если она ведёт к обретению больших благ, чем те, которыми жертвует верующий. Но более высокое благо состоит в достижении божественного просветления без мук, и всеблагой Бог это людям позволяет. Нет смысла раздать все имущество нищим: тогда сам станешь нищим, пополнив их ряды. Изобилие понимается как благо. «Добродетель — не только в перенесении бедности, но и в том, чтобы разумно распоряжаться богатством; не только в воздержании, но и в браке; не только в послушании, но и в том, чтобы мудро управлять». Человек должен не подавлять свою природу, а следовать ей. «Уход от мира, преодоление земных соблазнов – все это не имеет прежней ценности в системе гуманистической морали. Более того, поскольку следование природе провозглашается главной целью и обязательным условием достойного человека существования, всякое отступление от природы (тем паче борьба с ней) Валла отвергает монашество и хвалит брак, потому что видит в монашестве не любовь, а страх и жестокость. Но сами чувственные вещи не являются благом в абсолютном смысле.
Вещи считаются благом поскольку они могут приносить наслаждение. «Блага, как я сказал, внешних вещей потому называются благами, что готовят наслаждение душе и телу, двум [частям], из которых мы состоим. В противном случае сами по себе они совершенно бесполезны. Действительно, какой смысл в деньгах, страстной любовью к которым охвачены многие, если не воспользоваться ими теперь или не сохранить их для пользования в будущем, т. е. для наслаждения». Так же и явления природы, такие, как драгоценные камни, шерсть животных, суть блага, поскольку люди ими себя украшают. Даже вино есть благо, когда его разумно употребляют.
Блага души – благородство, знание, искусство – дают наслаждение сами по себе. Добродетели благоразумие и умеренность полезны для различения высшего и низшего блага и пренебрежения вторым ради первого. Справедливость нужна для того, чтобы человека ценили в обществе, а скромность для того, чтобы не попасть в неловкое положение. По мнению Валлы, добродетели – это средства для достижения более благоприятного ощущения, т.е. для наслаждения.
Как противопоставлены истинное и ложное благо, так есть истинное и ложное зло. В этическом учении Валлы зло – это действие во вред себе, а ложное зло – вовсе не зло объективно, но названное таковым властным авторитетом или общественным установлением. Он критикует Аристотеля, учившего, что золотой середине добродетель противостоят два крайних порока. Например, мужеству противоположна и трусость, и безрассудство. По логике Валлы, каждой добродетели соответствует единственный порок. Валла отмечает, что дети влекутся к порокам праздности и чревоугодия, а воспитателю трудно приучить их к труду и честности. Это странно, что природа тянет людей к злу и отвращает от добра. Но по природе человек должен стремиться к тому, что составляет его благо, и отвращаться от зла: голода, опасности, боли. Противоречивость нашего врождённого стремления к благу и тяготения к пороку ставит перед мыслителем проблему, похожую на теодицею по отношению к человеку.
Почему природа, закономерно направляющая существа к благу, выступает для индивида стимулом к пороку?
Откуда в человеке злорадство, наслаждение жестокостью и страданием другого, бесчестием невинных и унижением достойных людей? Есть люди, которым приятно мучить других по природе. Валла хочет оправдать природу.
Злодеи любят преступление не потому, что преступление в некотором смысле есть благо, а потому, что извращена их природа. Взывать к их совести так же бессмысленно, как просить глухого слушать, а слепого – смотреть.
Прелюбодеяние и распутство осуждается не из-за самого действа, а из-за того, что оно не регламентировано социальными институтами, то есть, по противоестественной причине. Валла возражает ханже-моралисту: «Спрашивается: если женщина нравится мне, а я ей, зачем ты, словно третий лишний, будешь пытаться нас разъединить? Разделяй несогласных и дерущихся, а не дружных и доставляющих друг другу приятное. А как же насчет того, что ты совершаешь прелюбодеяние? — ненавистный, право же, голос! Если мы хотим учитывать природу, то почему нападаем на прелюбодеев? Вообще нет никакой разницы, любит ли женщина мужа или поклонника. В самом деле, устрани различие, [которое идет] от нелепого слова «супружество», [и] ты сделал тождественным прелюбодеяние и супружество». Многие вещи, которые традиция называет пороками, не пороки, а нормальные человеческие проявления. И напротив, некоторые отклонения, какие общество прославляет и возводит в ранг героизма – вредные заблуждения. Валла осуждает даже дискриминацию женщин как антиприродное установление. Он показывает, что женщин к целомудрию принуждают старые мужчины из чувства зависти и властолюбия. Неразумно возлагать самые большие социальные тяготы на слабый пол.
Мужчин тоже принуждают к тому, что противно природе – гибнуть на войне. Им внушают, что надо убивать людей во имя родины. «Я не могу в достаточной степени понять, почему кто-то хочет умереть за родину. Ты умираешь, так как не желаешь, чтобы погибла родина, словно для тебя, кто погибает, не погибает и родина. Ведь как лишенному зрения самый свет — потемки, так и для того, кто, умирая, угасает, все угасает вместе с ним. Ты боишься потерять родину, как будто мы можем жить только там, где родились?» Поклонение государству есть зло, ибо вредит и телу человека, искалеченного на войне, и душе его, замаранной убийством.
Наличие в человеческой природе источника зла заставляло богословов оценивать человека как падшее, эгоистичное, корыстное существо, склонное к пороку и воздерживающееся от него лишь под страхом наказания. Свобода используется людьми во зло.
Лоренцо Валла пересматривает подход к пониманию человеческой свободы. По умолчанию человек от природы благ, а зло – есть искажение направления воли. Величие человека в том, что своей волей он способен преодолевать порочные побуждения и поступать на основе разума. Надо использовать уже данные в природе наши способности к совершенствованию. В труде «О свободе воли» Валла отстаивает свободу и достоинство личности, показывая, что божественное предопределение не мешает человеческой свободе. Индивид имеет свободу выбора, не принимая во внимание, знает ли Бог о его выборе. «Я могу жениться, могу быть воином, могу быть священником, так что же непременно и буду? Менее всего. Следовательно, я могу сделать иначе, чем произойдет, но однако иначе не сделаю; и Иуда был в силах не грешить, хотя было предсказано, что это будет, но предпочел согрешить потому, что уже было предусмотрено будущее. Поэтому [оно] предвидение имеет силу, когда сохраняется свобода воли. Она заключена в том, что будет избрана одна из двух [возможностей]: поскольку обе сразу исполнить нельзя, то, с помощью своего света, он предугадает и выберет одну». Таким образом, божественное предопределение не ограничивает нашу свободу, как не ограничивают её законы логики и физики, согласно которым реализация одной возможности блокирует реализацию альтернативы.
Следовательно, человек не смеет оправдывать свои злодеяния тем, что им попустительствовал Бог, а обязан признать свою персональную ответственность за них. Ответственная личность – не инструмент в руках Бога, а сознательный субъект, с которым надо считаться и который становится автором своей судьбы.
Выводы из первого параграфа:
Лоренцо Валла опирается на этику Эпикура в трактовке блага как счастья, наслаждения, безмятежности. Но Эпикур делал акцент на преодолении страданий, считая главным достоинством того или иного наслаждения отсутствие побочных эффектов, то для Валлы важнее позитивные наслаждения. Эпикур призывал жить незаметно, а Валла, напротив, хвалил социальную активность индивида. В этом проявилось влияние христианства как манифеста божественного призвания человека.
Валла согласует христианскую традицию и гуманизм Ренессанса. Если мы живём ради высшего мира, то для нас благо – божественное наслаждение. Только стремлением к обожению можно оправдать аскезы, налагаемые на человека в земной жизни. Мы даже Бога любим за те блага, которые Он дает как творец природы. Это телесные и душевные блага. Раз Бог сотворил человеческое тело, то им не надо пренебрегать, надо заботиться о здоровье, красоте и силе. Душевные блага – это безмятежность, познание, творчество - источники наслаждения. То, что люди называют добродетелями, ценно не само по себе, а ради достижения блаженства.
Человек следует естественной природе и не склонен тратить ресурсы без вознаграждения. Награда за добродетель – не сама она, а польза личности: уважение других людей, положительные эмоции. Даже от Бога мы хотим милости.
Человеческие представления о зле не всегда верны, а часто искажены социальными институтами. Подлинное зло – то, что искажает человеческую природу. Общество же клеймит нормальные проявления индивидуальности, невыгодные властям, и возводит в ранг добродетелей извращения, служащие к выгоде властям. Человек должен стремится к благу для себя, а не уничтожать себя ради абстрактных идеалов.
§2. Проблема добра и зла в философии Макиавелли
Соотношение морали и политики было темой исследования философов Античности, Средних веков и особую остроту приобрело в наши дни. Аристотель считал политику наукой и искусством направлять общественную жизнь к благу, а мораль – обязательным качеством политики. Христианство любую светскую деятельность рассматривало как вынужденную реакцию на повреждение природы человека, поэтому собственного блага и ценности за политической деятельностью не признавало, отводя ей роль инструмента решения духовных задач. Именно здесь намечается расхождение между политическим руководством и духовным направлением к спасению. В эпоху Возрождения разрабатывается направление гражданского гуманизма, исследующее политику как важное измерение человеческой природы. Это высказал ещё Аристотель: «человек есть животное политическое». В эпоху Возрождения данный тезис получает новое истолкование.
Николо Макиавелли показывает природу политической деятельности в контексте естественной человеческой природы. Достоинство человека немыслимо без исторического самосознания, активного отношения к обществу и государству. Нравственные категории, которые в Средние века определялись в богословских терминах, в эпоху Ренессанса приобретают общественно-политические значение. Понятия «Добродетель», «порок», «фортуна», «право», «коррупция» получают политическое истолкование.
Макиавелли основал новое направление в политической мысли, основанное на автономии и самодостаточности политической деятельности. Она не подчиняется морали, религии, традиции, а имеет собственные ценности. В ходе политической борьбы мораль, религия и традиции используются как инструменты.
Итальянский политический мыслитель не относится к государству бесстрастно, «по ту сторону добра и зла». Как указывает А.А. Гусейнов, для Макиавелли важнее всего – благо своей Родины. «Макиавелли изучает национальное государство на самом драматичном этапе его становления, он
мучим проблемой объединения Италии, её освобождения от иностранной зависимости, от позора и рабства, как он сам говорит». Его моральная позиция однозначна. Гражданин должен более заботиться о спасении отечества, чем собственной души. Патриотизм и самопожертвование – высшие добродетели, неожиданные для привычного понимания «макиавеллизма» как представления об аморальности политики.
Особенности этики Макиавелли исследователи его творчества объясняют спецификой общественного развития Италии. «Богатство социальной жизни, бурлившей в итальянских городах, находило свое отражение и в разнообразии их политических форм. Республиканское правление различных оттенков сменялось так называемыми синьориями с теми или иными монархическими оттенками». Главная книга Макиавелли «Князь», иногда переводится как «Государь», содержит наставления главе государства. Он рассматривается не как самодержец, а как «первый среди равных» принцепс, без претензий на абсолютизм, заинтересованный не в личной власти и роскоши, а в процветании своей страны.
Макиавелли развивает индивидуалистическую концепцию морали, развивая антропологические идеи Лоренцо Валлы. Главным стимулом человеческой деятельности выступает интерес. Он состоит в приобретении и сохранении имущества. «О людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность, влечет нажива».
В знаменитой работе Макиавелли наставляет правителя, как наилучшим образом использовать не самый лучший человеческий материал. Наша эгоистическая материальная природа требует ограничений со стороны государства. Макиавелли подчёркивает его естественное, а не божественное, происхождение. «Государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью». Поэтому князь персонифицирует интересы государства, которые направлены на благо этого государства по ту сторону абстрактного религиозно окрашенного добра и зла. В идеале личное благо князя должно совпасть с общим благом государства, понимаемым как организм со своими целями. Но оно часто не совпадает с благом конкретных подданных, а также с моральными убеждениями самого князя, когда ему неприятно казнить людей, а приходится идти против личной совести.
Добро и зло Макиавелли трактует в социально-политическом ключе. Добро – не то, что выгодно для князя как человека, а то, что полезно для устойчивости и процветания республики. Зло также оценивается не с позиции абстрактной морали, а с точки зрения государственных интересов. Например, помочь соседу хорошо не в силу альтруизма, а потому, что добрые отношения с соседней страной полезны для обороноспособности нашей страны. Ложь, грабёж и убийство, несомненно, есть моральное зло. Но оно может быть полезным, если применяется ради спасения отечества.
Добродетельный правитель действует ради общего блага. Более того, он отождествляет личное благо себя как государя с благом страны, потому что в его системе ценностей Родина превыше всего. Не сама по себе власть и богатство выступают целью правителя, а то, престиж чего символизируют власть и богатство, именно, величие государства. Ради его блага правитель должен быть готов пожертвовать не только личным благополучием, но и личными душевными побуждениями, чувствами, человеческой совестью и чистотой. Макиавелли исходит из того, что государь – нормальный, порядочный, нравственный человек, а не тиран с извращённой моралью. Благородному государю противно совершать подлые поступки.
Однако благо государства, персонифицированное, в частности, в государе, требует часто переступать через грань, отделяющую добро от зла. Критики макиавеллизма считали его аморальным учением, оправдывающим любые средства для достижения политической цели. Но А.А. Гусейнов убедительно показал, что Макиавелли не допускает морального релятивизма, не ставит оценку поступка как доброго или злого в зависимость от интересов субъекта. для него добрый поступок остаётся добрым, а злой – злым независимо от того, кто и для чего его совершил. Итальянский политик строго разграничивает инструментальную функцию поступка и его нравственное значение. Это две разные системы координат. Рецепты завоевания и удержания власти оцениваются с позиции их эффективности. Например, надо поддерживать слабых союзников и не стремиться заключать договоры с сильными государствами. Не потому, что это благородно. А потому, что государство государству волк. Сильный сосед опасен, он непременно нападёт, когда решит, что это легко. Иногда можно пойти на жестокость, если это самое выгодное решение, а если логика ситуации диктует гуманное решение, то его следует принять. «Ибо в действительности нет способа надежно овладеть городом иначе, как подвергнув его разрушению. Кто захватит город, с давних пор пользующийся свободой, и пощадит его, того город не пощадит… Но если город или страна привыкли состоять под властью государя, а род его истреблен, то жители города не так-то легко возьмутся за оружие, ибо, с одной стороны, привыкнув повиноваться, с другой – не имея старого государя, они не сумеют ни договориться об избрании нового, ни жить свободно». Так же Макиавелли предпочитает, чтобы правитель опирался на народ, нежели на знать, не из любви к демократии, а из осторожности. Знать считает себя равной государю, плохо повинуется и при удобном случае строит заговоры. Так политическое действие оценивается по его пользе или вреду для государства отдельно от его нравственного значения. Макиавелли считает более важным то, как люди действуют в реальности, чем то, как они должны действовать. Поэтому он говорит, «что государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности». Человек по природе склонен следовать своим желаниям и интересам. «Но раз в силу своей природы человек не может ни иметь одни добродетели, ни неуклонно им следовать, то благоразумному государю следует избегать тех пороков, которые могут лишить его государства, от остальных же - воздерживаться по мере сил, но не более». Лучше слыть гуманным, щердрым, великодушным, а быть жестким, скупым и коварным. Лучше внушать людям страх, чем любовь, потому что так они скорее повинуются.
Приведем анализ отечественного исследователя этики Макиавелли. «И пусть князь (государь) не страшится дурной славы тех пороков, без которых ему трудно спасти государство». Макиавелли, мобилизуя логические аргументы, но, прежде всего, опираясь на обилие исторических примеров,
наставляет правителя не бояться обвинений в жестокости, скупости, не бояться прослыть нечестным, лживым, ибо эти порочные действия могут быть полезными средствами для сохранения власти и для выполнения той миссии национального освобождения и объединения, к которой он призван.
Правитель старается помочь государству как врач, вынужденный резать по живому и применять горькие лекарства. Эта необходимость раскрывает не только автономию политики от морали, но и сущностную черту самой морал?