Метафизика Аристотеля

Содержание
Введение
1. Предмет аристотелевской метафизик
2. Учение о категориях. Роль сущего в изучении бытия
Заключенрие
Список использованной литературы.
Введение

В древнегреческой философии уже были очерчены противостояния материалистической и реалистической традиции, но они еще не оформились как противоположности (реальное для греков не было потусторонним) и, что главное, не они определяли логику развития этой философии. В классическую эпоху древнегреческой философии, связанную с именами Сократа, Платона и Аристотеля, логика и развитие определялась противостоянием общего единичного как философских принципиальной построения сущего.Аристотеля справедливо считают отцом формальной логики. Он определил предмет логики, открыл основные ее законы. Ему принадлежит первая в истории философы систематизация категорий. В человеке Аристотель выделяет три различные души - растительную (отвечает за потребление, рост и размножение), животную (ощущение, жажда) и умную, которая присуща только человеку. Разум человека бессмертен по мнению философа.
Во взглядах на социальные проблемы в его учении доминирует принцип общего. Человека он определяет как наделенного разумом общественное, полисное существо. Достижение счастья возможно только через государство, является воплощением добродетельной жизни. Однако, если Платон пытался воплотить проект реального государства, то Аристотель считал, что государство должно создавать условия для добродетельной жизни, исходя из реальных обстоятельств.
Борьба Сократа, Платона и Аристотеля как сторонников принципа общего с софистами, которые были носителями принципа единичного, стала самой известной драмой древнегреческой философии. Она сказалась на решении ими всех философских проблем. В средневековой философии противостояния общего и единичного встал в форме номинализма и реализма.
1. Предмет аристотелевской метафизики
Сам Аристотель описывал свой предмет различными способами: как «первая философия», или «мудрость». Аристотель принял платоновскую концепцию доминирования общего над единичным, продолжив в этом плане борьбу с софистами, но общее он трактовал по-своему. В концепции Платона вспомогательным было влияние математического знания, а идеи (понятия) математики существуют словно параллельно чувственного мира. Философия же Аристотеля основывается на естествознании, в котором отношение идей и вещей имеет несколько иные особенности. Он подверг критике платоновскую концепцию идей, существующих отдельно от вещей, считая, что удвоение мира на идеи и вещи не упрощает, а усложняет проблему познания. По его мнению, общее, которое он назвал «формой», присущее самим вещам. Все вещи, по мнению Аристотеля, составляют единство пассивной материи и активной формы. Именно форма является принципом активности, подвижности вещей. В неживом мире формой является их принцип построения, в живом - душа. Самой сущностью есть чистая форма, или форма форм, вечный двигателе (божество). Заметим, что представление о божестве как вечном двигателе обусловлено незнанием древними греками принципа терции. Для них движение каждого тела имеоа начало и обязательно конец. А поскольку космос все время находится в движении, это означало, что должен быть первоисточник движения.
В «Метафизике» Аристотель говорит, что «все люди полагают, что так называемая мудрость (софия) имеет дело с первопричинами (айтия) и принципами (архаи) вещей» (981b28), и именно эти причины и принципы он предлагает изучать в этой работе. Его обычная практика - начинать исследование с пересмотра мнений, ранее придерживавшихся других, и именно это он здесь делает, поскольку Аристотель продолжает историю своих предшественников о причинах и принципах.
Эти причины и принципы явно являются предметом того, что он называет «первой философией». Но это не означает область философии, которая должна быть изучена в первую очередь. Скорее, это касается вопросов, которые в некотором смысле являются наиболее фундаментальными или имеют самый высокий уровень общности. Аристотель проводил различие между вещами, которые «лучше известны нам», и вещами, которые «лучше известны сами по себе», и утверждал, что мы должны начать изучение данной темы с вещей, более известных нам, и в конечном итоге прийти к пониманию вещей, более известных в себе. Принципы, изученные «первой философией», могут показаться очень общими и абстрактными, но они, по Аристотелю, более известны сами по себе, какими бы отдаленными они ни казались из мира обычного опыта. Тем не менее, поскольку их должен изучать только тот, кто уже изучил природу (которая является предметом физики), их вполне уместно описать как «после физики».
Описание Аристотеля «изучение бытия как существа» часто и легко неправильно понимается, поскольку, по-видимому, можно предположить, что существует один (хотя и особенный) предмет. Но описание Аристотеля не включает две вещи - (1) исследование и (2) предмет (будучи сущим), поскольку он не думал, что существует такой предмет, как «быть сущим». Скорее, его описание включает три вещи: (1) исследование, (2) предмет (бытие) и (3) способ изучения предмета (как такового).
Греческое слово Аристотеля, которое было латинизировано как «qua», означает примерно «в той степени, в которой». Таким образом, исследование Аристотеля не касается какой-то второстепенной темы, известной как «быть сущим». Скорее, это изучение сущего или, что лучше, сущего – вещей.
Конечно, первая философия - не единственная область исследования для изучения сущего. Естествознание и математика также изучают сущее, но по-разному, в разных аспектах. Естествоиспытатель изучает их как вещи, которые подчиняются законам природы, как вещи, которые движутся и претерпевают изменения. То есть естествоиспытатель изучает вещи как подвижные (т. е. постольку, поскольку они подвержены изменениям). Математик изучает вещи как счетные и измеримые. Метафизик, с другой стороны, изучает их более общим и абстрактным образом - как сущее само по себе. Итак, первая философия изучает причины и принципы существования сущего. Аристотель добавляет, что по этой причине он изучает причины и принципы вещей (ousiai).
Аристотель добавляет еще одно описание к изучению причин и принципов существования сущего. Принимая во внимание, что естествознание изучает объекты, которые являются материальными и подвержены изменениям, а математика изучает объекты, которые, хотя и не подлежат изменению, тем не менее не отделены от (т.е. независимо от материи, существует возможность для науки, которая изучает вещи (если они вообще есть), которые вечны, не подвержены изменениям и не зависят от материи. Такая наука, по его словам, является телеологией, а это «первая» и «высшая» наука.
Наконец, мы можем отметить, что Аристотель очерчивает свой предмет по-другому, перечисляя проблемы или затруднения (aporiai), с которыми он надеется разобраться. Он говорит, что для этих недоразумений характерно то, что они связывают наше мышление в узлы. Они включают в себя, среди прочего, следующее: Являются ли разумные вещи единственными, которые существуют, или есть другие, кроме них? Являются ли виды или индивидуумы элементами и принципами вещей? А если это виды, то какие: самые общие или самые конкретные? Есть ли причина помимо материи? Есть ли что-нибудь кроме материальных соединений? Ограничены ли принципы в количестве или в натуральном выражении? Являются ли сами принципы скоропортящихся продуктов скоропортящимися? Являются ли принципы универсальными или конкретными, и существуют ли они потенциально или фактически? Являются ли математические объекты (числа, линии, цифры, точки) веществами? Если они есть, они отделены от или они всегда принадлежат разумным вещам? И («самый трудный и самый запутанный из всех», говорит Аристотель) - это единство и сущность вещей, или они атрибуты какого-то другого субъекта? Аристотель приводит аргументы с разных сторон для каждого из этих вопросов, а в последующих книгах он снова рассматривает многие из них. Но не всегда ясно, как именно он их разрешает, и возможно, что Аристотель не думал, что метафизика содержит окончательные решения всех этих недоразумений.
2. Учение о категориях. Роль сущего в изучении бытия
Чтобы понять проблемы и проект метафизики Аристотеля, лучше всего начать с одной из его ранних работ, «Категории». Несмотря на то, что согласно его логическим работам, согласно давней традиции, из-за анализа терминов, составляющих предложения, из которых построены дедуктивные выводы, Категории начинаются с поразительно общего и исчерпывающего учет вещей, которые есть. Согласно этому описанию, вещи могут быть разделены на десять различных категорий. (Хотя Аристотель никогда не говорит об этом, заманчиво предположить, что эти категории являются взаимоисключающими и в совокупности исчерпывающими для всех существующих вещей.)Среди прочего, они включают в себя содержание, качество, количество и отношение. Из этих категорий сущее это первая субстанция, которой Аристотель отдает привилегированное положение.
Категории уникальны тем, что являются независимыми вещами; предметы в других категориях все так или иначе зависят от вещей. То есть качества - это качества вещей; количества - это количества и размеры, в которые входят вещества; отношения - это то, как вещи стоят друг перед другом. Все эти различные субстанции обязаны своим существованием вещам - каждое из них, как говорит Аристотель, существует только «в» субъекте. То есть каждая не субстанция «находится в чем-то, а не как часть, и не может существовать отдельно от того, в чем она находится» (Кат. 1а25).
Таким образом, каждый член категории, не являющейся субстанцией, находится в этом неотъемлемом отношении к той или иной субстанции - цвет всегда находится в телах, знания в душе. Например, ни белизна, ни часть грамматических знаний не могут существовать сами по себе. Каждая требует для своего существования, чтобы была какая-то субстанция, в которой она находится.
В дополнение к этой фундаментальной взаимосвязи между категориями, Аристотель также указывает на еще одну фундаментальную связь, которая возникает между предметами в пределах одной категории. Он описывает это как отношение «быть сказанным с предметом», и его примеры ясно показывают, что это отношение более общего к менее общему в пределах одной категории.
Язык этого контраста («в» субъекте против «упомянутого» предмета) свойственен категориям, но в других работах эта идея, как представляется, повторяется как различие между случайным и существенным. Точно так же в работах, отличных от Категорий, Аристотель использует ярлык «универсалии»; вещи, которые не универсальны, он называет «частными». Хотя он не использует эти ярлыки в категориях, не следует входить в заблуждение утверждением о том, что доктрина категорий состоит в том, что каждая категория содержит иерархию универсалий и частностей, при этом каждая универсальная сущность «говорит» об универсалах и частностях нижнего уровня. Таким образом, каждая категория имеет структуру перевернутого дерева. На вершине (или стволе) дерева находятся самые общие элементы в этой категории (например, в случае категории вещей, род растения и род животного); под ними разветвляются универсалии на следующем наивысшем уровне, а под ними разветвляются нижние уровни универсалий и т. д. вплоть до универсалов самого низкого уровня; на самом нижнем уровне - листья дерева - находятся отдельные вещеи, например, этот человек, эта лошадь и т. д.
Люди в категории вещей играют особую роль в этой схеме. Аристотель называет их «первичными вещами», поскольку без них, как он говорит, больше ничего не будет. Действительно, Аристотель предлагает аргумент, чтобы установить первичные вещи как фундаментальные сущности в этой онтологии. Он отмечает, что все, что не является первичной субстанцией, находится в одном из двух отношений (наследование «в» или «сказано о») с первичными субстанциями. Род, такой как животное, как говорят, относится к видам, находящимся под ним, и, поскольку они, как говорят, относятся к первичным веществам, то и род (напомним, транзитивность отношения «сказал о»). Таким образом, все в категории вещества, которое само по себе не является первичным веществом, в конечном счете, "сказано" о первичных веществах. И если бы не было первичных веществ, не было бы и «вторичных» (видов и родов). К этим вторичным веществам относятся только те способы, которыми первичные вещества принципиально подразделяются на категории.
Что касается представителей не вещественных категорий, то они тоже зависят от своего существования от первичных вещей. Аристотель говорит нам, что универсальной в категории, не связанной с веществом, например, цветом, в категории качества, является «тело», и, следовательно, в отдельных телах. В общем, цвет не может быть «внутри» тела, если только не «внутри», по крайней мере, некоторых конкретных тел. Точно так же сведения в категориях, не относящихся к веществу (хотя среди ученых нет единого мнения о том, какими могут быть такие сведения), не могут существовать сами по себе. Например, определенный оттенок цвета или определенный и не подлежащий обмену фрагмент этого оттенка не способен существовать сам по себе - если бы он не был «в» хотя бы в каком-то первичном веществе, его бы не существовало. Итак, первичные вещества - это основные сущности - основные «вещи, которые есть» - в мире категорий.
Категории заставляют нас ожидать, что изучение бытия в целом (будучи существом) будет решающим образом включать изучение вещества, и когда мы обращаемся к метафизике, мы не разочаровываемся. Во-первых, в Метафизике Аристотель по-новому аргументирует онтологический приоритет вещества; а затем он борется с проблемой того, что значит быть субстанцией.
Как мы уже отмечали выше, метафизика (или первая философия) - это наука, которая изучает сущее как таковое. В этом отношении это не похоже на специализированные или ведомственные науки, которые изучают только часть бытия (только некоторые из существующих вещей) или изучают существа только специализированным способом (например,только в той мере, в какой они изменчивы, а не в той степени, в которой они являются существами).
Но «бытие», как говорит нам Аристотель, «сказано во многих отношениях». Таким образом, глагол «быть» имеет разные значения, как и его родственные понятия «быть» и «сущности». Таким образом, универсальная наука бытия как бытия кажется основательнице двусмысленностью: как может существовать единая наука о существовании, когда сам термин «бытие» неоднозначен?Рассмотрим аналогию. Есть обеденные столы, и есть приливные столы. Обеденный стол - это стол в виде гладкой плоской плиты, закрепленной на ножках; Таблица приливов - это таблица в смысле систематического расположения данных в строках и столбцах. Но нет единого смысла «стола», который бы относился как к предмету мебели, на котором я пишу эти слова, так и к небольшому буклету, лежащему на нем. Следовательно, было бы глупо ожидать, что вообще существует единая наука о столах, которая включала бы в свои объекты как обеденные столы, так и приливные столы. Таблицы, то есть, не составляют единый вид с одним определением, поэтому ни одна наука или область знаний не может охватить именно те вещи, которые правильно называются «таблицами».
Если бы термин «быть» был двусмысленным в том смысле, в котором он «таблица», то наука Аристотеля о том, как быть, была бы столь же невозможной, как наука о таблицах и таблицах. Но, как утверждает Аристотель в «2», «бытие» в этом смысле не является двусмысленным. «Быть», говорит он нам, «сказано во многих отношениях», но это не просто (то, что он называет) «одноименным», то есть совершенно неоднозначным. Скорее, различные чувства «бытия» имеют то, что он называет «неоднозначностью» - все они связаны с одним центральным смыслом. (Греческая фраза «про курицу» означает «по отношению к одному»).
Аристотель объясняет свою точку зрения с помощью нескольких примеров, которые он принимает, чтобы быть аналогом «бытия». Рассмотрим термины «здоровый» и «медицинский». Ни у одного из них нет единого определения, которое единообразно применяется ко всем случаям: не каждая здоровая (или медицинская) вещь является здоровой (медицинской) в том же смысле, что и «здоровая» («медицинская»). Существует целый ряд вещей, которые можно назвать «здоровыми»: люди, диеты, физические упражнения, цвет лица и т. д. Не все из них полезны в одном и том же смысле. Физические упражнения полезны в смысле продуктивности здоровья; чистый цвет лица является здоровым в том смысле, что он является симптомом здоровья; человек здоров в смысле хорошего здоровья.
Но обратите внимание, что у этих различных чувств есть нечто общее: ссылка на одну центральную вещь, здоровье, которой на самом деле обладают только некоторые из вещей, о которых говорят как о «здоровых», а именно, здоровые организмы, и они, как говорят, являются здоров в первичном смысле этого слова. Другие вещи считаются здоровыми только в той мере, в которой они соотносятся с вещами, которые являются здоровыми в этом первичном смысле.
Ситуация та же, утверждает Аристотель, с термином «быть». У него также есть первичный смысл, а также связанные чувства, в которых он применяется к другим вещам, потому что они соответствующим образом связаны с вещами, которые называются «существами» в первичном смысле. Существа в первичном смысле являются веществами; в других смыслах существа являются качествами, количествами и т. д., принадлежащими веществам. Животное, например лошадь, является существом, а также цвет, например белый, существом. Но лошадь - это существо в первичном смысле - это вещество, тогда как белый цвет (качество) - это существо только потому, что оно квалифицирует некоторую субстанцию. Таким образом, описание существования чего-либо, что в конечном итоге должно будет сделать какую-то ссылку на вещество. Следовательно, наука о существовании как таковой будет включать в себя описание основного случая существ - веществ.
Аристотель рассматривает отдельные вещи: камень, растение, животное, человека. Всякий раз он выделяет в вещи материю (субстрат) и форму. В бронзовой статуе материя – это бронза, а форма – очертания статуи. Сложнее обстоит дело с отдельным человеком, его материя – это кости и мясо, а форма–душа. Для животного формой является животная душа, для растения–растительная душа. Что важнее – материя или форма? На первый взгляд кажется, что материя важнее формы, но Аристотель не согласен с этим. Ведь только благодаря форме индивид становится тем, чем он является. Значит, форма есть главная причина бытия. Всего причин четыре: формальная – сущность вещи; материальная – субстрат вещи; действующая – то, что приводит в движение и обуславливает изменения; целевая – во имя чего совершается действие.
Итак, по Аристотелю, единичное бытие есть синтез материи и формы. Материя – это возможность бытия, а форма есть осуществление этой возможности, акт. Из меди можно сделать шар, статую, т.е. как материя медь есть возможность шара и статуи. Применительно к отдельному предмету сущностью оказывается форма. Форма выражается понятием. Понятие справедливо и без материи. Так, понятие шара справедливо и тогда, когда из меди еще не сделали шар. Понятие принадлежит уму человека. Выходит, что форма – это сущность и отдель­ного единичного предмета, и понятия об этом предмете.
Аристотель как первооткрыватель динамизма и телеоло­гии. В своих суждениях о материальных причинах Аристотель во многом повторял Фалеса, Анаксимена, Анаксимандра, Гераклита, учивших, что в основе всего находятся материальные субстанции. В учении о форме Аристотель существенно переработал концепцию идей Платона. Еще более оригинален был Аристотель в развитых им концепциях динамизма и цели.
Динамизм Аристотеля состоит в том, что он не забывает уделять первостепенное внимание динамике процессов, движению изменению и тому, что за этим стоит, а именно переходу возможности в действительность. Динамизм Аристотеля знаменует собой появление нового образца понимания. Во всех случаях требуют уразумения механизмы происходящих изменений и причины, обусловившие эти изменения. Надо определить причину движения, его энергетическое начало, те силы, которые обеспечили движение.
Аристотель по праву гордился тем, что им была развита, при чем содержательнейшим образом, проблема цели. Цель – по-гречески телеос. Исходя из этого учение о цели называют телеологией. Цель есть, по Аристотелю, наилучшее во всей природе. Главенствующая наука та, «которая познает цель, ради которой надлежит действовать в каждом отдельном случае...». Конечной инстанцией поступков людей оказываются их цели, целевые приоритеты. Телеология, развитая Аристотелем, оказывается мощным инструментарием в деле понимания человека, его деяний и общества.
Последняя реальность – бог. Для Аристотеля форма в своей динамике выражает иерархичность бытия. Из меди можно изготовить много вещей, но медь остается медью. Намного более иерархично ведет себя форма. Сравним: форма неживых предметов – растительная форма – животная форма – форма (душа) человека. Это сравнение поднимает нас по лестнице форм, причем значение материи ослабевает, а формы – возра­стает. А если сделать еще шаг и заявить, что есть чистая форма, освобожденная от материи? Аристотель твердо убежден, что этот шаг, предельный переход, вполне состоятелен и необходим. Почему? Потому что тем самым мы обнаружили перводвигатель всего, а значит, принципиально объяснили все многообразие фактов движения. Бог, как и все доброе и красивое, притягивает, влечет к себе, это не физическая, а целевая, финальная причина.
Бог Аристотеля – это перводвигатель. Это еще и ум. Почему ум? Аристотель рассуждает по аналогии: что главнее всего в душе человека? Ум. Бог же есть сплошное совершенство, потому он тоже есть ум, но более развитой, чем человеческий. Бог неподвижен. Как источник движения он не имеет причину движения, ибо нам пришлось бы за одной причиной движения открывать другую и так далее, без конца. Бог – конечная причина движения; само это утверждение имеет смысл, если считать бога неподвижным. Итак, бог умственно совершенен, он источник вся­кого движения, неподвижен, не имеет истории, значит, вечен. Бог Аристотеля бесстрастен, он не принимает участия в делах людей. Бог – великолепный ум. Если человек по-настоящему возжелает быть похожим на бога, то ему в первую очередь надлежит развивать свой разум.
Заключение
Таким образом, философия метафизики Аристотеля считает, что каждый человек по своей внутренней организации стремится к знанию, а знание мыслитель отожествляет опыту, который в свою очередь получается из ощущения окружающего мира и запоминания, то есть чувств и памяти. А высшим знанием, ценным само по себе – мудростью.
Аристотелевское учение о метафизике называет понимание первоначал и основ мира, выведенное из общих знаний, которые получаются умениями чувствовать и запоминать феномены мира. В своём учении о метафизике Аристотель называет первоначалами перечисленные ранее суть бытия, материю как источник, цель как универсальную форму движения и назначение всякого существующего.
Список использованной литературы
1.Аристотель. Метафизика / Пер. М.И. Иткина; ком. А.В. Сагадеева // Аристотель. Соч.: в 4 т. М.: Мысль, 1975. Т.
2.Асмус В. Ф. Античная философия. М.: Высш. шк., 2001.
3.Ахутин А. В. Античные начала философии. СПб.: Наука, 2007.
4.Бочаров В. А. Аристотель и традиционная логика. М.: Издво Моск. унта, 1984.
5.Горан В. П. Теоретические и методологические проблемы истории западной философии. Новосибирск, 2007.
6.Орлов Е. В. Аристотелевский эссенциализм и проблема «формулировки проблем» // Вестн. Новосиб. гос. унта. Серия: Философия и право. 2004. Т. 2, вып.
7.Орлов Е. В. О русских переводах гносеологической терминологии Аристотеля // Вестн. Новосиб. гос. унта. Серия: Философия. 2008б. Т. 6, вып. 2.