Основные функции и пределы великокняжеской власти в Киевской Руси

Введение

В современном гуманитарном знании широко распространено мнение, что власть традиционных монархов не имеет никаких пределов и юридически ничем не ограничена. В определенном смысле данный поход абсолютно справедлив. Действительно, прямой ответственности перед подданными в соответствии с писаным законом властитель не несет. Однако оценивать пределы власти русских князей через призму юридической ответственности в современном ее понимании было бы чрезмерным упрощением и модернизацией.
Дело в том, что для абсолютного большинства традиционных государств правитель – фигура почти сакральная, наделенная особой силой и полномочиями свыше, «помазанник Божий». Который отвечает не только за свои дела перед Богом, как человек, но и за вверенную его попечению державу, как правитель.
Так, в период становления Киевской Руси наблюдается «единодержавие» - верховная власть находится в руках великий князей династии Рюриковичей.
Цель работы – исследование основных функций и пределов великокняжеской власти в Киевской Руси.
Задачи:
1. Проследить систему управления в Киевской Руси;
2. Рассмотреть точки зрения древнерусских книжников о пределах княжеской власти.

1. Система управления в Киевской РусиКиевская Русь (Древняя Русь) как государство оформилась в IX веке в результате объединения ряда восточнославянских и финно-угорских племён под властью князей династии Рюриковичей.
Статус князя в Древней Руси определялся как постоянно действующий орган власти, в компетенцию которого входило решение примерно следующих вопросов:
1) общее управление - осуществление властно-распорядительных функций в отношении подчиненной территории, контроль над государственными доходами и исполнением налогов;
2) военное управление – князь являлся главнокомандующим войском, решал вопросы объявления войны и заключения мира ;
3) внешняя политика – представление княжества во внешних сношениях;
4) судебная функция;
5) нормотворческая деятельность.
Cледует отметить, что не все из указанных правомочий установились сразу – изначально князья рассматривались скорее в роли «военного сторожа», ведающего внешней безопасностью княжества и являющим собою организационное начало в мобилизации народного войска.
Княжеское управление являлось отнюдь не самостоятельным, поскольку весьма развита была власть земщины в лице веча и выборных старост. Особенно это проявлялось по вопросам, касающимся интересов земства, – они решались князем исключительно по согласованию, а иногда даже по требованию земства, и только в остальных случаях мог действовать самостоятельно.
Военная власть князя, как указывал Д.Я. Самоквасов, также не была абсолютной, а ограничивалась тем, что обязательный для населения характер имели только воины оборонительные – в них принимали участие все способные носить оружие граждане[5, с. 129]. Завоевательные же, «внешние» войны «имели свободный характер», военные силы формировались из добровольцев.
Эту мысль поддерживал и В. Сергеевич. Военная функция находилась в неразрывной связи с дипломатической, в частности, они дополняли друг друга в случаях недостаточности отдельных способов достижения политического компромисса[6, с. 596].
Сочетание их «обусловливало положение князя как верховного предводителя военных отрядов и главы дипломатических переговоров». Княжеская власть была необходима для решения внешних вопросов.
Постепенное развитие общества и устаревание обычаев обусловливали не только развитие судебной функции, но и неуклонно требовали создания письменных источников права, эту же необходимость обусловливал и сам распространявшийся и становившийся более доступным княжеский суд, нуждавшийся в утверждении уставов, определявших меры регулирования и порядок отправления суда.
Так, в княжеской деятельности выделилась еще одна функция – уставная деятельность, направленная на создание правовых норм. 6 Осуществление ее велось двумя путями: судебно-административная практика и собственно правотворчество. В развитии данных полномочий князь являлся центральной фигурой. В осуществлении своих правомочий князь опирался на помощь дружины, постепенно формировалась и администрация.
На местах продолжением княжеской власти являлись его представители: посадники, тысяцкие, тиуны и прочие. Деятельность указанных лиц находилась, безусловно, под усиленной защитой со стороны князя, и охранялась нормами права – уже в Русской правде преступления в отношении них представляли собой квалифицированные составы и карались значительно жестче.
Особенностью положения князя на Руси являлся порядок установления княжеской власти и распределения столов старейших городов между представителями династии Рюриковичей. Причем право управлять Русью считалось не столько прерогативой отдельного князя, сколько всего дома Рюрика .
Распределение княжеских столов осуществлялось в соответствии с генеалогическим положением конкретного князя: чем выше оно было, тем на более важный и прибыльный стол он мог претендовать.
Ярослав Мудрый определил города по значимости следующим образом: Киев, Чернигов, Переславль, Смоленск, Владимир Волынский.
Киевский стол считался великокняжеским, а потому являлся, пожалуй, самым желанным местом правления. Происхождение такого отношения к нему велось, видимо, из перенесения патриархальной власти на лицо, становившееся в его главе. Так, в своем завещании детям Ярослав Мудрый писал, что князю, занимающему Киевский стол, надлежит повиноваться «как отцу повиновались» .
Особенности статуса великого князя объяснялись его положением – под его «рукой… находились все прочие феодалы и князья» . Обладание Киевским столом стало причиной многих распрей и братоубийственных воин на Руси.
К началу XII в. сложившийся порядок рухнул, в 1097г. на съезде князей в Любече был провозглашен новый принцип устройства княжеской власти – держание своей «отчины», положивший начало «новой политической формы существования страны».
Княжеская власть приобреталась в порядке наследования либо путем народного избрания – данный порядок приобрел широкое распространение с начала XII столетия.

2. Мнения древнерусских книжников о пределах великокняжеской властиВ произведениях Киевской Руси обозначена проблема власти. Уровень научного обобщения древнерусских мыслителей, конечно, не позволял описывать и систематизировать общие законы ее природы. Власть персонифицировалась, рассматривалась на конкретном примере – примере княжеской власти.
В представлении древнерусских мыслителей государство по своей форме «должно быть унитарным и централизованным в управлении по монархическому типу, приближающемуся к абсолютизму» [1, с. 5–6].
Вся полнота власти сосредоточена в руках киевского князя. «И самодержцем стал своей земли, покорив себе окружные народы, одни – миром, а непокорные мечем» [6, с. 45].
В сознании и культуре народа укрепляется четкое обоснование княжеской власти: веление киевского князя непререкаемо, но не только и не столько по причине верховенства его в структуре государственного управления и использования насильственных мер, а в силу того, что он воздвигнут на это правление Богом.
Здесь мы сталкиваемся с концепцией сверхъестественного происхождения княжеской власти. Этой идеей проникнуто «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, который восхваляет князя Владимира – крестителя Руси и Ярослава Мудрого: «Сын твой Георгий (имя Ярослава в крещении. – Прим. автора), которого соделал господь преемником власти твоей…» [8, с. 51].
Сверхъестественное происхождение власти князя становится веским основанием ее легитимности – еще одного элемента, определяющего особенности формирования политической культуры. Эта проблема затрагивает и сферу взаимоотношений правителя и общества, и вопросы престолонаследия, междукняжеских отношений, и, конечно же, область права. В рамках этого рассматривается соотношение «единодержавности» и законности. Основу такого соотношения мыслители Киевской Руси находят в правде и тем самым привносят в область отечественной политической культуры важнейшую ценность, ставшую фундаментальной.
«Единодержавный» князь является и носителем, и гарантом сохранения правды в обществе. Данный мотив присутствует во многих произведениях, в том числе и в «Повести временных лет»: «Если же какая страна станет угодной богу, то ставит он ей… князя праведного, любящего справедливость и закон… если же князья справедливы в стране, то много согрешений прощается стране той; если же злы и лживы, то еще большее зло насылает Бог на страну ту, потому что князь – глава земли» [4, с. 183].
Важнейшей особенностью становления политической культуры является возникновение принципа княжеской «грозы». «Гроза» основана на правде, в то же время для утверждения и сохранения последней необходимо применение князем силовых мер.
Князь обеспечивает сохранность правды на земле и вправе применять «грозу» во внешней и внутренней политике. Даниил Заточник в своем «Слове» говорил: «Я ведь княже, как дерево при дороге: многие обрубают его ветви и в огонь мечут; так как и я всеми обижаем, ибо не огражден страхом грозы твоей» [7, с. 227].
Князь должен охранять Божественную истину – правду, и «гроза» есть не что иное, как средство ее сбережения. Таким образом, праведная политика подразумевает не только следование христианской истине, осуществление ее в деле, но и наказание при необходимости.
Необходимо остановиться на таких неотъемлемых чертах князя, как милостливость и щедрость. Данный мотив присутствует во всех, без исключения, произведениях политической мысли, как религиозного направления, так и светского. Даниил Заточник эти характеристики князя выводит на первый план: «Ибо щедрый князь – отец многим слугам: многие ведь оставляют отца и матерь и к нему приходят» [7, с. 229].
Что интересно, первостепенными в оценке какого-либо действия князя становятся не последствия, а заявленная цель. Даже неудачные походы могут восхваляться, если они были совершены ради благой цели. Под последней понимаются сила, крепость и процветание русской земли. Это главный критерий в определении значимости княжеской персоны.
Таким образом, «единодержавная» власть как базовая ценность политической культуры несет в себе и христианский дух, и элементы славяно-языческого мировоззрения. Важнейшим способом утверждения в политическом сознании народа ценности «единодержавной» власти является «братолюбие».
«В силу особенностей общественно-политической жизни Руси в конце XI–ХIII вв. образу идеального князя все настойчивее приписывались и такие свойства, как сохранение межкняжеских договоров, соблюдение обязательств перед боярами, дружиной и городами, забота о получении согласия (“ряда”) на старейшинство со стороны народа». Провозглашается необходимость соблюдать принцип наследования киевского (главного) «стола», «крестоцелование».
Убийство князя негативно рассматривалось мыслителями Киевской Руси, а братоубийство категорически осуждалось и с точки зрения христианской морали, и с позиций интересов страны в целом.
«Сказание о Борисе и Глебе» – ярчайший пример такого обличения. «В образе этих мучеников выражены представления о духовном совершенстве народа и его извечной нравственной стойкости, много раз проявлявшейся в грядущих суровых испытаниях» [3, с. 51].
В исследовании принципа «братолюбия» примечателен наказ Ярослава Мудрого, представленный в «Повести временных лет»: «Еще при жизни дал он наставление сыновьям своим, сказав им: “…вы, сыновья мои, имейте любовь между собой, потому что все вы братья… И если будете жить в любви между собой, Бог будет с вами и покорит вам врагов. И будете жить в мире. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов, которые добыли ее трудом своим великим; но слушайтесь брат брата, живите мирно”» [4, с. 203].
Провозглашается необходимость соблюдать принцип наследования киевского (главного) «стола», «крестоцелование». Убийство князя негативно рассматривалось мыслителями Киевской Руси, а братоубийство категорически осуждалось и с точки зрения христианской морали, и с позиций интересов страны в целом. «Сказание о Борисе и Глебе» – ярчайший пример такого обличения. «В образе этих мучеников выражены представления о духовном совершенстве народа и его извечной нравственной стойкости, много раз проявлявшейся в грядущих суровых испытаниях».
Интересен тот факт, что в описываемой междоусобице был убит и Святослав (древлянский князь), брат Бориса и Глеба по отцу Владимиру. То есть убийство двух братьев – сыновей от матери-христианки (византийской принцессы Анны) – вполне обычная ситуация того времени. Скорее всего, необходимо было подчеркнуть именно христианский аспект и сделать акцент на мучительной и несправедливой смерти «богомудрых», прямых продолжателей еще новой для Киевской Руси религии. Тем самым подчеркивалось, что именно истинная вера должна быть основой мирного существования князей, пребывания их во взаимной любви и почитании.
«Христолюбивые же страстотерпцы и заступники наши! Покорите поганых под ноги князьям нашим, молясь владыке Богу нашему, чтобы пребывали они в мире, в единении и в здоровье, избавляя их от усобных войн и от пронырства дьявола…».
В исследовании принципа «братолюбия» примечателен наказ Ярослава Мудрого, представленный в «Повести временных лет»: «Еще при жизни дал он наставление сыновьям своим, сказав им: “…вы, сыновья мои, имейте любовь между собой, потому что все вы братья… И если будете жить в любви между собой, Бог будет с вами и покорит вам врагов. И будете жить в мире. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов, которые добыли ее трудом своим великим; но слушайтесь брат брата, живите мирно”» [3, с. 203].
Очень ярко обличаются межкняжеские распри в «Житии преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского», написанном Нестором. В этом произведении говорится об их греховной природе: «Был… раздор – по наущению лукавого врага – среди трех князей, братьев по крови» [2, с. 129]. Идя на поводу у дьявола (а «междоусобная война бывает от дьявольского совращения», князья гневают Бога, а наказание за это получает вся русская земля.
В целом призывы подобного характера свидетельствуют о стремлении мыслителей Киевской Руси донести до сознания князей и простого народа мысль, что только будучи единым централизованным государством под руководством Великого киевского князя Русь может быть независима и сильна.
Вместе с тем названные выше призывы так и остались нереализованными. Политическая действительность носила совершенно противоположный заявленным позициям характер. Удельные княжества постоянно требовали суверенитета, и междукняжеские распри являются неотъемлемым элементом истории Киевской Руси.
Лишь во времена Ярослава Мудрого удалось достичь определенного единства, затем последовали быстрый упадок и распад государственности. «В этом заключается исторический трагизм политической теории Древней Руси. Призывы мыслителей к государственному единению оставались благими пожеланиями, несмотря на их очевидность» [5, с. 6].
Дальнейшее развитие древнерусского государства было достаточно сложным: удельная раздробленность, гнет татаро-монгольского ига, непростой процесс объединения вокруг нового центра – Москвы и пр. Все это не могло не сказаться и на культурных основаниях, на менталитете русского народа.

Заключение

Таким образом, единство и неограниченность власти монарха является не прихотью, а важнейшим условием для максимально эффективного выполнения им своих функций.
Укоренению идеала единодержавной праведной власти монарха способствовало требование времени и здравого смысла – сохранение целостности и единства русской земли в условиях постоянной внешней угрозы. Кроме того, введение православного христианства обусловило тип мировоззрения с характерными для него социальной покорностью, безусловной верой в сверхъестественное происхождение власти монарха, отсутствием индивидуального, личностного начала, консервативностью и пр.
Ценность единодержавной власти закрепилась в политическом сознании народа. И именно в Киевской Руси мы находим первоосновы ее формирования, а в древнерусской литературе – прообразы, определившие направление политической культуры России.

Список использованных источников

Баркалов, В.Я. История политических учений в России XI–ХIII вв. / В.Я. Баркалов. – Барнаул, 1992.
Житие преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского // Изборник : сб. произведений литературы Древней Руси. – М., 1969.
Заичкин, И.А. Русская история : популярный очерк / И.А. Заичкин, И.Н. Почкаев. – М., 1992.
Повесть временных лет // Библиотека литературы Древней Руси. – Т. 1 : XI–XII века. – СПб., 1997.
Самоквасов Д.Я. Курс истории русского права. 3-е изд., испр. и доп. - Москва : тип. Моск. ун-та, 1908. - VII, XXIX, 616 с. .
Сергеевич В. И. Древности русского права. 1890-1903. - С. 596-603
Слово Даниила Заточника // Изборник : сб. произведений литературы Древней Руси. – М., 1969.
Слово о Законе и Благодати митрополита Киевского Илариона // Библиотека литературы Древней Руси. – Т. 1 : XI–XII века. – СПб., 1997.