Эссе на тему: "Применение последствий недействительности подозрительных сделок (должника, при процедуре банкротства)"

В гражданском законодательстве сделки занимают важное место, и это не случайно, ведь ежедневно заключаются сотни миллионов сделок. Одним из наиболее распространённых юридических фактов являются именно сделки. Значение сделок очень значительное потому, что все участники гражданского оборота реализовывают жизнь в праве существенным образом путем совершения разнообразных сделок. Физические лица каждый день заключают сделки, на основе которых им продают товары, оказывают услуги, осуществляют работы. Сделки охватывают всю жизнь человека от его рождения до самой смерти. Правовое регулирование сделок является одной из существенных задач частного права. Сделки выступают в социальной жизни разностороннюю роль. Оттого в гражданском праве функционирует принцип допустимости, а также реальности любых сделок, которые не запрещены законом, иными словами, срабатывает принцип свободы сделок. Сделками признается один из наиболее распространенных юридических фактов.
Сделки признаются важнейшей правовой формой, реализующий обмен между участниками гражданского оборота. В данном случае особенное значение заслуживают те требования, предъявляемые законом к реальности сделок. Гражданский Кодекс Российской Федерации в главе, посвященной сделкам, наравне с их суждением, видами и формой, уделяет место и следствиям признания их недействительными. В последних хозяйственных соглашениях часто начинаются прежде неизвестные составы недействительных сделок. В отношении нашего государства данное определено, прежде всего, переменой политического строя и существенным научно-техническим прогрессом, скачком в техническом формировании, которые порождают новейшее явление в праве электронные правоотношения и сделки.
Последствия признания сделки недействительной в полном объеме описаны в ст. 61.6 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 03.07.2019) «О несостоятельности (банкротстве)».
К ВОПРСУ О ПОСЛЕДСТВИЯХ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ СДЕЛКИ
В данный момент уже существует правовая определенность в одном из существенных вопросов правоприменительной практики в сфере законодательства о банкротстве. В Определении по делу № А51-17166/2012 от 21 декабря 2015 года Верховный суд высказался по поводу применения в банкротных делах такого последствия недействительности сделки, как взыскание разницы между рыночной стоимостью отчужденного должником имущества и суммой/стоимостью встречного предоставления. Верховный суд посчитал взыскание разницы зачетом, сослался на недопустимость зачета в банкротстве и указал судам применять реституцию в размере рыночной стоимости имущества и восстанавливать добросовестных контрагентов в реестре, а недобросовестных – за реестром в размере фактически перечисленной должнику суммы.
В соответствии с ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» сделки, заключенные должником, могут быть признаны недействительными по ряду оснований – статьи 61.1 – 61.9 закона.
Последствия признания сделки недействительной определены в ст. 61.6 закона о банкротстве: «Все, что было передано должником или иным лицом за счет должника или в счет исполнения обязательств перед должником, а также изъято у должника по сделке, признанной недействительной в соответствии с настоящей главой, подлежит возврату в конкурсную массу. В случае невозможности возврата имущества в конкурсную массу в натуре приобретатель должен возместить действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, в соответствии с положениями ГК РФ об обязательствах, возникающих вследствие неосновательного обогащения».
То есть, если имущество можно вернуть, то его необходимо вернуть, если нельзя, то, по сути, требуется возместить большую из стоимостей на момент приобретения или на момент выплаты компенсации. 
При признании сделки недействительной в рамках процедуры банкротства кредиторам в большинстве случаев бывает выгоднее получить денежную компенсацию в том или ином размере, чем имущество, которое еще надо будет оценить и продать. Суды учитывали данное обстоятельство и шли навстречу интересам обеих сторон, благодаря чему сформировалась соответствующая практика, при которой суды, признавая сделку недействительной, взыскивали с контрагента должника разницу между ценой сделки и рыночной стоимостью имущества.
Такая практика применялась не только в тех случаях, когда возврат имущества, переданного по недействительной сделке, был невозможен, но и во всех случаях, когда управляющий считал целесообразным требовать именно денежной компенсации, а не возврата самого имущества. Хотя сами суды не утруждали себя подробным правовым обоснованием, предположу, что такое требования могло быть, по своей правовой сути, требованием о взыскании убытков как последствия признания сделки недействительной.
С правовой точки зрения обоснование такого требования как требования о взыскании убытков выглядит, конечно, слабо. Для взыскания убытков по общему правилу необходимо доказать факт причинения убытков (с этим особых проблем не возникает), противоправность действий причинителя вреда и причинно-следственную связь между действиями и последствиями. Поскольку сделки в банкротстве могут быть признаны недействительными не только в случае, когда контрагент в какой-либо форме проявил недобросовестность, заключая с должником сделку, нарушающую интересы кредиторов, но и в тех случаях, когда контрагент действовал абсолютно добросовестно, обосновать такой элемент как противоправность действий затруднительно, если не считать, конечно, что само по себе заключение сделки по цене ниже рыночной является противоправным.
Верховный суд, вообще, в самых разных делах, а не только в делах о банкротстве считает, что заключение сделки не по рыночной стоимости само по себе является признаком недобросовестности, в связи с чем священное право купить (что плохо лежит) подешевле, а продать подороже может дорого обойтись. В этом контексте считаю, что надо шагнуть дальше и ввести нормативные цены на все, по крайнее мере, тут же наступит полная правовая определенность.
Отдельно хотелось бы отметить совершенно варварский подход судов к оценке существенности разницы стоимости. В практике отсутствуют четкие критерии определения того, какая разница между ценой сделки и “рыночной ценой”, полученной из отчета оценщика, является существенной. Редко объекты недействительных сделок имеют сформированную и понятную рыночную цену, часто это уникальные объекты, права требования, объекты недвижимости, права аренды, то есть объекты, стоимость которых может быть определена только путем использования неравноценных аналогов и применения различных коэффициентов, корректирующих цену аналогов. В таких случаях разброс стоимости по данным разных оценщиков может отличаться на 20-30 процентов просто за счет различного методологического подхода.  Кроме того, цена одного и того же объекта может сильно отличаться в зависимости от условий сделки, сроков продажи и просто удачи.
Например, в деле, о котором пойдет речь, разница цен составила всего 20 %, что может быть как погрешностью при оценке, так и следствием сиюминутных колебаний рынка. Представляется, что это катастрофически разрушительный подход, толкающий предпринимателей к поиску альтернативных около правовых способов защиты.
Коротко обстоятельства дела и процессуальная история:
ООО «Косандра», впоследствии банкрот, отчудило двум покупателям по договору купли-продажи жилой дом стоимостью 4 427 500 рублей, стоимость дома была оплачена в соответствии с условиями договора. Впоследствии конкурсный управляющий ООО «Косандра» потребовал признать сделку недействительной по п. 1 ст. 61.2 закона о банкротстве, указав, что цена продажи дома не соответствует рыночной. Суд первой инстанции признал сделку недействительной, так как на основании судебной экспертизы рыночная стоимость имущества составила 5 576 000 рублей, и взыскал с покупателей рыночную стоимость имущества, одновременно включив их в реестр кредиторов на ранее уплаченные суммы. В апелляционном порядке дело не рассматривалось. АС Дальневосточного округа решение отменил и взыскал с покупателей разницу между рыночной стоимостью дома и уплаченными суммами. Верховный суд РФ, рассмотрев жалобу управляющего, разъяснил, что "отмена судом округа определения суда первой инстанции и фактически произведенный зачет подлежащей взысканию с Косяченко О.Г. и Сорока И.В. действительной стоимости недвижимого имущества и суммы, уплаченной ими при покупке этого имущества у должника по недействительной̆ сделке, является существенным нарушением норм законодательства о банкротстве (абзаца третьего пункта 8 статьи 142 Закона о банкротстве) в части последствий недействительности сделки должника”.
Таким образом, на сегодняшний день вопрос о невозможности взыскания разницы между рыночной стоимостью имущества и суммой, уплаченной контрагентом должника по недействительной сделке можно считать решенным как минимум до тех пор, пока Верховному суду не попадется дело, в котором идея восстановления социальной справедливости потребует другого решения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Результаты проведенного мною анализа судебной практики и НПА подтверждают сложившееся единообразие применения норм при рассмотрении в рамках дела о банкротстве обособленных споров о признании сделок должника недействительными и сформулированных подходах к рассмотрению дел в рамках данной правовой категории. Но важно отметить, что рассматриваемые судами сделки исследовались в совокупности со всеми фактическими обстоятельствами их совершения. В любом случае, совершение подозрительной сделки не может отвечать интересам должника и его кредиторов, которые могут получить удовлетворение своих требований только за счет имущества должника. Подобные сделки в рамках действующего гражданского законодательства Российской Федерации следует рассматривать как злоупотребление правом, и они могут быть признаны недействительными. Но в рассматриваемых случаях при обжаловании лучше опираться на нормы специального Закона о банкротстве.