Языковая интуиция и её свойства

Определение языковой интуиции
Данные о феномене языковой интуиции отрывочны: каждый обращавшийся к этой сфере исследователь занимался ею, как правило, применительно к отдельным языковым объектам (предложениям, частям речи, именам собственным и др.), опираясь на выбранную или выстроенную им самим концепцию. Многие связанные с этим феноменом частные вопросы вообще не стали предметом психологического исследования. Один из них – вопрос об участии неосознаваемых процессов в восприятии текста и о выполняемых ими при этом функциях.
В отношении содержания и генезиса языковой интуиции сложились три основные точки зрения. 1. Языковая интуиция – это совокупность ассоциативных обобщений языковых фактов. Языковая интуиция в исследованиях этого направления тождественно ассоциативным механизмам, компенсирующим дефицит строгого знания о языке. Есть один момент, обращающий на себя особое внимание: во всех экспериментах испытуемые демонстрируют преобладающую ориентацию на семантику материала, а не на его формально- грамматические аспекты. Можно думать, что закрепление в языковом сознании связи «смысл – форма – функция» начинается с первого звена – «смысла». И лишь впоследствии будут улавливаться его связи с другими звеньями, которые могут носить и неформализованный характер, т.е. с неизбежностью потребуют для их восприятия участия интуиции, или чувства языка.
2. Языковая интуиция – это автоматическая сторона речевых процессов. В этом подходе она сводится к языковой компетенции, связанной с особыми процессами языкового мышления. Предполагается, что она использует те же механизмы, что и мышление рациональное, но в автоматизированном виде. Исследователи считают, что чувство языка отличается от осознаваемых процессов. Однако его особенность состоит лишь в том, что ориентировка в ситуации решения той или иной проблемы, связанной с языком, осуществляется не по отдельным ее признакам, а по общему образу (матрице). Эта матрица является системой связей, возникшей в результате обобщения множества речевых ситуаций, в которых участвовал носитель языка. Она обеспечивает различение «нормальных» и ошибочных единиц речи. Потому матрица функционирует как фильтр: она позволяет носителю языка контролировать свою и чужую речь. Функция контроля понимается очень широко: его объектом становится не только верно/неверно построенное высказывание, но и привычное/непривычное, удачное/неудачное и т. д. Важным наблюдением является то, что интуиция притупляется при работе с текстом, переведенным с другого языка, даже близкого. Таким образом, этот фильтр обладает низкой помехоустойчивостью, что характерно для автоматизированных процессов. Однако остается неясным тезис об обобщении множества ситуаций в опыте носителя языка: оно должно пройти какой-то путь, прежде чем автоматизироваться.
3. Языковая интуиция как особый механизм языкового мышления. Третий подход, в отличие от двух первых, не является единообразным. В нем языковая интуицию связывают с различными видами специфических обобщений, осуществляемых посредством механизмов, отличных от осознавания грамматических понятий и отношений. Однако сам факт выделения неосознаваемых процессов анализа языкового материала в особую категорию крайне важен. Отмечается мысль о том, что связи слова и значения не запоминаются, а каждый раз создаются заново: представление о какой-то ситуации вызывает у человека определенное состояние (установку), в котором он порождает те или иные слова и высказывания. Усваиваются не отдельные слова, а лишь определенные принципы порождения, присущие тому или иному языку. Механизмы, которые реализуют эти принципы, носителем языка не осознаются. Неосознаваемость сближает их с действиями по «языковой интуиции». Из описания функций «бессознательного» очевидно, что его можно отождествить с языковой установкой. Интересны здесь два момента. Во-первых, попытка четко отделить языковую интуицию от иных, сходных с ним, феноменов. Языковая интуиция определена как интуитивный компонент работы с языковым материалом, не поддающимся полной формализации и алгоритмизации, а следовательно – сознательному анализу. Во-вторых, ясное указание на связь языковой интуиции, в первую очередь, с семантической стороной языкового материала. В частности, было показано, что наиболее эффективное преобразование одних синтаксических конструкций в другие осуществляется более оперативно при опоре на анализ семантической структуры предложения, нежели при ориентации на формально- грамматические признаки. Таким образом, гипотеза, основанная на языковой интуиции, предшествует самому решению задачи. Проведенные учеными эксперименты показали, что языковая интуиция выполняет, помимо контрольной функции, и функцию прогностическую в процессе работы с аспектами языковой системы. Внутри всех описанных подходов можно выделить ряд сходных моментов. Во всех работах подчеркивается, что языковая интуиция подразумевает ориентацию преимущественно на семантическую сторону материала. Практически все авторы пишут о том, что решения, диктуемые языковой интуицией, человеком плохо осознаются. Поэтому, вероятно, психологическое содержание языковой интуиции следует искать среди неосознаваемых механизмов. Механизм интуиции формируется спонтанно только в рамках речевой практики. Это говорит, в какой-то мере, о низкой степени произвольности в её работе: она не может быть начата по произвольному желанию человека (в отличии от отработки правила) и потому невозможна специальная отдельная тренировка. Можно думать, что наиболее точным критерием выделения языковой интуиции служит критерий, предлагаемый в третьем подходе, – наличие особого (интуитивного) механизма языкового мышления, отличающего языковую интуицию от рационально-логического мышления и вступающего в действие, когда характеристики и отношения в языковом материале не поддаются строгой формализации. Опираясь на этот подход, есть вероятность определить, какие именно аспекты восприятия текста осуществляются механизмами, отличными от рационального, осознаваемого мышления. В данном случае рассматриваются материалы связных текстов, относящихся к художественным жанрам. Существует много определений художественного текста. Но в большинстве своем они никак не связаны с употреблением в нем тех или иных языковых средств. Однако есть и такое определение художественности, которое опирается именно на язык. А.А.Потебня указывает, что только в художественном («поэтическом», по его определению) тексте слова могут употребляться в значениях, отличных от тех, которые существуют в повседневном узусе. Если слова обыденного языка усваиваются при помощи памяти или репродуктивного мышления, то слова в переносном значении должны быть понятны при помощи размышления. Такое значение всегда индивидуально, и никакой традиции его предыдущего употребления, которую можно было бы запомнить, не существует. Таким образом, задача сводится к анализу понимания «нестандартных элементов» языка. Исследование понимания этого пласта языка требует изучения психологических механизмов понимания вообще. Любой текст подразумевает какую-то проблему – вопрос, на который он отвечает, и определенный набор ответов на этот вопрос. Вместе эти компоненты образуют концепт текста. Они присутствуют в нем неявно. Потому человек не восстанавливает его, а лишь строит его модель, которая позволяет использовать все элементы данного текста. Таких моделей может быть несколько. С возможностью многих интерпретаций связано наличие монтажа – необходимость установления связей каждого из элементов текста с концептом, приписывания каждому из них определенного конкретного смысла. Даже в легко монтируемых текстах монтаж высоко вариативен. Но в любом из них существует и некоторый постоянный смысл, обусловленный набором и взаимоотношениями языковых единиц, составляющих «тело» текста. Языковое мышление помогает их обнаруживать. Это мышление может быть определено как мышление интуитивное, быстрое, нерефлексивное и неосознаваемое.  Мы можем увидеть сходство свойств языкового мышления и языковой интуиции, как его понимают в третьем подходе.
Свойства языковой интуиции
На основе определений понятия «языковая интуиция» выдвигается гипотеза о существовании трех свойств языковой интуиции, которая вполне подтверждается экспериментальными данными. В основе всех этих свойств лежат, судя по всему, операции с невербальными образами, порожденными восприятием текста. Различия самих свойств определяются тем, какую именно сторону образов они затрагивают и как:
импликативную – проникновение в подтекст, т. е. извлечение из текста скрытой, неэксплицированной в слове, информации («скрытых смыслов»);
эстетико-эмпатийную – проникновение в личное отношение автора к описываемым событиям, персонажам и т. д. Это та часть языковой интуиции, которая ответственна не столько за анализ текста, сколько за его синтез: она способствует развитию внутреннего диалога автора и читателя по вопросам, которые затрагивает текст;
эмоционально-оценочную – непосредственную оценку текста как хорошо или плохо написанного. Она ставит тот текст, который человек воспринимает сейчас, в его индивидуальный литературный контекст через сопоставление текста с другими текстами, воспринятыми когда-либо тем же читателем. Она отвечает за избирательное отношение читателя к литературе.
Список использованной литературы:
1. Божович Е.Д. О функциях чувства языка в решении школьниками семантико- синтаксических задач // Вопросы психологии.1988. №4.
2. Божович Е.Д. Учителю о языковой компетенции ребенка. Психолого- педагогические аспекты языкового образования: Монография. М., 2002.
3. Божович Л.И. Значение осознания языковых обобщений в обучении правописанию // Известия АПН РСФСР. 1946. № 3.
4. Брудный А.А. Психологическая герменевтика. М., 2005
5. Васильева И.Т. Бессознательное в естественных и учебных условиях овладения языком // Бессознательное: природа, функции, методы исследования: В 3 т. / Под общ. ред. А.С. Прагнишвили, А.Е. Широзия, Ф.В. Басина. Т. 3.Тбилиси, 1978.
6. Гохлернер М.М., Ейгер Г.В. Психологический механизм чувства языка // Вопросы психологии. 1983. №4.
7. Додонов Б.И. Процесс категориального узнавания грамматического материала // Вопросы психологии. 1959. № 2.
8. Жуйков С.Ф. Психологические основы повышения эффективности обучения младших школьников родному языку. М., 1979.
9. Имедадзе Н.В. Бессознательные стратегии овладения языком // Бессознательное: природа, функции, методы исследования: В 3 т. / Под общ. ред. А.С. Прагнишвили, А.Е. Широзия, Ф.В. Басина. Т. 3. Тбилиси, 1978.
10. Орлова А.М. К вопросу об объективной обусловленности так называемого «чутья языка» // Вопросы психологии. 1955. №5.
11. Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989. 12. Узнадзе Д.Н. Внутренняя форма языка // Психология установки. СПб., 2001