Эссе на тему: "Насилие в мире – физическое, символическое"

Насилие в мире – физическое, символическое. Может ли быть насилие во благо? Может ли быть ненасилие во вред?Исторические события и изменение самосознания людей привело к тому, что в 20 веке радикально был поставлен вопрос о том, что такое насилие, возможно ли его полное осуждение и жизнеспособна ли теория о непротивлении злу насилием.В современной культуре и философии сложилось два отношения к проблеме насилия. Один подход называется абсолютистским и имеет чётко выраженную негативную оценку этого явления. Другой называется прагматическим и предлагает каждый случайно насилья рассматривать отдельно и оценивать нейтрально, в зависимости от физического морального экономического ущерба, который был нанесён. Такой подход оправдывает и защищает некоторые случаи насилия, которые возможно применять в определённых ситуациях, но не предполагает четкого единого критерия для оценивания этих допустимых границ.К сожалению, каждый раз, когда встаёт вопрос об оправдании какого-либо насилия или признании необходимости малого насилия ради отказа от большого оказывается, что нет какой-то единицы, в которой возможно измерить уровень насилия. Всё равно всё остаётся в границах определенной человеческой личности. И даже если самые разные ситуации оценивать с точки зрения внешней силы боли, то невозможно оценить её внутренние последствия. Так, например, перелом руки результат падения, нападение на улице неизвестного или факт насилия со стороны близкого человека. Несмотря на то, что сам перелом будет иметь одинаковые внешние последствия, он же, несомненно, выльется в различные внутренние травмы, некоторые из которых возможно будут давать о себе знать на протяжении нескольких лет.Важно отметить, что « несомненна взаимосвязь как между изменением характера насилия и оценками человека, его природы и удела, так между квалификациями человека и развитием политических практик, эха подспудных экономических процессов. Это наиболее явственно в поздние к нам времена, когда «люди пера» чуть потесняют «людей меча». Развитие ценностно-мировоззренческих систем в рамках последовательности обществ, относимых к «западной цивилизации» (греко-римское начало, авраамистские религии), имеющих своим ядром тот или иной фундаментальный образ человека, стимулирующих ту или иную характерную «нормализацию» насилия, можно представить в виде последовательности четырех качественных состояний: ^ «амбивалентный человек»; ^ «подлая тварь»;^ «дистиллированный дух либо сосуд греха»; ^ «добрый человек».Итак, обсуждая проблему насилия в мире, возможность постановки вопроса насилия во благо, необходимо сначала дать чёткое определение этому явлению. В Философском словаре под насилием понимается «попытка решения проблем с применением физических методов воздействия вплоть до массового истребления одной части общества другой.»Проще говоря, под насилием понимается любое физическое, моральное или психологическое воздействие негативного характера. Оно всегда направлено на получение контроля и власти над другим человеком, чтобы заставить его совершать определённые нужные поступки, признать силу и статус проявляющего насилие.Традиционно выделяют следующие типы насилия:физическое, проявляющееся в различных травма и увечьях, вплоть до смерти.сексуальное, проявляющееся в принуждению к подобного рода отношениямпсихологическое, в том числе моральное и эмоциональное, направленное на расшатывание психики и провокации на совершение поступков против своих собственных убеждений и норм. политическое, цель которого заставить или убедить народ или группу принять власть или политической партии.Информационное, проявляющееся в потоках информации из телевидения интернета и СМИ, в том числе наполненная жестокостью или ложью.Вооруженное, в процессе которого нападающая сторона угрожает применением различного вида оружия.Что такое насилие? Это проявление неуважения к моральным принципам, потребностям других людей, становление собственных интересов превыше всего. Насилие оказывает негативное влияние на людей всех возрастов, оно препятствует нормальному развитию общества, постоянно отбрасывая его назад. И Кант в своей работе «Критика способности суждения» разрешает трудности определения понимания насилия, помещая его в пространство свободной воли и давая через определение власти. Насилие понимается как один из способов, обеспечивающих господство, власть человека над человеком. В этом случае проясняется очень важная деталь, что насилие это не вообще любое принуждение и не вообще любой ущерб жизни или собственности, а только такое принуждение и такой ущерб, который осуществляется против воли тех, кому он причиняется. Насилие есть узурпация свободной воли. Оно есть посягательство на свободу человеческой воли.Все эти рассуждения позволяют чётко и понятно выделить насилие исключительно как определённую форму общественных отношений, отличающуюся от инстинктивных свойств человеческой личности, таких как агрессивность, воинственность, но при этом не доходить до ошибочного сравнения насилия и форм принуждения в обществе, например прав, законов и норм.Возвращаясь к двум подходам в оценивании значимости и смысла насилия в человеческой культуре, стоит поговорить о них подробнее.Возвращаясь к двум подходам в оценивании значимости и смысла насилия в человеческой культуре, стоит поговорить о них подробнее. Вопрос о том, как оценивать насилие, только или как исключительное зло или как возможное благо, зависит от подхода.В первом случае, когда насилие рассматривается однозначно и без компромисса с негативной стороны - логично, что вопрос о том может ли насилие быть добром даже не стоит.В первом случае, когда насилие рассматривается однозначное без компромисса с негативной стороны - логично, что вопрос о том может ли насилие быть добром даже не стоит. Оно в этом случае независимо от его цели и последствий отождествляется со злом, даже если это была самооборона или случайность в любом случае насилие и боль всё равно остаются злом и вредом, которые были нанесены и повлияли на обе стороны. И даже в такой однозначной ситуации, неизбежно появляются вопросы и спорные моменты. Во-первых, такая однозначно оценка не предполагает никаких дискуссий и вариантов по проблеме оправдания насилия или возможности хоть какого-то его конструктивного использования, то есть любой акт насилия, любой акт приносящий вред кому-либо априори признается злом. То есть даже вопрос самозащиты и самообороны, оборонительная война и любое сопротивление насилию, приносящее травмы или боль нападавшему получает единственный ответ, что это недопустимо и осуждаемо. А во-вторых, кардинальное отрицание допустимости насилия на самом деле выглядит чистого вида утопией и вступает в непримиримый конфликт с обстоятельствами реальной жизни.Нельзя в этом случае не вспомнить Л. Н. Толстого, который наиболее последовательно придерживался этой интеллектуально-духовной традиции, вкладывая в понятие насилия сугубо негативный и предельно широкий смысл, был одновременно радикальным критиком современной цивилизации, всех свойственных ей форм эгоизма и принуждения; для него, в частности, в плане отношения к насилию не было большого различия между разбойниками с большой дороги и законными монархами, а если и было, то никак не в пользу вторых.В своей идее о непротивлении злу насилием Толстой настаивал, что все решает степень духовного развития и совершенства человека, то есть, чем более он развит духовно тем сильнее он чувствует нравственные мучения от того, что он сам совершает насильственные действия, даже если это будет оплачено премиями и даже сохранением его здоровья. Данная теория отчасти оправдывает революции и протесты потому что заранее объявляет все карательные органы государства злом, а всех людей, которые в них находятся нравственно тупыми. Несомненно, что теория Л Толстого это нравственная максимума, крайняя степень духовного идеала, которая может быть осуществлена только в теории.Хотя можно сделать вывод, что «для Толстого все формы насилия - государственное, революционное или личное тождественны, если действия направлены на принуждение другого. Важно и то, что, понимая причину зла, человек не имеет права на «клишированность» поступка, каждый раз он должен заново решать, как поступать в каждом конкретном случае. Этот акт, по Толстому, всегда должен быть согласован с совестью.Подобно Сократу, он всегда оставался верен себе и голосу Бога «в себе», полагая, что решение не может быть дано заранее. С.М. Климова считает, что нагляднее всего эту мысль Толстой демонстрирует в своих художественных текстах: «Его работы наполнены примерами проявления христианской жизни (разумного сознания) в самых тяжелых условиях существования - на войне ("Хаджи Мурат"), в плену ("Война и мир"), в тюрьмах и на каторге ("Воскресенье", "За что?"), в пространствах внешней несвободы ("Божеское и человеческое")»Несомненно, что Толстой думал о душе человека и отверг насилие. Но вот П.А. Кропоткин и идеолог «белого» движения И.А. Ильин думали, прежде всего, о прогрессе и судьбе общества и поэтому признали необходимость насилия. И.А. Ильин рассмотрел вопрос о сопротивлении злу очень тщательно. Он подтвердил, что этот вопрос тесно связан с достойным уровнем духовного опыта человека вообще и философа в частности, а также осмысления максимально возможного опыта переживания зла, боли, любви и так далее.Однако Ильин идёт ещё дальше и даже формулирует основания, которые разрешают применять физическую силу, чтобы сопротивляться злу:Первое и самое главное - четкая уверенность в том, что зло настоящее, должны быть исключены все сомнения и возможности, что это подобие, заблуждение или слабость, того кто сопротивляется.Второе - у всех кто подвергается воздействию зла должно быть сформулировано правильное к нему отношениеВ третьих тот, кто сопротивляется злу, должен действовать исключительно из искренней любви к добру. В четвертых, сопротивляющиеся должны развить в себе волевое отношение к мировому процессу.И наконец, абсолютно точно, что никто и никогда, никакое внутреннее самозаставление или психологическое принуждение не способны полностью удержать человека от злодеяния.Но это совершенно не значит, что цель может оправдывать средства. А значит, каждый, кто вступает на путь силы и меча должен понимать, что этот путь неправедный, хоть и обязательный как тяжёлая работа. И тут Ильин рассматривает два разных пути сопротивления и непротивления злу насилием, с точки зрения влияния их на личность человека. В случае если на проявляющееся в его сторону насилие человек отвечает потакающим бездействием, то его совесть спокойна, потому что он не совершает ничего плохого, но он неминуемо будет терпеть физические страдания. Если же он выбирает путь физического сопротивления, то возможно её поведение будет одобрено близкими, может быть даже группой людей или его народом и даже общественная мораль его оправдает, но в душе он будет переживать и страдать. Насилие может быть высоко оценено на уровне рода, нации, но оно не имеет нравственных оправданий на уровне души, и если человек действительно прогрессирует как личность, идеалом, к которому он стремится, является ненасилие.Несмотря на то, что многие философы и мыслители однозначно оценивают насилие как зло и беду, а различные законодательные нормы так или иначе запрещают практически все виды насилия, всё равно в культуре, литературе и философии постоянно встаёт вопрос его оправдания. Возвращаясь к Канту,он выдвигает логические оправдание ограничения свободы воли и насилия против другого человека: «если у человека, защищающего свою или чужую свободу, совместимую со всеобщим законом, нет возможности добиться своей цели за счет апелляции к разуму агрессора, то способность последнего продолжать агрессию должна быть устранена другими средствами. Кант не прибегает при этом к приему соотнесения обязанностей перед тем, кто препятствует свободе, и перед тем, кто является жертвой этого препятствия, по их силе. Он не предполагает, что ответное принуждение есть своего рода «меньшее зло», допустимое для того, чтобы избежать большего. Вместо этого он утверждает, что человек, препятствующий правомерным проявлениям свободы, лишается своего иммунитета от определенных действий со стороны других, а тот, кто «препятствует препятствию» свободы получает соответствующее «правомочие».И всё же проблема оправдание насилия в прагматическом подходе связывается не со свободой воли того или иного человека, а именно с её конкретно - содержательной характеристикой как проявление доброй и злой воли. К сожалению, часто рассматривая этот аспект, делают акцент именно на том, против кого направлено насилие, хороший он или плохой, спровоцировал или оказался жертвой. Но иногда гораздо важнее сместить акцент на того, кто осуществляет насилие, считая, что он имеет для этого достаточные основания и проанализировать мотивы в тех случаях когда оно вполне оправдано.Если сложно определиться с тем, кто является реальной жертвой и достоин быть наказанным или чья воля может быть ограничена на основании его поведения или поступков. Но ещё гораздо сложнее решить, кто же достоин стать судьёй. Вообще надо заметить, что самый сильный и никем до настоящего времени не опровергнутый аргумент против насилия заключен в евангельском рассказе о женщине, подлежащей избиению камнями. Кто, какой святой может назвать нам преступников, подлежащих уничтожению? И если кто-то берет на себя это право судить, то что мешает другим объявить преступниками их самих? Ведь вся проблема возникает из-за того, что люди не могут прийти к согласию по вопросу о том, что считать злом, а что - добром, не могут выработать безусловные, всеми признаваемые критерии зла. Также как в свое время Эрнст Геккель, основываясь на естественных законах борьбы за существование, пытался обосновать справедливость и благотворность смертной казни, как он выражался, «неисправимых преступников и негодяев».В 1904 году в дополнение к своему бестселлеру «Мировые загадки» Геккель издает книгу «Причудливые формы природы». В ней раскрывал свое убеждение, что новорожденные рождаются глухими и лишены сознания –это ошибочное мнение привело к еще более диким теориям, что при рождении человек не имеет ни души, ни духа. Это дало ему моральное право выступать за умерщвление новорожденных с патологией или увечьями. Он называл это «актом милосердия» - как и умерщвление любого неизлечимо больного или неполноценного человека. От попытки продвинуть идею узаконенного детоубийства «телесная» наука и «телесное» право перешли к обоснованию правомерности истребления целых народов.После 1891 г. Геккель целиком уходит в разработку философских аспектов эволюционной теории. Геккель очень не любил католическую церковь и яростно нападал на нее, но религию он не отвергал, просто выдумывал свою собственную. Он становится страстным апологетом монизма – научно-философской теории, призванной, по его мнению, заменить религию, и основывает «Лигу монистов». «Мы будем строить храмы в честь новой религии. Мы создадим новую религию, великую и разумную, основанную на научных началах. Тогда все человечество переродится», – уверял он своих слушателей.Так в конце XIX века и потом на протяжении достаточно длительного времени Коммунистическая партия провозглашала насилие полезным для общества и приемлемым способом борьбы народа с тиранией. Сформировалась идеология, в центре которой помещалось убеждение, что насилие может быть оправданно моралью или потребностями определённого общества, в том случае если она может привести его к спасению или освобождению. И всё же даже Карл Маркс был убеждён, что революционеры заговорщики, цель и смысл жизни которых насилие, рано или поздно становятся похожими на тех, с кем они сражаются, но в этом случае гибель их души и тела признаются героическим самопожертвованием ради идеи.Если отстраниться от различных теорий и подходов и попытаться ответить на вопрос о том добро или благо насилие, каждому человеку достаточно ответить на один-единственный вопрос: «Что для него самое дорогое своя собственная жизнь, жизнь близких, Родина или своя душа и её чистота?» Сразу после этого человеку становится понятно, как он оценивает насилие если оно помогает защитить то, что ему дорого или нападает на то, что для него представляет ценность.Так сторонников ненасилия объявляли слабыми, наивными, безвольными, эгоцентричными, а сторонников насилия — порочными, подкупными, своекорыстными и лицемерами. Примечательно, что эгоцентризм и своекорыстие, в сущности, одно и то же. Сторонники ненасилия «снимают с души общественные и гражданские обязанности», но душа тоже немало значит.А сторонников теории разумного насилия чаще всего обвиняют в том, что они жестокие и бездушные, что для них буква закона или порядок важнее человеческой жизни. И всё же нельзя не заметить, что Советский Союз, который вырос из идеологии оправданного насилия, с грохотом развалился и показал, что государство и общество не могут привести людей к счастью путем насилия, уничтожения миллионов несогласных и создания ситуации вечного страха. Логично, что «ограниченность возможностей насилия как регулятора общественных отношений осознавали даже те мыслители, которые полагали, что оно играет значительную роль в социальной жизни. Особенностью насилия является и высокая степень непредсказуемости результатов его применения. Насилие трудно контролировать. Его последствия могут не совпасть с намерениями тех, кто использует насилие. Эмоциональная перегруженность политических действий, связанных с насилием (ненависть, ярость, месть, страх), неизбежность жертв приводят к тому, что физическое принуждение всегда содержит в себе значительный элемент риска.»Несомненно, что для функционирования государства необходим аппарат контроля и наказания, необходимо силы, которые будут ловить и останавливать преступников, защищать границы страны и при необходимости использовать насилие точно также как в случае самообороны.К сожалению, с точки зрения соотношения идеологии насилия и ненасилия современная Эпоха подходит к критической точке. Даже если рассуждать логически всё это время в культуре мира превалировала теория ненасилия потому что человечество не просто сохранило свою популяцию, но значительно увеличивалось. Основным сдерживающим фактором была религия, которая считала убийство одни из смертных грехов.Вообще человеческое бытие возможно лишь в той мере, в какой ненасилие превалирует над насилием. Однако такой благоприятный для человечества баланс ненасилия и насилия не является законом, он в значительной мере был гарантирован слабостью разрушительных средств. Именно причудливое сочетание этих двух факторов - большая сдерживающая сила религиозных запретов и ограничений и при этом отсутствие средств массового уничтожения людей, ограничивающее тех, кто хотел нарушить запрет и приводило к тому, что любой агрессор в итоге был уничтожен быстрее, чем он смог бы навредить большому количеству людей.Современное общество причудливо сочетает в себе высочайшие компьютерные технологии и низкий уровень развития большинство людей на уровне так называемой пещерной этики. Также актуальны и требуют безотлагательных решений глобальные проблемы - ядерная, экологическая, демографическая, антропологическая и другие. В итоге человечество само себя и мир поставило на некую грань, за которой угроза исчезновения становится более, чем реальной. Поэтому как никогда актуальной становится именно философия ненасилия полный отказ от этики вражды.Философия и этика ненасилия сегодня уже не являются просто актом индивидуальной святости, они приобрели в высшей степени актуальный исторический смысл.Список литературы:Гребенкин Ф.Б., Савюк Л.К. И. А. Ильин о насилии и различных формах принудительного воздействия // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2017. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/i-a-ilin-o-nasilii-i-razlichnyh-formah-prinuditelnogo-vozdeystviya (дата обращения: 11.12.2021).Гро Фредерик Состояния насилия // Философско-литературный журнал «Логос». 2011. №1 (80). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sostoyaniya-nasiliya (дата обращения: 10.12.2021).Денисов Владимир Васильевич Философия насилия // Философия и общество. 2008. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/filosofiya-nasiliya (дата обращения: 10.12.2021).Жулькова Карина Алеговна КОНЦЕПЦИЯ Л.Н. ТОЛСТОГО О НЕПРОТИВЛЕНИИ ЗЛУ НАСИЛИЕМ КАК «ЖИЗНЕУЧЕНИЕ» // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7, Литературоведение: Реферативный журнал. 2021. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptsiya-l-n-tolstogo-o-neprotivlenii-zlu-nasiliem-kak-zhizneuchenie (дата обращения: 11.12.2021).Зурабова Хьава Мусаевна МОЖЕТ ЛИ НАСИЛИЕ В ПОЛИТИКЕ БЫТЬ ОПРАВДАННЫМ? // Евразийский научный журнал. 2017. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mozhet-li-nasilie-v-politike-byt-opravdannym-2 (дата обращения: 12.12.2021).Корнев Вячеслав Вячеславович Насилие // Известия АлтГУ. 2007. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nasilie (дата обращения: 10.12.2021).Красиков В. И. Насилие и культура // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. 2008. №6. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nasilie-i-kultura (дата обращения: 10.12.2021).Красиков В. И. Фашизм и сионизм как идеологические формы оправдания насилия // Вестник КемГУ. 2008. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/fashizm-i-sionizm-kak-ideologicheskie-formy-opravdaniya-nasiliya (дата обращения: 12.12.2021).Прокофьев Андрей Кант, обман, применение силы // Философско-литературный журнал «Логос». 2008. №5 (68). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kant-obman-primenenie-sily (дата обращения: 12.12.2021).Ситаров Вячеслав Алексеевич Насилие и ненасилие // Знание. Понимание. Умение. 2005. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nasilie-i-nenasilie (дата обращения: 10.12.2021). Философский словарь https://gufo.me/dict/philosophy_dict/%D0%9D%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D0%B5