Катастрофа DC-10 в международном аэропорту Лос-Анджелеса

1 марта 1978 года из-за целой серии спадов давления в пневматиках пришлось прервать взлет самолета DC-10. Самолет был заправлен топливом, а на его борту находилось 186 пассажиров. Средний возраст пассажиров равнялся 60 годам. Самолет направлялся на Гавайские острова.

Согласно докладу Национального комитета по безопасности перевозок США, взлетно-посадочная полоса была мокрой. Прошел дождь, но температура была +15 градусов Цельсия. Получив разрешение на взлет командир корабля осуществлял набор скорости в штатном режиме, доведя скорость громадного лайнера примерно до 300 км/ч, когда он услышал характерный металический звон, сопровождавшийся сильной вибрацией. Самолет слегка завалился на левое крыло. Пилот тут же включил полное давление на тормоза, сбросил тягу, переведя рычаг управления тягой в положение "малый газ", и включил для дальнейшего торможения самолета обратную тягу. Когда до конца взлетно-посадочной полосы оставалось примерно 600 метров, экипаж в кабине понял, что самолет не сможет остановиться в пределах взлетно-посадочной полосы. Командир корабля нажимал на педаль тормоза с максимальной силой при действии полной обратной тяги. При этом он направил самолет вправо, для того, чтобы не наехать на сигнальные огни, установленные в конце взлетно-посадочной полосы. На растоянии примерно 30 метров за пределами взлетно-посадочной полосы главное левое посадочное устройство тяжелого самолета проломило асфальтовое покрытие аэродрома, которое не было расчитано на такую большую нагрузку. В результате кромка левого крыла отвалилась, и был срезан левый двигатель, вследствии чего возник пожар на левой стороне фюзеляжа.

К счастью, пожарная служба в международном аэропорту Лос-Анджелеса была на готове, и следила за тем, что происходило. Не успел самолет остановиться, как пожарные машины уже устремились к нему. Несомненно, благодаря этому обстоятельству были спасены жизни большого числа людей.

Вот свидетельское показание стюардессы, которую мы назовем Джуди Хилл. Она находилась у двери 1П - пердняя дверь на правой стороне самолета. Из разрушенного левого крыла самолета стала растекаться лужа горящего топлива. Сильный нагрев, вызванный пожаром, привел к тому, что начали лопаться спасательные трапы. Мисс Хилл, которая находилась у последней двери, через которую пассажиры еще могли эвакуироваться, рассказала сотруднику Национального комитета по безопасности перевозок, который вел расследование, следующее:

"После того, как я заняла свое место со стороны прохода первого ряда у двери 1П, я застегнула свой ремень безопасности. Слева от меня сидела Джоан Килпатрик. Я находилась на своем месте, когда мы начали рулежку, а затем стали набирать скорость.

Я все еще была занята своими мыслями, когда услышала отрывистый звук. Не могу сказать, был ли это взрыв. Ощущение было такое, как будто у нас взорвался пневматик. Я раньше сталкивалась с таким явлением, и по моим ощущениям на этот раз все обстояло именно таким образом. Мы с Джоан схватили друг друга за руки и находясь в такой позе глядели друг на друга, оставаясь на месте и никуда не двигаясь.

У самолета начались небольшие колебания шасси, называемые шимми. Самолет немного трясло, и мы услышали еще один резкий звук, но на этот раз самолет испытал резкие колебания.

Сверху на нас свалились журналы, ударив нас по головам. Я заметила также, что экран для демонстрации фильмов на борту самолета сам по себе сполз с потолка. По кабине летали различные предметы. Видя, что творится, я дала команду опустить голову, обхватить руками лодыжки и удерживать голову внизу. Я повторяла эти команды до полной остановки самолета.

Пассажиры подчинились этим командам.

Затем мы остановились. Я думала, что до полной остановки прошло бесконечно много времени. Мне казалось, что мы так быстро мчимся, не притормаживая, как это всегда делалось при других случаях прерванного взлета, которые мне приходилось переживать. Я соскочила со своего места, и всякий раз, когда смотрела на левую сторону самолета, видела языки пламени, которые взметались вверх.

С того места, где я находилась, хорошо была видна и правая сторона: там не было видно пламени, но можно было различить клубы черного дыма. Когда я увидела языки пламени, я двинулась в кабину пилотов, в то время как Джоан оставалась у двери. Я сказала командиру корабля, что слева огонь. Он велел эвакуировать пассажиров, и я вышла из кабины пилотов.

А Джоан, я уверена в этом, поджидала меня, чтобы дать ряд распоряжений. Я велела ей выбить дверь. Она ответила: "попытаюсь." Я повернулась к пассажирам, остановилась перед откидными креслами, прикрывая Джоан. Я попросила пассажиров задержаться на мгновение на своих местах, а сама повернулась, чтобы посмотреть, не удалось ли открыть выход. Я сказала: "Джоан, открой же двери!" А она ответила, что пытается это сделать. Дверь потдалась и открылась. В проход на борт свалился спасательный трап.

Его тут же подбросило и перевернуло. Я крикнула: "Давай, выталкивай его, Джоан, выталкивай!" И мы вдвоем уперлись сзади в трап и протолкнули его за борт. Затем я велела всем спускаться по трапу и выходить, оставляя все в самолете.

Мы немедленно приступили к эвакуации. Двое пассажиров в кабинах 2-K и 2-L шли четко по указанному им направлению, но меня интересовали крепкие пассажиры, а эти двое мне показались не очень подходящими, и я велела им идти вперед и покинуть самолет.

Во время аварийных ситуаций стюардессы могут обратиться за помощью к физически крепким пассажирам. В таком случае просьба стюардессы обращена к некоторым пассажирам помочь другим при установлении за бортом трапа, идущего от пола, и таким образом ускорить процесс эвакуации с борта самолета.

Одной рукой я выхватывала у пассажиров ручной багаж и швыряла его через кресла. Пассажиры двигались через проходы, и я перебрасывала багаж через кресла, так как боялась, что вещи могут порезать надувной спасательный трап. Не знаю, было ли это выражением явного страха или нет, но мне не хотелось, чтобы багаж оказался над трапом, хотя многие пассажиры несли с собой массу ручной клади. Не дать им вынести это из самолета было для всех нас, а значит и для меня, делом не легким.

При этом надо было, чтобы люди двигались как можно быстрее. Я показала женщине, как надо держать ее ребенка при спуске по трапу. Я велела ей держать ребенка в левой руке, как можно крепче прижимать его к груди, и так двигаться. В этот момент я увидела, как кто-то подходит к трапу с целым набором тенисных ракеток в руках. Я схватила их одной рукой и швырнула в салон, а другой рукой тихонько подтолкнула женщину с ребенком к трапу и помогла ей спуститься на него. После этого я продолжала эвакуировать других как можно быстрее.

А пассажиры все шли и шли, и мы продолжали делать свое дело. При этом надо было все время быть настороже: следить за тем, как распространяется пожар, не подобрался ли огонь к нашему выходу, можно ли считать наш выход пригодным для эвакуации в данный момент времени.

Помню отовсюду слышно было, что мы располагаем единственным на борту пригодным выходом. А пассажиры колебались: спускаться по трапу или нет. Ведь установленный в этом месте спасательный трап образовывал крутой спуск. Среди пассажиров было много пожилых людей. Тут я увидела у дверей пожилую чету, покрытую пледом. Они тяжело дышали. Я велела мужчине, не мешкая, выходить, легонько подталкивая его рукой в спину. Мне надо было подгонять других пассажиров, чтобы они выходили. Когда я обернулась к выходу, я увидела, что этот мужчина все еще там стоит. У меня лопнуло терпение, и я крикнула: "Я же вам велела выходить, черт возьми, надо же выходить - на самолете пожар и я велю вам выходить!" С этими словами я вытолкнула его и стала поторапливать других сойти вниз по трапу.

Я все поторапливала пассажиров выходить, старалась изо всех сил. Если мне удавалось увидеть пассажиров крепкого телосложения, я просила их помочь в эвакуации людей с борта, а также в их скорейшем отводе от горящей машины.

Я боялась, что начнется свалка, но чувствовала возложенную на меня ответственность - выводить пассажиров через оставшийся выход, а работы было еще много. ...Я постоянно просматривала проходы между рядами кресел: много ли еще осталось пассажиров.

Я увидела, как по межкресельному проходу стелятся клубы дыма. Дым достиг уже кухни первого класса. С левой стороны под клубами дыма проглядывались темно-красные языки пламени. Я надеялась, что оставалось вывести еще немного пассажиров. Тут я увидела, что ко мне по проходу идет бортпроводник. Он сказал: "Все вышли. Можем уходить." По трапу спускалось еще несколько человек.

Помню справа от меня человека, который держал в руках маленького мальчика. Я просила его спуститься. Спустилось еще несколько пассажиров. Я держалась, надо было четко все помнить. Я не собиралась бежать с самолета. Я то думала, что смогу спуститься по трапу, может быть, хватаясь за него и перебирая руками. Но трап забросило под фюзеляж, и ухватиться за него я не смогла. Он был где-то далеко внизу.

Помню мелькнула мысль: "Я слишком долго выжидала." И тут я вспомнила про кабину пилота. Сзади ко мне подошла другая стюардесса и сказала: "Мы не спасемся, я знаю, мы не спасемся!" "Да, мы пропали", - сказала я, схватила ее за руку и втолкнула в кабину пилота.

Я представила, как мы запрем двери, думала о том, что оставались считанные секунды.

Мужчина с маленьким мальчиком выбирался через проем иллюминатора. Конечно, думала я, если спускаться по канату, можно получить травму. Но у меня - трое верных друзей, с которыми я подымалась в горы в Вайоминге и Колорадо, и я знаю, как спускаться по канату. Действуя таким образом, можно избежать травм. Мне они были ни к чему - там внизу мне еще предстояло много дел.

Так я стала самым последним человеком, покинувшим самолет."

Материал взят http://acrash.virtualave.net/survive.html