Эссе на тему: "Ревью по книге Кронгауз М. Русский язык на грани нервного срыва"

Напряженность современной языковой ситуации весьма точно передал М.А. Кронгауз в названии своей популярной книги «Русский язык на грани нервного срыва».
В качестве положительных сторон книги отметим приверженность рациональному анализу, а не только к эмоциональным оценкам. Так, М. Кронгауз пишет: «Эмоциональное отношение к словам, в том числе и негативное, свидетельствует только об одном – об интересе к языку. Лингвистическая же рефлексия в широком смысле – один из важнейших процессов, который связывает народ и язык и – по крайней мере, отчасти – определяет развитие последнего» [1, с. 105].
Также, М. Кронгауз осознает изменение уровня читательской компетенции, делает его объектом языковой рефлексии и учитывает в осуществлении диалога с массовым читателем. Уже в аннотации к работе указано, что «книга обращена не к узкому лингвистическому сообществу, а к самому широкому читателю, которого интересует развитие русского языка и его будущее» [1, с. 3].
При этом следует иметь в виду неоднородность текста. Одна его часть принципиально ориентирована на обыденное языковое сознание, на нерефлектирующую языковую личность. Другая – на интеллигентного читателя, который обращается к книге для отдыха, осознавая место читаемого текста в литературном процессе и иронически относясь и к автору, и к самому себе. Именно на такого читателя, по моему мнению, и рассчитаны метаязыковые комментарии, часто построенные в игровом ключе. Актуальные для современной речи процессы, становясь объектом языковой игры, погружаются в более сложный лингвистический и культурный контекст и предполагают для адекватного восприятия определенный уровень читательской компетенции.
Неприятным моментом выступает то, что М. Кронгауз в угоду популярности книги демонстрирует лояльность то одной точке зрения на рассматриваемую проблему, то другой. А по факту – сидит между двух стульев.
С одной стороны, для привлечения массового читателя, он придерживаться модного принципа толерантности, терпимости к современному состоянию русского языка/речи. С другой стороны, бравирует своим тяготением к нормативности и литературности.
Понятно, что личный языковой вкус лингвиста может расходиться с его профессиональными знаниями и убеждениями, на чём построена книга М.А. Кронгауза. Но вот он пишет: «Не люблю, когда я не понимаю отдельных слов в тексте или в чьей-то речи. Даже если я понимаю, что это слово из английского языка и могу вспомнить, что оно там значит, меня это раздражает» [1, с. 13].
Однако, осуждая данный процесс, автор и сам не брезгует подобными «заморскими словечками». Не сопровождая понятия «обыватель» отрицательными коннотациями, он выступает в защиту культуры, культуры пользования языком: «…Во-вторых, я – образованный обыватель, или, если еще снизить пафос, грамотный, то есть владею литературным языком, его нормами и уважаю их. А если, наоборот, пафосу добавить, то получится, что я своего рода обыватель» [1]. Разве не о словах, подобных «пафосу», Кронгауз говорил ранее? И это «заигрывание» с читателем…
Указание на манипулятивное влияние на мнение читателей отражается уже в заголовке книги: «Русский язык на грани нервного срыва». Эта медицинская метафора-диагноз не может не вызвать обостренной реакции, не привлечь внимание. М. Кронгауз неоднократно прибегает к воздействию на эмоциональное восприятие такими вот шокирующими метафорами или гиперболами.
Будут такие шутки восприниматься как остроумные или они будут раздражать носителя русского языка зависит от языкового вкуса, но, как вынужден признать сам М. Кронгауз, «последнюю точку ставит не лингвист, а народ. И если слово овладевает массами, а массы – словом, то никакой лингвист не сможет его запретить» [1, с. 116].
Возвращаясь к положительным моментам, отметим, что в тексте широко представлены образы «нарушителей норм»: это и просторечия, и молодежь с ее жаргонизированной речью, и «новые русские», и чиновники с их актуальным постсоветским новоязом, и т.п. Автор делает «моментальные снимки» современной речи, достойные внимания лингвиста.
Импонирует также то, что современное состояние русского языка и основные изменения, происходящие в нем, автором классифицированы как развитие, а не как деградация.
Я думаю, что язык, как и общество, не может не меняться, а изменяясь, развивается – это аксиома. Хорошо известно, что язык – это вторичная общественная система, он обслуживает общество и зависит в своей лексико–семантической и функционально-номинативной части от его потребностей и состояния. Язык – зеркало того общества, в котором он функционирует. То, что мы видим в зеркале, лишь отражение окружающей нас реальности. Так о чем можно тогда говорить?
Говорить нужно именно об отношении общества к освоению и употреблению языка, к следованию или игнорированию языковых норм, которые, с одной стороны, должны меняться, а с другой – это те рамки, которые не дают нам «раскрепоститься» так, что мы перестанем понимать друг друга, особенно представители разных поколений. Говорить, как у М.Кронгауза!
Говорить нужно среди тех, кому не безразлично, на каком русском языке мы сейчас общаемся, хотя и нет единого мнения о языковых явлениях, которые происходят в нашей речи. Многие рассматривают их как кризисные: иноязычная лексика, активное распространение сниженной и просторечной лексики, снижение уровня грамотности, и, как следствие, падение уровня речевой культуры. Отрицать существование данных фактов нельзя, все это присутствует в большей или меньшей степени, но кризис ли это? Нет! О кризисе говорить не приходится, мы не наблюдаем в нашем языке ни «тяжелого положения, ни «крутого перелома». А вот изменений отрицать нельзя, их следует анализировать и на основании анализа делать выводы.
Проиллюстрируем это положение на примере языка интернета. По мнению М. А. Кронгауза, в интернете живет своей жизнью особый русский язык, возмущающий традиционное представление о культуре русского языка. Его главное свойство то, что он очень быстро меняется. Примечательно, что эти изменения носят характер релаксации – «все возвращается на круги своя». Вот и слово «превед» уже вышло из моды. Та же участь постигла «йазык падонкафф». Все еще помнят многочисленные клише типа «аффтар жжот», «выпей йаду», и т.п., которые использовались в интернете в погоне за языковой модой. Употреблять их сегодня уже неприлично: они перестали быть модными. М. А. Кронгауз утверждает: «...интернет прожил самую приятную – хулиганскую - пору детства, наигрался в разнообразные игры и только-только вырос из коротких штанишек» [1, с. 85]. Модные словечки появляются постоянно и вызывают восторг у одних и ненависть у других. Но явление это естественное, и называется оно – развитие.
Я думаю, что данная книга будет полезна в первую очередь молодыми учёными: студентам, магистрантам, аспирантам, соискателям. Так как она недвусмысленно подводит нас к весьма тривиальной мысли о том, что современный русский язык – это устойчивая система, которая адаптирует чуждые элементы, приспосабливая их к своей языковой системе и заставляя служить своим целям. И смысл исследования, скорее всего, должен сводиться не к этим выводам, а к рассмотрению конкретных языковых единиц, описанных в лексикографических целях.
В целом, я думаю, что в книге «Русский язык на грани нервного срыва» М. Кронгауза читатель найдет много интересного о происходящих в русском языке изменениях.
Литература
Кронгауз М.А. Русский язык на грани нервного срыва. – М., 2007.