Эссе на тему: "Возможна ли демократия на самом деле или это всего лишь очередной миф"

В отличие от таких вполне “осязаемых” способов правления как
диктатура, олигархия, плутократия, современный демократический способ
правления несет в самой своей основе также достаточно легко
обнаруживаемые элементы своего рода политической мифологии.
В целом же есть все основания утверждать, что прямая демократия в
масштабах государства (за исключением, быть может, совсем небольших
государств), во-первых, технически нереализуема, а во-вторых, во многих
ситуациях неэффективна и нежизнеспособна. Что касается представительной,
контролируемой, управляемой и прочих конструируемых современной
наукой разновидностей демократии, то это явное отступление от идеи в ее
первоначальном виде. В конце концов, любой диктатор может считать, что
именно он наилучшим образом представляет демос. То же может
декларировать и коррумпированная псевдоэлита.
Перечислим признаки, которые обычно ассоциируются с демократией:
1) разделение властей на законодательную, исполнительную и
судебную (по горизонтали) и на центральную, региональную и
муниципальную (по вертикали);
2) выборность представителей законодательной власти и основных
чиновников, всеобщее избирательное право;
3) уважение (и даже культ) закона, как всеми ветвями власти, так и
отдельными гражданами, преемственность законов;
4) равенство всех граждан перед законом;
5) незыблемость гражданских свобод, неприкосновенность частной
собственности;
6) приоритет прав человека;
7) уважение прав меньшинств;
8) политический и культурный плюрализм; 9) наличие развитого
гражданского общества;
10) открытость общества (для внешнего мира).
Как это ни парадоксально, практически ни одно из этих качеств не
имеет прямого и исключительного отношения к демократии. Кто сказал, что
демос обязан разделить свою власть по вертикали или по горизонтали? Сама
идея разделения властей родилась значительно позднее идеи демократии. Что
касается выборности, то, как известно, выбирали и диктаторов и даже
монархов. Положения о приоритете прав человека и уважении прав
меньшинств напрямую противоречат идее демократии, наделяющей
большинство всей полнотой власти. Развитие гражданского общества также
непосредственно не вытекает из идеи демократии.
Отцом демократии в понимании этого слова – власть народа – является
Аристотель. Он был одним из первых, кто попытался обосновать
демократию. Написал трактат на эту тему, который так и называется –
«Политика». Однако он не придумал ничего оригинального, такого, что
могло бы сравниться с его достижениями в философии или естественных
науках. Ему казалось, что идеальное государство должно быть небольшим по
размерам, так как только в таком возможна прямая демократия и что право
голоса может принадлежать только гражданам, владеющим частной
собственностью. Рабы не имели права голоса, так как людьми, по сути, не
считались. В настоящее время нет стран с такой численностью населения,
которая позволяла бы всем принимать участие в управлении государством.
Таким образом, сегодня ни в одной стране мира нет настоящей,
аристотелевской демократии. Этот термин используется в качестве синонима
выражения «власть народа», хотя, по сути, ни в одной стране она таковой не
является.
Ту форму правления, которую сегодня принято называть демократией,
называют так, скорее, по традиции. Власть принадлежит, как декларируют
конституции многих стран, народу, но через представительные органы
власти. Народ избирает тех, кому он доверяет представлять свои интересы во
власти. Под демократией сегодня понимается некий набор признаков,
характеризующих демократическое общество, как то: свобода слова,
волеизъявления, митингов, собраний и т. д. То есть, речь идет в первую
очередь о политических свободах общества.
В реальности это всего лишь обман, иллюзия. Со времени
возникновения «демократии» в Древней Греции и Древнем Риме эта система
была рабовладельческой. Определённый процент богачей и «среднего
класса» того времени управляли беднотой и огромной массой рабов, на
использовании которых была основана экономика полисов-государств.
Говорящие о «демократических» Афинах, Римской республике забывают
упомянуть о тысячах, сотнях тысяч рабов, на жесточайшей эксплуатации
которых стояло процветание этих держав. Современный Запад
концептуально ориентировался именно на Рим и «демократические» полисы
Греции, и в результате в мире был построена планетарная рабовладельческая
система.
В Советском Союзе и позже в России людей обманывали образами
итальянских, французских, американских и прочих западных фильмов, где
показывали сытую, обеспеченную жизнь «среднего класса» - непомерно
раздутого, чтобы создать изобильную витрину «капитализма» (в последние
десятилетия этот класс уничтожают, особенно явно это стало заметно в
последние годы, он стал не нужен). Но советским, российским людям очень
редко показывали изнанку жизни западных стран и стран, где правила
«либеральная демократия» - миллионы бомжей, нищих, рабов (проституток),
батраков, жизнь трущоб, «цветных» гетто. Не рассказывали о
перераспределении ресурсов планеты в пользу населения стран «золотого
миллиарда». О том, что в реальности вся власть в «демократических странах»
принадлежит плутократам, а систему управления смело можно назвать
плутократией (др.-греч. πλοῦτος — богатство, κράτος — правление), где вся
реальная власть принадлежит нескольким десяткам кланов-семей.
«Демократия» - это иллюзия, обманка реальной власти обычных
людей. Это всегда власть богатых, так было в полисах Древней Греции
(относительно демократичной можно назвать только Спарту, там презирали
деньги и богатство, по сути это была «военная демократия»), в Римской
республике, во всех «демократических» странах Европы от их появления до
наших дней. 
Итак, адекватная для современной России модель в принципе не может
копировать модель более высокого уровня – “постдемократическую”, хотя в
перспективе и должна к ней стремиться. Неизбежное отличие адекватной
российской модели от современной западной обусловлено, с одной стороны,
различием стартовых условий, а с другой – уникальными масштабами
страны. Россию просто невозможно, подобно Польше или Литве,
пристегнуть к европейскому локомотиву. Она сама должна сначала стать
локомотивом, а затем уже двигаться вместе с Европой в том стиле и
направлении, которые западные журналисты продолжают называть
демократией, отечественные политологи спешат дополнить прилагательным
“суверенная“, а мы обозначаем как “постдемократию“. Как скоро Россия
сможет стать таким локомотивом? Во многом это зависит от степени
адекватности сложившегося политического режима стоящим перед страной
задачам. Сказанное отнюдь не означает, что для современной России
адекватна некая мобилизационная модель государственного устройства, в
наибольшей мере соответствующая задаче догоняющего развития.
Наша цель – не догнать кого-либо любой ценой в кратко- или
среднесрочной перспективе, а занять позиции, которые, с одной стороны, как
минимум, не уменьшали бы безопасность страны, а с другой, позволяли бы
получить максимальную выгоду от имеющихся у нас преимуществ. Тем
самым Россия при благоприятных обстоятельствах получала бы шанс войти в
число лидеров мирового развития. Вот тогда-то адекватным для нашей
страны порядком и становилась бы постдемократия или ее близкий аналог.
Наше утверждение о неправомерности использования термина
“демократия” для характеристики современного способа осуществления
государственных властных функций ни в коем случае не может служить
оправданием прав российских правящих кругов на комфортное суверенное
обустройство.
“Адекватный порядок” – это не “суверенная демократия” в том смысле,
в каком ее удобно понимать высшей российской бюрократии. “Адекватный
порядок” для России это, если угодно, – та же “суверенная демократия”, но
без госаппаратного (ведомственного) суверенитета и персонального
суверенитета чиновников и должностных лиц любого уровня, напротив, с
повышенной персональной ответственностью этих лиц.
Обобщающий вывод исследования можно сформулировать так:
устойчивая перспективно-адекватная модель государственного устройства
предполагает формирование перспективной для данного общества
социально-экономической структуры, перспективных экономических связей
между людьми. В этом плане усилия по демонополизации экономики,
пресечению практики коррупции и воровства (прежде всего с участием
власть имущих), расширению реальных возможностей граждан в части
самозащиты имеют на порядок большее значение для построения адекватной
(в перспективе – “постдемократической”) модели государственного
устройства, чем любые манипуляции с “демократическими институтами”.
Положение России не безнадежно. Чтобы приблизиться к странам-лидерам, у
нее нет ни возможности, ни необходимости устанавливать ту демократию,
которой уже нет и у них. Адекватным для России представляется порядок,
максимально способствующий сближению социально-экономической
структуры ее общества с соответствующими структурами стран-лидеров. Ни
либеральная трескотня, ни создание потемкинских “демократических
деревень”, ни реализация отвлекающих идей, вроде “энергетической
сверхдержавы”, ни копирование тех или иных западных “демократических”
институтов не способны приблизить нас к “российской демократии”. Но
развитие малого и среднего бизнеса, сокращение имущественной
дифференциации, перераспределение ресурсов в пользу
высокотехнологичных отраслей, это – шаги в нужном направлении.