Эссе на тему: «Интерпретация западными психоаналитиками революции 1917 года в России»

«Психоанализ — это как русская революция, неизвестно, когда что-
то пошло не так. Всегда нужно возвращаться назад, отступая все дальше
и дальше».
Ж. Делез, Ф. Гваттари.

Начало двадцатого века стало для России серьезным испытанием, так
как на фоне значительных трансформаций во всех областях жизни общества
происходили сильные изменения взаимодействия не только внутри страны,
конкретных групп и общностей, отдельно взятого человека и его
субъективных переживаний общественного опыта, но и за её пределами, в
зарубежном политическом и научном дискурсе.
Многие мыслители того времени и по настоящий момент пытаются
выявить детерминанты революционных преобразований и объяснить их
природу. Одна из значимых причин социального взрыва коренится, по
мнению некоторых исследователей психоаналитической школы, в самой
природе политической жизни, точнее в характере политического режима –
авторитарном или же тоталитарном, который интерперсонально отражается в
людях путем развития в латентной форме таких качеств и эмоций, как страх,
покорность, подозрительность, зависть и ненависть, которые
актуализируются в переломные для режима и всей страны в целом моменты,
высвобождая целый спектр агрессии, жестокости, звериной силы толпы,
которая стремится все сокрушить, достигнув своего апогея.
Интересно отметить, что до определенного времени они могут быть
вытесненными в сферу подсознательного и явно не проявляются. Однако
люди, лишенные душевного покоя, утрачивают способность к
эффективности принятия и исполнения решений. Они совершают
необъяснимые поступки, подчас предательства даже близких людей, что не

всегда ими осознается. Мирное течение бессознательных психических
процессов прерывается в переломные, раздражающие, кризисные моменты,
требующие артикуляции внутренних сил для борьбы с происходящим, в
связи с чем человек начинает совершать внешне абсолютно нелогичные,
однако сообразующиеся с внутренней жизнедеятельностью психики
поступки, выходящие из-под контроля не то что внешнего нормативного
регулятора, но и самого человека.
В этой связи полагается логичным обратиться к психоаналитическому
наследию З. Фрейда, который не только констатирует само существование
бессознательных процессов, а указывает на их реальное влияние на характер
социальных действий.
Он полагает, что люди, принимая даже весьма важные решения
политического толка, могут не знать об их истинных мотивах. Так, серьезные
политические акции и даже войны могут на уровне сознания иметь одни
причины, а на деле их реальными мотивами подчас являются всплески ранее
подавлявшихся эмоций политических агентов. 1 З. Фрейд полагает, что
нельзя наверняка утверждать какие именно действия субъектов политики
являются следствием рационального анализа и подсчета, а какие
детерминированы эмоциями, высвобождением от механизмов контроля и
самоконтроля. Примерами таких действий является тенденция
придерживаться в политической риторике популизма и мессианизма как
конкретных проявлений иррациональных сил, так как решения,
продиктованные данными силами, реформы, принятые на этой основе, не
сочетались с уверенностью в строгой рациональности и абсолютной
легальности шагов политических сил. 2
Продолжая анализировать истоки революционных настроений народа в
рамках фрейдистского подхода, стоит принимать во внимание, что зачастую
политические преобразования происходили без учета влияния навязываемых

1 Фрейд З. Будущее одной иллюзии. Минск. 1997. С. 519.
2 Там же. С. 521.

и декларируемых программ и действий на структуру психики людей.
Радикальность реформаторских и революционных преобразований не
соответствовала национальному менталитету, происходила ломка
общественного и личностного сознания, крушение сложившихся
бессознательных микросоциальных практик народа, раздвоение сознания.
Складывается в таких ситуациях атмосфера перманентного давления
внешнего на внутреннее, что влияет на срабатывание защитных механизмов
личности, содействующих защите от перегрева, однако на поведенческом
уровне их проявление имеет скорее негативный аспект, проявляющийся в
примитивизации поведения людей. Например, может срабатывать механизм
отрицания, то есть неприятия реального положения вещей, замена его
домыслами или регрессия в состояние, характерное задолго до проведения
преобразования, например, ещё больший консерватизм и архаичность
социально – политических практик.
Такая атмосфера, то есть общий психоэмоциональный фон содействует
формированию различных страхов, по природе своей варьирующихся от
страха перед новым, возможными рисками, радикальным изменением
личностных установок и до невротического страха, что в своей совокупности
влияет на социальные действия людей. И, несмотря на такую особенность
ментальности и психической особенности личности русских людей, как
долготерпение и устойчивость к иррациональному в политике, это не может
проходить бесследно, поэтому развиваются неврозы, реактивные состояния,
депрессии и фрустрации.
Фрейдовская методология позволяет также объяснить то, почему в
России с господством в нашей ментальности обостренной социальной
справедливости, были весьма распространены гражданские войны за
“справедливого” царя, стихийные бунты, скоропалительные революции,
реформы “революционного типа”, политические кампании, призывавшие
“догнать и перегнать” остальной мир. Господствующая в массах
амбивалентность идентификации логично приводила к тому, что “неземная”

любовь к “спасителю Отечества”, жертвенная преданность “верному”
политическому курсу, по мере накопления в бессознательном вытесняемого
социального негатива и увеличивавшегося экономического бедствия,
давления политического беспредела на индивида, легко переходила подчас
без серьезной сознательной мотивации в такую же ненависть, в разоблачение
“антинародной” политики, в бичевание низвергнутых вождей и требование
нового, “настоящего” героя, готового в очередной раз “осчастливить народ”.
3 То есть в основании русской революции коренилась, по З. Фрейду,
дихотомия человеческой природы, актуализирующаяся под воздействием
внешней среды и под влиянием внутренних психических процессов, течение
которых чаще всего носит бессознательный, инстинктивный характер.
Также по З. Фрейду на развитие революционных настроений могла
оказать сильное влияние культура общества, точнее присущий ей
нарциссический характер, выражающийся в представлениях о величии
российской империи, излишне акцентуированном патриотизме,
культивировании национальной гордости и самовлюбленности, что повлияло
на формирование эгоцентрических установок среди населения, завышенных
ожиданий и маниакальной озабоченности собственной безопасностью. А это,
в свою очередь, на поведенческом уровне породило такой тип социальных
действий, который не содействовал формированию сотруднических
установок между различными группами населения и установлению
готовности к адекватному политическому взаимодействию. 4
Далее следует принимать во внимание, что в основе любой революции
находится некая совокупность конфликтов – общественных, межличностных
и внутриличностных, но в рамках нашего исследования мы будем
акцентировать внимание именно на последней категории.
Внутриличностный конфликт революционных лидеров является
движущей силой революционной мысли, а внутриличностный конфликт

3 Фрейд З. Будущее одной иллюзии. Минск. 1997. С. 533.
4 Там же. С. 541.

каждой отдельной личности, сообразуясь с другими людьми, содействует
объективации внутреннего конфликта вовне и развитии таких социальных
явлений, как массовые бунты, мятежи и революции.
Еще до революции 1917 года в России сформировалась значимая
предпосылка негативной формы объективации внутреннего конфликта в виде
самоубийства и массовых убийств – явление террористического акта. Это в
корне изменило общественное восприятие и психику людей, став пусковой
кнопкой будущих революционных событий. 5 Интересно отметить, что на
тот момент российская психоаналитическая школа более естественно-
научный, прикладной характер, и не получала должного финансирования со
стороны властных структур, поэтому в этом явлении не была изначально
заподозрена разрушительная сила, а впоследствии уже было крайне сложно
взять его под контроль.
В отличие от русской, западная психотерапия того периода развивалась
в интересах буржуазии и получала возможности для обстоятельного
осмысления не только практически значимых, но и иных вопросов бытия
человека, то есть психотерапия на западе развивалась не только как форма
работы с неврозами, но и как модель контроля и усмирения элиты общества. 6
После русской революции, психотерапия в Европе внедряет мысль о
том, что человек не свободен внутренне, что его поведение может зависеть от
комплексов, неврозов и прочих душевных патологических образований.
Именно эта мысль освобождает человека от несвободы, связанной с внешним
давлением, следствием чего является закрепление в умах западных членов
общества, что на самом деле враг находится не снаружи, а внутри, что в свою
очередь кардинально трансформирует восприятие революции в умах
общественности. Соответственно, философия дозволенной разрядки в
революции, сменяется философией невроз — это внутреннее зло
5 Интернет – ресурс. Сайт психолога Павла Пономарева. Русская революция и психотерапия. URL:
[http://pavelp.ru/russkaya-revolyutsiya-i-psihoterapiya/], дата обращения (28.03.18).
6 Там же.

(внутренний конфликт). Таким образом, после революции 1917 года в России
на Западе формируется понимание, что революционный, неуправляемый
невроз можно разрешить определенными процедурами психоанализа, уже в
рамках правового поля.
В России же наблюдается другая судьба развития психоанализа после
революционных преобразований, несмотря на активную поддержку Троцкого
и его окружения, ввиду неплатежеспособности населения, а с другой
стороны, из-за того, что контроль за сознанием масс осуществлялся уже
партией через агитацию и пропаганду, закрепление психотерапии как
механизма, доступного личности не произошло. А в дальнейшем
происходило формирование тоталитарных методов управления поведением и
сознанием людей, а также насаждение культа партии.
Таким образом, психоаналитическая традиция на Западе в её
прикладном аспекте после опыта революционных преобразований в России
была настроена на сдерживание революционных сил путем создания
самоорганизующегося механизма контроля, смещения фокуса проблемы с
внешних сил внутрь человека и подкрепление этого реальными механизмами
работы с выявленной проблемой путем создания конкретных институтов и
служб психотерапии. Получается, что «благодаря психоанализу, человек
обретал идею собственной ущербности, не позволяющей открыто выражать
протест и совершать революционные действия на западе. Свободный человек
обрел роль «больного», и вместо баррикад лег на психоаналитическую
кушетку». 7
Однако проявление революционных последствий происходит в
психоаналитической традиции не только за счет формирования
представления о внутреннем конфликте как о поощряемой политической
элитой форму революционного протеста, но и путем влияния психотерапии
на контроль революционной активности населения. Из вышесказанного

7 Интернет – ресурс. Сайт психолога Павла Пономарева. Русская революция и психотерапия. URL:
[http://pavelp.ru/russkaya-revolyutsiya-i-psihoterapiya/], дата обращения (28.03.18).

следует, что психотерапия также позволяет снижать градус напряженности в
обществе вследствие невозможности аккумулировать все негативные эмоции
в одном месте, то есть создавать «очаги революции», так как политически
активная интеллигенция теперь сосредоточена больше на себе, что приводит
к аполитичности и пассивности данного слоя и окончательного закрепления
правящей элитой своего положения.
В данной работе акцент был сделан на фрейдистском подходе к анализу
революции в России 1917 года, который постулировал значимость
внутренней амбивалентности, актуализирующейся в знаковые периоды, а
также специфику русского менталитета и особенности проявления
внутреннего бессознательного исходя из внешних условий среды. Также был
применен компаративный подход к исследованию сущности русской
революции в рамках психоаналитического течения в России и на Западе,
были выявлены ключевые отличия психотерапевтического подхода в обоих
случаях и определены значимые детерминанты формирования различной
интерпретации революции.
Таким образом, рассмотрение структурных элементов русской
революции 1917 года: детерминант, движущих сил, значимых этапов,
компонентов, а также последствий сквозь призму психоаналитического
подхода, да еще и со стороны западных исследователей, дает возможность
по-новому взглянуть на проблему и придать ей необычное звучание.
Список использованной литературы.
1. Фрейд З. Будущее одной иллюзии. Минск. 1997.
2. Интернет – ресурс. Сайт психолога Павла Пономарева. Русская
революция и психотерапия. URL: [http://pavelp.ru/russkaya-revolyutsiya-i-
psihoterapiya/], дата обращения (28.03.18).