17:22

«Пять путей» доказательства бытия Бога. Фома Аквинский

Фома Аквинский начинает свои рассуждения с вопросов: является ли существование Бога самоочевидным? Доказуемо ли оно вообще? Существует ли Бог? Фома полагал, что бытие Бога отнюдь не самоочевидно. Человек, в кон­це концов, не может описать Бога подобно тому, как он описывает объекты материального мира: он не может осязать, обонять, видеть или слышать Бога. В то же время Фома был убеж­ден, что внимательное изучение естественного порядка мира дает немало аргументов в пользу существования Бога. Все доказательства, пред­лагаемые Фомой, исходят из того, что человек может наблюдать и испытывать ежедневно. В отличие от Ансельма, Фома Аквинский не счи­тал, что осмысления понятия «Бог» вполне дос­таточно для того, чтобы убедиться в бытие Бога. Он отвергает платоновское по характеру и априорное по своей природе доказательство Ансельма Кентерберийского, для которого отправной точкой служит абстрактное умозаключение, и предлагает пять апостериорных, аристотелевских по духу, доказательств, исходным моментом для которых является реальный мир. Так, Фома писал:

«Нельзя сказать, что знание о том, что Бог существует, дано нам по природе каким бы то ни было ясным и особенным образом. Пожалуй, по природе человеку дано лишь знание о том, чего именно он желает: счастья (которое на самом деле обретаемо лишь в Боге). Но это знание еще не то же самое, что знание о том, что Бог суще­ствует: точно так же, как знание о том, что кто-то к нам приближается, еще не то же самое, что знание о том, что к нам приближает­ся Петр (даже если это и на самом деле Петр). Ведь многие ошибочно полагают, что истинное благо, источник счастья - это богатство, или удовольствия, или что-либо иное в этом роде».

Иными словами, существование Бога не самоочевидно. Фома отвергает платонизм, рас­сматривает как несостоятельную мысль о том, что возможен умозрительный переход от исти­ны к истине, и провозглашает, что существует Единая Абсолютная Истина - Бог.

Следуя в своих рассуждениях далее, Фома подходит к пяти возможностям доказать бытие Бога. Свои доказательства Фома Аквинский именует емким и конкретным латинским тер­мином demostratio - «демонстрация», «показ».

ПЕРВОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО Фома Аквинский выводит из факта существования перемен в мире. «Все, пребывающее в процессе изменения, изменяется под воздействием чего-то иного», - писал он. Возвращаясь к аристотелевскому пред­ставлению о «неподвижном Перводвигателе», Фома делает заключение: «Если бы рука не дви­гала палку, то и палка не в состоянии была бы двигать что-либо еще. Отсюда мы неизбежно приходим к заключению, что должна существо­вать некая начальная причина всех изменений, сама не подверженная изменениям, которую мы называем Богом».

ВТОРОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО исходит из того факта, что в мире существуют причины и след­ствия. «Уберите причину - и вы уничтожите следствие. Поэтому нет, и не может быть ни последней причины в цепи причин, ни проме­жуточной причины, если нет первой причи­ны». Цепочка причинно-следственных связей, полагает Фома, не может уходить в бесконеч­ность: «Следовательно, мы должны предполо­жить наличие некоей первой причины, кото­рую все называют одним именем: Бог».

ТРЕТЬЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО строится на идее необходимого и такого, что необходимым не является. Предметы материального мира существуют, но их существование не является необ­ходимым. Было время, когда они не существо­вали, и будет время, когда они перестанут суще­ствовать. «Но не может быть, чтобы так обстояло дело со всеми вещами без исключе­ния. Ведь если бытие вещи не является необхо­димым, значит, было время, когда ее не было. Если бытие всех вещей без исключения не необ­ходимо, значит, было время, когда не было ничего». Фома Аквинский, таким образом, при­ходит к заключению, что если все сущее в мире может как быть, так и не быть, то, следователь­но, было время, когда ничто не существовало. Но, с другой стороны, из ничего не может воз­никнуть что-либо. «Следовательно, мы должны предположить наличие того, что необходимо дол­жно быть, что не обязано своим бытием чему бы то ни было еще, но само является источником и причиной бытия всех вещей». Для Фомы, как и для Ансельма, предметы материального мира потенциальны (они могут существовать или не существовать), в то время как существование Бога актуально (Бог неизбежно должен сущест­вовать). Если бы Бог не существовал, то ничто не могло бы существовать, ибо творение в своем возможном (потенциальном) существовании зависит от действительного (актуального) суще­ствования Бога.

ЧЕТВЕРТОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО базируется на идее о наличии иерархии добра и совершен­ства. «Например, предметы становятся теплее по мере того, как они приближаются к источ­нику тепла, т.е. к самому теплому. Подобным же образом должно существовать нечто самое истинное, самое доброе и самое благородное, а потому и в наибольшей степени исполненное бытия, ибо Аристотель говорит, что наиболее истинные вещи в наибольшей степени испол­нены бытия». И Фома заключает: «Следова­тельно, существует нечто, что дает всем осталь­ным вещам их бытие, их доброту и все совер­шенства, какими они только обладают. Это нечто мы называем Богом».

ПЯТОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО продиктовано очевидностью порядка и явной целесообразно­стью в природе. «Вещи почти всегда следуют одному и тому же порядку и практически всегда оборачиваются к добру. А это говорит о том, что у них есть некая цель, что поведение их не слу­чайно. Но вещи, лишенные сознания, не могут обладать какой бы то ни было целью, разве что под управлением кого-то, кто наделен разумом и сознанием. Стрела требует лучника. Следова­тельно, все в природе направляется к своей цели кем-то разумным, кого мы называем Богом».

Все «пять путей» Фомы тесно связаны друг с другом, а также с аристотелевскими представ­лениями о «неподвижном Перводвигателе» и Первопричине. Эти представления в свое вре­мя позволят Уильяму Пали (1743-1803) сфор­мулировать его знаменитое доказательство от замысла: мир похож на продуманно сконструи­рованные часы, а часы предполагают «часов­щика», то есть Бога.

Мы уже говорили, что доказательства Фомы Аквинского апостериорны и опираются на эмпирические знания человека о внешнем мире. В то же время его понимание природы Бога априорно и не связано с опытом, посколь­ку посредством чувственного восприятия мы не можем получить какие-либо сведения о Боге.

Описывая природу Бога, Фома прибегает к Утверждению посредством отрицания: он кон­статирует то, чем Бог не является. В конце кон­цов он приходит к выводу, что «природа Бога есть Его существование». Точно так же, как жар есть сущность огня, так сущность Бога есть бытие. Бог есть, и его «наличие» означает, что Он самодостаточен в Своем бытие, неделим, безначален и вечен.

эталоном в дискуссиях о бытие Бога. Даже сей­час некоторые христианские мыслители пола­гают возможным создание естественной теоло­гии - богословия, которое изучало бы мир и посредством этого изучения постигало бытие Бога. Что касается Фомы Аквинского, то кри­тика его теологической системы началась, по сути дела, лишь в XVIII веке.

Дэвид Юм (1711-1776) подверг сомнению рассуждение Фомы Аквинского о том, что при­чинно-следственная цепочка должна неминуемо восходить к некоей Первопричине, именуемой Богом. Он полагал, что причинно-следственные связи в мире не требуют объяснения, поскольку являются, по его мнению, либо произвольным результатом (т.е. случайностью), либо способом оформления человеческим разумом восприня­той им реальности. Юм недоумевал, почему Пер­вопричину следует отождествлять с Богом. Воз­можно, Первопричиной явилось что-либо иное? Многие мыслители восприняли критику Юма как смертельный удар по доказательствам Фомы Аквинского и конец всем попыткам построить «естественную теологию».

Иммануил Кант (1724-1804) полагал, что причины и следствия справедливы лишь в сфе­ре человеческого чувственного опыта и только в этой сфере. Между тем Бог (если Бог сущест­вует) должен существовать за пределами этой сферы. Поэтому мы не можем «перепрыгивать» от рассуждений об этом мире к рассуждениям о Боге. Всякое рассуждение о Боге вообще выхо­дит за пределы человеческих возможностей, а потому представляет собой затею бесплодную и неизбежно обреченную на неудачу.

Современные дискуссии

В XX веке воззрения на бытие Бога изменились. Никто более не придерживается средневеково­го мировоззрения. Если Фома Аквинский, по всей видимости, полагал, что его доказательства отражают в равной мере как научный, так и богословский подход, то в настоящее время между языком науки и языком богословия раз­верзлась настоящая пропасть, и многие мысли­тели хотели бы перебросить через нее мост. Однако современные богословы склонны сом­неваться в том, что научное доказательство бы­тия Бога, в принципе, возможно. Ссылаясь на Фому Аквинского, они указывают на приоритет веры перед разумом в его рассуждениях. Более того, современные богословы задаются вопро­сом: каково, собственно, значение самих понятий «Бог» и «существовать»? Суть проблемы здесь не в том, существует ли Бог, а в том, что под этим подразумевается. Традиционное пред­ставление о Боге как о Личности, любящем Отце и Создателе, действующем в мире и стре­мящемся спасти людей, оказалось теперь под вопросом.

Пауль Тиллих (1886-1965), один из влия­тельнейших богословов XX века, определил веру как «нашу самую глубинную заботу». Будучи сторонником экзистенциального бого­словия, Тиллих, выражая свои взгляды, заявля­ет, что поскольку о Боге нельзя сказать, что Он существует в том смысле, в котором существует все остальное в мире, то о Боге вообще нельзя говорить, что Он существует. Тиллих полагает, что Бог, представленный в Библии, это в дейст­вительности не что иное, как воспроизведение глубинного человеческого опыта. Естественно, что при таком прочтении Библии уже не оста­ется места для веры в личного Бога. Однако предоставляется возможность воспринимать Бога как «основу нашего бытия».

Идеи Тиллиха были популяризированы Джоном А.Т Робинсоном в его книге «Честно перед Богом» (1963). Для Робинсона, как и для Тиллиха, жизнь Христа является примером для подражания. В личности Христа стало действи­тельным то, что прежде было лишь потенциаль­но возможным, - подлинно правильная жизнь (и она не может быть сведена к совокупности прописных истин). В этом, полагают Тиллих и Робинсон, сила и истина христианства.

Труды Фомы Аквинского не утратили своей поразительной завершенности и грандиозно­сти, как не утратили своего величия и средневе­ковые соборы, возвышающиеся во многих со­временных городах. Пусть претерпела измене­ния терминология дебатов о бытие Бога, но сам предмет остается неизменным. Человек сущест­вует, мир существует, а вот существование Бога остается вопросом, неизменно встающим перед каждым человеком. Ответ на него зависит от того, как понимаем мы мир и свое место в нем.