Эссе на тему: «Ничто не есть без любви»

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий». Это слова апостола Павла из Первого послания к Коринфянам, глава 13 которого посвящена любви. Наверное, не будет лишним сказать, что эту главу часто цитируют на свадьбах, и в этом нет ничего плохого, ведь человек создан для счастья. Но не такое понимание любви было главным для Фёдора Достоевского. Что такое истинная любовь для великого писателя и мыслителя – этому вопросу посвящена настоящая работа, хотя ответ на него, конечно, требует размышлений гораздо более обстоятельных, чем те, что представлены здесь. 
Сначала нужно сказать несколько слов о том, такое категория в философии. Все, что человек знает об окружающем его мире и о себе самом, он знает в форме понятий и категорий. В обыденной жизни, в процессе научного исследования, практической деятельности, человек мыслит не конкретными чувственно воспринимаемыми образами предметов, а более сложными отображениями этих предметов – понятиями, с помощью которых познается сущность явлений и процессов, обобщаются в абстрактной форме их существенные стороны и признаки. 
Понятие представляет собой мысленную конструкцию, которая соответствует представлению человека о предмете или явлении. В обыденном сознании понятия нередко смешиваются. Так происходит, например, с понятиями «язык» и «речь». Но в строгом смысле они не являются тождественными, лингвисты их четко разделяют: язык – вся совокупность языковых средств, а речь – это те средства, которые человек выбирает для создания конкретного обращения к собеседнику. 
Основные понятия, отражающие общие существенные свойства и качества, стороны и отношения реальности называются категориями. Таким образом, философские категории воспроизводят свойства и соотношения бытия в максимально общем виде.
Начиная статью о любви в «Большой российской энциклопедии», С. С. Аверинцев пишет: «Любовь – интимное и глубокое чувство, устремленность на другую личность, человеческую общность или идею» [1]. Известный филолог и философ сразу вскрыл главную интенцию, которая была для Достоевского приоритетной: любовь – это прежде всего устремленность на другого человека. 
Философские воззрения Фёдора Достоевского сложны, многоаспектны и, возможно, в чем-то противоречивы. Одно из первых соображений, возникающих в связи с этим, заключается в том, что каждый большой писатель в чем-то философ, во всяком случае у каждого было определенное мировоззрение и ориентация на определенные ценности, в том числе и собственно философского плана. Наверное, не каждого классика можно назвать именно философом, но Достоевский – особый случай. Пронизанные живым психологизмом и наполненные яркими жизненными образами, его произведения полны глубоких размышлений о человеке и его предназначении. Вопрос о Достоевском-философе требует, конечно, отдельного рассмотрения. Но нам хотелось бы заострить внимание на одной из главных проблем именно философского звучания и значения: что значила для Достоевского любовь? Какое место занимала она в его системе мира? Какое значение он придавал любви и что в ней было для него главным? 
Нужно сразу сказать, что с какой-либо относительной определенностью здесь можно рассмотреть только один аспект проблемы, и очевидно, что это должна быть любовь в ее приложении к человеку как главному средоточию исканий Достоевского. Многогранная природа человека в его проявлениях любви нашла в произведениях писателя столь же многогранную характеристику. Но любовь бывает разная. Есть мечтательный герой «Белых ночей», и есть Рогожин в «Идиоте», который в порыве страсти доходит до откровенной жестокости. И есть князь Мышкин в том же романе, который сказал (исходя из общего смысла), что «красота спасет мир». Красота – это ли не главное, что заключается в любви? Князь Мышкин любил Настасью Филипповну по-своему, не жестоко и не требуя ничего взамен. В этом хрестоматийном высказывании было его признание красоты как высшего критерия совершенства мира, а читатель теперь уже знает, что и князь Мышкин обладает душевной красотой, хотя он сам, по логике писателя, об этом ничего знать не может. 
Плотская, чувственная любовь у Достоевского не противопоставлена любви духовной. В романе «Преступление и наказание» Раскольников много раз выказывает свидетельства любви к матери Пульхерии Александровне и сестре Дуне. «Плотская» любовь – это и любовь к родному человеку, который плоть от плоти твоей. Преступник Раскольников остается человеком любящим. И хотя на христианский путь познания истины его подвигла Софья Мармеладова, он и раньше носил в себе глубокое внутреннее убеждение, согласно которому любовь – основа всего сущего. Он хотел помочь человечеству в его стремлении к счастью, а стал убийцей. Этот чудовищный парадокс Достоевский передает хладнокровно, с приведением подробностей, когда, например, Раскольников хочет помочь пьяной девочке на лавочке. Самоё отражение действительности, когда на лавочке могут быть пьяные девочки, сближает «нарратив» Достоевского с жизнью современного человека, что не нуждается в комментарии. 
Плотская и родственная любовь остается основой многих событийных реалий произведений Достоевского. Но мы позволим себе привести большую цитату, которая, будучи высказыванием частного мнения в эпистолярном жанре, выражает самую суть тревог и сомнений писателя: 
«…Бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен; в эти минуты я люблю и нахожу, что другими любим, и в такие-то минуты я сложил в себе символ веры, в котором всё для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпа<ти>чнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной» [3]. 
Снова приходят слова апостола Павла: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше». Любовь больше, но остаются Вера и Надежда как соратницы, сподвижницы и сестры Любви. Символ веры Достоевского – в этом сочетании заветных символов и сущностей. 
«Христианство есть религия любви, – пишет Н. А. Бердяев. – И Достоевский принял христианство прежде всего как религию любви». Но не всякая любовь к человеку и человечеству есть христианская любовь» [2]. По мысли Н. А. Бердяева, герой романа «Подросток» Версилов высказал «гениальную по силе прозрения утопию грядущего», согласно которой «…люди прилепляются друг к другу и любят друг друга, потому что исчезла великая идея Бога и бессмертия». Это – одна из центральных проблем, поставленных Достоевским в романе «Братья Карамазовы», в котором писатель опирается, на наш взгляд, именно на такое понимание любви, которое было для него главным. Скажем об этом произведении чуть подробнее. 
«Братья Карамазовы», масштабное полотно, которое можно считать главным художественным достижением Достоевского, вместило не только значительное количество персонажей, сюжетных линий и просто сильных эмоций, но и целый ряд проблем, над которыми размышляет автор. Так, если попробовать определить жанровую принадлежность романа, то его можно назвать и философским, и психологическим, и даже криминальным, потому что история убийства старшего Карамазова вполне могла лечь в основу «крепкого» детектива. Но криминальная составляющая только по сугубо внешним признакам может быть отнесена к авантюрному мотиву. На самом деле зло проявляет себя не только в явно неправедных поступках, но и в мыслях, образе жизни, убеждениях носителей так называемой «карамазовщины». Главными представителями этого явления выступают Федор Карамазов и его незаконнорожденный сын Смердяков. Впрочем, если старший Карамазов еще как-то может быть признан носителем более или менее внятных убеждений, то Смердяков предстает перед читателем как личность опустошенная, лишенная подлинно человеческого начала. 
Достоевский рисует зло и в его бытовых проявлениях, и как неизменного спутника человеческой натуры. Может ли оно возобладать, взять верх над добром? Пример Смердякова говорит нам, что да, может. А пример Алеши Карамазова дает читателю надежду на спасение, на то, что у добра тоже есть шанс на победу. Но борьба между добром и злом представляет собой противоборство вовсе не абстрактных сил, потому что каждый человек, в конечном итоге делая свой выбор самостоятельно, проходит сложный путь душевных сложностей и сомнений.