Структура архаического поединка в русских былинах и западноевропейском эпосе

Три наиболее известных поединка русских богатырей (Илья Муромец и Соловей-Разбойник, Добрыня и Змей, Алеша и Тугарин) примечательны общей структурой боя: чудовище находится над богатырем (Соловей сидит на дереве, Змей и Тугарин парят в небе), герой поражает его с расстояния (Илья пускает стрелу, Добрыня кидает шапку с песком, Алеша произносит заклинание), однако чудовище остается живым и победа является неполной. Затем (но не обязательно сразу) следует второй бой, который, в отличие от первого, является контактным – богатырь мечом отрубает чудовищу голову. В былинах об Илье и Добрыне есть и третий бой – истребление богатырем "змеенышей", причем в былине об Илье он стоит между первым и вторым боями.

Итак, структура архаического поединка имеет следующий вид: I этап – герой поражает чудовище с расстояния, чем достигает неполной победы; II этап – герой, сойдясь в контактном бою, убивает чудовище; III этап (факультативный) – герой истребляет "змеенышей".

Такая структура боя является сюжетообразующей. Б.Н. Путиловым показано, как былина о Добрыне и Змее возникла из объединения двух сказаний – о бое со Змеем-хозяином вод и со Змеем-похитителем женщин [Путилов Б.Н. Русский и южнославянский героический эпос. М., 1971, с. 45], это объединение оказалось возможным потому, что двух- (трех-)этапный бой хорошо известен русскому эпосу.

Известен такой бой и западноевропейскому эпосу, однако занимает в нем периферийное место. Так, ничего похожего на архаический поединок мы не встретим ни в Старшей Эдде, ни в "Песни о Сиде", ни в "Песни о Нибелунгах". В "Песни о Роланде" лишь один поединок – Карла и Балигана – напоминает искомую схему, но в сильно трансформированном виде [строфы 257 – 261]. Однако в прозаической "Чудеснейшей истории о роговом Зигфриде" такой бой есть, и он является первым подвигом героя: Зигфрид, встретив в лесу дракона, кидает в него дерево, затем поджигает лес вместе с драконом и его змеенышами и, намазав себя их салом, обретает роговую оболочку [Песнь о Нибелунгах, Л., 1972, с. 279].

Много подобных примеров мы находим в ирландском эпосе. Таков первый бой Кухулина – поединок с чудовищным псом: сначала герой метнул в зверя серебряный шар, затем, ухватившись за его лапы руками, разорвал в клочья [Похищение Быка из Куальнге. М., 1985, с. 156]. Таков и важнейший из поединков ирландских богов – бой Луга с Балором: метнув камень из пращи, Луг выбивает Балору его смертоносный глаз, а затем отсекает голову [там же, с. 375, 493], эта победа предрешает гибель воинства Балора, что можно сравнить с третьим этапом. Однако в ряду бесчисленных поединков "Похищения" лишь один имеет искомую структуру – бой Илиаха, героя, обладающего ярко выраженными архаическими чертами: Илиах кидает в своих врагов огромные валуны, а когда его силы иссякают, он просит своего товарища Дохе отрубить ему голову, что тот и делает [там же, 284 – 286]. Интересный вид приобретает искомая схема в поединке Кухулина с Фср Диадом: от боя к бою герои сходятся все теснее, пока, наконец, со второго удара Кухулин поражает друга своим копьем га булга [там же, с. 251 – 262] – здесь мы видим явную трансформацию архаического поединка.

В античном эпосе бой подобной структуры – это самый главный бой в жизни героя: поединок Патрокла и Гектора, Гектора и Ахилла, Энея и Турна. Ту же структуру имеет и первый из двенадцати подвигов Геракла – бой с Немейским львом: после безуспешной попытки поразить зверя стрелой герой его душит.

Нельзя не отметить, что в мифологических и эпических сказаниях народов Азии архаический поединок встречается едва ли ни чаще, чем в Европе. Намеки на него просматриваются в гимнах Ригведы при упоминании боя Индры с Вритрой, причем неполная победа для Индры нередко принимает вид временного поражения. В шумерской мифологии это бой бога Нинурты с демоном Асагом, так же содержащий мотив временного поражения [Крамер С.Н. История начинается в Шумере. М., 1991, с. 180]; в ассиро-вавилонской – важнейший из поединков богов – бой Мардука с Тиамат [Я открою тебе сокровенное слово: Литература Вавилонии и Ассирии. М., 1981, с. 41 – 42]. В эпосе о Гильгамеше искомую структуру имеет первый бой героя – победа над Хумбабой, которого сначала повергают восьмью ветрами, затем убивают, а после уничтожают его лучи-одеяния [там же, с. 147]; заметим, что следующий бой Гильгамеша – поражение Быка – подобной структурой не обладает. В индийском эпосе архаический поединок трансформирован до неузнаваемости за счет многократного повторения первого этапа (ср. выше – бой Кухулина с Фср Диадом); самым интересным примером можно считать бой Рамы и Лакшманы с Индраджитом, который поражает их стрелами-змеями, отчего герои умирают, а после воскрешения Лакшмана поражает Индраджита [Три великих сказания Древней Индии: Сказание о Раме. Сказание о Кришне. Сказание о великой битве потомков Бхараты / Литературное изложение Э.Н.Темкина и В.Г.Эрмана. М., 1978, с. 219 – 220]. О чрезвычайной архаичности искомой структуры говорит то, что она присутствует в алтайских героических сказаниях [Сказки и предания алтайских тувинцев / Собраны Эрикой Таубе. М., 1994, с. 132 – 134]. Встречаем мы ее и в нартском эпосе – это бой Сосруко и Тотреша, причем он очень похож на поединок Алеши и Тугарина: Сосруко насылает туман и пугает коня Тотреша, так что тот сбрасывает всадника (Алеша вызывает тучу, она смачивает крылья коню Тугарина, и конь со всадником падают на землю); затем нарт убивает врага, подобно русскому богатырю, не самым честным образом [Нарты: Адыгский героический эпос. М., 1974, с. 199 и др.]. Список примеров может быть продолжен.

Приведенный материал явственно показывает, что бой искомой структуры является признаком архаичности текста (в литературном эпосе он отсутствует или чрезвычайно видоизменен); архаический поединок – это либо первый бой героя, либо самый важный бой в его жизни; структура архаического поединка, вероятно, восходит к доэпическим сказаниям, послужившим источником как эпоса, так и мифов о деяниях богов. Возникает закономерный вопрос: почему архаический поединок обладает именно такой структурой? Наш ответ носит предположительный характер.

Давно доказано, что противник Змея приходится ему родней [Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986, с. 276 – 280], т.е. он наполовину Змей, наполовину человек. Оружие героя на первом этапе – как правило, стрела, которая в мифологии ассоциируется со змеей (см. выше, а также: [Голан А. Миф и символ. М., 1994, с. 17]). Таким образом на первом и втором этапе герой проявляет свою змеиную природу, что оказывается недостаточным для победы, а на втором этапе – человеческую, благодаря чему и торжествует.

В заключение следует сказать, что анализ архаического поединка не только полезен как средство определения архаичности текста, но и позволяет по-новому взглянуть на русские былины, которые в чистом виде сохраняют мотивы, большинством европейских народов давно утраченные.