Эволюция интеграционных инициатив в регионе латинской америки и карибского бассейна в 21 веке

 ВВЕДЕНИЕ  3

ГЛАВА 1. ОСНОВЫ ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ   5

1.1 Понятие и эволюция интеграционных процессов  5

1.2 Особенности этапов развития интеграционных процессов  12

ГЛАВА 2. ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ И КАРИБСКОМ БАССЕЙНЕ В 21 ВЕКЕ   22

2.1 История и эволюция интеграционных процессов в Латинской Америке и Карибском бассейне  22

2.2 Проблемы и перспективы интеграционных процессов в странах Латинской Америки и Карибского бассейна  28

ЗАКЛЮЧЕНИЕ  36

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ  38

ВВЕДЕНИЕ

Среди большинства ученых анализ процессов интеграции еще не достиг той амплитуды и глубины, которых заслуживает ее растущее значение в системе международных отношений. Одна и та же концепция интеграции пока не является общепринятой в доктрине. Более того, оно не часто встречается в крупных энциклопедических трудах; по крайней мере, не в том смысле, который нас интересует. Даже в библиографии международных отношений, особенно «классической», мы находим лишь редкие случаи, когда авторы исчерпывающим образом рассматривают это понятие (и его родственные темы). Если уж на то пошло, то более многочисленны те, кто принадлежит к так называемой «научной» школе и пытается добиться прогресса в познании интегративных процессов. Но даже с этой точки зрения многое еще предстоит сделать. Одна из тенденций постбихевиорализма - обращение к такому типу исследований, который был бы более релевантен для лиц, принимающих решения. В настоящее время проблема интеграции стоит на одном из первых мест в порядке приоритетов, установленных сторонниками этого подхода. Методология, аналитическая техника и количественная оценка по-прежнему остаются важными. Но в перспективе к ним добавляется проблема заполнения пробелов между количественным и качественным анализом, а также переоценка изучения истории и получение от нее номотетического использования, которое позволило бы плавно двигаться по номотетико-идиографическому континууму и отделить теорию от ее временных условий.Актуальность работы обусловлена значимостью выбранной темы. Интеграция стала тем фактором, который имеет существенное значение для принятия экономических решений как для национальных экономик, так и для международных. Большинство стран объединяют интеграционные процессы с либерализацией торговли, не игнорируя важный процесс глобализации.Объект исследования. Латинская Америка и Карибский бассейн.Предмет исследования. Эволюция интеграционных процессов.Цель работы. Исследовать эволюцию интеграционных инициатив в странах Латинской Америки и Карибского бассейна.Задачи работы:Рассмотреть понятие и эволюцию интеграционных процессов;Изучить особенности этапов развития интеграционных процессов;Рассмотреть историю и эволюцию интеграционных процессов в Латинской Америке и Карибском бассейне;Определить проблемы и перспективы интеграционных процессов в странах Латинской Америки и Карибского бассейна.Структура работы. Работа состоит из введения, теоретической и практической части в виде двух глав, заключения и списка использованных источников.ГЛАВА 1. ОСНОВЫ ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ 1.1 Понятие и эволюция интеграционных процессовТермин «интеграция» относится к процессу, в ходе которого качество отношений между автономными социальными единицами (родственными группами, племенами, городами, профсоюзами, торговыми ассоциациями, политическими партиями) изменяется таким образом, что каждая из них теряет свою автономность и становится частью более крупной совокупности. В политических дискуссиях этот термин используется для анализа таких изменений среди более или менее «суверенных» политических единиц, а в изучении международных отношений он ограничивается анализом кумулятивно изменяющихся отношений между государствами, в результате чего они принимают некоторую новую центральную власть. Исторически сложилось так, что такая власть чаще всего навязывалась военной силой - завоевательной группой побежденным. Чтобы отличить «интеграцию» от насильственного создания империй, мы должны уточнить, что эрозия местной автономии может быть основана на преднамеренных и добровольных решениях субъектов или быть результатом непреднамеренных последствий таких решений, но она никогда не может опираться на силу.В частности, «региональная» интеграция относится к процессу между двумя или более государствами в географически ограниченном масштабе, на уровне ниже глобальной интеграции, которая объединяет такие общемировые явления, как международное право, Организация Объединенных Наций, мировая торговля или движение населения. В таком определении «региональная интеграция» является идентифицируемым процессом в Древней Греции, Северной Америке восемнадцатого и девятнадцатого веков и Германии девятнадцатого века, если привести несколько очевидных примеров. С 1945 года региональная интеграция стала заметным явлением как в Восточной, так и в Западной Европе, в «атлантическом регионе», на Ближнем Востоке, в Африке, Латинской Америке и в Западном полушарии в целом. В то же время «региональная дезинтеграция» проявилась в ослаблении связей между наследниками бывших колониальных империй, Британским содружеством и Французским сообществом.567912170402Рисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 1 – Мировые центры интеграционных процессовРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 1 – Мировые центры интеграционных процессовРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 1 – Мировые центры интеграционных процессовРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 1 – Мировые центры интеграционных процессовТермин «интеграция» иногда также используется для обозначения результата процесса эрозии автономии - состояния, которое достигается по его завершении; но мы ограничимся значением процесса. Этот термин важен как аналитический инструмент в руках ученых и наблюдателей, обобщающих идеи и мотивы политических акторов, которые, вероятно, будут описывать свои действия такими терминами, как «объединение», «федерация», «сближение», «установление мирных отношений» или «процветание для всех». Интеграция, таким образом, также является объективным понятием для суммирования и проецирования, возможно, субъективных целей политических акторов.Участники интеграции. Первые шаги интеграции влияют на четыре различных типа участников, которые пытаются приспособиться к изменениям, выдвигая требования, которые, в свою очередь, усиливают интеграцию.Расширяющиеся групповые ожидания возникают среди промышленников, дилеров и профсоюзов в первоначально объединенных секторах экономики. Появляется желание подчинить еще не интегрированные, но тесно связанные экономические сектора центральным правилам, а также желание разработать средства политического контроля над этими более крупными вопросами. И в процессе переформулирования ожиданий и требований соответствующие группы интересов сближаются друг с другом через национальные границы, образуя новые объединения, в то время как их прежние связи с национальными друзьями ухудшаются. Среди политических партий происходит аналогичный феномен. Здесь перелив проявляется в желании контролировать новые центральные административные органы, агентства с ярко выраженным технократическим характером - независимо от того, являются ли они федеральными или межправительственными по юридической компетенции. Но, кроме того, более широкое поле законодательной деятельности открывает возможности для реализации партийных программ, которые до этого были заторможены в неподвижности жестко разделенных национальных экономик. Это справедливо как для социалистов, настроенных на государство всеобщего благосостояния, так и для либералов, ориентированных на свободную торговлю. И те, и другие считают, что выиграют от новой диспенсации.Кроме того, этот процесс проявляется в отношениях между государственными служащими, национальными правительственными учреждениями, центральными банками и техническими консультантами. Приверженность реализации согласованных экономических целей не допускает бесконечного саботажа коллективных решений. Сиюминутные кризисы и препятствия уступают место только в том случае, если бюрократы соглашаются на новые механизмы централизованного управления. Приверженность одному набору совместных мер неумолимо ведет к последующим обязательствам по принятию дополнительных совместных мер для выполнения первого набора. Таким образом, национальные бюрократии имеют тенденцию взаимопроникать друг в друга в особом европейском институциональном контексте, в котором осуществляется интеграция.Наконец, интеграции способствует неспособность правительств и частных субъектов, находящихся вне системы интегрирующихся государств, оставаться в стороне от этого процесса. Принимая решение о присоединении к союзу, они подвергают себя воздействию побочных тенденций, заложенных в отношениях между группами интересов, политическими партиями и государственными служащими, тем самым подтверждая и ускоряя тенденцию, начатую первоначальным решением правительства о присоединении.Модели интеграции. Как показало краткое изложение эволюции концепции и процесса, фактическая модель региональной интеграции может быть разделена в зависимости от (1) предмета, выделенного для совместных действий, (2) характера участвующих государств и (3) типа центральных институтов, которые они создают. Соотнеся пункты каждого из этих типов с реальными ситуациями, мы можем сказать что-то об успехе конкретных интеграционных усилий.Предмет. Региональные усилия по интеграции могут идти по прямому политическому пути, стремясь выработать совместную внешнюю политику для ассоциированных государств (ОАГ, Совет Европы, Лига арабских государств, некоторые африканские группировки). В качестве альтернативы они могут делать акцент на одной или нескольких функциональных задачах, чаще всего в области таможенных союзов, экономических союзов, экономического развития и финансов, совместных технологических и научных исследований, транспорта и телекоммуникаций. Реже функциональный акцент делается на совместной политике в области обороны, военного планирования и перевооружения, иногда путем создания единых командований и систем закупок (НАТО, Западноевропейский союз, Варшавский договор). Еще реже общая задача включает региональные правовые системы защиты прав человека (Совет Европы, ОАГ).Характер государств-участников. Многое зависит от того, являются ли участники региональной интеграции взаимно однородными или нет. Организации, объединяющие государства, резко отличающиеся друг от друга по силе, экономическому развитию и политическим институтам, редко функционируют гармонично (ОАГ, CEMA). Организациям, объединяющим государства с политическими системами, политическими партиями, группами интересов и социальными институтами, которые отличаются от члена к члену, трудно выработать общую политику по любым вопросам, кроме самых тривиальных функциональных проблем (Лига арабских государств, ОАГ, Европейская экономическая комиссия ООН).Институты. Региональные организации варьируются от минимальной традиционной межправительственной конференции до крайней федерации с ограниченными целями. Преобладает межправительственный механизм (НАТО; ОЕЭС; Организация экономического сотрудничества и развития, ОЭСР; ОАГ; Лига арабских государств; CEMA; региональные экономические комиссии ООН). Решения принимаются уполномоченными национальными делегатами, обычно на основе единогласия, при содействии центрального секретариата с минимальными полномочиями и многочисленных комиссий технических экспертов, набираемых на национальном и региональном уровнях. Истинно федеральные институты существовали для некоторых целей в Восточной Африке и функционировали в неудачной Вест-Индской федерации до 1962 года. Европейские сообщества, однако, имеют «наднациональные» институты, представляющие собой гибрид федеральных и межправительственных методов принятия решений и распределения полномочий. Эти «наднациональные» методы, которые также встречаются во многих других межправительственных организациях, противостоят автономии функциональных групп, поскольку они требуют участия большого количества государственных и частных структур, принимающих решения.Наднациональность. Институциональные характеристики наднациональности уникальны в трех отношениях. Во-первых, они предполагают одновременное присутствие проинструктированных высокопоставленных представителей правительства, не проинструктированных или проинструктированных по разрешению экспертов, нанятых из национальных бюрократий, экспертов, представляющих основные группы интересов, и «европейского» штата экспертов и высокопоставленных чиновников, которые от имени сообществ вносят предложения и пытаются найти компромисс между противоречивыми требованиями. Во-вторых, парламентский и квазизаконодательный фактор вводится через дебаты и резолюции транснациональных политических партий, действующих в Европейском парламенте. Наконец, существование независимой европейской судебной системы с полной юрисдикцией по вопросам экономической интеграции автоматически устраняет возможность поиска национальных средств правовой защиты против непопулярных центральных решений (Суд Европейских сообществ, Европейский суд по правам человека).Решения, отфильтрованные через этот процесс, редко отражают беспрекословные желания какой-либо одной стороны, будь то влиятельное национальное министерство или маргинальная группа интересов. Каждое решение — это компромисс между политиками, промышленниками, фермерами, профсоюзными деятелями и бюрократами. Стороны переосмысливают свой конфликт и вырабатывают решение на более высоком уровне, что почти всегда подразумевает расширение мандата или задач международного или национального правительственного агентства. С точки зрения метода, такое повышение уровня общих интересов сторон в значительной степени опирается на услуги институционализированного посредника - будь то один человек или совет экспертов - с автономным набором полномочий. С точки зрения результатов, этот способ размещения максимизирует интеграцию: политика, проводимая в соответствии с первоначальной задачей и предоставлением полномочий, может быть реализована только в случае расширения самой задачи, что отражается в компромиссах между государствами, заинтересованными в выполнении задачи.1.2 Особенности этапов развития интеграционных процессовДалее рассмотрим этапы развития интеграционных процессов с точки зрения региональной интеграции.Рассматриваемая как аналитическая концепция, региональная интеграция объединяет ряд отдельных, но связанных проблем, подходящих для изучения и - в определенных пределах - прогнозирования процессов региональной интеграции, происходящих в различных местах. Она объединяет поведенческие и институциональные силы, описываемые термином «перелив», который в свою очередь опирается на понятия «функционализм» и «функциональная интеграция». Концепции региональной интеграции также опираются на определенные тенденции, присущие бюрократическим организациям. В частности, они опираются на тенденцию международных организаций расширяться по функциональным линиям, с помощью функциональных правовых идей, отвечающих на новые восприятия потребностей акторами.419056214143Рисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 2 – Структура интеграционного процессаРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 2 – Структура интеграционного процессаРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 2 – Структура интеграционного процессаРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 2 – Структура интеграционного процессаВ частности, термин «перетекание» описывает присоединение новых полномочий и задач к центральной институциональной структуре на основе меняющихся требований и ожиданий со стороны таких политических субъектов, как группы интересов, политические партии и бюрократия. Он относится к специфическому процессу, который зарождается в одном функциональном контексте, первоначально отдельно от других политических проблем, а затем распространяется на смежные виды деятельности, когда главным политическим акторам становится ясно, что достижение первоначальных целей невозможно без такого расширения. Требования и ожидания в отношении дальнейших централизованных сфер деятельности развиваются из восприятия неадекватной работы существующих институтов. Неадекватность работы объясняется недостаточным наделением полномочиями или робкой политикой центральных властей; следовательно, требование новых центральных полномочий для достижения лучших результатов является прямым следствием прежней институциональной системы и перестройки групповых ожиданий, порожденных ею.С помощью концепции перелива мы можем анализировать широкие движения интеграции без необходимости утверждать идентичность целей или полное согласие между участниками. Интеграция может происходить просто на основе серии параллельных и взаимодополняющих перестановок ожиданий и требований, при этом каждый актор просто стремится «извлечь максимум из» изначально централизованного функционального контекста. Таким образом, применение концепции позволяет прогнозировать интеграционные тенденции без необходимости предполагать глубокий консенсус между государствами. Степень восприятия акторами вероятных результатов их требований к общей системе является важнейшим компонентом концепции. Один тип «обучения» способствует прогрессивному принятию моделей поведения, усиливающих тенденции перелива; но другой тип «обучения» вполне может остановить тенденцию на полпути: в нем нет ничего неизбежного. Один тип «обучения» основан на рассуждениях, связанных с концепцией «непреднамеренных последствий». Акторы, стремящиеся к лучшему достижению некоторых дорогих им целей, будут придерживаться таких моделей поведения, которые непреднамеренно приведут к укреплению определенных центральных институтов или к созданию таких институтов. Цели, движущие акторами, для них - явные и очевидные, но логика событий трансформирует сознательно ожидаемые результаты в нечто не совсем ожидаемое в плане зависимости от новых центральных властей.Теперь могут произойти две вещи: актор, узнав, что из его первоначальных желаний могут следовать непредвиденные последствия, может сознательно превратить непредвиденное в явное желание и тем самым сознательно способствовать процессу централизации; но он также может сделать вывод из тенденции развития событий, что его первоначальные цели были виноваты в непредвиденных и нежелательных последствиях, тем самым заставляя переформулировать первоначальные цели. Во втором случае адаптация приведет к дезинтегративным результатам. В этом случае цепь событий, связанных с концепцией «перелива», оборвется. Есть мало оснований полагать, что такой исход менее вероятен, чем интегративные последствия. Концепция позитивного перелива обобщает адаптивные тенденции крайней хрупкости - тенденции, которые были обращены вспять во многих известных исторических ситуациях.Далее рассмотрим региональную интеграцию как процесс.Федерации. История региональной интеграции так же стара, как и зафиксированные попытки достичь мирного объединения суверенных субъектов, усилия, которые в прошлом описывались под такими рубриками, как «федерация», «лиги» и «союзы». В литературе, посвященной этому опыту в прошлом, подчеркивался политический компонент в целях акторов, и, как правило, предполагалась необходимость существующего политического консенсуса для продолжения интеграции, кроме того, акцент делался на анализе и описании конституций таких образований; наделение центральных властей полномочиями принималось за меру политического консенсуса среди интегрирующихся единиц.Таким образом, обычный вывод, который делали авторы старшего поколения, заключался в том, что простое совпадение военных целей и целей безопасности было недостаточно постоянным требованием, не позволяющим лигам и союзам обрести конституцию, необходимую для интеграции, и поэтому исчезающим, как только непосредственная военная опасность была предотвращена. При анализе федераций акцент делался на вопросе о том, кому принадлежит окончательный суверенитет - центральному или местному правительству, сильнее ли «воля» быть нацией, чем желание быть автономным на местном уровне. Относительно мало усилий было уделено анализу моделей взаимодействия, подведенных под концепцию «перелива». Презумпция приоритета политических целей акторов препятствует постановке вопроса о том, может ли политический консенсус возникнуть на основе функциональных забот. Сообщества. После окончания Второй мировой войны акценты сместились. Ученые (и многие действующие лица), впечатленные постоянно растущими полномочиями правительств в отношении почти всех аспектов жизни - в частности, экономического благосостояния - начали интересоваться изучением связи между моделями коммерческих, социальных и технических операций и ростом общих или совпадающих целей среди важных действующих лиц. Вопросы социальной структуры, демографии, миграции, экономического развития и психологической дистанции были добавлены к прежней озабоченности военными вопросами и вопросами вооружений при рассмотрении региональной интеграции. В Западной Европе были выдвинуты конкретные предложения по региональной интеграции (например, планы Шумана и Плевена в 1950 году), направленные на создание в конечном итоге политической федерации на основе более тесных связей и общих практических проблем, порожденных институциональными шагами по слиянию определенных жизненно важных секторов национальной экономики и оборонных ведомств. , кроме того, несколько общих и централизованно определяемых планов возникли как непреднамеренное следствие институциональных и программных моделей в области обороны и экономического благосостояния. Первоначальные задачи и полномочия многих агентств (например, Организации европейского экономического сотрудничества, ОЕЭС; Организации Североатлантического договора, НАТО; Организации американских государств, ОАГ; и Экономической комиссии ООН для Латинской Америки, ЭКЛА) оказались недостаточными и привели к незапланированному росту в функционально ограниченных областях. Одновременно с этим возник новый свод законов, регулирующий для соответствующих государств новые виды функциональных операций. Поскольку институциональные формы, связанные с этим развитием, не поддавались традиционным конституционным классификациям и имели тенденцию меняться де-факто с появлением новых задач, обсуждение «федерации» как метода региональной интеграции уступило место терминам «сообщество» и «формирование сообщества». После провала двух фронтальных попыток создания единой Западной Европы посредством политической федерации (Совет Европы в 1949–1951 годах; Европейское политическое сообщество, 1952-1954 годы) понятие «сообщество» получило широкое распространение, особенно в связи с амбициозными попытками использовать механизм экономической интеграции и создания «общих рынков» в качестве функционального спускового крючка для процесса распространения. Такие усилия по формированию сообщества распространились из Западной Европы в Латинскую Америку (Латиноамериканская ассоциация свободной торговли с 1961 года; Центральноамериканский общий рынок с 1960 года), в независимую Африку с обсуждением создания африканского общего рынка (с 1962 года) и в региональное экономическое планирование в Восточной Европе (Совет экономической взаимопомощи, CEMA, с 1956 года). Европейская экономическая интеграция. Наиболее яркой иллюстрацией процесса создания сообщества является функциональное и географическое расширение масштабов западноевропейской экономической интеграции. Первым шагом стало создание в 1952 году общего рынка угля и стали, устранившего не только торговые барьеры между «континентальной шестеркой» (Бельгия, Франция, Италия, Люксембург, Нидерланды, Западная Германия), но и предполагающего общую политику в отношении правил конкуренции, субсидий, картелей и инвестиций. Ожидания, возникшие у участников угольно-сталелитейного комплекса, привели к появлению требований, которые просто не могли быть выполнены существующим центральным механизмом - Европейским сообществом угля и стали. Требования, вытекающие из этого сектора, проникли в экономику в целом, что привело к созданию в 1958 году Европейского экономического сообщества и Евратома, причем последний возник отчасти из-за неспособности Сообщества угля и стали разрешить крупный европейский топливный кризис. Новое экономическое давление и отношения, порожденные союзом «континентальной шестерки», распространились на географию и заставили Великобританию, Данию, Норвегию и Ирландию добиваться членства в Общем рынке в 1962 году. Факторы, максимизирующие интеграцию. Некоторые виды организационных задач по своей природе являются экспансивными, в то время как другие легко ограничиваются. Идеальная задача для максимизации тенденции перелива должна быть тесно связана с благосостоянием, быть очень конкретной с точки зрения первоначальных требований и в то же время достаточно широкой, чтобы первоначальные требования не могли быть достигнуты без предоставления новых полномочий. Конкретность задачи является существенной в отношении таких заданий, как создание общего рынка для узко определенных продуктов, унификация железнодорожных тарифов, устранение ограничительной практики в определенных отраслях промышленности, отмена импортных квот на фиксированные процентные пункты в течение фиксированных периодов и т.п. Функциональная специфика, однако, может быть настолько тривиальной, что остается вне потока человеческих ожиданий и действий, жизненно важных для интеграции. Так, например, обстоит дело со стандартизацией железнодорожного подвижного состава или установкой единых дорожных знаков. Короче говоря, задача должна быть одновременно конкретной и экономически важной в том смысле, что она должна содержать потенциал перетекания из одной жизненно важной области политики благосостояния в другие. Ожидания вознаграждения, которые испытывают важнейшие национальные элиты, должны быть регионально взаимодополняемыми. Таким образом, организации, объединяющие государства с разной мощью и экономическим потенциалом, редко обеспечивают идеальные условия для продолжения интеграции. Лобовая атака на политическое единство редко бывает успешной, а функциональная концентрация на обороне и вооружениях проявляет меньшую тенденцию к перетеканию, чем создание общих рынков. Концентрация на культурных программах и внедрение ценностей, связанных с защитой прав человека, до сих пор не привели к активной интеграции. Отсюда можно сделать вывод, что для того, чтобы организации могли расширить свои задачи, они должны в первую очередь опираться на конкретные ожидания участвующих элит. Хотя они не обязательно должны иметь глубокий консенсус в отношении целей или средств, их цели, тем не менее, должны быть параллельными или сходящимися. Они могут достичь согласия на основе различных путей рассуждений, а их желание работать вместе может быть чисто тактическим или мотивированным простой целесообразностью. Однако их ценности должны быть достаточно созвучны, чтобы сделать возможным сотрудничество в совместных институтах по чисто инструментальным мотивам. Элиты, не имеющие даже такого рудиментарного разделения ценностей, окажутся непривлекательными партнерами в совместном предприятии. Более того, жесткие элитные структуры вряд ли смогут достичь достаточной степени инструментальной восприимчивости к стремлениям других. Элита, которая рекрутирует своих членов из широких слоев общества, рационально и бюрократически организована, и которая избегает твердых идеологических обязательств, скорее всего, окажется восприимчивой к стимулам, связанным с концепцией «перелива». Тоталитарные элиты претендуют на эту роль не больше, чем олигархические клики в традиционных обществах. Представители открытых элит могут позволить кооптировать себя в международные и наднациональные административные органы и тем самым обязать своих последователей активно участвовать в тенденциях перелива, не чувствуя при этом, что они предают свои убеждения или своих последователей. Представители закрытых элит вряд ли обладают подобной способностью к адаптации. Элиты, лучше всего приспособленные для участия в изменяющихся социальных ситуациях, в которых может проявляться процесс перелива, — это те, которые формируются в обществах со значительной социальной мобильностью, техническим и профессиональным образованием, индустриально-управленческими ценностями и высокой степенью терпимости к технократическо-бюрократической эффективности. Хотя активный индустриализм не обязательно должен быть предварительным условием, желание индустриализации, вероятно, должно быть; даже если высокие стандарты потребления не обязательно должны существовать, желание создать такие стандарты должно преобладать; и, хотя демократия в формальном смысле не должна преобладать, терпимость к диссидентским группам и желание умиротворить их должны присутствовать. Вывод по первой главе работы. В данной главе работы рассматривались основы интеграционных процессов.Таким образом, в последние десятилетия интеграционные процессы стали неотъемлемым элементом системы международных отношений и изучения современной мировой политики. Кооперация группы стран в международный политический институт значительно увеличивает их возможности на качественное повышение веса в мировой политике. Эффективность функционирования конкретных международных интеграционных проектов зависит как от специфики и институциональной структуры института, а также от степени и возможности консолидации внешнеполитических интересов взаимодействующих государств, что формирует специфическую модель интеграции или же формирует согласие относительно выбора таковой.ГЛАВА 2. ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ И КАРИБСКОМ БАССЕЙНЕ В 21 ВЕКЕ2.1 История и эволюция интеграционных процессов в Латинской Америке и Карибском бассейнеОткрытая обстановка в Латинской Америке и Карибском бассейне, начавшаяся после окончания холодной войны, создала весьма благоприятные условия для победы беспрецедентных в региональной истории социально-политических изменений. Они, в свою очередь, оказали решающее влияние на развитие разнообразного опыта интеграции, также невиданного ранее. В результате слияния глобальных, региональных и кубинских внутренних факторов, которые рассматриваются в настоящем документе, Куба переместилась, чтобы взять на себя определенные ведущие роли в этой новой региональной ситуации. 567912102634Рисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 3 – Интеграционные объединения Латинской АмерикиРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 3 – Интеграционные объединения Латинской АмерикиРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 3 – Интеграционные объединения Латинской АмерикиРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 3 – Интеграционные объединения Латинской АмерикиЕсли говорить о различных концепциях, которые делают больший акцент на экономических факторах - MERCOSUR (Общий рынок Южного конуса), Sistema de Integración Centroamericana (SICA), Comunidad Andina de Naciones (CAN - Андское сообщество) - а также о других, как Comunidad y Mercado Común del Caribe (CARICOM - Карибское сообщество), достигли уровня взаимодействия с более радикальными процессами, такими как проект Alianza Bolivariana para los Pueblos de Nuestra América - Tratado de Comercio de los Pueblos (ALBA-TCP-Bolivarian Alliance of the Peoples of Our America - Peoples' Trade Treaty). В качестве общего фона для этой неоднородности опыта под реальностью, региональная интеграция не может рассматриваться для Латинской Америки и Карибского бассейна только с доминирующей позиции экономического аспекта, несмотря на его исключительную важность, но и с позиций экологических достижений, которые так важны, таких как политика и общество. Ось, которая связывает всю конструкцию, была единственной: необходимость продвижения на более высоких уровнях автономии перед лицом международных держав, особенно Соединенных Штатов. Реагировала ли защита региональной интеграции на новые исторические обстоятельства, или она уже была частью изначального политического дискурса кубинской революции? Какие факторы разного рода привели к тому, что кубинское правительство не смогло развернуть все возможные усилия по поддержке региональной интеграции в предыдущие времена? На первый взгляд, трудно поверить, что кубинское правительство, которое в годы холодной войны постоянно поддерживало различные партизанские движения на континенте, будет стремиться к интеграции с их правительствами. Все это происходило на фоне глобально-регионального конфликта, отмеченного геополитическим треугольником, который связывал остров с США и СССР. Некоторые общие соображения относительно региональной интеграции. Ни один научный проект, посвященный этой теме, не может игнорировать важный вес экономического измерения при разработке любой концепции региональной интеграции. Фактически, история исследований по этой теме отражает, как первые подходы исходят из этой дисциплины. Образцовая статья Эдуардо Конесы дает обзор этой богатой истории. Конеса ссылается на Вильгельма Ропке, выделяя его как первого автора, использовавшего термин «интеграция» в статье, опубликованной в 1939 году под названием «Problemas decisivos de la desintegración de la economía mundial» (Определяющие проблемы глобальной экономической дезинтеграции).С другой стороны, обоснованность концепций, разработанных Бела Балассой (Teoría de la integración económica [UTEHA-Theory of Economic Integration], 1964), хорошо известна, как и его классическое определение перекладин, на которые нужно подняться, чтобы продвинуться в построении интеграционного процесса (зона свободной торговли, таможенные союзы, общие рынки, валютные союзы, экономические союзы) - путь, по которому идет Европейский Союз (ЕС). Здесь мы должны вспомнить, что влияние теоретико-концептуальной модели Балассы было подчеркнуто в работах таких признанных мыслителей, как Рауль Пребиш, продвигавших со времен Экономического комитета для Латинской Америки и Карибского бассейна (CEPAL - Экономическая комиссия ООН для Латинской Америки и Карибского бассейна) классические интеграционные структуры, такие как Mercado Común Centroamericano (CACM - Общий рынок Центральной Америки, 1960) и Pacto Andino. По сей день те, кто преследует эти структуры, SICA и CAN, не смогли преодолеть первую ступеньку, определенную Балассой; они застряли в инерции, которая приводит к неспособности создать новое видение, чтобы пересмотреть экономический дисбаланс, внешнюю зависимость и настоятельную необходимость вести переговоры с реальной политической волей, чтобы примирить все национальные интересы. Все это идет рука об руку с пониманием того, что человек находится на неизменной периферии, навязанной гегемонистским центром - Соединенными Штатами. Исходя из того факта, что любая концепция интеграции выигрывает от существования бесчисленных подходов и в то же время осложняется ими, мы остановились на вероятном консенсусе, который предлагается нам как процесс, в котором два или более национальных государства участвуют по своей собственной суверенной воле, согласовывая и организуя разнообразную отраслевую политику на основе общих интересов и создавая новые многосторонние экономические структуры. Этот процесс должен быть ограничен созданием нового наднационального субъекта, который, благодаря своим качествам и способностям, ставит страны-члены в лучшие условия конкурентоспособности - фундаментально - перед лицом мирового рынка и международных сил. Это живой феномен, находящийся в постоянной эволюции, который не может функционировать на обочине социально-экономического развития и политической динамики, во-первых, входящих в него государств, а во-вторых, регионов, в которых они существуют. Хотя в действительности первое обращение к этой теме приводит нас к опыту ЕС, необходимо определить глубокие различия, которые должны появиться в отношении других возможных интеграций в слаборазвитых регионах, что усугубляется в случае Латинской Америки и Карибского бассейна существованием вышеупомянутых отношений центр-периферия, определяемых региональной гегемонией Соединенных Штатов. В дополнение к этой общей концептуальной схеме интеграция признается, по сути, многомерным процессом, в котором, по крайней мере на начальном этапе, должны взаимодействовать экономические, политические, юридическо-дипломатические и экологические факторы. Не имея закрытых, окончательных формул, можно утверждать, что новые наднациональные образования прибегают к соглашениям в таких, казалось бы, второстепенных сферах, как культурная, научно-техническая, трудовая и даже военная. Стоит также отметить роль, которую региональные организации играют в группе инструментов и механизмов, таких как сотрудничество, взаимодействие и политические переговоры, которые в значительной степени присутствуют в интеграционной динамике в Латинской Америке и Карибском бассейне. Благодаря наличию общих языков или родственных связей на протяжении всей истории, а также общих культурных и образовательных традиций, его нельзя рассматривать как истинный процесс интеграции, который имеет дело исключительно с политическими и экономическими элитами входящих в него стран, но как прочную взаимосвязь между народами, которая уравновешивает этот процесс, оживляя столь необходимое социальное участие. Эта перспектива является единственной, которая гарантирует очень важное требование для этих процессов: определенное отношение к асимметрии, проблема, которую не смог избежать даже ЕС. Однако в случае Латинской Америки и Карибского бассейна любая интеграция должна обеспечивать решение целой группы проблем, среди которых важное место занимает континентальное единство. В 1960-х годах, во время интеграционных усилий, продвигаемых CEPAL, единство было совершенно неизвестной темой, а исторические расхождения между странами, особенно наличие большого количества пограничных и межгосударственных конфликтов, от которых страдает наш регион, игнорировались. Говорить о континентальном единстве и конфликтах между странами — значит привлечь к анализу политическое измерение интеграции, без которого, как мы увидим, невозможно дальнейшее развитие любого интеграционного процесса в регионе. Отправной точкой является идеология объединения Симона Боливара. Освободитель не задумывал и не определял свои принципы с точки зрения интеграционизма, как мы понимаем его сегодня, а с точки зрения регионального единства. Однако, если мы признаем сильную взаимосвязь между интеграцией и единством, их практические последствия, особенно подтверждающие многомерность первого из этих понятий, следует сделать вывод, что по историческим, экономическим и геополитическим причинам концептуальная физиономия темы не будет полной, если не признать антиимпериалистическую сущность, заложенную в боливарианской идеологии с момента ее зарождения. Эта сущность, воплощенная в таких фигурах, как Хосе Марти, Фидель Кастро и Уго Чавес, в последние годы воплотилась в различных национальных подходах, предложенных левыми и прогрессивными правительствами, созданными в начале 21 века в регионе. 2.2 Проблемы и перспективы интеграционных процессов в странах Латинской Америки и Карибского бассейнаРегиональные торговые соглашения занимают значительное место в разработке международной и производственной политики стран Латинской Америки и Карибского бассейна с начала 1950-х годов. Пятьдесят лет спустя регион не достиг той степени экономической взаимосвязи, которая наблюдается, например, в Западной Европе, но забота о развитии региональной интеграции стала традицией во впечатляющем количестве выступлений и деклараций политиков в последние десятилетия. 438613926Рисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 4 – Перспективы выхода на рынок Латинской АмерикиРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 4 – Перспективы выхода на рынок Латинской АмерикиРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 4 – Перспективы выхода на рынок Латинской АмерикиРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 4 – Перспективы выхода на рынок Латинской АмерикиАкцент на региональных соглашениях как инструменте политики довольно сильно менялся с течением времени, с недавним бумом с середины 1980-х до середины 1990-х годов, но в настоящее время этому противостоит ряд особенностей международного сценария. Ослабление многосторонних переговоров и множество двусторонних соглашений со странами других регионов могут повлиять на региональную торговлю как через перенаправление торговли, так и через инвестиционные решения, учитывая более широкий временной горизонт. Международное движение капитала может повлиять на обменные курсы и рост производства, следовательно, повлиять на торговлю. В то же время необходимость в новой, более широкой повестке дня переговоров - от простого рассмотрения вопросов торговли к рассмотрению тем, не связанных напрямую с торговлей, а скорее с конкуренцией, трудовыми стандартами, экологическими вопросами и другими - увеличивает трудности в разработке стратегий интеграции. Тем более, если группа стран, нацеленных на интеграцию своих экономик, заметно отличается по своим характеристикам. center281128Рисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 5 – МЕРКОСУРРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 5 – МЕРКОСУРРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 5 – МЕРКОСУРРисунок SEQ Рисунок \* ARABIC 5 – МЕРКОСУРВ настоящее время интеграционные процессы в регионе сталкиваются с большими вызовами, чем когда-либо. В данном случае речь идет о том, что региональная интеграция не является автоматически желательным или достаточным условием для содействия экономическому и социальному развитию. Само отсутствие ясности в определении того, с какой целью страна должна вступить (или остаться) в интеграционном процессе, не только может ухудшить переговорный процесс, но и повлиять на степень успеха, который может быть получен от этого механизма. В силу ряда факторов - в том числе разочарования в многосторонних переговорах после провала встречи в Сиэтле в рамках подготовки к Дохийскому раунду ВТО - во многих регионах растет число двусторонних и плюрилатеральных соглашений. Они устанавливают торговые преференции, но часто включают также дисциплины, регулирующие вопросы, которые часто не имеют прямого отношения к торговле. Права собственности, политика государственных закупок, конкурентная политика, экологические вопросы, трудовая политика и другие часто являются частью обязательств, необходимых для подписания этих соглашений. Чаще всего в них участвуют развитая страна и одна или несколько развивающихся экономик. В этих случаях разница в переговорных силах часто приводит к расширению повестки дня, затрагивая темы, которым не уделялось внимание на переговорах в рамках ВТО. Соглашения между группами развивающихся стран, как правило, больше ориентированы на торговые уступки и, в итоге, на дополнительные меры политики, связанные с экономическим и социальным развитием. Страны Латинской Америки и Карибского бассейна не являются исключением, и на самом деле они довольно активно участвуют в этой новой волне соглашений. Все большее число стран заключают соглашения со странами других регионов, а также с соседними партнерами. Параллелизм между этими несколькими интеграционными инициативами и рядом внерегиональных соглашений может повлиять на результаты схем региональной интеграции. В отношении сближения Бразилии с соседями по Южному конусу было сказано, что отношения с другими странами — это вопрос выбора, но интенсификация связей внутри Южного конуса — это судьба. Та же логика применима к большинству групп стран Латинской Америки и Карибского бассейна. Однако неясно, каким образом эта судьба должна быть решена: путем заключения официальных контрактов - и если да, то на какой основе - или же путем простого снижения барьеров для экономических отношений любого рода и предоставления рыночным силам возможности свободно действовать. Доводы в пользу соглашений о региональной интеграции связаны с представлением о том, что можно получить выгоду, если процесс сближения будет ориентирован на общие, согласованные правила, и что дифференцированные уступки соседним странам, вероятно, принесут конкретные выгоды. География имеет значение, но не является достаточным условием. Поиск такого динамизма на внерегиональной основе вызывает ряд вопросов и накладывает необходимость обоснования усилий, необходимых для консолидации региональной интеграции. Подчеркивание важности прочных экономических связей с соседними странами заставляет участников найти общие цели и согласовать траектории их достижения. Список потенциальных причин для приложения усилий по созданию регионального соглашения длинный и варьируется в зависимости от обстоятельств каждой страны. Предварительный, но отнюдь не исчерпывающий список включает в себя расширение доступа на рынок; получение выгоды от масштаба; стимулирование предоставления региональных общественных благ; улучшение конкуренции на внутреннем рынке за счет сокращения олигополистической выгоды; улучшение переговорного потенциала на международных форумах; дополнение внутренних поставок основных ресурсов, таких как энергия и вода; снижение дисбаланса двустороннего обменного курса; повышение привлекательности для потенциальных иностранных инвесторов и другие. Определение главной цели или целей - задача не из легких, поскольку требует согласования нескольких точек зрения в каждом обществе. Облегчение доступа к внешнему финансированию, привлекательность получения доступа к основным рынкам через внерегиональные соглашения и ослабление многосторонней системы регулирования торговли только добавляют дополнительные переменные в этот процесс принятия решений. Менее динамичный международный рынок - как прогнозируется на текущий 2008 год - добавит дополнительные элементы, которые необходимо учитывать, в той степени, в которой можно ожидать, что региональный рынок частично компенсирует это падение внешнего спроса. В данной работе утверждается, что аргументы в пользу интеграции были гораздо более идентифицируемыми в прошлые десятилетия, чем сегодня, будь то все более важная альтернатива внерегиональных предпочтений, или необходимость более амбициозной повестки дня переговоров, или даже вероятность того, что глобальные переменные влияют на результаты внутрирегиональных отношений. Это не означает, что региональная интеграция не важна. Теория и факты свидетельствуют о том, что она может быть полезной для экономического и социального развития. Региональные соглашения могут стать спасательным клапаном в мире с ослабевающей многосторонней системой; с другой стороны, если региональные соглашения являются «строительными», а не «камнями преткновения», они могут помочь в укреплении многосторонней системы. Региональная интеграция также может быть средством обеспечения динамизма и продуктивной сложности национальной производственной структуры, в то же время, она может обеспечить региональные общественные блага, важный инструмент для развития. В данном случае речь идет о том, что на основе недавнего латиноамериканского опыта результат ниже желаемого уровня, поскольку, помимо других причин, во многих странах отсутствует ясность в отношении того, чего можно ожидать от региональной интеграции в отличие от альтернативных переговоров. Сегодняшняя дилемма, стоящая перед политиками в этом регионе, заключается в том, что без четкого представления о цели региональной интеграции переговорные процессы не имеют ясности, а результаты, скорее всего, будут медленными и неясными. Мотивация на основе общего понимания может помочь определить средства для достижения общих целей. Интеграционные инициативы в Латинской Америке не затихают даже при наличии межгосударственных противоречий, основной причиной которых становятся конфликты и разногласия между политическими акторами латиноамериканского региона. В частности, речь идет о конфликтах в андском, лаплатском и амазонском геополитические ареалах. Часть из них имеет потенциальный характер. В настоящее время основными причинами, препятствующими эффективному функционированию региональных организаций Латинской Америки, считаются:блоковые и национальные расхождения сторон в целях развития;наличие территориально-ресурсных различий;политическое и финансово-экономическое давление со стороны США;недостатки организационно-практической работы в части проектирования дальнейших шагов на пути институционализации региональных объединений;преобладание частнопредпринимательских субъективных интересов участников объединений.Кроме того, следует помнить, что ни одно крупное государство латиноамериканского региона, будь то Бразилия, Аргентина или Мексика, не является центром притяжения региональных сил, противостоящих гегемонии США. Мало кто желает вступать в открытую конфронтацию с могущественной державой. На современном этапе развития интеграционные процессы в Латинской Америке переживают серьезные трансформации. Государства уже научились эффективно использовать имеющиеся у них ресурсы и совместно решать накопившиеся в регионе проблемы. Более того, у них уже накоплен достаточно большой опыт взаимодействия. В то же время перед ними стоят серьезные вызовы, способные осложнить интеграционных проект в Латиноамериканской регионе и Карибском бассейне. Вывод по второй главе работы. В данной главе работы анализировались интеграционные процессы в Латинской Америке и Карибском бассейне в 21 веке.Таким образом, в основе всей политики кубинского революционного правительства по отношению к странам Латинской Америки и Карибского бассейна лежат три основополагающих постулата: решительная защита единой перспективы, охватывающей от национального до регионального уровня; восстановление исторических принципов региональной интеграции, отстаиваемых Симоном Боливаром и Хосе Марти, и неизменная антиимпериалистическая позиция в международных отношениях.В отличие от огромного негативного воздействия, которое оказал на Кубу распад Союза Советских Социалистических Республик (СССР) и восточноевропейского социализма, новая политическая и геоэкономическая сцена после окончания холодной войны оказалась очень благоприятной для кубинского правительства, которое перешло к пересмотру своих отношений с Латинской Америкой и Карибским бассейном. Этому способствовала победа прогрессивных и левых правительств в таких влиятельных странах, как Бразилия, Аргентина и Венесуэла. Новые региональные обстоятельства оказались наиболее благоприятными для развития интеграционистского видения, исторически поддерживаемого кубинской революцией.ЗАКЛЮЧЕНИЕПервый крупный вклад Кубы в региональную интеграцию — это ее активная, профессиональная и успешная дипломатия. Она является краеугольным камнем для успешного развития интеграционистской политики маленькой страны, которая столкнулась и пережила конфликт с самой мощной страной на планете, своим ближайшим соседом, что еще больше усложняет проблему. Это страна, столкнувшаяся с длительным процессом регионального исключения и изоляции, сумевшая изменить условия настолько, что становится ясно, что одним из решающих факторов исторического решения от 17 декабря 2014 года стало то, что страны Латинской Америки и Карибского бассейна уже восстановили Кубу в своем сообществе, а США остались в одиночестве.Динамизму внешней политики Кубы в регионе способствовало то, что страна перестала восприниматься как угроза для своих соседей. Это изменение не было столь радикальным, если рассматривать его в контексте прежней поддержки Кубой вооруженных революционных движений. В прошлом, когда Куба оказывала большую региональную поддержку этим силам, правительство страны переключилось на роль посредника и фасилитатора в открытых и завершенных процессах современных переговоров.Текущие политические события в регионе, в которых доминирует триумф правых политических лидеров в Колумбии, Бразилии и Аргентине, по крайней мере, временно затормозили движение вперед региональной интеграции, независимой от США, но кубинское правительство, вместе с прогрессивными политическими силами в регионе, разработало четкую стратегию для такой региональной автономии и создало такие структуры, как АЛБА и СЕЛАК, которые могут быть перезаряжены, когда прогрессивные силы в регионе вернут себе инициативу.Может показаться, что мы плывем против течения, предлагая интеграцию, в то время как некоторые промышленно развитые страны, похоже, движутся в противоположном направлении. Но эффект от либерализации торговли может быть совершенно иным в странах с развивающейся экономикой, чем в их более богатых коллегах. В 2000-х годах, когда в Латинской Америке наблюдался бум торговли, неравенство снизилось. Тем не менее, странам следует внимательно относиться к потенциальным проигравшим от углубления процесса интеграции.Существуют веские основания для углубления интеграции в регионе, и есть конкретный способ сделать это. Учитывая ограниченность макроэкономической политики, повышение мировых процентных ставок и усиление торговых противоречий в мире, странам Латинской Америки и Карибского бассейна необходимо найти новые способы стимулирования роста. Углубление интеграции в регионе — это низко висящий плод, который пора срывать.СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВБобровников А. В. Латинская Америка: новые вызовы и пути модернизации. М.: Спутник+, 2021. - 360 с.Гвоздарев Б. И. Латиноамериканская политика США: 80-е годы. / Б. И. Гвоздарев. - М., 2020. - 129 с.Давыдов В. М. Ветер перемен в Латинской Америке // Россия в глобальной политике. - 2020. - №6. - 84–98 с.Давыдов В. М., Бобровников A.B., Теперман В.А. Феномен финансовой глобализации. Универсальные процессы и реакция латиноамериканских стран. - М., 2020. - 203 с.Димов И.М. Испания: Поиск путей к расширению экономического и политического сотрудничества со странами Латинской Америки в период франкизма // Вопросы истории. - 2020. №3. - 34–45 с.История Латинской Америки / С.А. Шутов [и др.]. - М.: 2020. - 223–227 с.Клочковский Л.Л. Национальные стратегии развития и экономическое будущее Латинской Америки. - М.: АСТ, 2020. - 280 с.Костюнина Г. М. Интеграция в Латинской Америке // Международная экономическая интеграция. Под ред. Н. Н. Ливенцева. М., Экономистъ, 2020. – 261–296 с.Крапивный А. Путеводитель по Латинской Америке. - М.: АСТ, 2020. - 210 с.Красильщиков В.А. Развитие России и стран Латинской Америки: факторы сходства и различия // Альманах «Восток». - 2019. №6. - 67–85 с.Кудрявцева Е. «Энергетическая составляющая экономической интеграции стран МЕРКОСУР», МЭиМО, 2020 № 2. – 120 с.Лавров С. В. Россия – Латинская Америка: строим партнерские отношения / С. В. Лавров // Латинская Америка. 2019. – №1. – 7–10 с.Лавут A.A. Поиски латиноамериканской модели // Латинская Америка. -2020–4–21 с.Латинская Америка. Испытание модернизацией. - М.: БМП, 2020–208 с.Латинская Америка: социальные вызовы и политические процессы; [отв. ред. д.и.н. Б.И.Коваль]. М.: ИЛА РАН, 2020. - 164 с.Лезгинцев Ю.М. НАФТА как основополагающая модель Латиноамериканских ССТ // Латинская Америка. – 2020. – 32–41 с.Мартынов Б. Ф. Дилемма «многополярного мира» и Латинская Америка // Латинская Америка. - 2020. - №2. - 34–42 с.Мартынов Б. Ф., Безопасность: латиноамериканские подходы. - М.: ИЛА РАН. - 2020. - 322 с.Меркосур уже давно вышел за рамки чисто экономической интеграции (Интервью Чрезвычайного и Полномочного посла Российской Федерации в Восточной Республике Уругвай Я. А. Бурляя) // Латинская Америка. – 2020. – № 4. – 58–63 с.Мировая экономика и международные экономические отношения. Учебник для бакалавров / Под ред. В. Б. Мантусова. - М.: Юнити, 2017. - 654 c.Нуньес-Саранцева H.H. Мекросур: проблемы управления региональным экономическим объединением // Латинская Америка. - 2020. - 1. - 78–87 с.Перспективы развития Латинской Америки в глобализирующемся мире (первая четверть XXI века). Сб. докладов научной конференции / Отв. ред. А. Н. Глинкин, И. К. Шереметьев. – М.: ИЛА РАН, 2020. – 299 с.Посконина О.И. История Латинской Америки. - М.: Дрофа, 2020. - 287 с.Пятаков А. Н. Боливарийская международная система: итоги пятилетия и перспективы // Латинская Америка. - 2019. - 11. 38–51 с.Романова З. И. Латиноамериканская интеграция: тенденции развития. – М.: Наука, 2020. – 136 с.Романова З. И. США и Латинская Америка: взаимодействие или противостояние? / З. И. Романова // Латинская Америка. - 2020. - 3. - 21–38 с.Строганов А. И. Латинская Америка. Страницы истории ХХ века / А. И. Строганов. – М.: Едиториал УРСС, 2020. – 168 с.Терещенко Г. Н., и др. Социально-экономические преобразования в странах Латинской Америки (Аргентина, Бразилия, Чили) // Актуальные проблемы экономической политики. - 2020. - №4. - 20–28 с.Холодков H.H. Латинская Америка: финансовая либерализация и перестройка национальных банковских систем. Итоги и проблемы. - М.: ИЛА РАН, 2021. - 531 с.Шереметьев И. К. Латинская Америка: у порога новой парадигмы? // Латинская Америка. - 2020. -№11.- 19–29 с.