Система художественных образов в поэме «Потерянный рай»

ВВЕДЕНИЕ
Библейские мотивы нашли яркое воплощение в литературных произведениях, и этот интерес не ослабевает со временем, поскольку Библия является источником разнообразных культурных символов, что могут обретать и специфическую авторскую трактовку. В английской литературе есть ряд произведений, в которых активно обсуждаются темы сотворения человека и его места в этом мире. К ним относится поэма Джона Мильтона «Потерянный рай» (Paradise Lost, 1667), которая является центральным произведением в творчестве английского классика. По мнению А. А. Чамеева, поэма Мильтона была крупнейшей из многочисленных попыток писателей XVI–XVII вв. возродить эпос в его классической форме [см: 18]. Образцом служили поэты античности – Гомер и Вергилий. Следуя им, Мильтон стремился воплотить в «Потерянном Рае» универсальную картину бытия: битвы, решающие судьбы народов, возвышенные лики небожителей и человеческие лица, сохраняя при этом образ повседневности. Английский поэт вводит характерные для эпоса приемы гиперболизации, частые эпитеты, развернутые сравнения.
Поэма «Потерянный Рай» представляет собой рассказ о мятеже и дальнейшем низвержении Сатаны и рассказ о грехопадении Адама и Евы, связанные в одну сюжетную линию. Произведение состоит из 12 книг, разделенных по смыслу и динамике сюжета. Найти выход из духовного тупика Мильтону позволяет его убеждённость в возможности восстановления падшего человека, которая лежит в основе главного произведения его жизни. Эта вечная христианская мысль, волновавшая Данте, Гёте и других европейских писателей, в полный голос прозвучит в литературе ХIХ века. Вера в воскресение умершего Лазаря (Иоанн 11:1 – 45) будет питать её основной корпус, определяя суть пушкинским призывом «милости к падшим». Эта мысль составит основу мировоззрения В.А. Жуковского, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, М.Е. Салтыкова-Щедрина, В.Г. Короленко. Эта же мысль – и глубоко мильтоновская мысль. Попутно заметим, что его связь с русской литературой определяется отнюдь не степенью влияния его инфернальных образов на сходных персонажей отечественной культуры (известные сюжеты М. Лермонтова, М. Булгакова, М. Врубеля и др.), а наличием идеи воскрешения погибающей души.
Ряд смысловых акцентов поэмы (вера в возможность восстановления погибшего человека и обретение «внутреннего Рая», необходимость нравственного выбора, идея приятия жизни и преодоления страха перед ней) вводят поэму в область прецедентных текстов мировой культуры, содержащих как вечные онтологические вопросы, так и стремление дать на них ответ. Наличие этих «маркеров значимости» (Т. Касаткина) в тексте произведения обуславливает его актуальность и в наши дни.
Вопросы рассматриваемые в данной работе, нашли отражение в исследованиях известных литературоведов, таких как: А. А. Аникст [6], Р .М. Самарин [13], А. А. Чамеев [18], Ф. Р. Ливис [35], Кристофер Рикс [36], Гарольд Блум [37], Уильям Блейк [38].
Актуальность рассматриваемой темы неоспорима, поскольку в «Потерянном рае» Мильтон обращается к классической греческой традиции, чтобы вызвать духов слепых пророков. Милтон ведет диалог с Гомером, который является создателем первых великих эпосов в мировой литературе, и к Тиресию, который являлся фиванскому оракулу, который видит внутренней мыслью видит то, что не видит глаз обычного человека. Философ Декарт так описывал произведение Мильтона, «видит душа, а не глаз», тем самым соглашаясь с Мильтоном. Уильям Блейк, самый блестящий интерпретатор Мильтона, позже писал о том, как “ the Eye of Imagination ” видел за узкими рамками “Единого видения”, создавая произведения, которые пережили “ mortal vegetated Eyes ”. Это литературный текст, который выходит за рамки традиционных ограничений литературного повествования, потому что для христианского читателя и для преобладающего этоса западного мышления и культуры он включал в себя оригинальную историю, исследование всего, что человек впоследствии будет и будет делать. Из этого вытекают два вопроса, и они сопровождали интерпретации поэмы с момента ее публикации в 1667 году. Во-первых, в какой степени Мильтон расходился с ортодоксальными представлениями о Книге Бытия? Во-вторых, как его собственный опыт, чувства, привязанности, предубеждения и разочарования сыграли определенную роль в написании поэмы и, в связи с этим, каким образом она отражает теологическую и политическую напряженность семнадцатого века?
Новизна исследования заключается в том, что в работе поэма «Потерянный рай» рассматривается не как традиционная поэма, а как жанрообразующее произведение.
Цель исследования: раскрыть своеобразие художественных образов в поэме «Потерянный рай». Для достижения поставленной цели в ходе работы предстоит решить следующие задачи:
Рассмотреть особенности творчества Д. Мильтона;
Уточнить роль поэмы «Потерянный рай» в творчестве Д. Мильтона;
Определить образную систему поэмы «Потерянный рай»;
Выявить художественные средства изображения образов в поэме.
Объект исследования – поэма Дж. Мильтона «Потерянный рай».
Предмет исследования – система художественных образов в поэме «Потерянный рай».
Методы исследования: культурно-исторический, биографический.
Структура работы определена в соответствии с поставленной целью и задачами и состоит из введения, основной части, заключения, списка использованной литературы.
ГЛАВА 1 ТВОРЧЕСТВО ДЖОНА МИЛЬТОНА И ЗНАЧЕНИЕ ПОЭМЫ «ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ»
1.1 Жизнь и творчество Джона Мильтона
Джон Мильтон знаменитый английский поэт, публицист, мыслитель, политический деятель родился в Лондоне 9 декабря 1608 г. Его отцом был успешный нотариус, разносторонне образованный человек, придерживавшийся, тем не менее, пуританских взглядов, воспитывавший сына в духе аскетизма и религиозного поклонения. Джон Мильтон был прекрасно образованным человеком. После обучения дома и в школе св. Павла в 1625 г. он стал студентом Крайстс-колледжа Кембриджского университета, который окончил в 1632 г. с получением степени магистра искусств. Сделав тяжелый выбор, Мильтон отказывается от карьеры духовного лица.
В творчестве раннего Мильтона сочетаются радостный гуманистический дух Возрождения и строгие пуританские воззрения на жизнь, его поэзия с самого начала серьезна и целомудренна. Молодой поэт удивляет редким владением формой: слово, ритм, мелодия стиха – все отработано, отшлифовано. Он пишет в разных жанрах: «стихи на английском и латинском языках, как правило, на религиозные темы («На утро рождения Христа», «К высокой музыке»), обращается к античной мифологии, умело сочетая ее с христианской символикой: элегия «Лисидас» (1638)» [18, с. 67].
В поэме-диптихе «Веселый» и «Задумчивый» (1631) Мильтон описывает природу и английскую жизнь, а в 1637 г. пишет пьесу-маску «Комус», в которой главной становится тема испытания добродетели, соперничества добра и зла. Пьеса эта аллегорична и имеет дидактическую направленность. Эти две поэмы и пьеса переход от жизнерадостной поэзии Возрождения к раздумчивой, подчас меланхолической поэзии, приходящей ей на смену.
Особый интерес представляют стихотворения «L'AIIegro» («Веселый») и «Il Penseroso» («Задумчивый») своеобразный поэтический диптих, написанный между 1631–1633 годами. Отталкиваясь от популярных стихов, начинающих трактат Р. Бертона «Анатомия меланхолии» (1621) и песни из пьесы Дж. Флетчера «Прекрасная добродетель» (1616), Мильтон обращается к медитации, тем самым выступая предшественником медитативной лирики XVIII века («Кладбищенская поэзия»)» [14, с. 174].
В противоположность поэтам-«метафизикам» он утверждает гармоничную личность, умеющую жить в согласии разума и чувств. Его лирический герой в первой части – аллегро – беспечный веселый юноша, который радуется каждому дню, и ему милы утехи и городской, и сельской жизни, во второй – это серьезный молодой человек, склонный к уединению. Стихотворения называют близнецами, но точнее было бы назвать их зеркальным отражением. Здесь все одинаково – ритмика, стих, обращения, различны только настроения и слова, которые как два полюса существуют в этом поэтическом пространстве.
В 1639 г. поэт пишет трактат «О воспитании», который основан на помощи в воспитании племянников. Особое место в публицистике Мильтона занимает трактат «Ареопагитика, или Речь о свободе слова» (1644). Уже современники считали его образцом философской диалектики. Автор обращается к понятиям Добра и Зла, которые, по его убеждению, невозможно разделить: «Познание Добра так тесно связано с познанием Зла, что при кажущемся сходстве их не просто разграничить, их труднее отделить друг от друга, чем те смешанные семена, которые было поручено Психее очистить и разобрать по сортам. С тех пор как вкусили всем известное яблоко, в мир явилось познание Добра и Зла, этих двух неотделимых друг от друга близнецов. И может быть, осуждение Адама за познание Добра и Зла именно в этом и состоит, что он должен Добро познавать через Зло» [6].
Мильтон обращается к гражданским идеалам, одним из наиболее важных называет гражданскую добродетель. Ее воспитание он связывает с образованием, в котором важную роль играют книги: «Я не могу хвалить добродетель, прячущуюся в келью и запирающуюся там, не подвергаясь испытанию, не видя и никогда не сталкиваясь со своей противоположностью, отказываясь от соревнования, ибо нельзя завоевать венок бессмертия, не испачкавшись в пыли и не попотев.
Так как знание и наблюдение порока необходимо для достижения человеческой добродетели, а знакомство с заблуждениями – для утверждения истины, как можем мы лучше и безопаснее разведать области порока и обмана, если не посредством чтения различных трактатов и слушания разнородных мнений? В этом и заключается польза, которую можно извлечь от чтения разнообразных книг» – как отмечает А. Аникст. [6, с. 11-12]. Мильтон утверждал, что убить книгу, все равно, что убить человека. Уничтожая хорошую книгу, человек уничтожает свой разум.
Второй период творчества Мильтона представлен политическими трактатами, в которых он выступает как противник феодализма и католицизма, разрешает задачи революции и республики. В трактате «Иконоборец» (1649) Мильтон утверждает законы новой юстиции, настаивает на подсудности монарха и праве народа на тираноубийство. В книгах «Защита английского народа» (1651) и «Вторая защита английского народа» (1654) писатель исходит из права народа на власть. Он считает республику самой естественной формой правления, ибо она основана на принципах разума, свободы, равенства.
В своей аргументации Мильтон широко обращался к Библии, античным политическим теориям, сочинениям тираноборцев 16 в., выступая сторонником теорий народного суверенитета, естественного права, общественного договора. Значительное место в творчестве Мильтона занимают трактаты, посвященные проблемам религии.
В труде «О Реформации» (1641) Мильтон доказывает, что свобода в области религии является гарантией свободы политической, а в трактате «О христианском учении» (1823) выражает свои религиозные и этические взгляды, соединяя элементы стихийного материализма и идеализма, рационализма и теологии. Мильтон выступает и с серией политических памфлетов и трактатов, направленных против епископальной англиканской церкви и защищавших с гуманистических позиций свободу слова: «Об англиканском епископате» (1641), «Основание церковного управления» (1641), «Ареопагитик» (1644).
«В третий период творчества Мильтон обращается к библейским сюжетам, которые в его интерпретации становятся жизненно актуальными. В своих воззрениях на ход исторических процессов Мильтон рисует человеческую историю как постоянную борьбу добра и зла, как столкновение божественного и сатанинского начал. Изображая мироздание и роль человека, поэт опирается на космогонические и космографические учения» [11, с. 81]. Сюжет поэмы «Потерянный рай» (1667) взят из Ветхого Завета, поэтические монологи и диалоги поэмы полны истинного драматизма и значительного философского смысла, поэма изобилует пересказами сюжетов классической античности, метафорами, отзвуками Писания, фигурами речи, риторическими узорами, метрическим разнобоем, аллегорическими образами, каламбурами и даже неявными рифмами.
Выбор слов, грамматика, порядок слов иногда латинизированы, тон повествования – возвышенный и торжественный, как пристало эпосу, без психологических нюансов, просторечных интонаций и живых разговорных оборотов, допустимых в лирике и драматической поэзии. Образ Христа становится центральным в поэме «Возвращенный рай» (1671). Христос Мильтона враг всякой тирании. Мильтон считает, что с потерей свободы гибнет и добродетель в человеке, торжествуют пороки.
Если в образе Сатаны отражается мятежный дух самого Мильтона, в образе Адама – его стоическая непреклонность в борьбе за жизнь, достойную человека, то фигура Христа воплощает стремление к истине и желание просветить людей. В третьей поэме «Самсон-борец» (1671) поэт отражает в образе библейского героя разбитые надежды своей партии, в ней, несмотря на победу реакции, продолжают звучать тираноборческие мотивы.
Таким образом, можно сделать вывод:
ключевые вопросы бытия, занимавшие Дж. Мильтона в далёком ХVII столетии, близки экзистенциальным вопросам современности: какова природа человека, в чём причины трагизма его существования.
1.2 Поэма «Потерянный рай» в контексте творчества Дж. Мильтона
В пуританстве основным мотивом миропорядка была борьба добра со злом, которые понимались однозначно. Дж. Мильтон же выразил противоборство в дуализме иных мотивов: Божественного Добра, и дух мятежа, представленный в образе Сатаны. Дух мятежа нельзя однозначно отнести ко злу. Так же считал А. А. Аникст, утверждая, что «Потерянный Рай» не был ни подтверждением, ни опровержением пуританского мировоззрения, поскольку Бог у Мильтона являлся воплощением положительных моральных принципов, в то же время Сатана сразу после низвержения в Ад провозгласил, что «добру служить не будет никогда» [6, с. 14].
Бог представляется Мильтону абстрактным воплощением принципа добра и символизирует утверждение положительных жизненных начал. Сатана по замыслу должен был быть абстрактным воплощением зла. Аникст отмечает то, что у Мильтона произошло расхождение с изначальным замыслом, утверждая, что результатом «Потерянного Рая» явилось религиозное и политическое противоречие, составляющее существенную черту всего произведения в целом: пуританин Мильтон стоит на стороне Бога, республиканец Мильтон отдает симпатии бунтарю Сатане. Р. М. Самарин ставил проблематику произведения выше, предполагая, что через «эпическую дихотомию» «Потерянного Рая» показано духовное противостояние XVI-XVII веков [13, с. 268].
В связи с этим, он объяснил центральное положение военных сцен в поэме, которые подчёркивают «противоречивую сущность бытия». Аникст также вводит такой важный термин, как «вершинный момент действия» [6, с. 39]. Этот термин означает степень участия героя в ключевых моментах произведения. В поэме «Потерянный Рай» они едва ли не все связаны с Сатаной: небесная битва, собор в Аду, искушение Евы.
Некоторые литературоведы связывали появление образа Сатаны с историческими событиями, свидетелем и участником которых был Мильтон. Неоднозначное отношение Мильтона к Английской революции помогает понять такой же неоднозначный «Потерянный Рай». Мильтон был противником монархии, был недоволен установлением диктатуры Кромвеля, считал существовавшую систему коррумпированной. К. Хилл отождествляет Сатану с Оливером Кромвелем, считая, что Мильтон перекладывает события Английской революции и гражданской войны в поэму. Такого же мнения придерживается А. А. Чамеев, который считает, что Мильтон разочаровывается в революции и вкладывает в образ Сатаны личность лорда-протектора Кромвеля. Несмотря на переведение образа Сатаны в историческую плоскость, Чамеев отмечает тесное переплетение религиозных, этических, политических и философских элементов, однако признает, что первичным в этом замысле был религиозно-нравственный аспект, по сути, тот же аспект, что и в истории грехопадения в ветхозаветной книге Бытия, но существенно переосмысленный Мильтоном [18]. Вероятным является политическое влияние на поэму «Потерянный Рай», о допустимости такой трактовки гласят мнения литературоведов.
С одной стороны, в начале английской революции Кромвель действительно был мятежником, бросившим вызов прежнему строю и деспотии. Таким же мятежником был Мильтон. Но затем Кромвель устанавливает диктатуру, а именно с «тиранией» Бога боролся в поэме Сатана. И Мильтон выражает недовольство новой властью. Этим также подтверждается двойственность: поддержка революции и отрицание ее итогов. Однако при отождествлении Сатаны с Оливером Кромвелем должен возникнуть вопрос об отождествлении Бога.
Пуританин Мильтон едва ли мог отождествлять Бога с каким-либо историческим персонажем. «Отождествление с династией Стюартов невозможно из-за республиканских взглядов Мильтона, отождествление Бога с народом представляется более возможным, но препятствием для этого является религиозность Мильтона. В целом, точных причин использования образа Сатаны выявить невозможно, о чем пишет В.Г. Белинский: «Поэзия Мильтона – явно произведение его эпохи: сам того не подозревая, он в лице своего гордого и мрачного Сатаны написал апофеозу восстания против авторитета, хотя и думал сделать совершенно другое» [18, с. 67].
Как известно, обширное зарубежное мильтоноведение даёт различные жанровые определения этому произведению, пытаясь отыскать его ведущий смысловой аспект: «протестантский эпос», «логический эпос», «английская «Энеида» и «библейский эпос», «ренессансная эпическая форма, нашедшая воплощение в виде христианской эпопеи», «исторический эпос», «новая разновидность духовного эпоса”, «эпос с пасторальным центром», «театрализованный эпос», «эпическая трагедия», «сатанинский эпос» и т.д. В России с её «прерывистой и катастрофичной» (Н.А. Бердяев) историей поэма в разное время интерпретировалась с учётом господствующего культурного кода, будучи воспринятой и как «апофеоза восстания против авторитета», «эпос буржуазной (пуританской) революции», и как «своеобразная жанровая форма, синтезирующая литературный эпос и проблемы философской поэмы», «учёная христианская эпопея» [9, с. 32].
Автор таким образом использовал эпические жанровые ресурсы, что ценностно-смысловые акценты «Потерянного рая» интегрировались в область всемирной рефлексии о природе человека и его онтологическом статусе. Используя жанровую канву традиционной эпической поэмы, готовую к обычным для жанра историческим трансформациям, он внёс существенные вневременные коррективы на уровнях её жанрового содержания и жанровой формы.
Концептуальное углубление ряда канонических жанровых составляющих (выбор библейского сюжета в качестве эпического события; особый статус эпического сознания в поэме, отличный от «трагического» и «утопического» мировосприятия; вечный мировоззренческий поединок в качестве эпического конфликта; универсальная концепция бытия в виде эпического сюжета; обычный человек в качестве эпического героя; способствующий воплощению универсальной концепции бытия особый способ стихосложения; стимулирование читательской рефлексии системой художественных приёмов и т.д.) привело к тому, что главное художественное произведение Мильтона зазвучало сразу в нескольких культурных измерениях. Оно не только отражает преемственность многовековой эпической традиции, говорит на понятном мильтоновскому современнику языке английской культуры ХVII века, но и стремится освободиться от национально-исторической маркировки, соприкасаясь с общемировым поиском смысла человеческой жизни.
Таким образом, можно сделать вывод:
В образе мильтоновских персонажей и после ключевого в истории человечества падения проступают величественные черты изначального, хотя и так легкомысленно попранного. Следуя по пути веры в духовное возрождение человечества, поэт приходит к мысли о способе его существования в ситуации утраченного Рая.
ГЛАВА 2 СПЕЦИФИКА ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ОБРАЗОВ В ПОЭМЕ «ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ»
2.1 Образная система поэмы Джона Мильтона «Потерянный рай»
Джон Мильтон делит художественный мир поэмы на четыре основные составляющие: Ад (‘Hell’), Хаос (‘Chaos’), Небеса (‘Heaven of Heavens’) и мир людей (‘the World’) как единые и упорядоченные миры на просторах бесконечной вселенной.
В художественном мире поэмы детальное описание царства Хаоса дается в книге II «Потерянного рая». Смерть и Грех отворяют Врата Геенны, тем самым открывая перед взором Сатаны неведомый ранее мир: «So wide they stood, and like a Furnace mouth / Cast forth redounding smoak and ruddy flame. / Before thir eyes in sudden view appear / The secrets of the hoary deep, a dark / Illimitable Ocean without bound, / Without dimension, where length, breadth, and height, / And time and place are lost; where eldest Night / And Chaos, Ancestors of Nature, hold / Eternal Anarchie, amidst the noise / Of endless warrs and by confusion stand» [33]. Материальная граница между мирами, девятистворные врата, открыты, но новый мир не сразу предстает перед глазами Сатаны.
Но помимо Сатаны и Бога, в поэме есть еще два главных образа, которые играют важную роль в повествовании, – это первые земные люди, Адам и Ева, живущие в райском саду и не являющиеся сверхъестественными сущностями. Сатана, поссорившись с Отцом, решил соблазнить их и разрушить, тем самым самое святое место на земле – Эдемский сад. Став змием, он совращает Еву, которая вкушает запретный плод, а потом еще и делится им с Адамом. Адам был первым земным мужчиной, которого создал Бог как прародителя людского рода. Мильтон описывает его мужественным, смелым, мудрым и рассудительным. Адам помогает Еве и защищает ее, потому что в восприятии Мильтона она слабее своего супруга и физически, и интеллектуально. Внутренне герой наделен божественной гармонией, полон энергии, он неиспорчен и правилен.
Однако несмотря на то, что Мильтон всегда считал Адама тем, кто поможет людям двигаться вперед, первый земной мужчина не наделен свободой воли, он соглашается абсолютно со всем, что говорят ему ангелы. Например, беседа с Рафаилом о мироздании, когда архангел резко прерывает его вопросы и говорит, чтобы Адам больше не пытался познать тайны вселенной. И только любовь к Еве заставляет Адама набраться смелости и тоже отведать яблоко.
Именно рядом с Адамом раскрывается образ Евы. Мильтон описывает ее очень мягкой, красивой, обаятельной, доброй и живой. Вместе с Адамом они составляют гармоничную и цельную пару. Мильтон изображает очень трогательные, чистые и искренние отношения, в которых люди делят и горе, и радость. Автор считает, что их брак действительно «освящен свыше». Но если Адам более строг и ответственен, хотя и его влечет познание, то для Евы важны эстетические мотивы, она верит, что Бог может сострадать, для нее Бог – прежде всего милосердный Творец.
По идее автора, любовь Адама и Евы остается подлинно гармоничной и высоко духовной лишь до тех пор, пока герои сохраняют верность воле Божьей. Он хочет показать, что после грехопадения «гармония супружеской четы» разрушается: похоть порабощает их разум, «ураган страстей, / Страх, недоверье, ненависть, раздор / И гнев» подавляют их души — «еще недавно тишины приют / И мира». Так Мильтон пишет:
.So will fall
Hee and his faithless Progeny: whose fault?
Whose but his own? Ingrate, he had of me
All he could have; I made him just and right,
Sufficient to have stood, though free to fall. (III. 96-9) [33].
Особое и новаторское видение и использование образа Сатаны английскими писателями вызывает интерес к рассмотрению как самого образа. Сатана – библейский и мифологический образ, имеющий множество интерпретаций в разных культурах. Как правило, этот образ имеет негативную окраску и ассоциируется со злом. В английской литературе он занял особое место, впервые уйдя со своей позиции в классической паре «добро -зло» и приобретя новые черты. Первым, кто ввел Сатану в качестве лирического героя, стал Кэдмон, поэт раннего Средневековья, писавший на древнеанглийском языке. Спустя десять веков Сатана вернулся в английскую литературу в поэме «Потерянный рай» Джона Мильтона.
В то время «страну сотрясали религиозные и политические конфликты. Пуританин Мильтон считал, что реформация остановилась на полпути, при этом, будучи недовольным притеснением парламента со стороны короля и епископа, он вел борьбу за защиту народных прав» [8, с. 47]. Библейские мотивы произведения оказались навеяны религиозной и политической обстановкой в Англии. При этом Мильтон стал первым, кто придал Сатане человеческий образ, лишив его дьявольских атрибутов и наделив переживаниями, свойственными лирическому герою.
В ходе анализа можно увидеть, что образ Сатаны в поэме Мильтона «Потерянный Рай» является уже в полной мере художественным. Несмотря на сильное влияние Библии, Мильтоновский Сатана предстает в больше й степени авторским персонажем. Сатана Мильтона не просто хочет пошатнуть авторитет Бога или попытаться с ним сравниться – в своей борьбе он видит истинное воплощение справедливости. Вера в эту справедливость движет Сатаной, заставляет его идти вперед, не отступая, даже если поражение сильно. Тем не менее, можно обозначить преемственность между Кэдмоном и Мильтоном. Схожесть поэм выражается в сюжете, основанном на ветхозаветной истории о грехопадении, в частично схожем образе Сатаны. Пуританством Мильтона объясним авторский тезис об искушении Богом Сатаны, соотносящийся с библейской трактовкой образа Сатаны как воплощения зла, но вместе с тем и божественного создания.
Данный тезис основывается на строках поэмы про управление Богом сатанинским протестом и соотносится с мнением П. Шелли о несамостоятельности Сатаны. Неоднозначность интерпретации образа обозначается тем, как Мильтон называет Сатану: «архивраг», «отступник», «первозлодей», тогда как другие падшие ангелы называют его «князем», «главой порфироносных сил», «вождем Серафимских ратей боевых». Также это обозначает представления Мильтона о религии. Уже в начале поэмы «Потерянный Рай» Мильтон указывает на антагонизм Сатаны и Бога, проводя параллели с борьбой добра и зла, которая была присуща и рассмотренным поэмам Кэдмона, и библейским книгам:
«Fall'n Cherube, to be weak is miserable
Doing or Suffering: but of this be sure,
To do ought good never will be our task,
But ever to do ill our sole delight,
As being the contrary to his high will
Whom we resist. If then his Providence
Out of our evil seek to bring forth good,
Our labour must be to pervert that end,
And out of good still to find means of evil». [33]
Эти слова были сказаны Сатаной Вельвузелу после низвержения в Ад. Стоит обратить внимание на разделение Мильтоном Сатаны и Вельвузела. При рассмотрении Нового Завета в 1 главе было выяснено, что в Евангелии от Матфея Сатана и Вельзевул обозначают одного и того же героя, «князя бесовского» (Мф. 10:25). Вельзевул в «Потерянном Рае» представлен одним из божеств Ханаана, что соответствует его изображению в Ветхом Завете. Несмотря на низвержение в Ад Сатана оставался полным решимости и желанием отомстить Богу.
Кроме того, Сатана уверен в том, что ему и его рати удастся одержать победу над «Тираном»:
«We may with more successful hope resolve
To wage by force or guile eternal Warr
Irreconcileable, to our grand Foe,
Who now triumphs, and in th' excess of joy
Sole reigning holds the Tyranny of Heav'n» [33].
В этих строчках раскрывается мятежность Сатаны, который не хочет никому подчиняться, а хочет править сам. Мильтон показывает властолюбие Сатаны, показывая, что он для него важна власть.
Сатана, собрав в Аду совет из падших ангелов, изгнанников и грешников, решает убедиться в истинности пророчества о новом небесном мире и существ, схожих с ангелами – людей. Сатана решает предпринять одиночное путешествие в Эдем. Стражи Ада открывают ворота после того, как Сатана искушает их речами, в которых обещает чудовищам, что те будут рядом с ним на Небесах.
Роль красноречивого искусителя является каноничной с точки зрения как Ветхого Завета, каким Сатана был в книге Иова, так и Нового Завета. В Библии Сатана умел принимать разные внешние формы, меняя свое обличие. В поэме «Потерянный Рай», чтобы пройти в ворота Рая, Сатана принял вид младшего ангела, который хотел посмотреть на людей. На дерево с запретным плодом он вознесся в виде морского ворона. В попытках искусить Еву во сне Сатана превратился в жабу, а затем уже в змею. Когда ангелы распознали в жабе Сатану, он принял вызов, приняв собственный вид и намереваясь сразиться с ангелами. Мильтон описывает Сатану могучим воином.
В дальнейшем повествовании Мильтон описывает рассказ ангела Рафа ила Адаму о Сатане. Этот разговор важен как связующее звено поэмы, потому что в нем описывается причина, по которой Сатана поднял мятеж против Господа. Мильтон вводит в поэму дополнительную линию, связанную с образом Сына Божьего. Она заключается в том, что Бог возвеличивает Сына и заставляет всех ангелов, архангелов, серафимов и херувимов присягать ему на верность, что явилось первопричиной восстания Сатаны.
Небесное сражение длилось в течение трех дней. Мильтон отмечает, что продолжительность битвы связана лишь с тем, что Бог позволил Сатане удержаться в первый день, восторжествовать во второй день битвы, чтобы поражение оказалось еще более горьким, а Сатана оказался сломлен психологически.
Несмотря на то, что описание битвы занимает важную часть произведения, «Потерянный Рай» нельзя отнести к воинскому эпосу, однако Р.М. Самарин отмечал, что «Мильтон использовал для батальных описаний множество поэтических средств и приемов» [12, с. 67]. Так, например, во время битвы Мильтон показывает Сатану искусным полководцем и изобретателем пушки, выстрелами из которых поверг много ангелов.
Обобщая, можно сделать вывод:
в поэме «Потерянный Рай» люди представлены как самостоятельные, ответственные за собственную судьбу. Они наделены свободной волей и должны постоянно выбирать между Богом и Сатаной, добром и злом, созиданием и разрушением, духовным величием и нравственной низостью.
2.2. Художественные средства создания образов в поэме «Потерянный рай»
В поэме Д. Мильтона «Потерянный рай» можно отчетливо проследить то, как автор сравнивает или совмещает античную и библейскую мифологию в главных образах. Согласно этой средневековой концепции, падение сделало возможным восхождение на Небеса, даровало надежду отчаявшимся. Этим преодолевается трагизм человеческой жизни. Так, Адам успокаивает Еву:
For hee who tempts, though in vain, at least
asperses / The tempted with dishonour foul"
Возвращаясь к идее действия, которое должно быть подтверждено аудиторией, Адам говорит Еве, что он черпает силу в ее присутствии и что он не мог грешить перед ней:
I from the influence of thy looks receive
Access in every Virtue, in thy sight
More wise, more watchful, stronger, if need were
Of outward strength; while shame, thou looking on,
Shame to be overcome or over-reachtWould utmost vigour raise, and rais'd unite (IX.309-314).
Это утверждение не согласуется с признанием, сделанным Адамом Рафаэлю, где он сказал, что "Wisdom in discourse with her / Loses discount'nanc't, and like folly shows" (VIII.552-553).
Адам, отказываясь повелевать своей женой, не может подражать Богу. Отрекшись от своей законной власти, Адам сместил себя в божественном порядке. Хотя Адам не намерен продвигаться вперед, как это сделал бы сатана, воздерживаясь от командования Евой, он все же действует, чтобы нарушить божественный порядок. Льюис говорит, что «Доброта, счастье и достоинство каждого [сотворенного] существа состоит в том, чтобы повиноваться своему естественному начальнику и управлять своими естественными подчиненными. Когда он терпит неудачу в любой части этой двойной задачи, мы имеем болезнь или чудовище в схеме вещей, пока грешное существо не будет либо уничтожено, либо исправлено .... [F]или выйдя из своего места в системе ... она сделала саму природу вещей своим врагом».
Ева описывает свои отношения с Адамом и демонстрирует понимание процесса ее сотворения и ее цели в Эдеме. Она говорит:
' thou for whom
And from whom I was form'd flesh of thy flesh,
And without whom am to no end, my Guide
And Head, what thou hast said is just and right.
For wee to him [God] indeed all praises owe,
And daily thanks' (IV.440-445). Восприятие Евой своих отношений с Адамом является предметом большей части ее второй речи (IV.635-658). Во время вступительных строк Ева исследует динамику власти и авторитета в рамках их соответствующих ролей в браке. Она признает Адама своим автором.
Джон Мильтон сам сказал, что его намерение состояло в том, чтобы “оправдать пути Божьи для человека.”Уильям Блейк и другие литературные критики высказали мнение, что Мильтон на самом деле сделал сатану романтическим героем на века, в то время как библейский бог казался злодеем, которым, согласно Библии, он на самом деле был.
Библейский бог Иегова убил Адама, Еву, всех их потомков и всех животных по ложным обвинениям. Он отрицал знание добра и зла Адаму и Еве, поэтому они не могли знать, что есть запретный плод-это “зло". Единственный способ узнать, что есть фрукты-это “зло”, - это съесть их, а потом было уже слишком поздно. Это была ситуация "Уловки-22" для Адама и Евы. И почему все животные должны были умереть? Они не вкусили запретного плода, не обрели знания о добре и зле, и поэтому, согласно логике Библии, должны быть бессмертными и никогда не страдать и не умирать.
Невозможно заставить библейского бога казаться добрым или справедливым, поэтому Мильтон создал для себя невыполнимую задачу.
Сравнивая персонажей «Потерянного рая» с античными богами, Мильтон дает своим героям внешнюю и внутреннюю характеристику. Например, красота и грация Евы сравнивается с Артемидой, Афродитой, Помоной, Церерой и др. Также в неизбежности грехопадения и печаль по этому поводу, которая прослеживается в сопоставлении Евы с Нарциссом, Пандорой, Цирцеей.
«Автор проводит параллель с мужественным и одновременно мягким Зефиром и Адамом, а его любовные узы с Евой сравниваются с отношениями Юноны и Юпитера» [3, с. 15]. В Эдеме Адам и Ева молятся утром и вечером, восхваляют Бога. Это характерно для многих христиан. Но, включая в текст поэмы их молитвы, автор использует те источники, которые являются основой протестантского богослужения, и переделывает их так, что молитвы больше походят на пуританские псалмы.
Именно в этой форме молитвы на фоне пасторальных декораций звучат таким образом, что становится заметно соединение библейской и античной мифологии в неком специфическом, протестантском философско-религиозном синтезе. Мильтон, чтобы придать образность и символичность грехопадению, использовал мотив сна. Еве снится тревожный сон, что к ней приходит Сатана в образе жабы, пробуждает ее и просит вкусить запретный плод.
Проснувшись, Ева рассказывает все Адаму, и они оба пытаются понять смысл этого сна, но они не могут этого сделать, так как не в состоянии постичь Божественные замыслы. В поэме сон размывает границу между реальностью и вымыслом, настоящим и фальшивым, добром и злом. Можно даже сказать, что автор построил произведение таким образом, что героям необходимо сделать выбор между добродетелью и грехом, то есть реальным и иллюзорным.
Мотив наказания человека богом приводит в тексте «Потерянного рая» к актуализации синкретичных признаков ‘смятение/суета/спутанность сознания’. Низкое положение человека в раю не позволяет ему подняться до уровня бога, преодолеть наложенные на его состояние рамки: In punished Man, to satisfy his rigour Satisfied never? That were to extend His sentence beyond dust and Nature’s law ... [33]. Адам перекладывает ответственность за совершенные действия на Еву. Незначимость материального, земного подчеркивается признаком ‘унижение/низкое состояние’. Дж. Мильтон этим признаком подчеркивает неравенство между творцом и его творением: Concurred not to my being, it were but right And equal to reduce me to my dust , Desirous to resign and render back All I received, unable to perform ... [33]
Характерно, что мифологические метафорические аллюзии в поэме Мильтона можно заметить и в характеристике Бога-Отца. Однако, когда поэт говорит о Творце, о его мощи, то он практически никогда не изображает Бога в его физическом воплощении и не использует прямые сопоставления с античной мифологией. Всевышний Мильтона незрим, конкретное его описание в поэме отсутствует. Те немногочисленные античные сравнения (в основном только с Юпитером и Зевсом), которые появляются на страницах поэмы, выполняют только одну функцию – художественную.
Благодаря этому читатель может немного представить незримого Бога. Отсутствие античных характеристик у Творца имеет смысл, Мильтон понимает, что нельзя через языческие образы описать Творца, на ком построено все христианское понимание веры. К тому же Мильтон еще и протестант-пуританин, отрицающий поклонение Богу через поклонение его изображениям, большинство протестантских сект считало это идолопоклонством. И отражение протестантского религиозного мировоззрения тоже нашло свое место в поэме Мильтона.
Так, концепция библейского Адама (ивр. «человек») проецируется за пределы художественного мира поэмы, заставляя читателя задуматься об истоках мировых и личных бед, лежащих в самом же человеке. Автор намеренно вызывает ощущение идентичности читателя с героем своего произведения, пытаясь придать поведению и речи персонажа психологическую убедительность. Стимулом активности читательской рефлексии становится и введение сцен неоднозначного восприятия (например, связанные с деяниями Сатаны), стремление к внешней «беспристрастности» повествования, тенденции к полифонии. Всё это приглашает аудиторию осуществить самостоятельный мировоззренческий выбор.
Обобщая вышеизложенное, можно сделать вывод:
образы в произведении многоплановы, они соединяют в себе и характеристики античных персонажей, и библейские отсылки. На протяжении всей поэмы можно проследить, как меняется описание героев, как раскрывает автор их внутренние и внешние описания.ЗаключениеОбобщая вышеизложенное, можно сделать следующие выводы:
Д. Мильтон – поэт мысли, раздумий о сущности жизни, о природе человека, его поэзия отличается возвышенностью, в последних произведениях достигает монументальности. Его главные творения проникнуты героическим пафосом, духом борьбы за гражданские идеалы. Утверждая великую ценность человека, Мильтон отнюдь не выступает как сторонник произвола личности. Поэма Д. Мильтона «Потерянный рай» является средоточием глубоких проблем, мировоззренческих позиций автора, в раскрытии которых отведено большое внимание библейскому и античному наследию.
В «Потерянном рае» отображается одновременно и античная, и библейская проблематика. Бог, Сатана, Архангелы, Адам и Ева находятся между явью и сном. Они все «связывают библейскую образность «с реальностью английской исторической действительности периода революции. Реальное и ирреальное присутствует в поэме почти на равных.
Мастерство Мильтона-художника ярко сказалось в описании действующих лиц поэмы «Потерянный рай». Мильтон постепенно раскрывает в ней разносторонние образы своих героев. Так, например, показав сначала Адама и Еву вместе, Мильтон характеризует их в отдельности, используя прием своеобразного сужения, ограничения картины: сначала весь Эдем (рай), затем одна из его лужаек, далее – люди, наконец, отдельно Адам и отдельно Ева.
Образ Адама у Мильтона воплощает в себе доблесть, мудрость, мужество. С этими качествами соединено живое человеческое обаяние Адама, одухотворяющее его слова и жесты. Царственный, мужественный и обаятельный Адам представлен в «Потерянном рае» как гармонический образ человека. Внутренний мир Адама богат. По мысли Мильтона, его составляют разум, воображение, чувства, страсти и «свободная воля».
Мильтон был убежден, что «свободная воля», направляемая разумом, поможет человечеству найти истинный путь, который приведет людей к счастью и справедливости. Свою веру в силу разума, доброй воли человека Джон Мильтон высказал аллегорически. В отличие от многих других писателей как пуританского, так и католического направления, которые считали человека игрушкой в руках «Провидения» или «Предопределения», Мильтон (в целом разделяя кальвинистское учение о предопределении) прославляет в «Потерянном рае» «свободную волю» Адама как великое активное начало, движущее человека вперед.
Рядом с Адамом в поэме возникает замечательный по своей привлекательности образ Евы. Осыпав Еву похвалами отвлеченного характера (целомудрие, красота, доброта, мягкость и т. п.), Мильтон вместе с тем создает ее живой и индивидуальный облик. Воспевая любовь Адама и Евы, Мильтон поэтически изображает семейное счастье супружеской четы, внимательной и нежной в своих отношениях, искренней и чистой, неразрывно связанной своими чувствами, делящей горе, труды и радости.
В ходе работы были решены поставленные задачи и сделаны следующие выводы:
1. Ключевые вопросы бытия, занимавшие Дж. Мильтона в далёком ХVII столетии, близки экзистенциальным вопросам современности: какова природа человека, в чём причины трагизма его существования.
2. В образе мильтоновских персонажей и после ключевого в истории человечества падения проступают величественные черты изначального, хотя и так легкомысленно попранного. Следуя по пути веры в духовное возрождение человечества, поэт приходит к мысли о способе его существования в ситуации утраченного Рая.
3. В поэме «Потерянный Рай» люди представлены как самостоятельные, ответственные за собственную судьбу. Они наделены свободной волей и должны постоянно выбирать между Богом и Сатаной, добром и злом, созиданием и разрушением, духовным величием и нравственной низостью.
4. Образы в произведении многоплановы, они соединяют в себе и характеристики античных персонажей, и библейские отсылки. На протяжении всей поэмы можно проследить, как меняется описание героев, как раскрывает автор их внутренние и внешние описания.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Бортников, В. И. Изображение Архангела Михаила в поэме Джона Мильтона «Потерянный рай»: аспект хронотоп / В. И. Бортников // Вестн. Удмурт. ун-та. Сер. История и филология. – 2014. – № 4/5. – С. 76–86.
Бурцев, А.А. Библейские мотивы в поэме Джона Мильтона «Потерянный Рай» // Филология и культурология: современные проблемы и перспективы развития: Сб. материалов 17-й научно-практической конференции. Махачкала: ООО «Апробация», 2015. С. 39 – 42.
Горбунов, А. Н. Три великих поэта Англии: Донн, Милтон, Вордсворт / А. Н. Горбунов. – М.: Изд-во МГУ, 2012. 320 с.
Ламека, Н.У. Эстэтыка барока і паэма Джона Мілтана "Страчаны рай" / Н.У. Ламека // Род. слова. - 2002. - № 6. - С. 33-36
Любимов, С. Е. Политическая философия Джона Мильтона, или Почему общественный договор возможен только в аду? / С. Е. Любимов // Культура. Духовность. Общество. – 2013. – № 6. – С. 73–79.
Мильтон, Дж. Потерянный: Поэма. Стихотворения. Самсон-борец / Д. Мильтон; Вступ. статья А. Аникста, с. 5-24. – М.: Худож. лит., 1976. - 573 с.
Мозго А.И. Мифопоэтическое пространство царства Хаоса в эпической поэме Дж. Мильтона «Потерянный Рай» // Вестник Полоцкого государственного университета: Изд-во ПГУ, 2016. Серия А: Гуманитарные науки. №10. С. 39 – 41. 11. Одаховская И. Джон Мильтон и его поэма «Потерянный Рай»// Мильтон Дж. Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец. М.: Худ. лит., 1976.– 576 с
Мильтон. Свифт. В. Скотт. Теккерей. Дж. Элиот: Биогр. повествования / Сост., общ. ред. Н. Ф. Болдырева. – Челябинск: Урал LTD, 1999. – 425 с.
Мозго, А.И. Жанровая специфика поэмы Джона Мильтона "Потерянный рай" / А.И. Мозго // Тр. молодых специалистов Полоц. гос. ун-та. - 2010. - Вып. 42. - С. 32-34.
Олейник, В. Т. Лермонтов и Мильтон: «Демон» и «Потерянный рай» / В. Т. Олейник // Изв. Акад. наук СССР. Сер. лит. и яз. – 1989. – Т. 48, № 4. – С. 299–315.
Павлова, Т. А. Милтон. – М.: РОССПЭН, 1997. – 479 с
Самарин, Р. М. Творчество Джона Мильтона / Р.М. Самарин – М: изд-во МГУ, 1964. – 486 с.
Самарин, Р. М. Зарубежная литература: / Р. М. Самарин. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 1987. – 366 с.
Соколова, М. Ю. Эдем как основной хронотоп поэмы Джона Мильтона «Потерянный рай» / М. Ю. Соколова // Вестн. Нижегор. гос. лингв. ун-та. – 2011. – Вып. 13. – С. 172–180.
Тетерина Е.Н. «Потерянный рай» Джона Мильтона: своеобразие жанровой поэтики. М.: РИЦ МГГУ им. М.А. Шолохова, 2014. 140 с.
Тетерина, Е.Н. Об эпическом стиле поэмы Мильтона "Потерянный рай" / Е.Н. Тетерина // Контексты мировой литературы: сб. науч. ст.: к 70-летию профессора А. А. Гугнина / Полоц. гос. ун-т ; [редкол.: Д.А. Кондаков (отв. ред.) и др.]. - Новополоцк, 2011. - С. 222-226.
Таруашвили, Л. И. Дворцы запредельного мира в поэме Джона Мильтона «Потерянный рай»: тектонический аспект / Л. И. Таруашвили // Картины мира в истории мирового искусства: (с древнейших эпох – к Новому времени): материалы конф. / Рос. акад. художеств, НИИ теории и истории изобразит. искусств. – М., 1995. – С. 98–100.
Чамеев, А.А. Мильтон и его поэма «Потерянный рай» / А.А. Чамеев. – Л.: Изд-во ЛГУ 1986. – 128 с.
Шкрабо, В.М. Мастацкі ўніверсалізм творчасці Джона Мільтана / В.М. Шкрабо // Вес. Беларус. дзярж. пед. ун-та. Сер. 1, Педагогіка. Псіхалогія. Філалогія. - 2011. - № 1. - С. 47-49.
Шашкова, Е. С. Трансформация образа Сатаны в поэме Джона Мильтона «Потерянный рай» // Е. С. Шашкова // Идейно-художественное многообразие зарубежной литературы нового и новейшего времени. – М., 2004. – Ч. 5. – С. 43–151.
Шкрабо, О.Н. Традиции Данте Алигьери в творчестве Джона Мильтона / О.Н. Шкрабо // Чтение: рецепция и интерпретация: сб. науч. ст.: в 2 ч. /  редкол.: Т.Е. Автухович (отв. ред.) и др.. - Гродно, 2011. - С. 342-345.
Demaray J.G. Milton’s Theatrical Epic. The Invention and Design of Paradise Lost. Cambridge, 1980. 161 p.
Duncan J.E. Milton’s Earthly Paradise: A Historical Study of Eden. Minneapolis, 1972. 348 p.
Forsyth N. The Satanic Epic. Princeton, 2003. 400 p.
Gregerson L. The Reformation of the Subject: Spenser, Milton and the English Protestant epic. Cambridge, 1995. 296 p.
Knott J.R. Milton’s Pastoral Vision. Chicago, London, 1971. 180 p
Gigardot, N.J. Chaos / N.J. Girardot // Encyclopedia of Religion: 15 vol. / ed. in chief L. Jones. – Detroit: Macmillan Reference USA, 2005. – V. 3: Cabasilas, Nicho las–Cyrus II. – P. 1537–1540.
Schwarz, R.M. Remembering and Repeating: Biblical Creation in ‘Paradise Lost’ / R.M. Schwarz. – Cambridge University Press, 1988. – 144 p.
Curry, W.C. Milton’s Chaos and Old Night / W.C.Curry // Milton's Ontology, Cosmogony, and Physics / W.C. Curry. – The University Press of Kentucky, 1957. – P. 74–91.
Rumrich, J.P. Culture and Anarchy / J.P. Rumrich // Milton Unbound: Controversy and Reinterpretation / J.P. Rumrich. – Cambrige University Press, 2006. – P. 118–146.
Trubowitz, R. 'Nor vacuous the space':Milton's Chaos and the Vacuist–Plenist Controversy / R. Trubowitz // A New Companion to Milton // ed. Thomas N. Corns. – John Wiley & Sons, Ltd, 2016. –P. 460–474. 5.
Milton J. Paradise Lost. [Электронный ресурс] URL: https://liteka.ru/english/library/2957-paradise-lost (дата обращения: 11.12.2020).
Rajan B. Paradise Lost and the Seventeenth Century Reader. London, 1947. 171 p. Steadman J.M. Epic and Tragic Structure in «Paradise Lost». Chicago, 1976. 189 p.
Warnke F.G. Versions of Baroque: European Literature in the XVII century. New Haven, 1972. 229 p
"Revaluation: Tradition and Development in English Poetry". Book by F. R. Leavis, 1936. 115 p.
The Oxford Book of English Verse / Ed. by Christopher Ricks. – Oxford University Press, 1999. 690, [9] pp.
Harold Bloom. John Milton's Paradise Lost. Published September 1st 2003 by Chelsea House Publications. 175 р.
38. Джон Мильтон. Потерянный рай. | Блейк Уильям – М., 2017. – 368 с.