Терроризм и его правовая характеристика

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность работы. Международное сотрудничество и юрисдикция рассматриваются только в этой первой части из-за их сложности и обширности, а также потому, что они являются важными темами для предварительного обсуждения основной темы, а именно терроризма, надлежащей правовой процедуры и защиты жертв.Общеизвестно, что объективных процессуальных норм, которым необходимо следовать в уголовных процессах, затрагивающих международные интересы, пока не существует. Но это то, что не может помешать, как никогда раньше, международным усилиям по созданию альтернативных способов обработки и наказания преступных действий, затрагивающих фундаментальные ценности, чтобы предотвратить их повторение. Эти ценности в данном контексте касаются защиты прав человека.Документом, придающим легитимность любому действующему сотрудничеству, является договор, который должен отражать в этом вопросе этическую и истинную совесть, разделяемую государствами, поскольку они воплощают международный консенсус в отношении минимальных параметров защиты, связанных с правами человека.Когда дело доходит до сотрудничества между странами, были приняты различные методы, позволяющие истинному сотрудничеству стать реальным. К сожалению, до недавнего времени почти все они не были одобрены обществом. В Бразилии важные договоры начали ратифицироваться в 1985 году в ходе процесса демократизации.Тем не менее, до этого были созданы Международные военные трибуналы по Нюрнбергу и Дальнему Востоку. Первый будет рассматривать и судить о тяжких преступлениях, совершенных против человечества и мира немецким нацистским государством, а второй будет оценивать аналогичные преступления, совершенные японскими офицерами на фронте сражений в Тихом океане.Эти трибуналы подвергались суровой критике со стороны разных народов из-за свойственной им пристрастности, поскольку они были созданы победителями и исключительным образом. Однако такие специальные трибуналы создавались на основе права на гуманитарное вмешательство. Постоянной основой для этих трибуналов является Глава VII Устава Организации Объединенных Наций, в которой говорится, что «Совет Безопасности определяет наличие любой угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии (…) для поддержания или восстановления международного мира. и безопасность» (статья 39). Тем не менее, чувство исключительной справедливости было подчеркнуто.Крайне важно, чтобы мирные решения всегда были первым выбором, а не нарушением суверенитета других стран. Как сказал бы Бассиуни, «другими словами, если не справедливость ради справедливости или справедливость ради жертвы, то справедливость ради мира».Цель работы – рассмотреть юридические основы понятия терроризма и призыва к нему. РАЗДЕЛ 1. ТЕРРОРИЗМ И ЕГО ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКАХотя Организация Объединенных Наций приняла целый ряд международных договоров, касающихся конкретных форм терроризма, таких как захват заложников, ядерный терроризм и террористические акты, работа над всеобъемлющей конвенцией против терроризма все еще продолжается. Правительства не смогли договориться относительно определения терроризма. Сохраняются различные точки зрения, в частности, относительно того, могут ли государства, а не только негосударственные субъекты, совершать акты терроризма и может ли стремление к самоопределению6 предотвратить акт, подпадающий под определение терроризм из формы терроризма. Эти разногласия носят скорее политический, чем юридический характер, так как довольно легко согласиться с тем, что именно выбор морально непростительной тактики, а именно принесение в жертву невинных прохожих, квалифицирует акт как «терроризм», а не личность преступника или причина или идеология. После террористических актов 11 сентября 2001 г. правительства все чаще прибегают к расплывчатым и широким определениям терроризма. Хотя это могло быть отчасти вызвано желанием отреагировать на неконкретную угрозу, исходящую от неизвестных и «инопланетных» групп, слишком часто правительства намерены преследовать отдельных лиц или группы, которые не заслуживают того, чтобы их называли террористическими. К таким группам относятся группы политической оппозиции, радикальные профсоюзы, активные, но ненасильственные сепаратистские движения, коренные народы, религиозные меньшинства и правозащитники. Некоторое время глобальный консенсус в отношении необходимости борьбы с терроризмом был настолько убедительным, что авторитарные правительства могли избежать наказания за свои репрессивные методы, просто переименовав своих политических оппонентов в «террористов». В кругах Европейского Союза, например, это вызвало критические размышления о неспособности ЕС должным образом урегулировать ситуацию в Узбекистане.После 11 сентября Совет Безопасности ООН неоднократно призывал к действиям по борьбе с терроризмом, что вызывает особую обеспокоенность. к международной защите прав человека. Это можно понимать как предоставление отдельным государствам возможности определять термин «терроризм» и толковать далеко идущие меры, санкционированные и требуемые Советом Безопасности. Неправильное использование термина «терроризм» усугубляет потенциальный риск непреднамеренных нарушений прав человека.Существует явный риск того, что использование международным сообществом термина «терроризм» без его определения может привести к непреднамеренной международной легитимации поведения репрессивных режимов путем подачи сообщения о том, что международное сообщество требует решительных действий против «терроризма». Помимо ситуаций, когда некоторые государства прибегают к преднамеренному неправильному использованию этого термина, есть основания для беспокойства по поводу более частого использования во внутреннем антитеррористическом законодательстве терминологии, которая не ограничивается должным образом борьбой с терроризмом принятие Рамочного решения Совета по борьбе с терроризмом в 2002 г., в котором определяются три типа террористических преступлений. Основная цель Решения заключалась в гармонизации определения террористических преступлений во всех государствах-членах ЕС, поскольку в 2001 г. только шесть государств-членов имели отдельные положения. о террористических актах в их уголовном праве. Отсутствие единообразного определения потенциально подрывает возможности экстрадиции или других форм судебного сотрудничества, которые традиционно требовали двойной уголовной ответственности, т. е. только деяния, являющиеся преступными как в запрашивающем, так и в запрашиваемом государствах, являются преступлениями, влекущими выдачу. Однако Сеть независимых экспертов ЕС по основным правам заявила, что определение, содержащееся в Рамочном решении, не соответствует требованию законности, что особенно актуально, поскольку это решение легло в основу таких инициатив ЕС, как создание списки. Было установлено, что Рамочное решение обеспечивает адекватную защиту прав человека, если его преамбула и прилагаемые к нему положения полностью применяются. В качестве контекста для своего анализа односторонних исключений из международного права во имя борьбы с терроризмом авторы утверждают что государства часто прибегают к таким исключениям в защиту своего широкого или расплывчатого понимания терроризма. Объем односторонних исключений можно было бы лучше контролировать, если бы юридические определения терроризма систематически относились к используемым методам, а не к основной цели. Что превращает политические или идеологические устремления в терроризм, так это решение одного или нескольких морально ответственных тактика смертельного или иного серьезного насилия в отношении «гражданских лиц», то есть невинных прохожих или представителей населения в целом или его части. С оговоркой, что захват заложников влечет за собой угрозу серьезного насилия и, следовательно, должен быть включен в определение, терроризм и террористические преступления всегда должны определяться таким образом, чтобы такое насилие было элементом определения.РАЗДЕЛ 2. ПОНЯТИЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ТЕРРОРИЗМУСреди резолюций Совета Безопасности ООН, призывающих к действиям против терроризма, Резолюция 1566 (2004 г.) ближе всего к адекватному определению терроризма, поскольку включает три совокупных условия: 1. Действия, в том числе против гражданских лиц, совершенные с намерением причинить смерть или тяжкие телесные повреждения, или захват заложников; и 2. Независимо от того, мотивированы ли они соображениями политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного или иного подобного характера, совершенные также с целью вызвать состояние террора среди населения или группы лиц или отдельных лиц, запугивание населения или принуждение правительства или международной организации к совершению или воздержанию от совершения какого-либо действия; и 3. такие действия, представляющие собой правонарушения в рамках международных конвенций и протоколов, касающихся терроризма, и согласно их определению в них правовое разграничение понятия терроризма. Однако здесь необходимо сделать две оговорки. Во-первых, не все международные конвенции, которые сегодня перечислены в качестве конвенций против терроризма, изначально предназначались для охвата только случаев терроризма. Например, Монреальская конвенция 1971 года о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, направлена ​​в целом на защиту безопасности гражданских воздушных судов и, следовательно, касается также мелких правонарушений, которые не заслуживают того, чтобы их называли терроризмом. Таким образом, даже безопасность Резолюция Совета 1566 может быть в некоторых отношениях чрезмерно всеобъемлющей в определении терроризма. Во-вторых, делимитация, содержащаяся в резолюции Совета Безопасности, уместна на международном уровне, поскольку Совет Безопасности не имеет полномочий призывать государства к действиям против форм терроризма, которые не были квалифицированы международным сообществом как таковые.Но могут быть ситуации, когда конкретное государство считает необходимым принять дополнительные контртеррористические меры в соответствии с конкретными региональными или внутренними угрозами. Там, где есть доказательства того, что государство должно реагировать на внутренние или региональные террористические угрозы, у него могут быть подлинные причины для запрещения деяний, выходящих за рамки преступлений в соответствии с существующими универсальными конвенциями, касающимися терроризма. Затем вступает в действие требование о том, чтобы любые национальные определения преступлений соответствовали требованию законности, закрепленному в не допускающем отступлений положении статьи 15 Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП). В отсутствие согласованного на международном уровне определения терроризма это последнее положение закона о правах человека вместе с запретом на дискриминацию стало служить основой для «контрольного перечня» соответствия определений терроризма или террористических преступлений. с правами человека. Помимо очевидного запрета на ретроактивное применение уголовного закона, статья 15 МПГПП также включает требования nullum crimen sine lege (все элементы преступления должны быть определены законом), nulla poena sine lege (все наказания должны определяется законом), доступность (закон должен быть общедоступным), точность (грань между разрешенным и запрещенным поведением должна быть четкой) и предсказуемость (закон должен позволять человеку предвидеть последствия своего поведения). Самый безопасный способ обеспечить соблюдение этих требований — основывать любые определения террористических преступлений на исчерпывающем перечне уже определенных серьезных насильственных преступлений. Криминализация террористических намерений как таковых, или циркулярные определения, которые ссылаются на слово «террор», или определения, которые в целом охватывают преступления против государства, регулярно не выдерживают проверки в соответствии со статьей 15 МПГПП. Среди существующих юридических определений терроризма определение, содержащееся в Рамочном решении ЕС, в принципе является здоровым, поскольку оно основано на исчерпывающем перечне ранее существовавших преступлений, которые при определенных дополнительных требованиях квалифицируются как террористические преступления общеуголовных преступлений в Рамочной конвенции является довольно объемным и поэтому не выделяет в достаточной степени террористические преступления как особо серьезную категорию преступлений. Приведенное выше обсуждение определений терроризма делает очевидным, что когда в оставшейся части настоящего документа обсуждаются доктрины или аргументы, с помощью которых государства пытаются отступить от своих обязательств в области прав человека или других обязательств по международному праву в контексте борьбы с терроризмом, единое определение терроризма, которое могло бы послужить надлежащей основой для определения сферы исследования. Скорее, отправной точкой будет использование термина «терроризм», как бы он ни определялся, рассматриваемым государством в качестве оправдания его отступления от той или иной нормы международного права. Этот подход может быть чрезмерно всеобъемлющим в том смысле, что он охватывает, помимо действий против терроризма, как они должным образом определены, также непреднамеренное или преднамеренное более широкое использование понятия терроризма. Однако во избежание ситуаций недостаточной инклюзивности необходимо также учитывать, что иногда контртеррористические или аналогичные полномочия задействуются также со ссылкой на такие термины, как «чрезвычайное положение», «национальная безопасность» или «экстремизм». Такие случаи также охватываются рамками данного исследования, хотя большая часть обсуждения сосредоточена на ситуациях, когда термин «терроризм» прямо используется государствами.Дело в том, что в Лондоне 7 июля 2005 года в результате взрывов, произошедших в результате терактов террористов-смертников в метро и автобусе, погибли 56 человек. Несмотря на печальность события, ничто не оправдывает введение законов, противоречащих высшим принципам или созданных просто для того, чтобы предоставить правительству больше карательных полномочий. Зачастую такие маневры носят исключительно политический характер и малоэффективны. Были сделаны предупреждения о том, что законопроект может быть несовместим с Европейской конвенцией о правах человека (ЕКПЧ), и это не помешало принятию закона.Недавно стало известно об усилиях Организации Объединенных Наций по пресечению преступлений, совершаемых в центрах содержания под стражей в заливе Гуантанамо. «Расследование Организации Объединенных Наций требует немедленного закрытия американского центра содержания под стражей в Гуантанамо и судебного преследования офицеров и политиков «на самом высоком уровне», обвиняемых в пытках заключенных», — говорится в журнале. Это явное неуважение к пункту о надлежащей правовой процедуре, поскольку процесса вообще нет. Сотни людей остаются под стражей и умирают, не дойдя до суда.Есть также указания Де Ла Куэсты на то, что «испанское антитеррористическое уголовное законодательство является типичным примером чрезвычайного законодательства, содержащего исключения из общих правил. Это законодательство охватывает широкий круг правонарушений. (…) За правонарушения выносятся приговоры, превышающие стандартные пределы, установленные Уголовным кодексом. Срок содержания под стражей в полиции может быть продлен. Право на юридическую консультацию во время содержания под стражей в полиции ограничено. Связь может прослушиваться». Немедленность, к сожалению, кажется естественной реакцией правительств.По правде говоря, «трудно сказать, что одна судебная система «честнее» или «справедливее», чем другая. В условиях демократии все они выполняют схожие функции, в частности, как гарант верховенства права, но разными методами и средствами». Однако есть параметры с неоспоримым минимумом и неопровержимым содержанием, которые требуют постоянного внимания со стороны государства.Конституция Португалии допускает выдачу в случаях терроризма и организованной международной преступности, когда существуют условия взаимности, установленные в международной конвенции, «и поскольку правопорядок запрашивающего государства закрепляет гарантии справедливого и равноправного процесса». В Испании есть аналогичный пункт в Конституции, подчеркивающий, что «выдача допускается только в соответствии с договором или законом», когда также необходима взаимность.Таким образом, очевидно, что гарантия справедливого и равноправного процесса, предусмотренная Конституцией Португалии, является в наши дни здравым смыслом почти для каждой цивилизованной нации. Как правильно выразились Шабас и Оливье, «защита, обеспечиваемая верховенством права, одинакова, независимо от преступления, в котором обвиняется предполагаемый преступник; человек, арестованный за убийство, имеет те же права, что и угонщик. (…) Таким образом, стремление к равновесию не может основываться на выборе между безопасностью и правами человека, поскольку, если права обвиняемых нарушаются, это ставит под угрозу верховенство закона. Другими словами, предоставление всем правонарушителям одинаковых основных уголовно-процессуальных гарантий – независимо от совершенного преступления – защищает не только обвиняемых, но и само верховенство закона». Производство закона в любой стране не должно быть отделено от элементарных прав, предоставляемых каждому гражданину, независимо от того, обвиняется он в терроризме или нет.РАЗДЕЛ 3. КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ БОРЬБЫ С ТЕРРОРИЗМОМКак мы уже выяснили, терроризм - сложное социальное явление, поэтому расследование этих преступлений также имеет свою специфику. Рассмотрим расследование преступлений террористического характера на примере одного из самых массовых и страшных террористических актов - взрывов.При осмотре места происшествия собирается комплекс информации, который является основанием для получения оперативно-розыскной информации и формирования обоснованных следственных и экспертных версий. Собраны предметы материального мира, некоторые из них позже станут частью доказательной базы.Изучение объектов (остатков ВУ и др.) проводится неразрушающими методами, обеспечивающими сохранность объектов, поскольку они могут содержать следы (отпечатки пальцев, кровь, частицы любого вещества и др.) для дальнейшего экспертного исследования. Также необходимо, чтобы в осмотре места происшествия принимали участие специалисты в области взрывчатых веществ, поскольку осмотр часто проводится следователями, не имеющими опыта расследования подобных случаев, что влияет на полноту расследования происшествий. место действия.К основным задачам предварительного исследования относятся:1. определение характера взрыва.2. определение центра взрыва.3. определение мощности взрыва (тротиловый эквивалент)4. определение примерных геометрических размеров ВУ (заряда ВВ)5. определение типа взорвавшегося вещества, способов инициирования и способа взрыва;6. Установление технологии изготовления и принципа действия БУ;7. выявление следов инструмента и оборудования, использованных для изготовления БУ, а также информации о лице, произведшем БУ или произведшем взрыв (например, замачивание взрывателей гранат типа Ф-1 и РГД-5. в керосине приводит к мгновенному, незамедлительному отклику (используется при установке растяжек в горячих точках).Предварительное расследование на месте происшествия проводится по мере обнаружения определенных следов взрыва, при этом невозможно указать строгую последовательность его проведения, так как материальная ситуация и степень ее изменения при каждом взрыве являются разные и имеют свои особенности. Однако характер решаемых в рамках предварительного обследования вопросов является общим для всех мест взрывов, что позволяет выделить его основные составляющие и указать пути и способы получения той или иной предварительной информации, необходимой для организации оперативных мероприятий. -поисковая деятельность.Анализ экспертной практики позволил выделить две принципиальные схемы конструкций БУ независимо от способа их изготовления, которые в большинстве случаев используются в противоправных целях. К первой группе устройств относятся ВУ с зарядом взрывчатого вещества на основе пиротехнического состава или пороха (дымный, бездымный) со средством воспламенения. Способ изготовления таких БУ в большинстве случаев самодельный. Вторая схема определяет наличие в взрывном устройстве детонирующих средств и заряда взрывчатого вещества, причем эти элементы взрывчатого вещества чаще всего имеют промышленное производство. Взрыв последнего характеризуется наличием на месте происшествия более мелких металлических осколков или разрушением практически в пыль снаряда из стекла, пластика, бумаги и т.д. Пополнение криминальных структур профессиональными подрывниками привело к увеличению количества преступлений, совершаемых с применением СВУ, представляющих собой безоболочечные взрывные устройства. Взрывы таких БУ производятся либо в режиме аналогов зарядов взрывчатого вещества, либо в минах-ловушках, либо в минах замедленного действия. Криминалистическая экспертиза взрывов указанного класса осложняется крайне низкой информативностью следов, возникающих при их взрыве. В случае использования ВВ с безоболочечным зарядом останки часто представляют собой лишь непрореагировавшие микроколичества ВВ, а взрывы спрессованных зарядов мощных взрывчатых веществ (гексаген, октоген, тротил, каменный аммонит и т.д.) предъявляют повышенные требования к качеству удаления их следов. Но основную часть важной для расследования информации дает экспертиза.Информация, полученная на этапе предварительного расследования следов взрыва, часто бывает очень приблизительной, неполной и не имеющей доказательной силы, но она необходима для определения видов и последовательности оперативно-розыскных мероприятий и проведения следственных действий. Информация, полученная специалистами в лабораторных условиях, способна прояснить суть дела и ответить на широкий круг вопросов, решение которых будет способствовать раскрытию преступления, связанного с незаконным взрывом. Но это утверждение верно только при условии правильной фиксации и удаления следов взрыва, а также последовательности назначения того или иного обследования.Взрывная техническая экспертиза, как правило, носит комплексный характер, и ее реализация требует привлечения специалистов, обладающих знаниями в различных областях науки, техники и ремесла. Кроме того, по факту взрыва часто возникает необходимость назначения других экспертиз, последовательность которых определяется с учетом информации, полученной на этапе предварительного расследования судебно-медицинских следов, которые являются основными объектами последующих исследований. В противном случае информация, важная для расследования и поиска, может быть потеряна, а вещественные доказательства могут быть преждевременно изменены или уничтожены. Избежать этого - одно из основных требований судебно-медицинской экспертизы к исследованию всей совокупности признаков, выражающих свойства вещественного доказательства. К сожалению, существующая практика показывает, что это требование не всегда выполняется на этапе обнаружения и фиксации следов взрыва; допускаются ошибки, разрушающие и искажающие следы на удаленных с сцены объектах.Например, на отдельных элементах устройства, которые по тем или иным причинам не претерпели значительных деформаций и разрушений, могут быть следы папиллярных узоров рук, возможно, принадлежащих лицам, причастным к совершению незаконного взрыва, при условии, что они правильно закреплены и изъяты, они могут стать главным доказательством в случае, когда необходимо назначить дактилоскопию. К сожалению, как показывает практика, традиционные следы (рук, ног, инструментов, транспортных средств) на местах взрыва в подавляющем большинстве дел безвозвратно утеряны в результате неконтролируемого присутствия на месте происшествия большого количества случайных лиц.Также желательно провести биологическое исследование выделений пота, крови, волос и т.д., обнаруженных на месте взрыва. Исследования в рамках физико-химического исследования обнаруженных микротел, таких как волокна одежды, следы нефтепродуктов, частицы веществ и т.д., позволяют получить информацию об их природе, типе материала и свойствах.Перечисленные выше экспертные исследования проводятся с использованием соответствующих методик во избежание разрушения объектов-носителей. Они проводятся до химического расследования для обнаружения следов взорванного вещества в рамках экспертизы взрывчатых веществ. В связи с этим при проведении дактилоскопических, биологических, физико-химических исследований по факту взрыва необходимо принять комплекс мер по обеспечению сохранности микроколичеств взрывчатых веществ на исследуемых вещественных доказательствах, которые могут являться носителями. следов взорвавшегося вещества.ЗАКЛЮЧЕНИЕНачиная с 60-х годов в западноевропейском полушарии и в течение 70-х годов в Латинской Америке возникали движения в защиту окружающей среды, качества жизни, потребителей, жертв диктаторских режимов и маргинализированных социальных меньшинств. Группы влияния, выступающие против ядерных опытов и нарушений прав человека, демонстрируют реверсию пассивного поведения жертвы.Кроме того, важно отметить историческую инициативу Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, принятую Генеральной Ассамблеей ООН 11 декабря 1985 г., которая является «важным достижением для движения жертв, и теперь государства официально признают на международном уровне важность реагирования на нужды жертв». Таким образом, продвижение интересов потерпевших не является древним институтом в цивилизованном мире и приобрело более важное значение в связи с постоянными угрозами, которые создает эволюция международной преступности.В борьбе с терроризмом потенциальные жертвы также должны организоваться для защиты населения, которому угрожает опасность. Эта защита обязательно должна быть представлена ​​в судах и международных организациях. Международная ассоциация уголовного права может сотрудничать в реализации такой инициативы. Важно сказать, что согласно Статуту Международного уголовного суда потерпевшими могут считаться не только физические лица, которым причинен вред, но и организации или учреждения, которым причинен непосредственный вред какому-либо их имуществу (статья 85).В Бразилии Союз, штаты и федеральный округ могут предложить программу, в зависимости от их соответствующих полномочий, в ответ на общественную инициативу или без нее. Существуют некоторые критерии, которыми государство должно руководствоваться при предоставлении наиболее эффективной программы защиты, и они связаны с уровнем серьезности угрозы, а также с трудностями при выполнении программы. Одним из интересных аспектов этого правила является то, что оно обеспечивает защиту не только потерпевшим или свидетелям, но и их потомкам, предкам, иждивенцам или супругам. Также важно отметить, что закон 9.807/99 ограничивает защиту не в силу совершенного преступления, а с учетом личного состояния и способностей преступника.Программа может включать несколько мер, например: безопасность проживания, в том числе контроль телекоммуникаций; сопровождение и охрана при перемещении; ежемесячная материальная помощь для обеспечения необходимых расходов на пропитание; временная приостановка функциональной деятельности; социальная, медицинская и психологическая помощь; тайну в отношении действий, совершаемых в силу предоставленной защиты и поддержки агентства для выполнения гражданских и административных обязанностей, требующих личного присутствия.Существует важное исключение в случаях крайней тяжести, касающееся возможности полного изменения личности защищаемого лица и уже упомянутых вовлеченных лиц. Защищенный имеет возможность вернуться к предыдущей ситуации, когда исчезнет проблема, вызвавшая изменение.Судебное помилование может быть предоставлено главному обвиняемому, если он сотрудничает со следствием, позволяя идентифицировать других преступников, локализовать возможных жертв и вернуть любые предметы, которые могли быть продуктами преступления. В пользу кооператора также будут применяться специальные меры безопасности.Несомненно, эта специальная программа представляет собой значительный прогресс в борьбе с преступностью. Однако простое введение в действие закона, определяющего защиту, не означает, что защищаемые будут в безопасности. Успех такой программы зависит от ряда социальных инициатив и инвестиций государства.Эти программы обеспечения безопасности потерпевших и свидетелей уже существовали в других странах, показывая в некоторых случаях превосходный уровень успеха. Североамериканская инициатива является исключительно публичной, и ее осуществляет Служба маршалов: Программа защиты свидетелей. Его эффективность довольно хорошо известна, потому что до сегодняшнего дня не умер ни один человек, который строго следовал правилам.

ЛИТЕРАТУРА

1. Антонян Ю.М. Особо опасный преступник. М.: Проспект, 2013. 312 с.2. Вельский В.Ю. и др. Терроризм в исторической ретроспективе и современных условиях: монография / под ред. В.Ю. Вельского, А.И. Сацуты. М.: Юнити-Дана, 2019. 479 с.3. Воричев К.В., Павлик М.Ю. Проблемы классификации современного терроризма // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2020. № 2 (86). С. 102-110.4. Борьба с терроризмом: новые вызовы и угрозы: монография / под общ. ред. В. В. Меркурьева. М.: Проспект, 2019. 680 с.5. Горбунов Ю.С. О некоторых проблемах совершенствования правового регулирования противодействия терроризму // Журнал российского права. 2008. № 7 (139). С. 3-11.6. Дикаев С.У. Террор, терроризм и преступления террористического характера (криминологическое и уголовно-правовое исследование). СПб.: Юридический центр Пресс, 2006. 464 с.7. Жаринов К.В. Терроризм и террористы: ист. справочник / под общ. ред. А.Е. Тараса. Минск: Харвест, 1999. 606 с.8. Зимбардо Ф. Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев; пер. с англ. 6-е изд. М.: Альпина нон-фикшн, 2019. 768 с.9. Клейберг Ю.А. Девиантология терроризма и экстремизма: монография. М.: Изд-во Московского психолого-социального университета, 2016. 140 с.10. Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография: в 3 т. М.: Издательский дом Шумиловой И.И., 2014. Т. II: Философия оперативно-разыскной науки. 416 с.11. Шумилов А.Ю. Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации: монография: в 3 т. М.: Издательский дом Шумиловой И.И.,2016. Т. III: Основные положения. Кн. 2. Методология, принципы, язык, субъекты оперативно-разыскной науки и некоторые иные её положения. 456 с.12. Scilla Elworthy & Gabrielle Rifkind. Making Terrorism History. London, Sydney, Auckland, Johannesburg: RIDER (Rider books), 2006. 96 p.