Что же случилось с "Веком Азии"?

Что же случилось с "Веком Азии"?

Удивительно, насколько быстро может измениться обоснованное общественное мнение. Немногим более года назад мое мнение о надвигающемся кризисе в Восточной Азии встречалось либо с насмешкой, либо просто с недоверием. Во время кругосветного путешествия, в ходе которого я рекламировал свою новую книгу "Взлет и падение Века Азии" (The Rise and Decline of the Asian Century), скептики часто травили меня. Сегодня большинство из ярых сторонников Азии ведут себя так, как будто бы они знали все о причинах финансовых и валютных кризисов, потрясших многие страны Восточной Азии.

Прошлый впечатляющий рост экономики в странах Восточной Азии по праву привлек внимание к региону, что побудило искать причины такого "чудесного" экономического роста в регионе. Многие наблюдатели слишком быстро сделали вывод о том, что высокие темпы роста в Восточной Азии достигались благодаря новым законам функционирования экономики. Другие же указывали на специфические для региона установления, такие как "азиатские ценности" или дальновидная политика государства, являющаяся результатом "азиатской демократии".

Успех благодаря счастливому случаю

Первоначальные темпы и стандарты были заданы Японией, и последовательные волны вновь возникающих азиатских экономик следовали в ее кильватере по пути к индустриализации и быстро растущему уровню жизни. Удвоение национального дохода становилось обычным явлением во все большем числе стран. Индонезия, Малайзия, Филиппины и Таиланд очень быстро стали догонять Гонконг, Сингапур и Тайвань. Вьетнам сегодня догоняет Китай, хотя последний и стартовал поздно, тогда как Бирма-Мьянмар, Камбоджа и Лаос ожидают своей очереди.

Однако, большая часть первой волны стран, успешно повторив японскую модель экономического бума, одинаково "успешно" испытала крах своих собственных спекулятивных "мыльных пузырей". Хотя многие из "протеже" со рвением повторяли успехи Японии, немногие из них были готовы извлечь уроки из ее ошибок, которые стали очевидны уже с конца 80-х годов.

Это может показаться жестоким, но многое из того, что произошло в Восточной Азии, не было "чудом" и не имело никакого отношения к особым чертам азиатских культур. Это не означает отрицания положительного воздействия стратегии развития, заключавшейся в ориентации на экспорт и частную собственность. Местные производители получили стимулы производить продукцию на экспорт, а дружественная политика в отношении капиталов привлекала прямые иностранные инвестиции. Эти меры, безусловно, дали лучшие результаты, чем повсеместно провалившаяся политика по замещению импорта, усугубляемая государственной собственностью.

Однако, начиная с индустриальной революции, каждое новое поколение вновь возникающих экономик имело возможность сократить время удвоения дохода на душу населения или достижения статуса индустриальной экономики. В случае Восточной Азии, в тех странах, которые имели возможность покупать готовые технологии многоцелевого назначения, этот процесс прошел существенно проще. Кроме того, во времена "холодной" войны многие из "чудесных" экономик имели привилегированный доступ к рынкам развитых стран. Само по себе качество правительственных решений и выбор политики могли быть не так важны, как удачный момент и повышенное качество связи и транспорта.

Тем временем, пока многие страны мира были стреножены автаркичной экономической политикой или альянсами "холодной" войны, которые затрагивали торговые отношения, многие страны Восточной Азии обнаружили, что они могут воспользоваться своими относительными преимуществами на рынках, свободных от конкуренции. Доступ на рынки импорта стран Северной Америки и Европы был одним из решающих аспектов экономических реалий "холодной" войны.

Сила - она же и слабость

Сегодня стало ясно, что предыдущая фаза быстрого экономического роста в странах Восточной Азии была самой простой частью пути. Празднество закончилось. Экспортные рынки в Европе и остальном мире теперь агрессивно осваиваются бывшими социалистическими странами, а также государствами Латинской Америки.

Неудивительно, что те, кто так сильно заблуждался относительно происходящего, когда все было в порядке, сегодня заблуждаются относительно того, что не дало сбой и какие меры необходимо предпринять странам региона, чтобы вернуться на путь процветания. Пожалуй, первым шагом является осознание того, что сегодняшняя болезнь, бушующая в Восточной Азии, есть функция сбоев в управлении.

Что проглядели многие наблюдатели, так это тот факт, что экономические и политические институты, характерные для Восточной Азии, которые, как считалось, способствовали быстрому развитию, создали необходимые условия для краха. К сожалению, возможности преобразовать эти институты ограничиваются глубоко укоренившейся политической культурой Восточной Азии. Пожалуй, наиболее очевидным аспектом этого является повсеместность однопартийных государств и широкое распространение семейственности или династической политики в регионе.

Таким образом, политическая культура способствовала отсутствию "прозрачности" финансовой, а также государственной деятельности, настолько, что политические прихоти часто подменяли надлежащий анализ рискованной коммерческой деятельности. В то же время и местные, та и международные наблюдатели с неохотой критиковали такое положение дел.

Свобода слова и прессы была ограничена либо жесткими законодательными актами, либо судебной практикой, что часто оправдывалось культурными традициями гармонии и общественного согласия. К сожалению, такое отсутствие самоанализа привело к удобным отношениям между близкими к правительству людьми и подхалимами, что вылилось в неэффективность социальных инвестиций.

Концентрация заемного богатства

Стало просто сохранять однопартийные государства, где приближенные к правящей партии имели возможность открывать банки или получать особый режим доступа на рынки или льготные ссуды из государственных банков.

Как следствие большая часть капитала этих стран сосредоточена в руках нескольких лиц или компаний, вроде "чеболов" в Южной Корее. Вместо рыночных сил решающее значение при принятии решений о доступе к кредитам стали играть политические связи (известные на рынках, где преобладают китайские трейдеры как "гуань-ци"). В таких условиях заявки на кредиты не рассматриваются как подверженные той степени риска, которую несут частные инвесторы на нормально функционирующих рынках облигаций.

Сильный крен в сторону банковского кредита для финансирования экономического роста позволил правительствам государств Восточной Азии более жестко контролировать направление инвестиций, либо через государственную собственность, либо через некие неформальные отношения, основанные на поощрениях и угрозах некоторым готовым сотрудничать частным банкам. Это поощряло также и излишние объемы инвестиций, поскольку прибыли по большей части оставались в частных руках, тогда как убытки покрывались за счет средств налогоплательщиков.

Такая приватизация прибыли и национализация убытков способствовали большему размаху колебаний в циклах "рост-спад", так характерных для рынков капитала Восточной и Юго-Восточной Азии. Это наблюдение не добавляет уверенности в том, что средства, отпущенные Международным Валютным Фондом и отдельными странами на спасение ситуации, смогут разрушить эти дестабилизирующие связи.

Решение просто: модернизация

Тем не менее, решение текущего экономического кризиса Восточной Азии очевидно и просто. Должна быть осуществлена коренная и немедленная модернизация экономических и политических механизмов, хотя реализовать такие изменения будет непросто.

Япония отрицала проблемы в течение семи лет. Страна игнорировала проблемы своей банковской системы до тех пор, пока они не достигли кризисных пропорций, угрожающих пошатнуть глобальную экономику.

Корея отреагировала несколько быстрее, тогда как Индонезия, Малайзия и Таиланд с июля прошлого года попусту теряли время, сваливая вину за свои беды на иностранных спекулянтов и Запад в целом.

Хотя финансовый кризис в Восточной Азии породил разговоры о необходимости экономической перестройки, наиболее значительным непосредственным результатом, скорее всего, будет потеря средств к существованию и падение жизненного уровня среди самых бедных слоев населения. Неутешительная новость состоит в том, что практически нет свидетельств тому, что изменения политических и экономических институтов способны привести к существенному росту. Защитники этих институтов давно настаивают на том, что те являются логическим продолжением их собственных азиатских культур. Если эти институты оставить без изменения, они и их сторонники подготовят базу для очередного кризиса.

Маловероятно, что консервативные институциональные механизмы Восточной Азии обладают достаточной гибкостью для своевременного обеспечения необходимых изменений. К сожалению, основной темой в начале нового тысячелетия будет появление долгой паузы в развитии "чудесных" экономик Восточной Азии.

Кристофер Лингл