Открытый финал в поэме А. Блока "Двенадцать"

Открытый финал использовался художниками разных эпох. В ХХ веке он так же используется целым рядом художников. Рассматривая его функцию в «Сожженном романе» хотелось бы сначала обратиться к поэме Блока «Двенадцать». Помимо того, что у обоих текстов мы находим открытый финал, создаётся отчётливое ощущение, что тексты связаны между собой, и именно финал является местом, где связь проявляется самым отчётливым образом.

Интерпретация поэмы А.А. Блока «Двенадцать», особенно ее финала, — один из самых интересных и загадочных вопросов в творчестве поэта. Вышедшая вскоре после статьи «Интеллигенция и революция», написанная словно на одном дыхании в течение января 1918 года, поэма вызвала двойственное к себе отношение. По воспоминаниям В. Маяковского, поэмой зачитывались и белые, и красные. Но, как тогда же отмечала критика, появление Христа в финальной главе поэмы озадачило всех: для белых это было богохульством, для красных — досадным религиозным мистицизмом. Отсюда разные точки зрения — Христос ли с двенадцатью апостолами идет по заснеженным улицам? Или это Антихрист? Что несет его образ людям? Что принесла им революция?

В мировоззрении Блока немалое место занимает идея революции как возмездие за грехи отцов. Поэтому неизбежны и «гримасы революции» — случайные жертвы, разгул насилия, стихия террора. Такой случайной жертвой в поэме является Катька, погибшая нечаянно, в суматохе преследования «буржуя» Ваньки. Но так ли случайна ее гибель? Революция разрушает традиционные устои, прежние нравственные ценности, христианскую мораль:

Свобода, свобода,

Эх, эх, без креста!

Рассмотрим финал поэмы Блока. О явлении Христа перед бредущим сквозь вьюгу отрядом красногвардейцев — писали за минувшие восемь десятилетий множество крупнейших поэтов и прозаиков, философов и литературоведов. Литература о поэме огромна, но на каждом витке отечественной истории споры возобновляются с новой силой. Как известно, сам Блок писал, что ему пришлось закончить поэму так, как он ее закончил, что он «нехотя, скрепя сердце — должен был поставить Христа».

И за вьюгой невидим,

И от пули невредим,

Нежной поступью надвьюжной,

Снежной россыпью жемчужной,

В белом венчике из роз —

Впереди — Исус Христос”?

Поэма «Двенадцать» долгое время воспринималась как «революционная», что до известной степени справедливо; но именно этот общественный резонанс приглушил для многих современников Блока, вовлеченных в водоворот роковых событий, ее более глубокое, подлинное и трагедийное звучание. Фигура Христа в финале поэмы, ведущего под «кровавым флагом» двенадцать красных апостолов и тем самым освящающего террор и убийство, казалась немыслимым кощунством. Конечно, так и есть, если взглянуть на «Двенадцать» в исторической перспективе. Однако «Двенадцать» — произведение историческое лишь на поверхности. Ибо история растворена здесь в мифе. «Двенадцать» — блоковский, и не только блоковский, романтический миф о неотвратимой гибели «гуманистической» культуры и личности перед натиском массы.

Красногвардейцев ведет ненависть, а не любовь к людям. Они не приобрели еще себе нового Бога, а веру в старого уже потеряли. Однако, до самого конца, «двенадцать» идут «без имени святого», а значит, не понимая и не принимая окончательно идеалов новой жизни. И тогда Блок выводит в финальной главе образ Христа, который возглавляет с красным флагом в руках победный марш красногвардейцев. Необычно появление такого образа в поэме, где звучит тема революции, где совершается убийство женщины, но, в то же время, нельзя отрицать логичности и органичности его возникновения. открытый финал поэма блок двенадцать

Фигуру Христа трактовали как символ революционера, символ будущего, языческого Христа, старообрядческого «сжигающего» (имя «Исус», а не «Иисус» было именно у раскольников), как сверхчеловека, как воплощение Вечной Женственности, как Христоса-художника… И до сих пор, как и в начале века, одни желают видеть во главе не Христа, а Ленина, а чувства верующих оскорбляет явление Христа «под кровавым флагом» впереди всех тех, кто олицетворяет безбожную революцию. Поэт и сам точно не может объяснить роль Исуса: «Что Христос идет перед ними – несомненно… страшно то, что опять Он с ними… а надо Другого…». Возникает ощущение, что Блок действительно вслушивался в «музыку революции», пытаясь в этом гуле услышать откровение, записать голос, а осознание смысла услышанного должно было прийти позже. В его дневниках нет записей, предваряющих создание поэмы, а есть только сделанные уже после ее написания попытки осмыслить, объяснить возникновение образа Христа.

На лицо связь финала поэмы Блока и романа Голосовкера. У Голосовкера мы так же находим в финале Иисуса.

Литература

1. Климова Н.М. «Между Кудеяром и Власом (к вопросу о финале поэмы А.А. Блока «Двенадцать»)»// «Сибирский филологический журнал» 2007, №2

2. «Финал «Двенадцати» - взгляд из 2000 года»// «Знамя» 2000, №11