Философия позитивизма

Философия сегодня понимается настолько противоречиво и спорно, чтоневозможно дать ее однозначное определение. И вместе с тем это не исключаетвозможность ее классификации по интересам к предметной проблематики: онтология,гносеология, аксиология, философия жизни, языка и т.д.; по методу:трансцендентная, позитивная, феноменологическая, герменевтическая; посоциально-политическим взглядам: консервативная, леворадикальная, либеральная идр.; по иным основаниям: научная, ненаучная, профессиональная, житейская,рациональная, нерациональная, светская, религиозная и т.п. Нельзя отказыватьсяи от прежних классификаций по историческим, культурным, национальным и инымразличиям. Хотя развитие философии приобрело всемирный характер, и тем не менеевлияние национальных и культурно-исторических традиций остается существеннымфактором развития современной философии. Как видно направлений философии оченьмного, но я рассмотрю одно направление буржуазной философии - это позитивизм:основные направления и взгляды философов.

Одним из наиболее влиятельныхнаправлений буржу­азного философского мышления является позитивизм. Каксамостоятельное течение позитивизм оформился уже в 30-е годы XIX в. и за болеечем вековую историю эволюционировал в направлении все более четкого выявленияприсущей ему с самого начала тенденции к субъективному идеализму.

Понятие  “позитивизм”обозначает призыв философам отказаться   от метафизических абстракций, т.к.метафизические объяснения, считают позитивисты, теоретически неосуществимыми ипрактически бесполезными,  и обратиться к исследованию   позитивного знания.Отчасти позитивизм заключается в антифилософской реакции против рационализма,идеализма, спиритуализма и обращается в тоже время к материализму. Позитивизмупротивостоит интуиционизм (учение об интуиции как самом главном исамом надежном источнике познания).

В центре внимания позитивистовнеизменно находился вопрос о взаимоотношении философии и науки. Главныйтезис позитивизма состоит в том, что все подлинное, поло­жительное(«позитивное») знание о действительности мо­жет быть получено лишь в видерезультатов отдельных специальных наук или их «синтетического» объединения ичто философия как особая наука, претендую­щая на содержательное исследованиеособой сферы реаль­ности, не имеет права на существование. Вся история по­зитивизмапредставляет собой в этом смысле интересней­ший парадокс: на каждом новомисторическом этапе пози­тивисты ратовали за все более последовательную истрогую «ориентацию на науку» и вместе с тем на каждом новом этапе они все вбольшей мере утрачивали контакты с дей­ствительным содержанием развивающейсянаучной тео­рии.

*    *

*

Для понимания сущности позитивистскойфилософии недостаточно просто выделить те черты, которые общи раз­личным ееформам, необходимо вскрыть внутренние тен­денции развития позитивизма, выяснитьпричины его воз­никновения и движущие пружины его эволюции. А это, в своюочередь, требует учета тех изменений во взаимоотношениях науки и философии,которые характерны для нового времени.

Начиная с XVII в. развитие наукипоставило перед за­падной философией ряд таких проблем, на которые тради­ционнаясхоластическая мысль не в состоянии была отве­тить. Специфическая особенностьвыдающихся философов нового времени состояла в том, что они рассматривали на­учныеметоды анализа в качестве идеального образца вся­кой познавательнойдеятельности, в том числе и деятельно­сти по исследованиютрадиционно-философской, или, как ее еще называли, «метафизической»,проблематики ¹.

Первый шаг на этом пути был сделан Фр.Бэконом. Де­карт, Гоббс и Спиноза пошли дальше и предприняли по­пытку применитьнаучный метод к решению «метафизи­ческих» проблем.

Специфическая проблематиказападноевропейской фи­лософии XVII—XVIII вв. возникает как результат столк­новениядвух разных начал: традиционной «метафизики» и новой механико-математическойнауки. Резкое противо­поставление идеального и материального, субъекта и объ­екта,«первичных» и «вторичных» качеств и постановка в центр философскогоисследования таких проблем, как вза­имодействие идеального и материального,отношение «внутреннего» мира сознания к «внешнему» миру,—все это сталовозможным лишь вследствие отождествления реально существующего бытия с тем, чтоухватывается с по­мощью терминов механико-математического естествозна­ния(которое в то время было тождественно науке вообще), и приписывания всемуостальному статуса «субъектив­ности». Тесная взаимосвязь эксперимента сматемати­чески оформленной теорией привела к необходимости по­ставить вопрос оботношении эмпирического и рациональ­ного знания, а в связи с этим — к делениюфилософов на эмпириков и рационалистов.

Д. Юм доводит односторонний эмпиризмдо логическо­го конца и создает субъективно-идеалистическую, феноме­налистскуюи агностическую философскую концепцию, ко­торая не только противостояларационалистической фило­софии XVII—XVIII вв., но и решительно порывала с сов­ременнымей естествознанием (Д. Юм отрицал объективно обусловленные необходимые связи инизводил причин­ность до субъективно-психологической уверенности).

Французский материализм вел борьбу срационалисти­ческой философией XVII в. во имя науки: его привержен­цыкритиковали идеалистические тенденции прежней «ме­тафизики», раскрывали еесвязь с религией, показывали несоответствие ее утверждений результатам научногопо­знания. Однако, будучи механистическим, созерцательным и метафизическим пометоду исследования, французский материализм не смог логически последовательнорешить философские проблемы, выдвинутые всем ходом развития естествознания ишироко обсуждавшиеся в философии XVIII в.

С задачей критики «метафизики»пыталась справиться и не­мецкая классическая философия. Кант, выступив про­тиврационалистической, аналитической философии XVII— XVIII вв. и вместе с темпротив основных критиков этой философии (Д. Юма и механистическихматериалистов), хотя и поставил в острой форме вопрос о возможности нау­ки и оботличии научных и «метафизических» утвержде­ний, по существу, предложил вместо«метафизики вещей» «метафизику знания» — априористскую и формалистиче­скую«трансцендентальную философию».

Гегель противопоставил «отрицательнойметафизике» XVII—XVIII вв. строго научное знание, совпадающее, по его мнению, сдиалектичностью мышления. Вместе с тем Гегель считал, что диалектика и есть «положительная»,или «разумная», метафизика. На практике реализация тезиса о «разумнойметафизике» приводила к философской спекуляции. Из философской системы Гегеля(в значитель­ной мере это относится и к шеллинговской «Философии природы»)современные ему естествоиспытатели восприня­ли не столько содержащуюся в нейценную критику рассу­дочного, метафизического метода мышления, сколько спе­кулятивныерезультаты, которые не могли быть приняты наукой. Таким образом,предпринимаемые в течение двух­сот лет западноевропейской философией попыткисоздать такую систему, которая соответствовала бы духу современ­ной науки, неувенчались успехом.

Первая историческая форма позитивизма.

В 30— 40-е годы XIX в., во Франциивозникла философская шко­ла, которая тоже претендовала на создание «научной фи­лософии»и заявила о решительном разрыве с прежней философской («метафизической») традицией (о «революции в философии»). Этой школой и был позитивизм, основанныйО. Контом (19.01.1798-5.09.1857). 

Позитивистская философия Конта определеннымобра­зом связана с философией французского Просвещения XVIII в. Следуяпросветителям, Конт высказал убеждение в способности науки к бесконечномуразвитию и в неогра­ниченности предметной области, к которой применимы на­учныеметоды мышления. Осуществленная Контом клас­сификация наук во многих отношенияхможет рассматри­ваться как реализация завета энциклопедистов.

По Конту, науки распределяются согласно естественнойиерархии (энциклопедический закон): Математика - астрономия - физика–химия- биология - социология.

Психологию Конт разделяет на биологию и социологию;каждая из этих наук предполагает наличие элементарных фактов предшествующихнаук. Конт ввел термин “социология”; благодаря - нему социология впервые была разработана в определенуюнаучную систему.

Основные принципы:

1.   от простого к сложному

2.   от абстрактного к конкретному

3.   временной

  Считал, что задача философии охватывать совокупность наук, познание наиболееобщих законов,  систематизация научных знаний. Нельзя свести одну науку к другой.Нельзя вывести все из одного принципа или закона. Роль философии -минимизировать число этих законов.

Законы науки:Всякое знание относительно, так как опыт не завершен.

Социальная концепция: Конт придумал социологию - наука об обществе. Человек в процессесвоей жизни приспосабливается к условиям среды.

Социологическая концепция включает три раздела:

1.   Социальная статика.

2.   Социальная динамика.

3.   Политика.

Социальная статика ® государственныеинституты: семья, государство, церковь.

Функции семьи: преодоление природы эгоизма,воспитание.

Функции государства: порождение общественного духа.

Идеальная структура правления - соединение церкви игосударства.

Социальная политика. Совмещение государства с церковью(нетрадиционные религии должны уйти в сторону). Философы и ученые - позитивныесвященники.

Однако позитивизм Конта примыкает не кпоследова­тельно материалистической ветви французского Просвеще­ния, а к его агностическому,скептическому направлению. Это выражается и в подчеркивании подчиненностивсей дейст­вительности строгим объективным законам, и в характере многих извключенных Контом в «синтетическую философ­скую науку» обобщений, которые частокачественно не от­личаются от обобщений частных наук. А так как бессоз­нательнойпредпосылкой естествознания XIX в. был мате­риализм, то и некоторые обобщения,включенные в состав позитивистской философии, несли на себе сильный отпе­чатокестественнонаучного материализма. При этом позитивизм отличается и отфилософских кон­цепции Тюрго и Даламбера: то, что у последних находилось павтором плане, у Конта превращается в ядро фило­софии.

История «тяжбы» философии с наукойпоказала, как  считает Конт, что всякие попытки «приспособить» «мета­физическую»проблематику к духу научности заведомо об­речены на провал. В качестве выводаиз этой истории Конт предлагает признать, что наука не нуждается в какой-либостоящей над ней философии, а должна опираться сама на себя. Но из этого неследует, что для адекватного познания действительности достаточно отдельных,частных научных дисциплин. Существует объективная потребность в выяв­лении,раскрытии связи между отдельными науками, в соз­дании их системы.

За общей наукой, раскрывающей связьотдельных наук, можно, по мнению Конта, сохранить название «филосо­фия». Однакоэта новая наука не должна иметь ничего об­щего с традиционной философией, таккак методы иссле­дования старой и новой философии принципиально отли­чаютсядруг от друга. Построение «новой философии» яв­ляется естественным продолжениемтой работы, которая совершается в специальных науках. Нет никаких ограни­ченийстепени общности формулируемых в них закономер­ностей; более или менее общие изних могут раскрывать сами специальные науки, а исследованием самых общихзанимается философия, связанная с чисто научными обоб­щениями лишь рядомнезаметных переходов. Таким обра­зом, философия сводится к общим выводам изестествен­ных и общественных наук.

       Не такова, говорит Конт,традиционная философская «метафизика», проблемы которой не только не могут бытьрешены научным путем (т. е. на основании данных опыта и рациональногорассуждения), но не могут быть даже по­ставлены, если следовать по путиконкретно-научного об­общения. Научная философия, по мнению Конта, не име­етдела с «метафизическими» проблемами и поэтому отвер­гает как идеализм, так иматериализм. Пережитки «мета­физики», к которым относятся, по мнению Конта,претензии на раскрытие причин и сущностей, должны быть удалены и из науки. Ктаким пере­житкам он относит претензии науки на раскрытие причин явлений и напроникновение в их сущность. Наука не объясняет, а лишь описываетявления и, формулируя законы, отвечает не на вопрос «почему», а лишь на вопрос«как». Таким образом, Конт принципиально противопоставляет формулировку законови выявлению причинных зависимостей. Первое он считает неотъемле­мой чертойнауки, второе — пережитком «метафизики».

Последовательное развитие этого тезисаО. Конта ведет к «феноменализму» и это означало бы не только «изгнание» изнауки причинности, но и отрицание возможности раскрытия объективных, за­кономерныхсвязей, т. о. признание точки зрения субъек­тивного идеализма Юма. Желаясохранить связь с совре­менной научной практикой, Конт делает это ценой явнойнепоследовательности.

 Он сформировал законтрех последовательных стадий интеллектуальной эволюции человека:теологической (до 1300г.), метафизической (до 1800г.) и позитивной. На первой,теологической стадии все явления объясняется  на основе религиозных представлений,вторая - метафизическая заменяет сверхъестественные факторы в объяснении природысущностями, причинами.  Вторая стадия подготавливает третью – позитивную, длякоторой характерно объединение теории и практики, человек довольствуется тем,что благодаря наблюдению и эксперименту выделяет связи явлений и на основе техсвязей, которые оказываются постоянными, формулирует законы. «Знать, чтобыпредвидеть, предвидеть, чтобы избегать»- эти слова являются девизом позитивнойнауки.

Так же Конт утверждал: основной метод науки -феноменологический (описательное обобщение) заключается в постановкеэксперимента, а затем попытки обобщить. Закон подчинения воображениянаблюдению. Вся информация из наблюдения, т. е. должны строиться теоретическиеконструкции, которые хоть не сейчас, но потом должны экспериментальноподтверждаться.

В процессе дальнейшего развитияпозитивизма все бо­лее четко выявлялась его феноменалистическая, субъек­тивно-идеалистическаятенденция, роднившая его с юмизмом. Из науки постепенно выбрасываласьмировоззренче­ская проблематика и ослаблялось значение элементов естественнонаучногоматериализма. Об этом свидетельству­ют философские учения крупнейших английскихпозити­вистов XIX в.— Дж. С. Милля и Г. Спенсера, которые, су­щественноотличаясь в деталях от концепции О. Конта, вместе с тем в решениипринципиальных философских вопросов вплотную примыкали к ней.

ГербертСпенсер, используя всвоих «синтетических» обобщениях открытия естествознания второй половины 19 в.,объективной реальности, в сущность которой можно проникнуть лишь посредствомрелигии, а не с помощью науки. Идея глобального эволюционизма (до Дарвина).Глобальный эволюционизм - физико-механический закон: перемещения в пространствеи во времени идут в определенном направлении от гомогенного (однородного)состояния к разнородному, к большей степени сложности, четкости и выделенности.Задача позитивных наук - ответить, как устроен этот мир. На вопрос, почему так?наука не должна отвечать. Философия становится сводом установленных,опробованных научных истин. Философия сводит знания воедино и знакомит с нимиобщественность. Стандартная концепция науки. Наука - постоянное приращениенаучного знания. Последующая теория включает в себя предыдущую как некоепредельное место в новой теории.

Выделил три возможности происхождение мира:

1.   Мир сам по себе.

2.   Кто-то создал.

3.   Всегда есть и будет.

Но , как он утверждает, все эти три возможности никудане годятся: человек не может понять как все из ничего. Это невозможно, так какневозможно представить (путает представление с понятием).

Его утверждения:

Все наши знания ограничены нашим опытом. Наш опытимеет дело с тем, что произошло, а не с тем, что существует.

Наука имеет предел познания. Познаваемые явления:сходство и не сходство.

Непознаваема конечная причина мира, материя.

Прогресс в обществе связан с прогрессирующимразделением общественного труда .

Позитивная философия отличается от науки тем, что оназакончена.

Наука - это отдельные категории.

Абстрактное знание - математика.Абстрактно-конкретные: физика, химия.

Движение по линии наименьшего сопротивления.

Теория эволюции основана на механике Ньютона.

Эволюционный процесс движения от однородного кразнородному и от хаоса к порядку от неопределенности к определенности). Вконечном итоге в системе силы уравновешивают друг друга.

Эволюционная стадия сменяется стадией стабилизации.Система подвергается воздействию других систем ®возмущение ® развивается деградация, т.к. система замкнутая ® то цикличность.

 Джон Стюарт Милль(20.05.1806-8.05.1873):

Известен своей системойиндуктивной и дедуктивной логики. Продолжал традиции классического эмпиризмаанглийских философов, развив его в позитивизм (в противоположностьрелигиозно-недогматическому позитивизму Конта). Согласно его учению, основусвоей философии составляет психология, которая устанавливает, что реально данытолько соответствующие ощущения и представление о переходах или будущихвозможных ощущениях. Понятия- это просто (языковые) названия(терминологические). Он отвергает силлогизм Аристотеля. Внешний мир в этомсмысле- постоянная возможность сходных ощущений. Единственным источникомпознания является опыт, единственно допустимым приемом познания- индукция;она же лежит в основе умозаключения логики и аксиом математики; она должнаустанавливать не причины, а только законы явлений. Милль различает науки оприроде и науки о духе - психология, “этология”, наука обобществе- и дает первую обстоятельную теорию экспериментальной науки о природеи описательного метода. 

1.   Четыре метода научной индукции:

а)метод сходства

АВС® d

BMT ® d

POB ® d

________

  B ® d

б)метод различия

ABCM ® d

ABC ¹ d

________

M ® d

в)методсопутствующих изменений

ABC1  ® d1

ABC2  ® d2

ABC3  ® d3

C ® d

г)метод остатков

ABC ® xyz

A ® x

B ® y

________

C ® z

В последнее десятилетие XIX в.позитивизм в своей первой исторической форме переживает кризис, который былвызван следующими обстоятельствами.

Во-первых, прогрессестественнонаучного знания обес­ценил многие из тех «синтетических» обобщений,которые рассматривались позитивизмом как вечное и неоспоримое приобретениенауки. Естественнонаучный материализм с элементами механицизма (особенносильными у Спенсе­ра), нередко являвшийся фактической основой обобщенияпозитивизма XIX в., уже не мог удовлетворить науку и пришел на рубеже XIX и XXвв. в противоречие с новыми открытиями в физике и биологии, которые могли бытьосмыслены только с позиций диалектического материализма.

Во-вторых, развитие науки, и в первуюочередь корен­ная ломка понятий в физике на рубеже XIX—XX вв., а такжеинтенсивное развитие психологических исследова­ний, поставившее на повестку днявопрос о связи этой нау­ки с другими дисциплинами, изучающими человека и ок­ружающийего мир (в частности, с физиологией и физи­кой),—все это заставило философиюобратиться к изуче­нию эмпирических и логических основ науки, т. е. тех самых«предельных» вопросов знания, от исследования которых всячески отстранялся О.Конт и многие его последователи.

Наконец, в-третьих, все попытки Контаи его последо­вателей доказать объективную обоснованность предлагае­мых имиэтических идеалов и системы ценностей в рамках механистической и метафизическойсоциологии не могли увенчаться успехом. Оказалось невозможным включить проблемыценностей в сферу научного исследования, выве­сти «должное» из «сущего» и приэтом сохранить позити­вистский критерий научности.

 Представителями первой,«классической» формы позитивизма 19 в., кроме Конта, были Э. Литтре, Г. Н.Вырубов, П. Лаффит, И. Тэн, Э. Ж. Ренан – во Франции; Дж. С. Милль, Г. Спенсер– во Великобритании. Немецкие позитивисты- Л. Фейербах, Дюринг, Йодль, Шуппе,Авенариус и др. Феноменологическими позитивистами (на идеях которыхосновываются неопозитивисты) называют Э. Маха, Корнеулиуса, Циена, Ферворна,которые только ощущения считают данными.

Я хотел бы кратко сформулироватьвзгляды еще нескольких философов:

Эмиль Литтре (1.02.1801-2.06.1881) был наиболеезначительным приверженцем Конта, но отклонял как ошибочную более позднюю егоэволюцию, идя в своем мышлении собственным путем; к учению Конта о трех стадияхот добавил понятие четвертой стадии-техники.

Тэн Ипполит Адольф (21.04.1828-5.03.1893)- позитивист,испытавший влияние Конта. В своей философии истории и искусства, кроме ролирасовой принадлежности и существующих исторических условий, очень большоезначение предавал роли среды (психическому, духовному, культурному, социальномуокружению); пытался доискаться до источников выдающихся способностей гениев.

Ренан Жозеф Эрнест (27.02.1838-2.10.1892)- позитивист сидеалистическим уклоном. Подчеркивал относительный характер познания и считалневозможной метафизику. Цель мира- создание более совершенного человека, цельразвития- осуществление Бога. 

Евгений Дюринг (12.01.1833-21.09.1921) признавалпонятие силы и специфичеякого жизненного принципа, ощущение и мысльрассматривал как простые состояния возбуждения материи. Исходя из свойствчисла, утверждал конечность Вселенной в пространстве и конечность мировогопроцесса во времени; делимость материи также должна иметь предел. Посколькувселенная и жизнь однажды начались, они всегда могут начаться вновь.

Йодль Фридрих (23.08.1849-26.01.1914)Присоединившись к Миллю, Конту и Фейербаху, защищал естественный монизм,связанный позитивистки-гуманитарной религией разума.

Вторая историческая форма позитивизма.

Все эти об­стоятельства сновапоставили вопрос о месте философии в системе наук и отвергли тот ответ на него,который пред­лагался представителями первого направления позитивизма.

В результате попыток отказаться отконтовско-спенсеровской ориентации и вместе с тем сохранить основнуюпозитивистскую направленность — резкое размежевание областей науки ифилософской «метафизики» — возникает вторая историческая форма позитивизма —махизм, эмпи­риокритицизм (Э. Мах, Р. Авенариус и др.).

Эмпириокритицизм (философская система “чистого опыта”,критический эмпиризм, который стремиться ограничить философию изложением данныхопыта при полном исключении всякой метафизики с целью выработки и естественногопонятия о мире). Данная стадия сохраняетосновную установку позитивизма на описание позитивного, опытного знания.  Егопредставители настаивают на необходимости борьбы в науке с засильем метафизическихподходов, на изъятие из науки таких понятий, как “субстанция”, “причинность”,“материальное”, “идеальное”.

На стадии махизма позитивизм ставит вцентр внима­ния такие проблемы, которые приверженцы и продолжате­ли контовскогоучения считали слишком «метафизическими»: природа познания, опыта, проблемасубъекта и объ­екта, характер категорий «вещь», «субстанция», природа основных«элементов» действительности, взаимоотношение физического и психического и т.д. Заниматься анализом такого рода проблем заставляло само развитое науки, ипозитивизм, претендуя на звание «философии науки», не мог этого избежать.Обращение к данной проблематике со­провождалось сближением позитивизма с теминаправле­ниями, которые Конт и его последователи объявляли «слишкомфилософскими», далекими от науки. Последова­тельно проводя точку зренияфеноменализма, махисты при­ходят к выводу о близости позитивизма к философии Д.Юма и субъективному идеализму Д. Беркли, обоснован­но усматривая именно у этихфилософов, а не во взглядах Тюрго и Даламбера ту философскую традицию, котораяв наибольшей степени соответствовала позитивистскому по­ниманию научности.

Махисты считают, что задача философиисостоит не в построении «синтетической» системы, воплощающей общие выводы всехнаук, а в создании теории научного познания (в этом второе направлениепозитивизма сходно с влия­тельными в западной буржуазной философии конца XIX—начала XX в. неокантианскими направлениями). Вторая историческая формапозитивизма, таким образом, отличает­ся от первой не только пониманиемхарактера конкретных проблем, подлежащих философскому рассмотрению, но иопределением самого предмета философии.

Разумеется, между этими формамиимеется и опреде­ленное сходство. В рассуждениях махистов и эмпириокритиковможно без труда обнаружить идеи, которые почти без изменения заимствованы изработ Г. Спенсера и дру­гих позитивистов XIX в. (в том числе и некоторые элемен­тыестественнонаучного и вульгарного материализма). Принципиальное сходство обеихформ позитивизма заклю­чается в стремлении лишить науку мировоззренческогозначения и доказать чуждость науке всей традиционной философской проблематики.Махисты осуществляют это стремление более последовательно, чем Конт и Спенсер,продвигаясь все дальше по пути субъективного идеализма. Анализируятрадиционные философские проблемы, махи­сты переформулировали их таким образом,чтобы наглядно продемонстрировать абсурдность всех предлагаемых в философиирешений. Выдвигая тезис о «нейтральном» харак­тере «элементов мира»,эмпириокритицизм претендовал на преодоление «метафизической» противоположностимате­риализма и идеализма, а в действительности занимал по­зициисубъективно-идеалистического феноменализма.

Эмпириокритики уделяли философскойпроблематике гораздо больше внимания, чем позитивисты XIX в., и в то же времяони усилили «антиметафизическую» направ­ленность позитивизма (ряд утвержденийсамого Конта и Спенсера махисты уже прямо называют «метафизическими»). Махизмхарактеризуется расширением эмпиризма и феноменализма и более последовательнымпроведением идеала «описательной» науки.

На решительный поворот в развитииестествознания, который произошел на рубеже XIX—XX вв., позитивизм ответилусилением негативного характера своей концеп­ции. Если представителипервой его формы не только ра­товали за избавление науки от «метафизики», но ивнесли положительный вклад в познание в виде обобщения ре­зультатов научногоисследования, то махисты видели ос­новное назначение философии как теориипознания в эли­минации из науки всех «метафизических фикций» (к числу таковыхони относят не только причинность, но и молекулярно-кинетическую теориюстроения материи).

Тем не менее и на стадии махизмасохраняется связь позитивизма с реальными вопросами, существующими в науке.Проблема связи абстрактных понятий теории с эм­пирическими данными встаетвсякий раз, когда в науке происходит ломка основных категорий, когда возникаетпо­требность возвратиться к вопросу о том, насколько обосно­ваны в опытныхданных возводимые наукой логические построения. Такая потребность остроощущалась в науке на рубеже XIX—XX вв. в связи с революцией в естество­знании.Определенную роль в развернувшемся в этот пе­риод обсуждении логическогохарактера основных теоре­тических понятий классической физики сыграли и работыЭ. Маха, который дал в своей «Механике» критику пред­ставлений Ньютона обабсолютности пространства и вре­мени и попытался раскрыть логическое содержаниепоня­тий массы, системы отсчета и т. д.

В критических выступлениях махистов против«мета­физики» в философии и науке, несмотря на реакционность их общейфилософской установки, можно обнаружить и отдельные здравые суждения (критикамеханистического понимания причинности, а также представлений классиче­скойфизики об «абсолютности» пространства и времени). Однако методологическиерекомендации, предлагавшиеся представителями второй исторической формыпозитивизма, неверно ориентировали ученых. Последовательно про­водимыймахистами курс на феноменалистические, описа­тельные теории резко противоречилглавным тенденциям в развитии естествознания XX в., успехи которого были до­стигнутыкак раз потому, что оно отказалось от махистских рекомендаций. Произвеститеоретический синтез с помо­щью позитивистских рецептов, избегая всех и всякихми­ровоззренческих (в терминологии позитивизма «метафизи­ческих») проблем,оказывалось невозможным.

Позитивистское отождествление науки сописанием непосредственно дан­ного в общественных дисциплинах означает принятиесу­ществующих социальных отношений, сложившейся системы ценностей (в буржуазномобществе — буржуазной идео­логической системы) в качестве чего-то непреложного,под­лежащего не критике, а только констатации. На практике подобная позициябыла защитой системы буржуазных об­щественных отношений. В труде «Материализм иэмпирио­критицизм» разработаны основные принципы критики по­зитивизма вообще.

Эрнст Мах, Рихард Авенариус. Надо очистить научный опыт от метафизическихсущностей, абстракций. Накопилось слишком много метафизических сущностей. Надоотбросить понятие материи (так сказал Мах - на науку замах), понятие атома,понятие причинности. Раньше думали, что исследуют причинно-следственную связь,а на самом деле исследовали последовательность событий, их функциональныесвязи. Говорить, что одно - причина другого это перебор. Принцип принципиальнойкоординации (пошло от Дихте): субъект не разделим с объектом, объект дан с еговосприятием. Где есть объект, есть и субъект. "Я вижу дерево" неимеет смысла, когда мы выделяем дерево в отдельный предмет. Есть такаяситуация, в которой Я и дерево скоординированы между собой. Нейтральный элементопыта - одновременное включение духовного и материального начала. Принципэкономии мышления: не надо пользоваться метафизическими сущностями, надоописывать (дискрипция). Это экономное освоение окружающего мира. С точки зрениябиоэволюции когнитивный аппарат нужен для комфорта. Каждый новый закон помогаетчеловеку освоится в мире. Далее эффективным становится поведение. (Этот этап неудержался. Был жестоко раскритикован. Критика исходила от самих ученых.) Чистыйопыт опровергает все законы физики. Ничто в физике не может устоять. Без общихпонятий физика развиваться не может. Вместо экономии мышления - роскошьмышления. Нужно изобилие мнений, чтобы потом истина выжила.

Конвенционализм (другойвариант прояснения языка науки). Пуанкаре, Пьер Дюген. Главные утверждения внауке носят конвенциальный характер, ученые соглашаются на значения терминов.

Неопозитивизм, аналитическая философия.

Третий этап в развитии позитивизма —неопозитивизм начинается с 20-х годов XX в. и продолжается до настоящеговремени. Неопозитивизм часто называется на Западе аналитической философией.Неопозитивизм, уходя от решения коренных философских проблем, сосредотачиваетсяна частных логико-методологических исследованиях, на анализе языка науки.

Исторически первый и основной вариантнеопозитиви­стской философии — логический позитивизм, или логиче­скийэмпиризм (М. Шлик, Р. Карнап, Г. Райхенбах и др.), отражает дальнейшееусиление негативного характера по­зитивистской концепции. Логическийпозитивизм отбрасы­вает психологизм и биологизм махистской философии, при­нимаеттезис об априорно-аналитическом характере поло­жений логики и математики(эмпирическое обоснование логико-математических аксиом было камнем преткновения,как для первой, так и для второй исторической формы по­зитивизма).

    Представители логического позитивизма исходили из предпосылки, что предметомфилософии не может быть и теория познания, поскольку ее решения вынужденывыходить на мировоззренческую проблематику, а это неизбежно наталкиваетфилософское мышление в сферу “метафизических” проблем. По их мнению, философиявообще не имеет предмета исследования, потому что она не являетсясодержательной наукой о какой-то реальности, а представляет собой роддеятельности, особый способ теоретизирования. Неопозитивизм истолковывал истинукак совпадение высказываний с непосредственным опытом человека. Следуетсогласиться с неопозивизмом в том, что процесс мышления, процесс познаниястановится доступным логическому исследованию лишь в языковой форме. Т.о.,неопозитивисты сделали новые легко формирующиеся типы анализа языка. На этойоснове были созданы предпосылки формализации огромной области гуманитарного знания.

   Одной из важных задач является отделение предложений, которые имеют смысл, оттех которые лишены его с научной точки зрения, и т.о. очистить науку отбессмысленных предложений. Неопозитивисты различают три типа осмысленияпредложений

1.высказывания об эмпирических фактах (если говорят о фактах и ни о чем более)

2. предложение,содержащие логические следствия этих высказываний и построенные в соответствиис логическими правилами (могут быть сведены к высказываниями о эмпирическихфактах)

3.предложения логики и математики (не содержат высказывание о фактах, не даютнового знания о мире, необходимые для формального преобразования уже имеющегосязнания).

Чтобы выяснить имеет липредложение смысл необходим специальный метод – верификация ((от лат. verus- истинный и facio- делаю) Предложение (гипотеза)может быть верифицировано, т.е. его истинность может быть доказана как спомощью опыта, так и с помощью связаного логического доказаьельства.Неопозитивизм требует, чтобы предложение было верифицируемо в принципе, т.е.чтобы переживания, которые потвердают, или были налицо, или могли быть получены). Вопрос, ответ на который неможет быть проконтролирован, верифицирован в опыте, позитивизм называет “псевдовопросом”. Суть в сравнении предложения с действительностью, указанииконкретных условий, при которых оно истинно или ложно. Метод проверки еще иустанавливает смысл предложения “значение предложения заключается в методе егопроверки” Фактическая истина состоит в соответствии высказывания факту.Предложения же типа “душа человека бессмертна” бессмысленны т.к. не могут бытьпроверены.

 Под фактами неопозитивисты понимают ощущения,переживания, словом состояния сознания. Значит, в процессе верификации можносравнить предложение только с чувственными содержаниями и данными ощущений илипереживаний. Оказалось, что ни один научный закон, ни одно общее утверждениетипа “все люди смертны” не могут быть верифицированы, так как верификациявсегда относится к конкретному эмпирическому факту. В силу субъективизмаверификации истины положительные науки оказались в зависимости от оценкикаждого субъекта, производными верификации. Поэтому было предложено считатьпредложение верифицированным, если несколько авторитетных исследователейсогласны считать его таковым. Т.е. критерий истины - согласие исследователей.Затем было предложено для выяснения истинности предложения сравнивать его сдругими предложениями. Понимание истины как соответствует фактам началоуступать место взгляду на истину как на согласованность предложения с системойдр. предложений, что не может быть основой знания

   Основную задачу неопозитивизм видит в анализе логической структуре языка.Терминов и предложений, которые употребляются в научном языке. Другиеразновидности неопозитивизма анализируют обыденный язык. Познавательнымисточником неопозитивизма является абсолютизация или преувеличениепознавательных функций формальной логики. Т.е. они используют формальную логикудля анализа предложений.

В центре интересов представителейлогического пози­тивизма оказывается проблема значения, эмпирическойосмысленности научных утверждении. Логические позитиви­сты приходят к выводу отом, что предметом философии не может быть даже теория познания, которая имеетвсе еще слишком мировоззренческий, слишком содержательный ха­рактер. Философиявообще, по их мнению, не имеет пред­мета, потому что она не содержательнаянаука о какой-то реальности, а род деятельности, сводящейся к анализу ес­тественныхи искусственных языков,— деятельности, пре­следующей две цели: 1) элиминироватьиз науки все не имеющие смысла рассуждения и псевдопроблемы, возни­кающие врезультате неправильного употребления языка, нарушения его логических правил,обусловленного прежде всего теми или иными идеологическими: запросами; 2) обес­печитьпостроение идеальных логических моделей осмыс­ленного рассуждения. Вопросы,озадачивавшие «метафизи­ков» (по существу, все философско-мировоззренческиепроблемы), относятся неопозитивистами к числу псевдо­проблем и объявляютсялишенными научного смысла, а поэтому всякая попытка их решения такжеквалифициру­ется как лишенная смысла. Идеальным средством анали­тическойфилософской деятельности они считают разрабо­танный в XX в. аппаратматематической логики.

Логический позитивизм спекулирует нареальных проб­лемах, поставленных развитием современной науки: осмыс­ленностьнаучных утверждении (проблема, остро встав­шая, например, в связи с появлениемтеории относитель­ности), возможность опытной проверки абстрактных теоре­тическихположений, соотношение содержательных и формальных компонентов научной теории(эта проблема приобретает особое значение для современного научного знания всвязи с возрастающей его математизацией и формализацией). В разработаннойпредставителями логи­ческого позитивизма методологии научного исследования даноописание типов научной теории, выделены и зафик­сированы некоторые виды научныхопределений и объяс­нений, что представляет определенную ценность для логи­ко-методологическихисследований.

Будучи не только философами, но испециалистами-логиками, некоторые из представителей логического пози­тивизмавнесли определенный вклад в разработку логиче­ского аппарата (логическаясемантика-учение о значении, об отношениями между знаками, т.е. между словами ипредложениями и тем, что они означают; вероятностная ло­гика), который, хотя ирассматривается ими в качестве средства философского анализа, в целом выходитза рамки философии и может быть включен в область специально-научногоисследования.

Вместе с тем основная философскаяпрограмма логиче­ского позитивизма, выраженная в принципе верификации, втезисе о сводимости содержания истинных теоретических утверждений к констатацииэмпирических, опытных «данных» и в утверждении о пустоте, бессодержательности(«аналитичности») положений логики и математики, нахо­дится в очевидномпротиворечии с практикой современного научного познания, что и обнаружилось входе эволюции самого логического позитивизма.

Можно, говорить о том, что в концепциилогического по­зитивизма 20—30-х годов задача полного разделения «ме­тафизических»(т. е. мировоззренчески-философских) по­ложений и утверждений науки былапоставлена в наибо­лее четкой форме, чем когда-либо в истории позитивизма.Именно в этой концепции впервые доводится до конца ло­гика всех рассуждений,вытекающих из принятого в пози­тивизме определения научности как описанияэмпириче­ской «данности».

Будучи в этом смысле наиболее зрелымпродуктом по­зитивизма, логический позитивизм «выдает тайну» всякогопозитивизма. Поэтому крах логического позитивизма оз­начает крах позитивизмавообще, крах всех и всяких по­пыток отделить философию от науки. Между тем сточки зрения самих канонов логического позитивизма неясен статус техпринципиальных предпосылок, из которых дол­жна исходить деятельность поанализу, осуществляемая в рамках этой философской доктрины. Если в разряд осмыс­ленныхотносятся только либо аналитические (тавтологи­ческие), либо синтетические(фактуальные) утверждения, то как быть с самим тезисом о верификации, которыйявно не принадлежит ни к тем ни к другим? Признать егобессмысленно-«метафизическим»? Но ведь именно этот тезис был положен в основудеятельности по элиминации всех «метафизических» высказываний, и если он«метафизи­чен», то нет никаких оснований претендовать на сокруше­ние«метафизики».

      Принципиально так же обстоитдело и с другими тео­ретическими исходными установками неопозитивизма: те­зис осводимости содержания истинных теоретических утверждений к констатацииэмпирических, опытных «дан­ных», утверждение о пустоте, бессодержательности(«аналитичности») положении логики и математики, признание возможности резкогоделения на аналитические и синтети­ческие всех осмысленных высказывании и др. Ктому же выяснилось, что всякая попытка последовательного осуще­ствлениянеопозитивистских установок в ходе аналитиче­ской деятельности неизбежно приводитк тому, что в раз­ряд «метафизических» (т. е. подлежащих удалению) ут­вержденийнаряду с явно бессмысленными попадают и та­кие, при отсутствии которыхрассыпаются теоретические построения в большинстве специальных областей знания.

Логико-позитивистская доктрина анализанаучного зна­ния чем дальше, тем больше обнаруживала свое несоответ­ствиереальной научной практике, философским осмысле­нием которой она себяпредставляла. В итоге среди анали­тических философов общепризнанным сталомнение о том, что эта концепция, претендовавшая на точность, строгость идоказательность утверждений, на превращение филосо­фии в вид специализированнойдеятельности, сама являет­ся лишь вариантом «метафизики», причем вариантом явнонесостоятельным ². Из констатации этого факта исходят тенаправления, которые пришли на смену логическому пози­тивизму, оставаясь в тоже время в рамках аналитической философии. Об этих направленияхцелесообразно расска­зать более подробно, ибо именно на этом пути можно вы­явитьсудьбу позитивистских и неопозитивистских идей в современной буржуазнойфилософии.

Бертран Рассел

По его мнению, все точное знание должно быть выраженоязыком, грамматикой которого являлось бы математическая логика.  Т.о. математическаялогика берется за основу как язык, который может выражать все точные знания. Перенесениепринципов математической логики на анализ научного языка является основой этогоучения.

   В дальнейшем происходит отход от логическогопозитивизма большинства философов. Происходит трансформация в семантическуюфилософию, а потом в лингвистический анализ.

 Здесь сохранены исходные принципы логическогопозитивизма, но при этом дополняют их требованием объяснения и уточненияупотребляемых слов.  Представителями являются Карнат (Австрия) и Тарский(Польша). Наряду с теоретической семантикой существует общая семантика котораяв 30-е годы была основана Каживским (Польша). Отличие между двумя видамифилософии состоит в том, что чистая семантика исследует смысловую функциюязыка, с точки зрения отношения между знаниями с символами, а общая семантикаисследует кто употребляет эти символы или знания. 

Самое влиятельное из этих направлений— это так на­зываемая философия лингвистического анализа (третьяразновидность неопозитивизма), домини­рующая в послевоенные годы в философскойжизни Анг­лии (представители этого направления имеются и в США). Значительноевлияние на формирование идей лингвистиче­ского анализа оказал английский философДж. Мур (4.11.1873-24.10.1958), который исследовал сознание, ощущение ичувственные качества, опираясь при этом на скептицизм и эмпиризм Юма. Од­накоразвернутая формулировка принципиальных устано­вок этого направления, так жекак создание техники ана­лиза, принадлежит Л. Витгенштейну, которого по правуможно считать основателем этой философии (во второй период его философскойдеятельности — в 30—40-е годы). Наиболее крупные се представители — Дж. Уиздом,Дж. Райл, Дж. Остин.

Представители этой философии избрали для себя болеескромную задачу - описание того, что есть, т.е. описание способов употребленияслов свойственных обыденному языку. По мнению ее сторонников, она призванапоказать мнимый характер философских проблем, считая их псевдопроблемами, возникающимив силу дезориентирующего влияния языка на мышление. Анализ языка считаетсяединственно возможным делом философии. Объектом внимания лингвистическойфилософии стали не искусственные языки-модели. А разговорный естественный язык,поскольку ее представители считали, что нельзя исчерпывающе выразить богатствопоследнего в схемах некоего идеального языка. Язык-средство конструирования, ане отражения мира.

Лингвистический анализ сознательнопротивопоставля­ет себя логическому позитивизму. Это выразилось в прин­ципиальномотказе лингвистических аналитиков от вери­фикационной теории значения (чтопозволило избежать некоторых явно абсурдных выводов субъективистского эм­пиризма),в неприятии тезиса о том, что научное рассуж­дение является идеальной моделью всякогоосмысленного рассуждения, в непризнании позитивистского отождеств­ленияосмысленных и информативных высказываний (ко­торое означало в рамках доктринылогического эмпиризма квалификацию моральных, эстетических и прочих оценоч­ныхвысказываний, а также высказываний — команд, просьб, советов и т. д., вкачестве логически бессмыслен­ных), в отказе от логико-позитивистскогоредукционизма, т. е. от тезиса о возможности сведения значения высказы­ванийодного типа к значению высказываний другого типа (например, теоретических — кэмпирическим, высказыва­ний о материальных вещах — к высказываниям об ощуще­ниях).

В противовес логическому позитивизмулингвистиче­ские аналитики подчеркивают, что актуально использую­щийся языксодержит множество различных подразделе­ний, областей (отдельные «языки-игры»,по Л. Витген-штейну, «логические типы» и «категории» языка, по Дж. Райлу,языковые «слои», по Ф. Вайсману, и т. д.). Логика функционирования формальноодних и тех же слов в каж­дом из этих языковых подразделений, контекстов принци­пиальноразлична. Поэтому слова и выражения, которые внешне кажутся одинаковыми, посуществу имеют несов­падающие значения и применяются на разных основани­ях взависимости от контекста их употребления. При этом в контекст включается и цельговорящего, и отношение высказывания к реальной ситуации его произнесения, т.е. «язык-игра» полагается не замкнутым отношением одних слов к другим, авключенным в реальную человеческую жизнедеятельность; язык рассматривается каксоциальный институт и «форма жизни». Значение—это не некая осо­баяреальная сущность, считают лингвистические анали­тики, и не абстрактный объект,заданный в языке формализованной семантики, а тот или иной способупотребления слова в определенном контексте (use).

Принципиальным для лингвистическогоанализа явля­ется не просто указание на существование в обыденном языкеразличных, не сводимых друг к другу слоев, контек­стов и т. д., а признаниетого, что количество этих контекстов, в сущности, необозримо (так чтобессмысленно было бы ставить задачу выявить их все, скажем, составить пол­ныйсписок языковых «категорий»). Кроме того, и это са­мое главное, хотя междуразными слоями языка, «языка­ми-играми» имеется определенного рода связь ипереход, однако данная связь в большинстве случаев исключает возможностьвыявления каких бы то ни было черт, общих для разных употребленийодного и того же слова. А это значит, что по крайней мере для большинства словакту­ально используемого, обыденного языка невозможно дать какие бы то ни былообщие дефиниции.

Лингвистические аналитики считают, чтофилософские проблемы возникают как раз в результате непонимания логикиестественного языка. Поэтому и решены они могут быть лишь путем анализа именноэтого языка, путем тща­тельного выявления и кропотливого описания многообраз­ныхконтекстов словоупотреблений. Думать, что эти про­блемы можно решать путемвыявления каких-то общих характеристик тех слов, которые волнуют философов (какэто полагала сделать традиционная «метафизика» в своих попытках построить систематическуютеорию философских категорий), или же путем построения искусственных язы­ковыхсистем, в которых словам придается условное значе­ние, весьма удаленное отреального, диктуемого их упот­реблением (как пытались сделать логическиепозитивисты, строившие искусственные языковые модели),—значит, по мнениюлингвистических аналитиков, идти по явно беспер­спективному пути. Нужно,однако, осознать, подчеркивают представители данного философского направления,что этот аппарат при всей его важности непригоден для целей разрешенияфилософских проблем, ибо последние сущест­вуют именно как результатнепонимания многообразия и несводимости друг к другу различных языковых контек­стов.В искусственных же языковых системах терминам не может не придаваться жесткий иоднозначный смысл в со­ответствии с самой идеей таких систем. К тому же смысл,придаваемый в формальной логике логическим константам («все», «некоторые», «и»,«или», «если...то», «не», «суще­ствует»), весьма далек от многообразия ихсмыслов в ре­альном языке. Поэтому выполнение различных задач фи­лософскогоанализа лучше всего достигается средствами неформального анализанеформализованного обыденного языка.

Следует заметить, что между обоиминаправлениями аналитической философии (лингвистический и логический позитивизм)существует определенного рода связь. Она выражается, во-первых, в том,что сама логика противостояния вынуждает лингвистических аналитиков обсуждатьте философские проблемы и их решения, которые были существенны для логическогопозитивизма. Во-вторых, и это главное, лингвистический анализ унасле­довал отлогического позитивизма некоторые принципи­альные установки в понимании самогохарактера философ­ской деятельности.

Свою задачу аналитические философывидят в том, чтобы вскрыть источник «метафизических» псевдопроблем и выявитьреальный, подлинный смысл слов, неправильно употребляемыхфилософами-метафизиками». Так, например, если путем анализа слова «знать»выявля­ется, что оно имеет целый ряд контекстуальных значений, между которымивряд ли можно найти что-либо общее, то, утверждают лингвистические аналитики,не существует какой-либо общей дефиниции знания и, следовательно, задачапостроения общей философской теории познания лишена смысла.

Представители линг­вистическогоанализа сводят свои задачи к чисто нега­тивным, или, как они самипредпочитают говорить, «тера­певтическим», — к элиминации философских проблем,т. е. к избавлению философии от нее самой.

Аналитическая философия превращается,таким обра­зом, в своеобразную «философию философии», занятую лишь темипроблемами, которые предложены философами, и не имею­щую ни потребности, нинужды в том, чтобы заниматься вопросами, которые волнуют представителейспециальных наук, или же пытаться решать социально-этические про­блемы,поставленные современным социальным развитием.

Философ, не формулирующий никакихфилософско-«метафизических» тезисов, не пытающийся решать миро­воззренческиепроблемы, не конструирующий онтологиче­ские или гносеологические системы, затозанятый высокопрофессиональной и специализированной деятельностью по выявлениюс помощью особой техники точного смысла слов и выражений, обнаружению иустранению бессмыс­лицы,— таков идеал лингвистических аналитиков. Фило­софиястановится одной из многих специальных дисциплин. В прошлом были великиефилософы, а теперь впервые в ис­тории появились философы «искусные»,подчеркивал Л. Витгенштейн ³.

Конечно, строго говоря, по Витгенштейну, филосо­фия—это не наука, а философне является ученым. В са­мом деле, ведь философ (имеется в виду философ-анали­тик)не похож он  на логика, он занят анализом смысла слов и выражений обычного,актуально используемого языка, описанием того, что реально дано в языке.Философия, таким образом, есть описательная дис­циплина, но не в смыслеописательной эмпирической нау­ки, которая формулирует те или иные генерализациина основе статистического подсчета разных случаев. Он учил, что познание естьотображение (не зависящих друг от друга) фактов. Суждения являются “философиями истинности” единичных высказываний о фактах, т.е.выводимых из них логическим путем.    

Язык интересует философа не в егочисто лингвистиче­ских качествах, а как носитель значений. При этом однои то же значение может быть выражено разными языковыми средствами и даже вразных национальных языках. Значе­ния философом могут быть выявлены путемсвоеобразного «идеального эксперимента», т. е. мысленного представле­ниявозможных ситуаций, в которых употребляется то или иное слово, простого«всматривания» в работу языка и фиксирования того, что «непосредственноочевидно».

«Было бы правильно сказать, — пишет Л.Витгенштейн,— что наш анализ не может быть научным... В на­ших рассуждениях недолжно быть ничего гипотетического. Мы должны избавиться от всяких объяснений,и одно лишь описание должно занять их место. И это описание получает своюспособность прояснять, т. е. свою цель в связи с отно­шением к философскимпроблемам. Они, конечно, не явля­ются эмпирическими; они разрешаются скореевсматриванием в работу нашего языка, и притом таким образом, что­бы заставитьнас осознать эту работу, несмотря на побуждение к ее неверному пониманию.Проблемы разре­шаются не путем представления новой информации, но путем новогораспределения того, что мы всегда знали» ⁴.

Дж. Райл также обращает внимание наотличие работы философа-аналитика от работы логика. Излагая его точку зрения,Т. И. Хилл пишет: «...работа философа не совпада­ет с работой логика — хотянекоторые философы в то же время являются и логиками, — так как в отличие отвыво­дов логика философские аргументы никогда не могут стать доказательствами ине предназначены быть ими. В отличие от доказательств они не имеют посылок. Втой мере, в ка­кой работа философа является позитивной, она схожа с усилиямихирурга описать студентам свои действия и за­тем проконтролировать своиописания путем медленных повторений своих действий» ⁵.

На основании данной здесь самой общейхарак­теристики лингвистической философии нетрудно выявить те внутренниепротиворечия, которые с самого начала разъедают ее и ведут к определенным сдвигам,не только выводящим за рамки этого вида философского анализа, но при известныхусловиях и за пределы аналитической философии вообще.

В самом деле, лингвистический анализпытался утвер­дить себя в качестве некоей специальной дисциплины, хотя и не являющейсянаукой в строгом смысле слова, но способной к получению точных и бесспорныхрезультатов, окончательно сбросившей с себя груз «метафизическ,6их»предпосылок. Но это дик­товало необходимость отказаться от формулировки какойбы то ни было философской программы и обусловило пре­тензию на отсутствие вэтом течении не только каких-либо теоретических установок, принципов, но даже иоп­ределенного метода анализа. Выбор того или иного метода означает егопредпочтение другим, что неизбежно влечет некоторые «метафизические» следствия.Лингвистические же аналитики претендуют на построение «беспрог­раммногоанализа».

Именно поэтому Л. Витгенштсйну неоставалось ниче­го другого, как заявить, что «не существует единственно­гофилософского метода, хотя действительно существуют различные конкретные методы,подобно различным тера­пиям» ⁶.

Логика принятия идеи о возможности«беспрограм­много анализа» заставляет Дж. Райла идти еще дальше и утверждать,что даже методы самой этой школы в фило­софии нельзя считать единственновозможными. Это же обстоятельство обусловливает и прин­ципиальный отказ Л.Витгенштейна от какого бы то ни было общего определения языка (и дажеформулировки в общем виде понимания значения как употребления) и предпочтениеим конкретного анализа смысла тех или иных слов внутри отдельных «языковыхигр».

Вместе с тем, как бы ни хотелилингвистические ана­литики избежать «метафизических» следствий путем при­нятиякакой бы то ни было программы, сама необходи­мость утвердить свое направление вкачестве философии, отличной от всех других, по самой логике дела не могла невести к принятию определенных предпосылок, то ли формулируемых явно, толи демонстрируемых в самой технике и практике анализа (таков вообще парадоксвся­кой претендующей на «беспредпосылочность» филосо­фии).

Изучение практики лингвистическиханалитиков пока­зывает, что те предпосылки, из которых они реально исхо­дят всвоей деятельности, во-первых, носят явно философ­ский (на языке аналитиков«метафизический») характер и, во-вторых, весьма неубедительны. Основной такойпредпосылкой является прежде всего сама установка на то, что смысл слов ищетсяв их обычном употреблении, а корень философских проблем («метафизических псевдо­проблем»на языке аналитиков) усматривается в наруше­нии правил обыденного языка. Однакосамо понятие «обы­денный язык» весьма неясно.

Нужно сказать, что сторонники этогонаправления рисуют картину собственной практики, существенно от­личную отпростого «всматривания» в факты языка и пос­ледующего их описания. Мало простособирать различные случаи словоупотребления. «Сущность» становится «обоз­римой»не посредством «анализа» или пассивного наблю­дения над тем, что «уже лежитперед глазами», пишет Дж. Райл, а с помощью «нового упорядочения или даженескольких таких упорядочений, которые я должен про­извести... Поэтому-то и нетметода в философии, так как нет метода для изобретения случаев и дляупорядочения их... Так же, как нет метода для того, чтобы «быть пора­женным»скорее одним фактом, чем другим...» ⁷.

Но отсюда вытекает возможность (инеизбежность) разного понимания фактов языка, разного осмысления того,что же считать подлинным, а не мнимым употребле­нием (значением) того или иногослова.

Сама лингвистическая философия, такимобразом, ока­зывается своеобразным видом «метафизики», выступаю­щей в облачениитехники языкового анализа, хотя и не ре­шающейся признать свою подлиннуюсущность.

Однако если согласиться с тезисом, чтоневозможно из­бежать «метафизических» утверждений при лингвистиче­ском анализе,и одновременно принять тезис аналитиков об отсутствии какого бы то ни былопредпочтительного метода философствования, то тогда открывается возмож­ностьпостроения самых откровенных «метафизических» концепций, не вступая вформальное противоречие с линг­вистическим анализом. Парадоксальностьпоследнего со­стоит в том, что он заводит свою борьбу с «метафизикой» настолькодалеко, что даже само декларирование принци­пиальной «антиметафизичности»считается «метафизи­кой». Тем самым в лице лингвистического анализа анали­тическаяфилософия доходит до той грани, когда она, по существу, отрицает себя и выводитза собственные пре­делы.

Отмеченная возможность реализуетсярядом филосо­фов. Так, П. Строусон в книге «Индивиды» строит своеобразную«дескриптивную метафизику», пытаясь на основе анализа ряда выражений обычногоязыка делать заклю­чения о реальной структуре бытия. В книге Ст. Хэмпшира«Мысль и действие» аналитический метод философство­вания не являетсяединственным и даже главным. Фи­лософская концепция, развиваемая Ст. Хэмпширом,в ряде пунктов близка к идеям феноменолога М. Мерло-Понти. Ст. Хэмпширкритикует аналитическую философию за ее претензию на окончательное решениефилософских трудностей при помощи анализа языка и подчеркивает, что самобыденный язык следует понимать в процессе бес­конечного изменения и развития ив его обусловленности социальными институтами. «Философское исследованиеникогда не сможет быть завершено» ⁸,— считает он. Вме­сте с тем поформальным признакам и П. Строусон, и Ст. Хэмпшир должны быть отнесены к представителямлингвистической философии, поскольку последняя не от­вергает никакихфилософских методов, а оба названных философа не отказываются полностью и отанализа обы­денного языка.

Еще одни парадокс лингвистическойфилософии состо­ит в том, что решение задачи, которую ставят перед собойаналитики (искоренение философских проблем), должно было бы привести куничтожению всякой философской деятельности, в том числе и аналитической.

Правда, такой вывод следует лишь в томслучае, когда задачи лингвистического анализа ограничены философ­ской терапией.Если придать деятельности аналитиков также и некоторый позитивный смысл, онаможет выгля­деть более перспективной. В рамках анализа значений обыденногоязыка единственная возможность позитивной работы может заключаться в том, чтобыисследовать значе­ние не только тех слов и выражений, которые вызываютфилософские затруднения, но вообще разнообразных язы­ковых форм безотносительнок их связи с философией. По такому пути фактически пошел Дж. Остин. Лингвистиче­ский анализ в этом случае выходит за рамки философии и превращается в какую-тоспециальную дисциплину (не становясь, впрочем, и лингвистикой). Сам Дж. Остинвся­чески подчеркивал близость методов своей деятельности к методаместественных наук и считал, что он создает ка­кую-то «новую науку о языке»,которая займет место того, что ныне называется философией, выйдя далеко за еепре­делы. Если бы обычная грамматика и синтаксис были бо­лее общими иодновременно более эмпирическими, считал Дж. Остин, они включали бы в себямногое из того, чем сегодня занимается философия,— последняя в этом случаестала бы научной ⁹.

Но есть и другой путь превращенияисследования обы­денного языка в научное занятие. Признав, что обыден­ный языкявляется «формой жизни» и так или иначе свя­зан с социальными институтами,можно исследовать зави­симость языка от системы культуры в целом и его измене­нияв процессе социально-культурного развития человече­ства. Такой путь предлагаетС. Тулмин. По-видимому, это имеет смысл, так же как и изучение усвоения языкаре­бенком в процессе индивидуального развития психики (ра­бота, подобная той,которую осуществляет швейцарский психолог, философ и логик Ж. Пиаже). Если быэто было сделано, считает Тулмин, то лингвистический анализ при­вел бы к возникновениюновой науки, которая исследовала бы взаимоотношение концептуальных онтогении ифилософии ¹⁰.

Программа С. Тулмина предполагает,однако, превра­щение обыденного языка из средства решения философ­ских проблемв объект научного изучения, что означает формулирование теорий и гипотезпо всем правилам, при­нятым в современной науке. Иными словами, реализация этойпрограммы выражала бы не новый этап в развитии лингвистической философии, а, всущности, выход за пре­делы аналитической философии вообще.

Краткий очерк современного состояниялингвистиче­ской философии уместно закончить следующим весьма симптоматичнымвысказыванием Ф. Вайсмана, участника аналитического движения на разных егоэтапах: «...невоз­можно... доказать, что данное выражение является естест­венным,метафора — соответствующей, вопрос — имею­щим смысл (или таким, на которыйнельзя ответить), со­четание слов — осмысленным (или лишенным смысла)...Утверждение о том, что метафизика — нонсенс, само явля­ется нонсенсом» ¹¹.Любопытно, что это утверждает быв­ший ассистент одного из основателейлогического позити­визма — М. Шлика, активный член «Венского кружка» —объединения, послужившего идейным и организационным ядром этого философскогонаправления.

Логический позитивизм пытался обеспечитьполное и четкое разделение научных и «метафизических» утвержде­ний. Неудачаэтой затеи могла вести к выводу о необходи­мости более последовательногопроведения линии «анти­метафизического» философского анализа, не исходящего изкаких-либо философских предпосылок («беспрограмм­ного») и в то же времяобращенного преимущественно на факты обыденного языка. Ведь именноестественный, обычный язык казался тем средством, которое способно излечить от«метафизических» псевдопроблем скорее и надежнее, чем основательно обремененная«метафизикой» наука. По этому пути и пошла философия лингвистиче­ского анализа.

Но признание провалалогико-позитивистской програм­мы могло сопровождаться и иным выводом. Небессмыс­ленна ли сама идея принципиального противопоставления философских испециально научных проблем? Может быть, не следует пытаться избавить наукувообще от всякой философской «метафизики», а лишь попробовать освобо­диться отдурной «метафизики» (в частности, позитивистской) в пользу такой, котораясоответствует практике и логике функционирования современного научного зна­ния?

Положительный ответ на этот вопрос втой или иной степени (в зависимости от того, насколько радикальные выводыделаются из него) выводит за рамки позитивизма в строгом смысле слова. Он ориентируетна исследование философско-методологической проблематики науки (в от­личие оториентации философии лингвистического анали­за).

Отход от доктрины логическогопозитивизма в понима­нии отношения философии и науки и в методологическомисследовании научного знания практически осуществлял­ся у ее сторонников сразной степенью последовательно­сти. У таких философов, как, например, Г.Фейгл, призна­ние осмысленности психофизической проблемы (считав­шейсяортодоксальным логическим позитивизмом псевдо­проблемой) и принятиегносеологической концепции «се­мантического реализма» сочетается с сохранениеммногих тезисов логического эмпиризма. Для представителей так называемого«логического прагматизма» (У. Куйн, А. Пап и др.) характерен отказ отбольшинства тезисов логиче­ского позитивизма, но вместе с тем сохранениеориента­ции на анализ, понимаемый как построение искусствен­ных языковых системс помощью аппарата математичес­кой логики в качестве орудия философскойдеятельности. К. Поппер, сыгравший в свое время значительную роль в становленииряда идей логического позитивизма, не только отошел от позитивизма (выражениемчего служит, в част­ности, принятие им своеобразной платонистической «ре­алистической»концепции), но в известной мере вышел за рамки аналитической философии (т. е.философии, ориен­тированной на анализ языка), подчеркивая, что философ­скиепроблемы не сводятся к анализу языка. Наконец, идеи, развиваемые в последниегоды Т. Куном (к которым тяготеют П. Фейерабенд и некоторые другие философы),носят антипозитивистский характер, ибо из тезиса о «ре­волюциях в науке» исуществовании разных типов науч­ного знания делается вывод об отсутствиикакой-либо внеисторической демаркации научных и «метафизических» проблем. Сама«парадигма», определяющая характер того или иного исторического типа научногознания, рассматри­вается не просто как структура искусственного илиестественного языка, а как нечто связанное с функционирова­нием культурныхинститутов данного общества. При всех слабостях и недостатках взгляды Т. Куна ипримыкаю­щих к нему методологов имеют явную антипозитивистскую ориентацию.

Таковы некоторые итоги и тенденцииэволюции пози­тивистской философии. Эта философия не только не обла­даетсегодня крупными и влиятельными концепциями, но в значительной мере утратилауверенность в себе, охотно допуская возможность (и даже неизбежность) других,даже откровенно «метафизических», направлений. Пред­ставление о возможностиустранить из науки специфиче­ски-философскую мировоззренческую проблематику ипре­вратить философию в разновидность специальной техниче­ской дисциплиныоказалось мифом.

¹ Здесь и далее в тексте термин «метафизика»используется чаще всего в том смысле, в каком он употребляется самими фи­лософами-позитивистамии в каком он употреблялся в истории философии до его переосмысления (как общийантидиалектиче­ский метод) в философии Гегеля и марксизма, а именно: «мета­физика»есть философское учение о началах всего сущего, о всеобщих принципах бытия,знание о которых не может быть дано в непосредственном чувственном опыте.Домарксистская фи­лософия была не в состоянии адекватно осмыслить сложные отно­шенияопыта и рационального мышления. Это приводило к тому, что «метафизика»исторически выступала как философская спеку­ляция, оторванная от опыта ипротивопоставленная ему. Пози­тивизм отождествляет «метафизику» с философиейвообще и отрицает на этом основании научное значение всякой философии. Вконцепциях позитивистов в разряд «метафизических» нередко попадают такиепроблемы, которые в действительности не отно­сятся к «метафизике» и находятнаучное разрешение в философии диалектического материализма. Об истории«метафизики» и о взаи­мосвязи «метафизики» как учения о сверхчувственныхосновах бытия с метафизикой как антидиалектикой см. статью «Метафи­зика» в«Философской энциклопедии» (т. 3. М., 1964, стр. 402—408).

² В русской философской литературе детально проанализи­рованадоктрина логического позитивизма. См., например, иссле­дование философскихоснований логического позитивизма и неопо­зитивистской программы анализа наукив книгах: И. С. Нарский. Современный позитивизм. М., 1961; В. С.Швырев. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М., 1966.

³ G.Е. Мооrе. Wittgenstein’s Lectures in 1930—1933. London, 1955, р. 27.

⁴ L. Wittgenstein. Philosophical Investigations. Oxford, 1953, р. 47.

⁵ Т. И. Хилл. Современныетеории познания. М., 1965, стр. 479. Заметим, что при попытке характеризоватьлингвистическую философию в качестве сциентистской или антисциентистской воз­никаютзначительные трудности. Стремление к превращению философии в специализированнуютехническую дисциплину как будто бы должно было сближать лингвистический анализсо сциентизмом. В то же время, как мы пытались показать, представители этогонаправления отказываются видеть в науке модель осмыслен­ного рассуждения и несчитают собственную деятельность научной в строгом смысле слова.

⁶ L.Wittgenstein. Philosophical Investigations,  р. 51.

⁷ G. Ryle. Wittgenstein. In: “The Revolution in Philosophy”. London, 1957, р. 96. Можно встретить иутверждение о том, что метод, рекомендуемый Л. Витгенштейном в философии,гораздо ближе стоит к искусству, чем к науке. D.Pears. Wittgenstain and Austin. In: “British Analytical Phylosophy”. London-New York, 1966, р. 38.

⁸ St. Hampshire. Thought and Action. N.Y. 1900, р. 271—272.

⁹ D. Pears. Wittgenstein and Austin. In: “” British AnalyticalPhylosophy, London 1966, р.23.

¹⁰ St. Toulmin. From Logical Analysis to Concpectual History. In:“The Legacy of Logical Positivism”. Baltimore , 1969, р. 43, 49, 53.

¹¹ Е.Waismanп. How ISee Philosophy. N.Y.,1968, р. 24, 38.

1.   Буржуазная философия XXвека. - М. Политиздат, 1990 г.

2.   Философский энциклопедическийсловарь.

3.   Краткая философская энциклопедия.

4.    Разработкаметодологии научного познания в позитивизме и неопозитивизме.

Введение................................................................................................................................................................................................. 1

История позитивизма.......................................................................................................................................................................... 1

Первая историческая форма позитивизма............................................................................................................................... 2

Джон Стюарт Милль(20.05.1806-8.05.1873):..................................................................................................................... 5

ABC3  ® d3.................................................................................................................................................................................. 5

Вторая историческая форма позитивизма............................................................................................................................... 6

Неопозитивизм, аналитическая философия............................................................................................................................ 8

Семантический идеализм (семантическая философия).......................................................................................................... 11

Философия лингвистического анализа....................................................................................................................................... 11

Заключение......................................................................................................................................................................................... 16

Сноски.................................................................................................................................................................................................. 17

Литература......................................................................................................................................................................................... 18

Оглавление.......................................................................................................................................................................................... 18