Подсудность уголовных дел

Введение   3

Глава 1. Подсудность: понятие и значение   5

1.1 Понятие, значение и виды подсудности   5

1.2 Процессуальный порядок передачи дел по подсудности   10

Глава 2. Общая характеристика производства по уголовным делам   17

2.1 Подготовка к судебному заседанию и судебное следствие по  уголовным делам   17

2.2 Возвращение уголовного дела прокурору. Приостановление производства по уголовному делу. Прекращение уголовного дела или уголовного преследования  23

Заключение   32

Список использованной литературы   35

Введение

Актуальность темы. Статья 47 Конституции РФ содержит важнейшее положение, запрещающее лишать кого бы то ни было права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Закрепление этой гарантии на конституционном уровне подчеркивает значение правил определения подсудности, регламентируемых специальным отраслевым, и в том числе уголовно-процессуальным законодательством. Нельзя сказать, что такое отношение к подсудности сформировалось только в настоящее время. Еще в дореволюционный постреформенный период (имеется в виду судебная реформа Александра II) многими учеными-процессуалистами отмечалась особая роль подсудности в обеспечении нормального функционирования судебной системы и преодолении сословного неравенства, которым характеризовалось общественное устройство царской России. Известный русский юрист А.Ф. Кони даже предлагал считать подсудность принципом уголовного судопроизводства. Размышляя о значении подсудности в уголовном процессе, И.Я. Фойницкий писал: «Законы о подсудности имеют высокое значение, выходящее за пределы интересов процессуальных. В точном соблюдении их заинтересовано все государство. Но не менее важное значение законы о подсудности имеют и для частных лиц, в уголовных делах, участвующих; каждому из граждан важно знать, какой суд будет рассматривать его дело, и каждый имеет право требовать, чтобы дело его разрешалось судом компетентным. Правилами о подсудности ограждаются интересы правосудия, обеспечиваются права личности и экономизируется деятельность судебных мест».Цель заключается в теоретическом и практическом исследовании подсудности уголовных дел. Цель позволила сформулировать следующие задачи:Изучить понятие, значение и виды подсудности;Рассмотреть процессуальный порядок передачи дел по подсудности;Охарактеризовать подготовку к судебному заседанию и судебному следствию по уголовным делам;Рассмотреть возвращение уголовного дела прокурору. Приостановление производства по уголовному делу. Прекращение уголовного дела или уголовного преследования.Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в области исследования подсудности уголовных дел. Предмет исследования составляют монографии, учебная и специальная литература, диссертации, научные труды, а также нормы уголовного законодательства РФ, в которых освещен вопрос исследовании подсудности уголовных дел. Методологическая основа исследования представлена совокупностью методов научного познания, таких анализ и синтез, сравнительно-правовой, формально-логический.Степень научной разработанности темы составили труды– Аюповой Г.Ш., Войтенкова Е. А., Габдрахманов А.Ш., Горбачева Н.А., Грачева Ю.В., Журавель А.В., Кокорина Д.Л., Токарева Д.С., Колчина М.М., Комарикова С.А., Коробеева А., Чучаева А., Косарева М.Н., Крахмальника Л.Г., Кусакина В.В., Ларина Л.Ю. и целого ряда иных авторов.Структура работы включает в себя введение, две главы, поделенные на подпункты, заключение и список использованных источников.Глава 1. Подсудность: понятие и значение1.1 Понятие, значение и виды подсудностиНормальное функционирование судебной системы возможно только при условии, когда все ее элементы сбалансированы, и каждый из них отвечает только за тот участок работы, которым его наделяет закон. Произвольное и бессистемное распределение судебных дел между элементами судебной системы – судами, неминуемо приведет к тому, что одни суды будут явно «недорабатывать», тогда как другие – перегружены делами. Это, в свою очередь, может стать предпосылкой к парализации судебной системы в целом. Таким образом, подсудность значима как в судопроизводственном (как гарантия прав участников судопроизводства на равный доступ к правосудию), так и в судоустройственном (как средство обеспечения функционирования судебной системы) плане, и это только подчеркивает важность этого правового явления. Учитывая сказанное, не вызывает удивления и то внимание, с которым ученые-процессуалисты, на протяжении всего периода развития советской и российской уголовно-процессуальной науки, относились и продолжают относиться к вопросам теоретического обоснования и правовой регламентации подсудности. Одной из наиболее обсуждаемых проблем является вопрос об установлении сущности и определении этого явления. Уже в дореволюционной русской уголовно-процессуальной теории было представлено, как минимум, три подхода к пониманию сути подсудности уголовных дел. Так, весьма представительная группа авторов предлагала рассматривать подсудность как некое отношение между уголовным делом и судом. Ведущим представителем этого направления был И.Я. Фойницкий, который в своих рассуждениях выстраивал следующую конструкцию: «Возложенная государством на судебные места власть производства уголовных дел имеет субъектом – уголовные суды, а предметом – уголовные дела. Распределение судебной власти между судебными местами образует компетенцию или ведомство их …, а отношение между делами и судом, в силу которого определенные дела подлежат ведомству определенного судебного места, составляет подведомственность или подсудность дела. Ведомство и подсудность, таким образом, две стороны одного и того же понятия судебной власти: первое есть субъективная его сторона, вторая – объективная». Придерживались такого понимания подсудности и некоторые другие ученые. Данная точка зрения не была поддержана в уголовно-процессуальной науке в более поздний период и не получила своего развития. В настоящее время она имеет скорее исторический, нежели чем прикладной интерес. Примечательность приведенного определения заключается, в большей степени, не в нем самом, а в том подходе, которым воспользовался автор для того, что сформулировать понятие подсудности. И.Я. Фойницкий определил подсудность в ее сопоставлении с категорией подведомственности (или в терминологии того времени «ведомства» суда), отделив одно понятие от другого. Солидаризируясь с приведенным умозаключением, отметим, что сформулировать четкое определение подсудности в уголовном процессе возможно только отграничив это понятие от смежных явлений (полномочия, компетенция, юрисдикция). Другая позиция относительно подсудности была сформулирована авторами, рассматривавшими ее как «твердое указание – какому суду подлежит разбор той или иной категории дел …». Иными словами, для сторонников этой точки зрения подсудность – некое нормативное установление (положение закона), согласно которому те или иные уголовные дела рассматриваются соответствующим судом. Особо следует обратить внимание на третью, наиболее жизнеспособную, на наш взгляд, точку зрения, которая, будучи сформированной еще в дореволюционный период, стала прообразом того подхода к пониманию подсудности в уголовном процессе, который получил наибольшее распространение в советский период развития науки уголовного процесса и актуален до сих пор. Сторонником этого мнения был Н.Н. Розин, который связывал это явление с уголовным делом, считая подсудность его свойством: «Подсудность дела есть совокупность его юридических черт, в силу которых оно подлежит рассмотрению именно в этом судебном установлении».Аргументируя почему «подсудность» не является «компетенцией суда», отметим, что, хотя это и взаимосвязанные, но разнопорядковые категории, что прямо следует из текста действующего уголовно-процессуального закона. В положениях УПК РФ законодатель неоднократно использует устойчивое словосочетание – «подсудность уголовного дела» (ст. 31–35), тем самым недвусмысленно дает понять, в каком именно контексте используется данная категория, и что характеризует подсудность. При этом, само по себе использование законодателем той или иной терминологии при формулировании законодательных норм безусловно нельзя рассматривать как достаточный довод в пользу того или иного утверждения, поскольку не исключена ошибочность ее применения. В том, что подсудность и компетенция это разнопорядковые категории можно убедиться, определив понятие и содержание компетенции суда в уголовном процессе. Не вдаваясь в дискуссию, которая не имеет прямого отношения к данному исследованию, определим компетенцию как «совокупность полномочий какого-либо органа или должностного лица в сфере его деятельности при исполнении своих функций». Соответственно, компетенция суда – это сфера его деятельности, содержанием которой являются его процессуальные полномочия. Как известно, полномочия суда определены ст. 29 УПК РФ. В их круг, в частности, входят те, которые реализуются в ходе досудебного производства (ч. 2 и 3 ст. 29 УПК РФ), полномочия по признанию лица виновным в совершении преступления и назначению ему наказания, применению к нему принудительных мер уголовно-правового характера и т.д. Как нетрудно заметить, никаких «полномочий по подсудности» в этом перечне нет, а поэтому относить подсудность к полномочиям (а, следовательно, к компетенции) суда нельзя. Это противоречит закону и выглядит нелогично. Полномочие, если его представить в логически развернутом виде на основе положений ч. 1 ст. 29 УПК РФ, заключается, например, в том числе в рассмотрении уголовных дел, подсудных этому суду, признании подсудимых по этим делам виновными в совершении преступлений и назначении им наказания. Оно не может заключаться в подсудности уголовных дел. Подсудность здесь – это характеристика уголовного дела, но не часть судебной компетенции. Компетенция, естественно, связана с подсудностью, так как суд уполномочен рассматривать и разрешать только те уголовные дела, которые ему подсудны, однако это вовсе не означает, что компетенция и подсудность это одно и то же (или целое и часть одного и того же явления, что ничего принципиально не меняет). Необходимость использования применительно к подсудности в уголовном судопроизводстве термина «судебное дело» наряду с привычным («уголовное дело»), видится нам в следующем. Традиционно, в реалиях советского и даже раннего этапа постсоветского развития уголовно-процессуальной теории, суд рассматривался исключительно как орган, рассматривающий и разрешающий уголовное дело, следовательно, категорию подсудности связывали только с уголовным делом. О подсудности других вопросов, требующих судебного разрешения, речь не шла, так как до определенного момента таких вопросов практически не было (исключение составляли лишь вопросы, связанные с исполнением приговора, которые подлежали разрешению судом). С конца 90-х годов прошлого века, компетенция суда в уголовном процессе стала стремительно расширяться, такая тенденция сохранилась и сегодня. В настоящее время у суда имеются обширные полномочия не только в судебных, но и в досудебных стадиях производства по уголовным делам. Кроме того, по-прежнему, к исключительной прерогативе суда законом отнесено рассмотрение и разрешение вопросов, связанных с исполнением приговора, указанных в ст. 397, 398, 400 УПК РФ. Закономерно возникает вопрос о том, можно ли сегодня говорить только о подсудности уголовных дел? Не возникла ли необходимость, помимо этого традиционного понятия, ввести не только в научный, но и в законодательный и правоприменительный оборот категорию подсудности судебных дел по рассмотрению и разрешению иных вопросов, возникших в ходе производства по уголовному делу и исполнения приговора? Думается, что на этот вопрос следует ответить утвердительно. Тем более предпосылки к этому прямо содержаться в положениях ст. 108, 125, 396 УПК РФ. В частности, например, ч. 4 ст. 108 УПК РФ, предусматривающая порядок избрания меры пресечения в виде заключения под стражу (а в силу положений ст. 105.1–107 УПК РФ – также запрета определенных действий, домашнего ареста и залога), говорит о том, что ходатайство следователя (дознавателя) подлежит рассмотрению единолично судьей районного или военного суда соответствующего уровня по месту производства предварительного расследования или задержания подозреваемого. Что это, если не подсудность? При чем подсудность не уголовного, а иного судебного дела по рассмотрению ходатайства о применении меры пресечения.Подводя итог вышеизложенному можно сделать следующий вывод о том, что категория подсудности в уголовном процессе характеризует: – уголовные дела, рассматриваемые судами по первой и апелляционной инстанции; – судебные дела по рассмотрению апелляционных жалоб на промежуточные судебные решения, принимаемые в ходе производства по уголовному делу; – судебные дела по рассмотрению ходатайств следователей и дознавателей об избрании мер пресечения и иных мер процессуального принуждения, применяемых исключительно по судебному решению; – судебные дела по рассмотрению жалоб на действия (бездействие) и решения суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя; – судебные дела по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора. 1.2 Процессуальный порядок передачи дел по подсудностиСвойства преступления, определяющие подсудность уголовных дел, в свою очередь, можно разделить на фактические (место совершения преступления) и материально-правовые (тяжесть преступления, его квалификация). К числу процессуальных признаков уголовного или иного судебного дела, определяющих подсудность можно отнести такие особенности производства как субъектный состав его участников, место производства предварительного расследования или соответствующего процессуального действия, место вынесения приговора, место задержания осужденного, злостно уклоняющегося от отбывания наказания и др. Перечень этих признаков разнообразен, однако общим для всех их является то, что они носят формальный, процессуальный, а не фактический характер. Следует обратить внимание на еще один важный момент: подсудность позволяет определить не только суд, который должен рассматривать то или иное дело, но и состав суда. Таким образом, уголовно-процессуальную подсудность представляет собой совокупность правил, закрепленную в положениях уголовно-процессуального закона, в соответствии с которыми определяется, какой суд должен рассмотреть и разрешить дело и состав суда, основанных на фактических и материально-правовых свойствах преступления, а также процессуальных признаках уголовного или иного судебного дела. Правила определения подсудности регулярно подвергаются изменениям. Однако, несмотря на пристальное внимание со стороны законодателя, их правовое регулирование не лишено недостатков. 1. Законоположение, содержащееся в п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК РФ, в соответствии с которым определяется подсудность судов субъектов РФ и приравненных к ним военных судов. Данная норма уголовно-процессуального закона неоднократно становилась предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, в связи с чем в нее неоднократно вносились изменения, направленные на обеспечение гарантированного Конституцией РФ права каждого на рассмотрение его уголовного дела судом с участием присяжных заседателей. Это привело к ее трансформации в громоздкое и сложное в применении нормативное предписание. В настоящее время правила определения подсудности уголовных дел суду субъекта РФ по первой инстанции основаны на применении сразу нескольких признаков как материально-правового, так и формально-процессуального характера. Во-первых, это материально-правовое свойство тяжести преступления, подлежащего рассмотрению судом по данному уголовному делу. Во-вторых, это целый ряд формальных признаков, как-то отсутствие досудебного соглашения о сотрудничестве, оконченный характер преступления, течение сроков давности уголовной ответственности. И, наконец – возраст (совершеннолетие) подсудимого. Соответственно, подлежавшие учету ранее такие признаки как пол (женщина) и возраст подсудимого (достижение 65-летнего) возраста, в связи с позицией Конституционного Суда РФ теперь законодателем не рассматриваются как критерий отнесения дела к подсудности суда субъекта РФ. Стремление Конституционного Суда РФ обеспечить равный доступ всех к возможности рассмотрения его дела судом с участием присяжных заседателей, которого в силу противоречий между уголовным и уголовно-процессуальным законодательством, до некоторых пор были лишены как раз женщины и лица, достигшие 65-летнего возраста, к которым смертная казнь и пожизненное лишение свободы не применялось, вследствие чего они не могли ходатайствовать о таком виде производства, в целом, вполне оправдано. При этом оно имело место в условиях, когда судебный состав с участием присяжных функционировал исключительно на уровне суда субъекта РФ. В настоящее время закон позволяет формировать такой состав на уровне суда районного звена и приравненного к нему военного суда, в силу чего актуальность постановки вопроса утратила силу. Сегодня ничего не мешает законодателю положить в основу определения подсудности уголовных дел суду субъекта РФ исключительно тяжесть преступления, без каких-либо оговорок, тем самым разрешить множество проблем в соответствующей части правоприменения. 2. Вызывает вопросы безоговорочное отнесение к подсудности судов субъектов РФ уголовных дел, в материалах которых содержатся сведения, составляющие государственную тайну. Логика законодателя, в принципе понятна – это одна из гарантий от разглашения этих сведений. Однако, как известно, помимо прочего к ним относятся сведения о силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности (п. 4 ч. 1 ст. 5 Закона РФ от 21.07.1993 г. № 5485-1 «О государственной тайне»), так или иначе фигурирующие в большинстве уголовных дел, в том числе об общеуголовных преступлениях. Недопустимость разглашения этих сведений неоспорима, однако, как представляется, режим их сохранности вполне может быть обеспечен судами районного звена посредством применения единого для всех судов процессуального средства – проведения судебного заседания или его части в закрытом порядке. Таким образом, п. 3 ч. ст. 31 УПК РФ следовало бы скорректировать следующим образом: «Верховному суду республики, краевому или областному суду, суду города федерального значения, суду автономной области, суду автономного округа, окружному (флотскому) военному суду подсудны: …3) уголовные дела, в материалах которых содержаться сведения, составляющие государственную тайну, исключая сведения о силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах, оперативно-розыскной деятельности». Думается, что официальное закрепление указанного изъятия из перечня сведений, составляющих государственную тайну, позволит решить еще одну задачу. В настоящее время уголовные дела, в которых содержатся сведения о силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах, оперативно-розыскной деятельности, если в остальном это дело отнесено законом к подсудности районного суда, и так рассматривается судами этого звена. При этом судьи, при наличии таких сведений в материалах уголовного дела, предпочитают не исследовать их в судебном заседании и не ставить вопрос о подсудности. Судьи районного суда, фактически, доверяя сотрудникам оперативных подразделений и предоставленным ими документам, принимают эти сведения как доказательства без дополнительной проверки, используя их при постановлении приговора. После передачи обозначенных уголовных дел в ведение районных судов появится легальное основание исследовать эти сведения в закрытом судебном заседании, без нарушения правил подсудности. 3. Выглядит нецелесообразным правило определения подсудности уголовных дел 1-му Восточному окружному военному суду, 2-му Западному окружному военному суду, Центральному окружному военному суду и Южному окружному военному суду, предусмотренное п. 4 ч. 6.1 ст. 31 УПК РФ, согласно которому к их подсудности отнесены уголовные дела о преступлениях, при назначении наказания за которые подлежит учету такое отягчающее обстоятельство, как совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма (п. «р» ч. 1ст. 63 УК РФ). Анализ этой нормы позволяет сделать вывод о ее алогичности. Учитывая, что подсудность первоначально определяется прокурором, утверждающим обвинительное заключение, а затем судьей соответствующего суда при назначении судебного заседания. Закономерно возникает вопрос: чем должны руководствоваться эти должностные лица на досудебных стадиях производства по уголовному делу при оценке того, будет ли применено при назначении наказания — это отягчающее обстоятельство? При определении подсудности можно только предполагать о возможности его учета, исходя из содержания обвинения, и то со значительной долей условности. С другой стороны, не совсем понятно, почему применение этого отягчающего обстоятельства требует такой «специализированной» подсудности. Думается, что ничего не мешает любому другому суду общей юрисдикции при выявлении этого обстоятельства в событии преступления, учитывать его при назначении наказания. 4. Противоречит конституционной основе подсудности наличие в уголовно-процессуальном законе ряда других, помимо указанных выше, пробелов. Так, ст. 32 УПК РФ устанавливает общее правило территориальной подсудности – уголовное дело подлежит рассмотрению судом по месту совершения преступления. Производным от него является предписание, предусмотренное ч. 2 этой статьи – если преступление было начато в месте, на которое распространяется юрисдикция одного суда, а окончено в месте, на которое распространяется юрисдикция другого суда, то данное уголовное дело подсудно суду по месту окончания преступления (это и есть место его совершения). Казалось бы, закон исчерпывающе регламентировал правила территориальной подсудности, однако, в реальности, это правило вовсе не выглядит таковым. Например, остается не урегулированным вопрос относительно подсудности уголовных дел о преступлениях, место совершения которых не определено (совершение преступления в транспортном средстве во время его движения между населенными пунктами или субъектами РФ, например). Еще одна проблема законодательства – определение подсудности при соединении уголовных дел о преступлениях одной категории, если они в равном количестве были совершены в разных местах, территориально подсудных разным судам. В принципе, закон предписывает судам в случае соединения уголовных дел о нескольких преступлениях, совершенных одним лицом или группой лиц, определять подсудность соединенного уголовного дела местом совершения наиболее тяжкого из преступлений или местом совершения большинства преступлений. Однако, как определить территориальную подсудность при равном количестве преступлений одной категории, совершенных в разных местах?Для таких случаев УПК РСФСР 1960 г. содержал вполне рациональное правило: «Если определить место совершения преступления невозможно, дело подсудно тому суду, в районе деятельности которого закончено предварительное следствие или дознание по делу». Нечто похожее, в качестве специального правила определения подсудности, вполне было бы уместно включить отдельной статьей УПК РФ, которая распространялась бы на все случаи, когда определение подсудности по каким – либо причинам вызывает затруднения. 5. Конституционный характер правил подсудности подразумевает достаточно серьезные последствия их нарушения, когда суд, вопреки закону, рассматривает и разрешает дело, которое ему не подсудно. Однако ничего подобного в УПК РФ нет. Согласно ч. 2 ст. 34 УПК РФ суд, установив, что находящееся в его производстве уголовное дело подсудно другому суду того же уровня, вправе с согласия подсудимого оставить данное уголовное дело в своем производстве, но только в случае, если он уже приступил к его рассмотрению в судебном заседании. Это выглядит вполне разумно. Но, возникает вопрос: как должен поступить суд, если подсудимый не даст такое согласие? Почему при определении возможности продолжать рассмотрение уголовного дела судом, которому это дело не подсудно, необходимо выяснять согласие исключительно подсудимого, игнорируя мнение потерпевшего? Каковы последствия того, что суд, проигнорировав несогласие подсудимого или в нарушение закона, не спросив такого согласия, самовольно продолжит рассмотрение дела и разрешит его по существу? Ни на один из поставленных вопросов УПК РФ ответов не дает и требует в этой части существенной доработки. Представляется, рассмотрение и разрешение уголовного дела, неподсудного данному суду, без согласия подсудимого, необходимо рассматривать как существенное нарушение уголовно-процессуального закона. Это должно быть закрепить в отдельном пункте ч. 2 ст. 38917 УПК РФ, предусматривающей безусловные основания отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции. В целях обеспечения равенства прав сторон в судебном заседании необходимо также дополнить положения ч. 2 ст. 34 УПК РФ указанием на обязательное получение судом согласия на рассмотрение неподсудного ему уголовного дела не только от подсудимого, но и от потерпевшего. В заключении отметим, что если согласие на рассмотрение неподсудного данному суду уголовного дела не было получено, это обстоятельство необходимо рассматривать как непреодолимое препятствие для продолжения судебного разбирательства дела в данном суде. Соответственно, единственно возможной формой реагирования на данный факт со стороны суда может быть принятие решения о прекращении судебного заседания и передаче уголовного дела в другой суд по подсудности, что и необходимо закрепить в положениях ст. 34 УПК РФ.Глава 2. Общая характеристика производства по уголовным делам2.1 Подготовка к судебному заседанию и судебное следствие поуголовным деламСогласно ст. 80 Уголовно процессуального кодекса Российской Федерации, эксперт и специалист, изучив определенные материалы, выносят заключение, которое наделяется полноценным и самостоятельным статусом источника доказательств. В свою очередь, сам эксперт и специалист совершенно обоснованно также будут считаться субъектами доказывания. Наиболее простой способ, который помог бы унифицировать противоречивые суждения, — это дополнение УПК нормой, которая бы закрепила систему субъектов доказывания. Тем не менее законодатель в принципе не оперирует понятиями «субъект доказывания», «лицо, осуществляющее доказывание», «участник доказывания» и др. В связи с этим суд вполне может быть отнесен к участникам доказывания, хотя бы на основании того, что он управомочен собирать, проверять и оценивать доказательства. Анализируя «Судебное следствие», можно установить конкретные способы по сбору доказательств судом. УПК допускает возможность производства судом определенных следственных действий как по ходатайству других участников, так и по собственной инициативе. Кроме того, проведение допроса обвиняемого, потерпевшего, свидетеля в суде является обязательным, только в исключительных случаях могут быть оглашены показания, данные при досудебном производстве: – при наличии существенных противоречий между этими показаниями и показаниями, данными в судебном заседании; – при отказе обвиняемого от дачи показаний в судебном заседании; – когда дело рассматривается в отсутствие обвиняемого; – при отсутствии в судебном заседании потерпевшего или свидетеля по причинам, исключающим возможность их явки. Указанные положения дают основания считать суд самостоятельным субъектом доказывания. Кроме того, по мнению некоторых ученых, статус субъекта доказывания предполагает не только управомочие на сбор, проверку и оценку доказательств, но и ответственность субъекта. Итогом участия суда в производстве по уголовному делу является вынесение обоснованного приговора, то есть основанного на исследованных в судебном заседании доказательствах. Суд – орган, разрешающий уголовное дело по существу, определяющий невиновность или виновность подсудимого, также принимающий иные решения, предусмотренные УПК РФ. В соответствии со ст. 118 Конституции РФ, ст. 8 УПК РФ правосудие в  России осуществляется только судом. Лишь суд может назначить лицу уголовное наказание. Только суд вправе принять решение о применении к лицу принудительной меры медицинского характера вместо уголовной ответственности (ст. 443 УПК РФ).Это придает судебному разбирательству значение важнейшей стадии процесса, а суд выделяет из всех иных органов, ведущих производство по делу, ставит его в особое положение, обязывая выступать гарантом прав и свобод человека и гражданина. Нужно учесть, что принцип осуществления правосудия только судом не ограничивается судебным разбирательством в суде первой инстанции, а характеризует все судебные стадии процесса. В каждой из них правосудие осуществляется в тех формах, какие соответствуют характеру и назначению разрешаемых в данной стадии задач.Однако необходимо также заметить, что этот принцип определяет такой правовой режим, при котором отмена или изменение судебных решений допускается не иначе как вышестоящим судом и в порядке осуществления правосудия по уголовным делам. Ни одно судебное решение не может быть отменено или изменено каким бы то ни было государственным органом, в том числе высшей государственной властью. В этом проявляется не только исключительность, но и полнота судебной власти: вступившие в законную силу решения суда обязательны для всех, не исключая высшие органы власти, под страхом возможной уголовной ответственности (ст. 392 УПК РФ).Рассмотрение уголовных дел судами осуществляется коллегиально и единолично. Судья единолично решает вопросы, подлежащие выяснению при назначении судебного заседания (ст. 228 УПК РФ), вопросы, связанные с подготовкой к рассмотрению дела в судебном заседании, принимает решения, определяющие движение уголовного дела (ст. 227 УПК РФ). Практически все дела по первой инстанции в районных судах и у мировых судей должны рассматриваться единолично (ст. 31 УПК РФ).Статья 30 УПК РФ устанавливает состав суда, полномочный рассматривать уголовные дела коллегиально или единолично.Суд первой инстанции рассматривает уголовные дела в следующем составе:судья федерального суда общей юрисдикции – уголовные дела о всех преступлениях, за исключением дел, отнесенных к подсудности мировых судов, коллегии из трех судей федерального суда общей юрисдикции (среднего звена) и коллегии присяжных. Это уголовные дела о преступлениях, за совершение которых наказание не превышает десяти лет лишения свободы;судья федерального суда общей юрисдикции и коллегия из двенадцати присяжных заседателей – по ходатайству обвиняемого уголовные дела о преступлениях, указанных в п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК (например, умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах);коллегия из трех судей федерального суда общей юрисдикции – уголовные дела о тяжких и особо тяжких преступлениях при наличии заявленного до начала судебного следствия ходатайства подсудимого, а также уголовные дела о преступлениях, указанных в ч. 3 ст. 31 УПК (введена в действие с 1 января 2003 г.), до этой даты дела данной категории рассматривались судьей федерального суда общей юрисдикции единолично;мировой судья – уголовные дела, подсудные ему в соответствии с ч. 1 ст. 31 УПК (большинство дел о преступлениях, срок наказания за совершение которых не превышает трех лет лишения свободы, за исключением некоторых составов, например, приобретение без цели сбыта наркотических средств в крупном размере – ст. 228 ч. 1 УК РФ).Рассмотрение уголовных дел в апелляционном порядке осуществляется судьей районного суда единолично.Рассмотрение уголовных дел в кассационном порядке осуществляется судом в составе трех судей федерального суда общей юрисдикции, а в порядке надзора – в составе не менее трех судей федерального суда общей юрисдикции.При рассмотрении уголовного дела судом в составе трех судей федерального суда общей юрисдикции один из них председательствует в судебном заседании.Только суд правомочен:признать лицо виновным в совершении преступления и назначить ему наказание;применить к лицу принудительные меры медицинского характера в соответствии с требованиями главы 51 УПК РФ;применить к лицу принудительные меры воспитательного воздействия в соответствии с требованиями главы 50 УПК РФ;отменить или изменить решение, принятое нижестоящим судом.Только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения:об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога;о продлении срока содержания под стражей;о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы;о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц; о производстве обыска и (или) выемки в жилище;о производстве выемки заложенной или сданной на хранение в ломбард вещи;о производстве личного обыска, за исключением случаев, предусмотренных ст. 93   УПК РФ;о производстве выемки предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, а также предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях;о наложении ареста на корреспонденцию, разрешении на ее осмотр и выемку в учреждениях связи;о наложении ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящиеся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях;о временном отстранении подозреваемого или обвиняемого от должности в соответствии со ст. 114 УПК РФ;о контроле и записи телефонных и иных переговоров.Суд правомочен в ходе досудебного производства рассматривать жалобы на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя в случаях и порядке, которые предусмотрены ст. 125 УПК РФ.Если при судебном рассмотрении уголовного дела будут выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении уголовного дела нижестоящим судом, то суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер. Суд вправе вынести частное определение или постановление и в других случаях, если признает это необходимым.Присяжные заседатели являются простыми гражданами, не искушенными в вопросах права, и потому закон относит к их компетенции только вопросы доказанности тех фактических обстоятельств дела, которые влияют на разрешение вопроса виновности лица, в совершении конкретного преступления, а именно:доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый;доказано ли, что это деяние совершил подсудимый;виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.Если присяжные признают подсудимого виновным, они должны высказать свое мнение относительно того, заслуживает ли подсудимый снисхождения. В отличие от ранее действовавшего законодательства вопрос об особом снисхождении перед присяжными не ставится.Все правовые вопросы, вытекающие из вердикта присяжных, разрешаются без их участия единолично председательствующим.Таким образом, подводя итог вышеизложенного отметим, что мнения процессуалистов насчет процессуального положения суда как субъекта доказывания остаются противоречивыми. В связи с тем, что сам законодатель не дает четкой дефиниции понятию «субъект доказывания», таким статусом вполне справедливо может быть наделен практически любой участник уголовного процесса. На современном этапе развития уголовного процесса суд, являясь единственным органом, управомоченным законом на отправление правосудия, в некоторых случаях тем не менее может проводить отдельные следственные и иные процессуальные действия, что и порождает дискуссии среди ученых-процессуалистов.2.2 Возвращение уголовного дела прокурору. Приостановление производства по уголовному делу. Прекращение уголовного дела или уголовного преследованияОбвинение в уголовном судопроизводстве является той движущей силой, которая обуславливает фактически все правоотношения субъектов уголовного судопроизводства. При этом обвинение не следует рассматривать как некую категорию, имеющую однозначное содержание и означающую деятельность по осуществлению уголовного преследования в ходе производства по уголовному делу. Это сложный институт, содержание которого многоаспектно и различно по своей природе и содержанию. Обвинение в п. 22 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК Российской Федерации) рассматривается как утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом. Через обвинение законодатель раскрывает сущность уголовного преследования (п. 55 ст. 5 УПК Российской Федерации). Обвинительную деятельность в традиционном понимании реализуют должностные лица, наделенные соответствующими процессуальными полномочиями. Однако, кроме них, обвинительную деятельность осуществляют и лица, имеющие в деле личный интерес, не занимающие должности в государственных структурах, — потерпевший, гражданский истец, представители данных лиц. В науке дискуссионными являются вопросы о том, в какой момент мы можем вести речь об обвинении в уголовном процессе, в чем особенности данного института на каждой из процессуальных стадий. Все это свидетельствует об актуальности вопросов, связанных с институтом обвинения в уголовном судопроизводстве. В настоящей статье мы обратимся лишь к некоторым проблемным аспектам осуществления прокурором обвинительной деятельности в отдельных судебных стадиях. Прокурор является участником, деятельность которого неизбежно ассоциируется с обвинительной деятельностью в уголовном процессе, поскольку данный субъект олицетворяет собой закон и защиту в правовой жизни государства. На судебных стадиях прокурор фактически меняется «процессуальными местами» со следователем, дознавателем, инициируя дальнейшие уголовно-процессуальные отношения. Соглашаясь с позицией и решением следователя (дознавателя), высказанными в обвинительном заключении (обвинительном акте), прокурор фактически дальше сам «инициирует» уголовный процесс. Среди полномочий прокурора на судебных стадиях одним из актуальных является возможность мотивированного отказа от обвинения. Так, в ч. 4 ст. 37 УПК Российской Федерации указано, что прокурор вправе в порядке и по основаниям, которые установлены УПК Российской Федерации, отказаться от осуществления уголовного преследования с обязательным указанием мотивов своего решения. Обратим внимание на то, что данное полномочие никак не соотносится с конкретной стадией уголовного судопроизводства. Кроме того, в ч. 7 ст. 246 УПК Российской Федерации законодатель еще раз акцентирует внимание на этом полномочии уже в стадии судебного разбирательства, указывая, что если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части. В этой связи возникает вопрос, который мы постараемся проанализировать: как данное полномочие соотносится с назначением уголовного судопроизводства в части защиты прав и интересов лиц, потерпевших от преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК Российской Федерации)? Анализируя этот вопрос, необходимо обратить внимание на следующий существенный аспект. Потерпевший является лицом, которое заинтересовано в исходе уголовного дела, выступает на стороне обвинения, а соответственно, реализует функцию уголовного преследования. Более того, необходимо учесть, что интерес потерпевшего, в отличие от прокурора, носит личный характер. Положение потерпевшего в уголовном судопроизводстве является предметом постоянных дискуссий в различных аспектах, в том числе в вопросе объема процессуальной самостоятельности данного субъекта на протяжении всего производства по уголовному делу. Высказываются предложения и о наделении потерпевшего большей свободой, чем есть в настоящий момент, и о том, что интересы потерпевшего должны иметь приоритетное значение в сравнении с таким участником, как прокурор, который призван защищать и охранять интересы потерпевшего. Мы же полагаем, что к решению данного вопроса необходимо подходить с особой осторожностью, поскольку предоставление процессуальной свободы участнику не всегда означает позитивное решение вопроса, такая свобода может быть «во вред» участнику, ведь ее эффективная реализация зависит от умения грамотно ею распорядиться, что для юридически неподготовленного участника не всегда возможно. Представим ситуацию, когда потерпевший наделен большей процессуальной самостоятельностью в отстаивании личных интересов, нежели прокурор. Соответственно, потерпевший должен выступать инициатором обвинения в судебных стадиях (в данном случае мы не имеем в виду производство по уголовным делам частного обвинения). Это означает, что потерпевший должен быть наделен не только правом собирать и представлять доказательства, но и осуществлять более сложные юридические действия, сопряженные в том числе с принятием процессуальных решений. В частности, речь идет о формировании обвинительной позиции перед судом с учетом имеющихся юридических особенностей и аспектов конкретного уголовного дела. Вопрос собирания потерпевшим доказательств также вызывает множество проблем, связанных со статусом данных сведений, механизмом их введения в уголовный процесс, проверки и грамотной оценки сведений. Помощь в собирании доказательств может оказать и суд (по аналогии с таким правом частного обвинителя), но фактически такая ситуация не будет решать данную проблему, поскольку будет означать «перекладывание» полномочия по собиранию доказательств на суд, который фактически реализует совершенно иную функцию уголовного судопроизводства. Наделяя потерпевшего такими существенными правами и расширяя его процессуальную самостоятельность, в том числе в вопросе собирания доказательств, мы создаем ситуацию, когда частное лицо получает законную возможность в процессе собирания доказательств вторгаться в область конституционных личных прав и интересов лиц, вовлекаемых в производство по уголовному делу. Тут же возникает вопрос равноправия сторон в уголовном судопроизводстве, поскольку аналогичные аспекты надлежит рассматривать и в отношении противоположной стороны, где в этой деятельности должностные лица фактически не участвуют, только лица частные, но не менее заинтересованные, чем потерпевший. Получается, что, пытаясь достичь равноправия сторон, такие права надлежит предоставить и подозреваемому, обвиняемому в уголовном процессе, что, по-нашему мнению, не является верным решением этого вопроса. Подводя итог, следует обратить внимание, что указанные выше изменения в вопросе процессуальной самостоятельности потерпевшего фактически отождествят уголовное судопроизводство с гражданским судопроизводством, основанным на приоритете частного начала в решении процессуального спора. Данное обстоятельство противоречит самой природе уголовного процесса, которая является, прежде всего, публичной с преобладанием государственного принуждения и государственно-властных начал, вне зависимости от того, что законодатель декларирует состязательный характер российского уголовного судопроизводства. Но вместе с тем законодатель должен стремиться к совершенствованию процессуального статуса потерпевшего, в том числе и в вопросе его процессуальной самостоятельности, но делать это необходимо со всей процессуальной осторожностью, чтобы не нарушить процессуального баланса сторон в уголовно-процессуальном споре при максимальном обеспечении их интересов. Вернемся к такому полномочию прокурора, как возможность отказа от обвинения. Во-первых, разберемся, насколько категорично это полномочие по своей природе. Еще раз уточним, что как должностное лицо прокурор обладает полномочиями в уголовном процессе. Однако в ч. 4 ст. 37 УПК Российской Федерации данное положение излагается термином «вправе», а именно: прокурор вправе в порядке и по основаниям, которые установлены УПК Российской Федерации, отказаться от осуществления уголовного преследования с обязательным указанием мотивов своего решения. Мы имеем ситуацию, которая, на первый взгляд, понятна: исходя из сложившейся процессуальной самостоятельности, принимая во внимание собранные доказательства, прокурор может принять данное решение, которое влечет не просто значительные последствия, а фактически подводит итог всему производству по уголовному делу. То есть прокурор в данном случае сам определяет необходимость и дальнейшую возможность поддержания обвинения по делу. Согласно ст. 6 УПК Российской Федерации, назначением уголовного судопроизводства является защита прав не только лиц, потерпевших от преступления, но и лиц, подвергшихся незаконному уголовному преследованию. Поскольку, как ранее нами было замечено, прокурор в государстве олицетворяет собой законность и защиту прав субъектов, отказ прокурора от обвинения в случае его недостаточной доказанности должен быть все же не правом этого должностного лица, а его обязанностью, что и следует закрепить в законе. В данном случае уместно привести положение приказа Генеральной прокуратуры «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства» от 30 июня 2021 г. № 376, где особо обращено внимание на то, что отказ от уголовного преследования невиновных и их реабилитация в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и поддержание обоснованного обвинения. Далее возникает следующий вопрос: на какой стадии возможен отказ прокурора от обвинения? А именно: возможен ли такой отказ на стадии подготовки к судебному заседанию? Здесь необходимо учитывать два аспекта. С одной стороны, ст. 37 УПК Российской Федерации, регламентируя данное правило, не «привязывает» его к конкретной стадии, что дает возможность обсуждать его реализацию на стадии подготовки к судебному заседанию. Так, фактически можно реализовать данное полномочие в рамках предварительного слушания, когда прокурор полагает, что доказательств, имеющихся по уголовному делу, недостаточно для постановления обвинительного приговора. Такая ситуация может возникнуть, например, когда суд в ходе предварительного слушания принял решение об исключении доказательства, а на данном доказательстве фактически была выстроена вся доказательственная база, соответственно, и позиция обвинения. Сложилась ситуация, когда очевидно, что того, что осталось у обвинения, явно недостаточно для постановления обвинительного приговора. Понятно, что нецелесообразно «инициировать» процесс далее и в данной ситуации возможен отказ от обвинения. С другой стороны, в ст. 246 УПК Российской Федерации законодатель регламентирует данное полномочие применительно к судебному разбирательству, что также вполне понятно. В ходе разбирательства уголовного дела возможны полноценный анализ и оценка собранных по делу доказательств, что влечет обоснованное решение, в том числе отказ прокурора от обвинения. В подтверждение этого в указанном выше приказе также обращено внимание на следующее правило: «Исходить из того, что государственный обвинитель, руководствуясь законом и совестью, может отказаться от обвинения только после всестороннего исследования доказательств. Мотивированные отказ от обвинения, изменение обвинения в сторону смягчения представлять суду в письменной форме». Указанное положение соответствует и позиции Конституционного Суда Российской Федерации, который указал, что полный или частичный отказ прокурора от обвинения и принятие судом соответствующего процессуального решения могут иметь место только после «завершения исследования значимых для дела материалов и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты». В данном случае мы склоняемся к позиции ряда ученых, полагающих, что такое решение прокурора может иметь место лишь по окончании судебного следствия либо в ходе прений сторон. Так, С. В. Петраков и М. П. Поляков отмечают: «Отказ государственного обвинителя от обвинения возможен только в прениях сторон, потому что в противном случае, становится непонятно, из чего исходит обвинитель при отказе от обвинения, когда все доказательства еще не были исследованы в судебном порядке. Отказ от обвинения на этапе исследования доказательств представляется преждевременным и необоснованным со стороны государственного обвинителя, т. к. ни одно из доказательств не имеет заранее установленной силы». Поэтому считаем, что отказ прокурора от поддержания государственного обвинения по уголовному делу должен иметь место на стадии судебного разбирательства в ходе судебных прений. Отказ от обвинения возможен на стадии подготовки к судебному разбирательству, однако основанием для такого отказа может быть только недоказанность обвинения.ЗаключениеРассмотрение уголовного дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, неотъемлемое право гражданина, гарантированное частью 1 статьи 47 Конституции Российской Федерации. Обвиняемый, потерпевший и другие участники уголовного процесса, а также все граждане имеют право знать, какой именно суд в соответствии с законом правомочен рассматривать конкретное уголовное дело. Нарушение правил о подсудности уголовных дел неминуемо повлечет признание любого приговора незаконным и его отмену.          В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации вопрос о подсудности уголовного дела рассматривается и разрешается прокурором при направлении дела с обвинительным заключением в суд, а также судьями при получении дела для рассмотрения. Видов подсудности достаточно много, и одна из основных - это предметная (родовая) подсудность. Она определяет полномочный на рассмотрение уголовного дела суд соответствующего звена судебной системы в зависимости от квалификации преступления или наиболее тяжкого из нескольких совершенных преступлений.Как установлено частью 1 статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, почти все преступления небольшой тяжести, за которые предусмотрено наказание не свыше 3 лет лишения свободы, рассматривают мировые судьи. Исключение составляют лишь те преступления, которые прямо указаны в законе (например, убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, и некоторые другие).Основную массу всех уголовных дел рассматривают судьи районных судов общей юрисдикции, это основное звено российской судебной системы. Судами районного звена рассматриваются все уголовные дела о преступлениях, которые не отнесены к подсудности других судов. Иначе говоря, если в законе нет указаний, что дело подсудно мировому судье или суду субъекта Российской Федерации, то это автоматически означает, что оно подсудно районному суду.Суды уровня субъекта Российской Федерации (республиканские, краевые, областные и т.д.) рассматривают уголовные дела о некоторых особо тяжких преступлениях, например, убийствах, совершенных при отягчающих обстоятельствах, бандитизме, организации преступного сообщества и ряда других. Однако с момента введения в июле 2018 года возможности рассмотрения в районных судах уголовных дел с участием коллегии присяжных заседателей, дела о таких преступлениях будут рассматриваться судами субъектов Российской Федерации только при наличии возможности назначения обвиняемому наказания в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни. Это значит, что уголовные дела о преступлениях, совершенных несовершеннолетними подростками, женщинами, лицами старше 65 лет будут рассматриваться районными судами. Также судами субъектов Российской Федерации рассматриваются все уголовные дела, содержащие сведения, составляющие государственную тайну.Кроме того, необходимо знать, что после вступления 1 января 2013 года в силу Федерального закона от 29 декабря 2010 г. N 433-ФЗ Верховный Суд Российской Федерации в качестве суда первой инстанции уголовные дела не рассматривает, следовательно, понятие "подсудность" к нему сегодня неприменимо.Существует также исключительная подсудность, которая относит рассмотрение некоторых уголовных дел к подсудности только одного или нескольких конкретных судов одного звена. Согласно части 6.1 статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации только Дальневосточному, Московскому, Приволжскому и Северо-Кавказскому окружным военным судам подсудны уголовные дела о преступлениях террористической направленности и сопряженных с терроризмом, а также о преступлениях, совершенных в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма. Понятно, что речь идет о вынужденной законодательной мере, связанной с особой опасностью террористических преступлений не только в момент их совершения, но и при рассмотрении дел о них.Список использованной литературыКонституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020)// http://www.consultant.ruУголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (УПК РФ)// "Российская газета" от 22 декабря 2001 г. N 249Алексеев А.И. Российская уголовная политика: преодоление кризиса / А.И. Алексеев, В.С. Овчинский, Э.Ф. Побегайло. — Москва : Норма, 2016. — 144 с.Ананиан, Л.Л. Петрухин И.Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 4: государство и право. – 2019. - №3. – С. 132 – 134Арутюнян А.А. Курс уголовного процесса / А. А. Арутюнян, Л. В. Брусницын, О. Л. Васильев [и др.]; под ред. Л. В. Головко. Москва: Статут, 2016. 1280 c.Безлепкин Б. Т. Комментарий к уголовно процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). Доступ из справ. -правовой системы «Консультант Плюс» Панфилов П.О. Особенности производства по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2019. 26 сВласова В. С. К вопросу о приспосабливании уголовно-процессуального механизма к цифровой реальности // Библиотека криминалиста. 2018. № 1. С. 9–18Воронин О.В. Прокурорский надзор в Российской Федерации : учеб.-метод. комплекс / под ред. А.Г. Халиулина. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2021. – 226 сГаврилов Б.Я. Идеология формирования современного досудебного производства / Б.Я. Гаврилов // Труды Академии управления МВД России. — 2018. — № 1 (45). — С. 22–28.Гладышева, О.В. Значение состязательности для справедливого уголовного судопроизводства [Текст] / О.В.Гладышева // Право и политика. - 2018. - № 1. - С. 145- 149Головко Л. В. Уголовное судопроизводство в условиях перманентной судебной реформы // Закон. 2019. № 4. С. 67—82Жуйков В.М.О некоторых проблемах принципа независимости судей //Закон. 2019. N 10.С.122-136. Загорский Г.И. Обеспечение прав сторон при рассмотрении судом уголовных дел частного обвинения // Судебная власть и уголовный процесс. -2017. - №4. – С.125 – 129.Кожокарь В.В. Возбуждение уголовного дела: правовая позиция Конституционного Суда и Верховного Суда РФ / В.В. Кожокарь // Труды Академии управления МВД России. — 2015. — № 1 (33). — С. 20–22Козявин, А.А., Рябинина, Т.К. Противоречия реализации конституционного принципа состязательности судебного разбирательства по уголовному делу [Текст]: материалы Междунар. науч.-практ. конф, посв. 15-летию Конституции Российской Федерации. - М., 2019. - Т. 2. - С. 496-501.Колпашникова, В. М. Теоретические и практические вопросы участия государственного обвинителя в суде первой инстанции : автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.09 / В. М. Колпашникова ; Южно-Урал. гос. ун-т. — Челябинск, 2016. — С. 8–9.Марковичева Е. В. Цифровая трансформация российского уголовного судопроизводства // Правосудие. 2020. Т. 2, № 3. С. 86–99Марфицин П. Г. Некоторые несогласия с понятием «согласие» в уголовном судопроизводстве // Вестник Омской юридической академии. 2016. № 3 (32). С. 65—68.Попова Л.В. Особенности уголовно-процессуального регулирования досудебного производства по уголовным делам об экономических преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности: дис. канд. юрид. наук. Волгоград, 2019. 24 с. Румянцева М. О. Возбуждение уголовного дела: проблемы и перспективы: монография. Москва: Юстицинформ, 2019. 146 с