Содержательный и выразительный план языка/мысли: в разных дисциплинах

Язык – это знаковая система, которой пользуются люди для передачи информации, знаний о мире и о себе. В этой статье, основываясь на различные подходы лингвистических школ, постараемся объяснить двусторонний характер языка, проанализируем концепции философов и лингвистов по рассматриваемой проблеме, которые сыграли значимую роль в формировании лингвистического структурализма. Рассматривая особенности языка как знаковой системы, ученые разработали ряд структурных методов, которые помогают выделить отдельные модели, широко известные в фонологии, морфологии, синтаксисе и других разделах науки о языке.
Современные ученые рассматривают язык как двойственную структуру, состоящую из плана выражения и плана содержания. Под первым понимают его материальную сторону, необходимую для передачи разных сообщений. План содержания – это организованная область того, что может быть предметом языкового сообщения. Термин «план выражения» введен в глоссемантике. Он подчеркивает равноправность любой субстанции выражения мысли. Язык имеет только форму, в то время как субстанция содержания и выражения не рассматриваются в составе знаковой системы.
Таким образом, целью нашей работы будет стремление разобраться, в каких дисциплинах различают содержательную и выразительную части мысли, опираясь на исследования представителей разных лингвистических школ и направлений; выделить особенности каждого аспекта по этой проблеме; показать последовательность рассуждений и терминологические особенности, которые выделяют исследователи-лингвисты.
Весомый вклад в становлении языкознания и понимании языка как знаковой системы принадлежит Ф.де Соссюру. В своей концепции он различает языковую систему, речь и речевой акт. Современные переводчики и последователи этого ученого используют термин «речевая деятельность», заменяя те составляющие, которые выделяет Ф.де Соссюр. Для него важнейшим основанием для дихотомии является индивидуальный, однократный характер актов речи, а также постоянно воспроизводимый характер языка.
Таким образом, из концепции Ф.де Соссюра следует, что речь выступает в виде единичных актов. Язык, в свою очередь, принадлежит всему обществу, он имеет социальную природу, а его единицы воспроизводятся как различные речевые акты. Речь актуальна, язык – потенциален. Он представляет собой систему знаков. Они взаимосвязаны и взаимообусловлены. Язык в речи – это источник информации, формируется он в речевых актах.
Одной из классических теорий выявления содержательного и выразительного плана языка можно считать силлогистику Аристотеля. Она была создана задолго до появления концепции Ф. де Соссюра и необходима для анализа умозаключений, которые представляют собой наиболее простую формудедуктивных умозаключений. Вывод в них выстраиваивается согласно законам логической дедукции из посылок. В этом случае, сам вывод не зависим от желаний и воли рассуждающего, т.е. принимая посылки умозаключения, вы одновременно принимаете и его умозаключение. В этом случае вся аргументация сводиться к форме силлогизма, состоящего из трех частей: большой (предикат заключения) и меньшей (субъект заключения) посылках и самого заключения, что позволяет нам говорить об абстрагировании логики от содержания, приводя её тем самым к формализации. Таким образом, можно рассматривать силлогистику Аристотеля как классическую теорию, в которой присутствуют все важные посылки, на основании которых уверенно, формулируется вывод. Однако необходимо отметить, что отличительной особенностью экстенсиональных контекстов, значения интенсиональных зависят не столько от значений входящих в их составляющих выражений, а в большей степени от таких параметров, как смысл и конкретные особенности.
При рассмотрении формального плана умозаключения не учитывается то, что силлогизм может быть не высказан, разместившись в одном суждении, или умозаключение может состоять из целого абзаца – этот путь в принципе ею неприемлем. На наш взгляд, это выступает одним из значимых недостатков логической науки и одним из факторов, создающих серьезную пропасть между ней и лингвистикой.
У древних греков смысл слова αἴσθησις приближается к русскому слову «чувствовать», т.е. в тонкостях понимать какое-либо явление. Когда мы говорим о ком-то, что кто-то чувствует что-либо, мы имеем ввиду, что он досконально разбирается, понимая это как бы изнутри, как нечто своё. Поэтому, следует констатировать невозможно провести строгую параллель между словом и понятием, предложением и суждением, так как возможно допущение ряда обозначений в выразительном плане одного и того же понятия или же суждения и наоборот. Таким образом, разделяя форму и содержание, нельзя размещать содержание над формами. Наличие такой тесной связи лишь подчеркивает взаимозависимость языка и смысла, аргумента и оформления, мысли и её выражения.Это означает, что языковые формы играют не только инструментальную, но фундаментальную роль, выступая не только в качестве убеждения, но и самой мысли. Одним из таких примеров может служить, например, «синекдоха», в котором часть чего-либо представляет собой некое целое.
В лингвистической семантике существовало несколько теорий значения слов, и не все из них в равной степени поддаются пониманию формальному плану умозаключения. Это говорит о том, что невозможно «буквально» использовать лишь базовое инвариантное значение слова. Такая концепция совместима с теорий, основанной на разделении на основной смысл (grundbedeutung) и общий смысл (gesamtbedeutung).
В ряде других направлений структурализма в глоссематике язык понимается как система знаков. Однако, вслед за Ф. де Соссюром Л. Ельмслев, отталкиваясь от двусторонней природы знака, признавая соссюровские термины «означающее» и «означаемое», ввел в обращение свои термины, такие как «план выражения» и «план содержания», получившие широкое распространение. В теории Л. Ельмслева существует и ряд расхождений с концепцией Ф. де Соссюра, например, он утверждал, что «языки не должны описываться как чисто знаковые системы», уточняя, что они лишь по цели, выступают как знаковые системы; однако их внутренняя структура, прежде всего, система «фигур», посредством которых происходит построение знаков, и фонем, противополагаясь другим типам, участвуют в смысловой, дифференциации слов или в различении морфологических форм. Наряду с ними существует и фигуры плана содержания, в качестве компонентов значения тех или иных единиц, которые не способны выражаться по отдельности.
Ш. Балли следуя за Соссюром, рассматривал язык как «множество знаков и отношений между ними», формулируя типологию знаков, как signe (знак) и indice (признак), а проблему экспрессивности, как выразительно-изобразительные качества речи, считал не только лингвистической проблемой. И действительно, Г.Г. Шпету удалось погрузить эту типологию в философский контекст. Его эстетическая концепция представляется в значительной степени синкретичной, в которой прекрасно уживаются содержательный и смысловой аспекты. Г.Г. Шпет говорит, что «<…> чистая логика, до сегодняшнего дня, «обнимает» теоретически замкнутый круг узких проблем, относящиеся к идее теории, так как <…> чистая логика самым общим образом объемлет лишь идеальные условия науки вообще».
Одна из учениц Г.Г. Шпета и Ш. Балли – А.К. Соловьева, описывая шпетовское различение экспрессии и экспрессивности, высказанные автором в работе «Введение в этническую психологию», говорит следующее: «<…> он считает язык неким образцом («modèle»), как «объективации», так и «выражения» («l’expression»)». Чётко различая «экспрессию» («l’expression») и экспрессивность («expressivité»), Г.Г. Шпет рассматривает «la communication» (сообщение) и «l’expression» (выражение) как две стороны одной и той же вещи – объективной в ее сущности.
Интерпретация такого понятия, как «язык различна также и в психологии, примером чему могут служить психологическое трактовании языка Г. Штейнталя и В.Вундта, которые считали язык не покоящейся сущностью, а протекающей деятельностью, не подручное орудие, а то, что имеет своё собственное бытие, даже когда оно не используется, он представляется как свойство или способность. Таким образом, такие известные представители психологии, как Г. Штейнталь и В. Вундт, понимали язык как систему бессубстанциональных психофизиологических процессов.
В свою очередь, опираясь на работы Г. Штейнталя и В. Вундта, знаменитый филолог А.А. Потебня, стал основателем оригинальной концепции, которая рассматривала язык как речемыслительную деятельность, заставляя обращаться автора достаточно часто к смысловому аспекту языка. Отличительной чертой данной концепции стало наличие тесной связи с мышлением.
В глоссемантике, как и в ряде других направлений структурализма, язык понимается как система знаков. Л.В.Щерба в свою очередь предложил различать не два, а три компонента (аспекта) речевой деятельности, которая состоит из различных актов речевой деятельности: говорение, письмо, слушание и чтение.В актах речи передаются тексты (речь). Все три аспекта (речевая деятельность, материал и система) являются социальными явлениями, так как они связаны с конкретной языковой общностью и относятся к конткретному историческому периодк ее существования. Вместе с этими понятиями Л.В.Щерба указывает на индивидуальную психофизиологическую организацию, которая соотносится с социальной языковой системой.
Иначе говоря, Л.В.Щерба в своей концепции рассматривает речевую деятельность как «нулевой уровень абстракции». Тексты, которые используют рецепиенты (языковой материал) исследователь берет вне контекста (на уровне абстракции). Языковую систему, которую отображают в текстах участники речи, Л.В.Щерба называет «вторым, высшим уровнем абстракции».
Ситуация коммуникации предполагает такую ситуацию, когда отправитель обладает сообщением, которое он стремиться передать, и такая операция может быть осуществлена разнообразными способами. Обладая достаточно широким спектром возможностей, для осуществления передачи сообщения, люди склоны использовать всё же язык, хотя отправитель способен закодировать мысль или некое сообщение многими другими альтернативными и эквивалентными кодами. В том числе невербальными средствами общения.
Представители формальной логики постоянно путали две формы мышления (имеется ввиду представление и рефлексия), и представление приравнивалось по смыслу к понятию. Рефлексия в их понимании – это лишь часть мышления. Гегель предложил новый метод логики – диалектический. Он уточнял, что диалектика – это реальный процесс мышления, а не правила мышления, как утверждали логисты. Гегель выделил три момента в диалектическом мышлении: рассудочный и диалектический
Представители релевантной логики в свою очередь утверждали, что из двух противоречивых суждений обязательно следует общее утверждение, но при этом между ними нет никакой логической связи. Такая точка зрения на предмет выражения речи противоречила цельности и связанности текста. Американский логик К.И.Льюис обратил внимание на эти парадоксы и разработал неклассическую теорию логического следования , основанную на понятии строгой импликации. А.Р.Андерсон и Н.Д.Белнап продолжили развивать концепцию американского ученого, исключая строгие парадоксы материальной импликации.
Австрийский логик и философ Р.Карнап для анализа значения языковых выражений ввел понятие интенсионала (его стали называть «методом интенсионалов и экстенсионалов»). Это модификация семантической концепции математика и логика Г.Фреге. Этот немецкий ученый предложил собственную треугольную логическую модель функционирования знака. В основе этой модели лежит знак или слово, в противоположной стороне находится объект, который обозначается этим знаком или называется словом. Речь идет о некотором элементе предметного мира, предмете или явлении действительности. Объект, вступающий в значимые отношения со знаком, получил название «денотат»( его принято называть референтом). В третьей вершине треугольника Г.Фреге находится субъективное представление концепт или понятием. Категория «концепт» применяется к языковым конструкциям и увязывается с категорией «смысл». Г.Фреге разделил понятия смысла и значения знака, категорию смысла он связал с категорией концепта, предметное значение – с денотатом, а знак – с категорией имени. Таким образом, немецкий ученый Г.Фреге создал собственную модель функционирования знака, которая существенно отличалась от представлений других лингвистов о знаковой системе. Эта теория получила название «Треугольника Г.Фреге».
Таким образом, опираясь на теории различных лингвистических школ, приходим к выводу, что одно и то же значение можно передать посредством нескольких разнообразных выражений. Например, такое содержание как «X опоздал» можно передать посредством выражения «X пришел поздно» или «X не пришел вовремя». Именно этим объясняется существование словарей-синонимов, в которых можно найти различные слова для выражения одного и того же смыслового содержания. Согласно мнению норвежского социального психолога Р. Ромметвейта каждое слово обладает потенциалом, способным вызвать разнообразные семантические операции, частично отличающиеся в разнообразных ситуациях, что в свою очередь означает возможность существования различных интерпретаций.
Содержательный план языка выступает неким статичным во времени, находящимся вне диахронии и синхронии, инвариантным и непосредственным образом, связанным со структурой мышления человечества, который потенциально существуют в сознании каждого индивидуума. В то время как выразительная часть выступает в качестве оболочки содержательного плана, своеобразной проекцией ряда закономерностей функционирования мозга в социальной сфере, и регламентируемой ей.
То есть в классическом виде умозаключения не рассмотрены варианты того, что в одном из них возможно включение целого ряда силлогизмов, при этом присутствует реальность «потери» какой-либо компонента речи, который не был явно высказанный, однако учтён при построении умозаключения. Разделяя форму и содержание, нельзя размещать содержание над формами. Наличие такой тесной связи лишь подчеркивает взаимозависимость языка и смысла, аргумента и оформления, мысли и её выражения. Это означает, что языковые формы играют не только инструментальную, но фундаментальную роль, выступая не только в качестве убеждения, но и самой мысли. Одним из таких примеров может служить, например, «синекдоха», в котором часть чего-либо представляет собой некое целое.
И этот аспект, с нашей точки зрения выступает неразработанной стороной логической науки.
Обращаясь к одной из основных идей глоссематики в контексте изоморфизма языковых планов, утверждающей наличие, как звуковой, так и смысловой сторон, наряду с означающими и означаемыми таких элементов, не соотносимыми однозначным образом с сущностями противоположного плана, называемые фигурами выражения и содержания, мы можем предположить целесообразность расчленения естественного языка на план выражения и план содержания, что способно приблизить логику и лингвистику друг к другу.