Эссе на тему: "Произведение И. Брянчанинова «О прелести»"

Святитель Игнатий (в миру – Дмитрий Александрович Брянчанинов) – одна из интереснейших фигур в истории богословия нашей страны. Этот человек получил блестящее светское образование, однако решил посвятить свою жизнь Господу. Он снискал почёт как блаженный Святитель, епископ, оставивший богатое литературное наследие. В него входит и знаменитая беседа «О прелести», написанная в Сергиевой Пустыни в 1846 году.

В качестве небольшого вводного слова хочется сказать о том, что у Святителя Игнатия было много учеников, которые уже после его смерти в 1867 году составили его подобное житие, которое и раскрывает современным читателям личность Святителя. Это был человек удивительной душевной силы, что сразу прослеживается в беседе «О прелести». Он сам следовал тому, чему учил других, и искренне считал, что возвышаться до того, чтобы поучать – грешно, можно беседовать, помогая своим ученикам прийти к пониманию деяний Господа. Епископ Игнатий был причислен к лику святых на Поместном соборе в 1988 году, через столетие после смерти, что увековечило память о нём как о величайшем богослове и проповеднике своего времени. Для нашей страны середина XIX столетия была непростым временем. Сочинение «О прелести», о котором я подробно расскажу в данном эссе, составлено ещё до отмены крепостнического строя в Российской Империи. Святитель, который после 1827 года проживал вдали от столицы, видел очень многое и примечал в народе те особенности, которые отражали дух Православия – смирение, умение терпеть, упование на Спасение. Это произведение, несмотря на то, что ему уже почти двести лет, читается очень легко – как будто читатель является учеником, а великий проповедник передаёт ему своё знание. Чтение не вызывает трудностей, оно будто завораживает, с каждой новой главой (и каждой новой частью беседы) раскрывая новые грани православного миропонимания.

Поговорим немного о заглавии произведения. Для нас, современных людей, слово «прелесть» не вызывает никаких негативных ассоциаций. Более того, нередко это слово мы используем как комплимент, не задумываясь об истинном смысле выражения «какая прелесть!». Святитель Игнатий, приступая к беседе со своим учеником, сразу же вводит определение прелести с точки зрения православного канона, и это определение меня поразило. Приведу здесь слова самого Святителя: «Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцов наших. Все мы - в прелести. Знание этого есть величайшее предохранение от прелести. Величайшая прелесть - признавать себя свободным от прелести». Сложно было смириться с тем, что прелесть необходимо будет воспринимать именно в таком контексте. Действительно, русский глагол «прельститься», от которого произошло слово «прелесть», несёт в себе явно негативный оттенок соблазнения чем-то запретным, одурманивания человека, который повёлся на какую-то лесть. Об этой простой и очевидной вещи я как читатель данной беседы задумалась впервые, и это стало большим шагом к тому, чтобы это произведение сильно меня увлекло.

Святитель пишет о том, что прельщаются все люди без исключения – нет такого человека, который изначально появился бы на свет без способности прельщаться, потому что суть наша, человеческая, греховна. Все люди нуждаются в освобождении Истиной, поскольку постоянно пребывают в «ложном» состоянии, исключений нет. Это освобождение возможно только посредством веры, потому что Истина – это Бог. Поэтому все люди должны стремиться к Богу, но далеко не все действительно к Нему устремляются, поскольку жить во грехе, обманывая себя, проще. То, что в человеческом обществе считается душевным здоровьем и спокойствием, на самом деле – «плотское мудрование и лжеименный разум». Это - состояние вечной смерти, которое может быть излечено только верой. Каким же образом человек приходит к состоянию прельщения, которое, подобно болезни, необходимо лечить? «Начало зол - ложная мысль! Источник самообольщения и бесовской прелести - ложная мысль! При посредстве лжи, Диавол поразил вечною смертию человечество в самом корне его, в праотцах». Истина не дана человеку, чтобы её отыскать, требуется немало потрудиться. Зато ложь даётся в избытке, и для того, чтобы обмануться, не нужно никаких усилий. Потому человек так легко обманывается, принимая зло за добро. Его вводит в заблуждение эта фундаментальная ложь. Самое ужасное, что совершенно каждый человек рождается уже грешным, и поэтому быть абсолютно свободным и самому выбирать, что добро, а что зло, ему не под силу. Каждый без исключения находится в состоянии «самообольщения и бесовской прелести». «Прелесть действует первоначально на образ мыслей; будучи принята и извратив образ мыслей, она немедленно сообщается сердцу, извращает сердечные ощущения; овладев сущностью человека, она разливается на всю деятельность его, отравляет самое тело, как неразрывно связанное Творцом с душою». Именно с такого определения прелести начинает свою беседу Святитель Игнатий, а всё дальнейшее рассуждение в данном эссе будет отталкиваться именно от такого понимания прелести, далёкого от обывательского, к которому мы все привыкли.

Состояние прелести – состояние погибели, которое человеком не осознаётся, поскольку он введён в заблуждение и думает, что живёт по правде. Человек погружён в страсти, он постоянно вводится в искушения, но не замечает этого. Пагубные требования страстей Дьявол, который нас обманывает, представляет для нас под личиной благовидности, для того, чтобы стало возможным ввести нас в искушение. И люди охотно на это ведутся. Верующие же люди склонны укрощать свои страсти. Им очень сложно это делать, вопреки расхожему мнению об их изаначальной «святости». Старец (он же святитель Игнатий) говорит, что они потихоньку, маленькими шагами, избегая искушений ложью, движутся к истине. Очень часто люди, которые обратились к вере, попадают в ловушку другого греха. Они сами принимают себя за святых и находят разумным поучать остальных людей, как нужно жить, потому что они отреклись от страстей. Такие «ревнители» впадают в грех гордыни, поскольку они – не святые, а такие же грешники, как те, кого они пытаются обвинять и поучать. «Кто же решится самопроизвольно обличать брата или сделать ему замечание, тот ясно обнаруживает и доказывает, что он счел себя благоразумнее и добродетельнее обличаемого им, что он действует по увлечению страсти и по обольщению демонскими помыслами». В этом контексте интересно разбирается библейский афоризм «в чужом глазу соринку видеть, в своём – бревна не замечать». Его стоит понимать метафорически. Под бревном здесь понимается «плотское мудрование», то есть необъективные суждения человека о себе и других. В той части Евангелия от Матфея, где представлен этот афоризм, такой человек именуется «лицемером». Условно говоря, он судит все по себе. Такое «мудрование» не искореняет греха, оно его усугубляет: если человеку постоянно напоминать о том, что он поступает грешно, то человек не станет от этого праведнее. Поэтому Православие учит людей быть терпимее к ближнему, чтобы исцелить, спасти его от греха, а не усугублять стыд человека за него. «Плотское мудрование видит в ближнем и такие грехи, каких в нем вовсе нет: по этой причине увлекавшиеся безрассудною ревностью часто впадали в оклеветание ближнего и соделывались орудием и игралищем падших духов». Это связано с тем, что сам тот, кто судит и поучает, не свят. Поэтому, поучая, он тоже впадает в искушение, и дело часто заканчивается клеветой и прочими вариантами недостойного поведения. Никого нельзя учить, укорять и обличать. Если действительно желаешь научить ближнего и избавить его от греховного состояния, максимум, что ты можешь делать – это подать ему пример, на своём собственном примере показать, как освобождаться от искушений. «Если хочешь быть верным, ревностным сыном православной Церкви, то достигай этого исполнением евангельских заповедей относительно ближнего. Не дерзни обличать его! Не дерзни учить его! Не дерзни осуждать и укорять его! Это - деяние не веры, а безрассудной ревности, самомнения, гордыни». Очень часто грешники вызывают в тех, кто изображает из себя праведников, едва ли не ненависть. Можно возненавидеть грехи другого человека, но не самого человека. О самом человеке и его спасении от греха стоит только молиться. Эта мудрость, которую высказал Старец, показалась мне чрезвычайно важной и для нашего общества, которое буквально пропитано ненавистью людей друг другу, прикрытой вежливостью и даже порой филантропией. Одно это высказывание учит смирению и любви к ближнему больше, чем любая речь модного филантропа.

Существует несколько великих бедствий для человека – самомнение, отвержение смирения и склонность к обличению других. Бог никогда не подведёт человека к тому, чтобы испытать грех гордыни, к нему ведёт только Дьявол. Поэтому все поучения и увещевания, если ты не имеешь на это права (ты не святой) – от Дьявола. Господь может вести человека только к смирению, в том числе, перед ближним. Легко заметить, что человек, склонный обвинять грешников в их грехах, всегда очень эмоционален, импульсивен. Бог не допускает таких человеческих состояний, а потому совершенно точно такая эмоциональность в отстаивании «праведных» идей – от Дьявола. «Будучи спрошен, или откажись дать совет и сказать свое мнение, как ничего не знающий, или, при крайней нужде, скажи с величайшей осторожностью и скромностью, чтоб не уязвить себя тщеславием и гордостью, а ближнего словом жестким и безрассудным». Даже в трактовании заветов святых Отцов о том, как жить, нужно быть очень осторожным. Мы, современные люди, если решаемся на какие-то духовные практики, понимаем их буквально. То есть если со страниц «руководства к действию» нам предложат долговременное уединение и молчание, мы буквально начнём искать, куда ото всех уехать, и прервём связь со всеми людьми. В XIX столетии люди, желавшие прослыть праведниками, ошибались точно так же. Буквально понимать заветы святых Отцов не следует. Человеческая жизнь слишком коротка, чтобы у нас была возможность долговременного уединения и молчания, особенно сейчас. «Диавол влагает живущим в повиновении желание невозможных добродетелей. Равным образом и пребывающим в безмолвии советует подвиги, несвойственные им. Раскрой образ мыслей неискусных послушников, и найдешь там понятие, родившееся от самообольщения: найдешь там желание строжайшего безмолвия и поста, непарительной молитвы, совершеннаго нетщеславия, непресекаемаго памятования смерти, всегдашняго умиления, всесовершеннаго безгневия, глубокаго молчания, превосходной чистоты». Главное также, чтобы устремление к добродетелям не было преждевременным. Если их нет в душе человека, а он стремится показаться другим праведником, например, через отшельничество или нарочитое молчание, то здесь действует только одно – тщеславие, которое, по сути своей, от Дьявола. Добродетель должна быть свойственна человеку, ведёт он монашескую жизнь или светскую. Если он себе насаждает её искусственно и кичится ей, тогда как она никак в нём логически не развилась, то это – тщеславие и самолюбование, которые восходят к смертному греху - гордыне.

«Добро нашего падшего естества перемешано со злом, а потому и само это добро сделалось злом, как делается ядом вкусная и здоровая пища, когда перемешают её с ядом. Хранись делать добро падшаго естества!». Перед тем, как совершить добрый поступок, человек обязательно должен подумать и свериться с Библией – действительно ли помысел его добр.