Антропологические философско-педагогические воззрения И. Канта

Кафедра педагогики

Курсовая работа

на тему: «Антропологические философско-педагогические воззрения И. Канта»

Воронеж 2010

Содержание

Введение

I. Проблема человека в философии И. Канта

I.1 Формирование антропологической проблематики в «докритический» период

I.2 Теоретический разум

I.3 Практический разум

II. Нравственное воспитание человека как средство реализации антропологического подхода

II.1 Гипотетические и категорические императивы

II.2 Педагогический метод И. Канта

Вывод

Список литературы

Введение

Антропология (др. - греч. ἄνθρωπος — человек; λόγος — «слово, речь») — комплекс дисциплин, занимающихся изучением человека.

Философская антропология — философское учение о природе и сущности человека, рассматривающее человека как особый род бытия. Антропология как философское учение является исторически первой формой представления человека как такового в качестве особого предмета понимания и изучения.

Педагогическая антропология - это учение о человеке, становящемся в сфере образования.

Именно И. Кант совершив «коперниканский переворот» в философии и гуманитарных науках, поместил человека в центр мироздания. Вопросы, занимавшие Канта «Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться?», сводятся к вопросу о человеке. Философ считал, что "Чрезвычайно важно для человека знать свое место в мире, и правильно понять, каким надо быть, чтобы быть человеком". Поэтому вопрос "Что есть человек и к чему он предназначен?" стал проблемным стержнем всей кантовской философии. Кант понимал, что данный вопрос невозможно разрешить без обращения к обществу, то есть реальному процессу жизнедеятельности человека. Природа человека и человечества, природа деятельности и творчества, приближений к истине, равно как и природа нравственности стали центром исследований Канта. Немецкий мыслитель трудился над вопросом - как всех научить познавать, чтобы творить по законам добра, совершенствовать и улучшать человеческое общежитие. Поставив в центр своего исследования человека, он начинает формирование новой концепции личности, характеризуемой рациональностью, активностью и инициативой. В своей философской системе он рассматривает субъекта не как созерцающего внешнюю действительность, а как созидающего формы предметности. Он выдвигает проблему двух начал, руководящих отношением субъекта к объекту: познавательного и нравственного. Природа человека и человечества, природа нравственности и творчества стали центром исследования Канта. Его антропологическое учение есть по сути знание о человеке как гражданине мира. В ней заложены основы систематической педагогической антропологии, идея которой проистекала из понимания целостности, системности, неразрывности всей личности и всей широты человеческой жизни. Системе образования Кант уделяет большое внимание и считает ее надеждой человечества на совершенствование отдельного индивида и человеческого рода в целом. Человек способен к воспитанию себя и новых поколений, и оно необходимо ему и в обучении и в самодисциплинировании. Обучаемость людей - залог исторического оптимизма, надежда человечества перед лицом глобальной катастрофы. Образование есть и категорическая обязанность общества перед каждым новым человеком. Образование обязано приобщить человека к свободе. В прикладном аспекте свобода выступает как возможность и способность руководствоваться своим разумом. Это задача Просвещения, и "отказаться от Просвещения для себя лично и тем более для будущих поколений означает нарушить и попрать священные права человека". В силу этого правам личности глубоко противна социальная практика, выражающаяся в запрете пользоваться разумом. Кант ценит свободу мысли, потому что благодаря ей "народ становится постепенно более способным к свободе действий".

Образование способно совершенствовать человечество, а перед ним, в свою очередь, встает задача самовоспитания, которое приведет людей к свободе. Главным аспектом воспитания, образования личности становится развитие нравственного мышления, чувств возвышенного и прекрасного, формирование доброй воли. По сути, все богатство человеческой души раскрывается в нравственности: ум должен быть нравственным, иначе он будет опасным; возвышенное и прекрасное надобно усматривать в нравственно добром, иначе она страшна и ужасна; новое обязано свершаться по законам добра, иначе оно разрушительно. Кант показал, что в ходе обучения происходит непрерывное развитие и взаимодействие объективного и субъективного: социальный опыт превращается в ценности, убеждения, отношения, установки, знания, эмоции, надежды, мотивы, побуждения, мировоззрение, идеалы и качества личности - в личную культуру.

Актуальность исследования обусловлена тем, что современный курс на гуманизацию образования требует использования результатов философского анализа данной проблемы. В связи с этим, обращение к творческому наследию немецкого философа И. Канта приобретает особенно большое значение. В его учении имеются такие мировоззренческие начала, которые могут помочь современному осмыслению мира.

Целью работы является раскрытие антропологических и филосовско-педагогических взглядов И. Канта.

Задачи:

1. Проанализировать работы И. Канта.

2. Раскрыть проблему человека в философии И. Канта и его антропологический подход.

I. Проблема человека в философии И. Канта

I.1 Формирование антропологической проблематики в «докритический период»

Антропологизм представляет собой определенную, исторически обусловленную традицию философствования, которая выражается в стремлении решить философские проблемы через феномен человека. Все попытки внешнего познания мира, без погружения в глубь человека, дают лишь знание поверхности вещей. Если идти от человека вовне, то никогда нельзя дойти до смысла вещей, ибо разгадка смысла скрыта в самом человеке. Философская антропология, с одной стороны, пытается объяснить особенности человеческого бытия и возможности человека, а через него – смысл и значение окружающего мира, а с другой стороны, изучает человеческого индивидуума в самых различных его измерениях и характеризующих его природу специфических качествах. Именно «в философской антропологии человеку в качестве предмета в самом точном смысле слова дан он сам»

Другой задачей этой науки является разработка специфической методологии исследования, в которой человек выступает в качестве не только предмета, но и цели философствования. «…Антропология также может быть и философской,– пишет немецкий философ Мартин Хайдеггер,– если она в качестве антропологии определяет либо цель философии, либо исходный пункт ее, либо оба одновременно»

Представители западноевропейской философии обосновали антропологизм как способ познания человека и мира. Однако докантовская философия не смогла создать такое учение о человеке, в котором бы доказывалась и обосновывалась активность человека как субъекта не только познания, но и целеполагания и практики. Именно «Кант представил убедительные доказательства тому, что философия и как знание, и как убеждение, и как вера постигает человека».

Постановка проблемы человека видна уже в первых трудах И.Канта. В частности, в трактате «Всеобщая естественная история и теория неба», изданном в 1755 г. философ, в целом оставаясь на натуралистических позициях, намечает для себя антропологическую проблематику. В заключение трактата немецкий мыслитель формулирует мысль, которая станет лейтмотивом в «критический период» его философского творчества: «До сих пор мы как следует не знаем, что такое действительно человек в настоящее время, хотя сознание и чувства должны бы нам дать ясное понятие об этом; насколько же меньше мы можем угадать, чем он должен стать в будущем!»

Вся естественнонаучная ориентация «докритического периода» проникнута общим этически-духовным интересом: И.Кант ищет «природу», чтобы найти в ней «человека». Чтобы надлежащим образом оправдать свое место в творении, «человек должен сначала знать его, должен понять, что он часть природы и вместе с тем по своей конечной цели возвышается над ней». Тем самым философ стремится связать изучение проблем теоретического разума с проблемами разума практического. «Практический разум» понимается здесь в самом широком смысле слова: он охватывает общее нравственное предназначение человека, а также совокупность знаний о мире и человеке. В это же время немецкий мыслитель пытается разработать и особую методологию, с помощью которой необходимо изучать человека,– «не только человека, который искажен изменчивым обликом, навязанным ему его случайным состоянием, ...но саму природу человека, которая всегда остается той же, и свойственное ей место в мироздании, дабы знали, ...каково... должно быть предписание для его поведения».

Уже в габилитационной диссертации 1755 г. И.Кант исходит из понимания человека как существа разумного и способного свободно осуществлять свой моральный выбор. «...То, что происходит по воле разумных существ, наделенных способностью свободно определять самих себя,– пишет он,– берет... свое начало во внутреннем принципе, в сознательных желаниях и в выборе той или другой стороны по свободному усмотрению. <...> Поступать свободно – значит поступать согласно своему влечению, и притом сознательно».

С шестидесятых годов в мышлении философа намечается перелом, который в семидесятые годы XVIII века превращается в решительный переворот. С этого времени в исследованиях И.Канта природа уступает место человеку. Нравственно-антропологические интересы начинают занимать у него центральное место в сравнении с метафизическими и космологическими умозрениями. На почве этого антропоцентрического направления мышления и выросла «критическая философия». Ее назначение состоит в том, чтобы решительно положить конец космологическим воззрениям и возвысить нравственность на степень руководящего момента в миросозерцании. Важной вехой на этом пути является трактат «Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного» 1764 г. В этом сочинении кенигсбергский мыслитель впервые затрагивает принципиальные проблемы практической философии. И.Кант стремится доказать, что нравственность человека не зависит от каких бы то ни было метафизических умозрений, а вытекает из естественных свойств и задатков человеческой природы.

В первом разделе трактата И.Кант пытается рассуждать о самих понятиях прекрасного и возвышенного. Различные ощущения приятного и неприятного основываются не столько на свойстве внешних вещей, возбуждающих эти ощущения, сколько на присущем каждому человеку чувстве удовольствия и неудовольствия. Имеются преимущественно два вида тонкого чувства: чувство возвышенного и чувство прекрасного. Оба эти чувства возбуждают приятное, но весьма различным образом. Высокие дубы и уединенные тени священной рощи возвышенны, цветочные клумбы, низкая изгородь и затейливо подстриженные деревья прекрасны. Ночь возвышенна, день прекрасен. Возвышенно волнует, прекрасное привлекает. Возвышенное всегда должно быть значительным, прекрасное может быть нарядным и изысканным.

Во втором разделе трактата, посвященном рассмотрению вопроса о свойствах возвышенного и прекрасного у человека вообще, И.Кант намечает для себя исследование собственно антропологической проблематики. Философ пишет: «Есть чувство красоты и чувство достоинства человеческой природы. Первое есть основание всеобщего благорасположения, второе – основание всеобщего уважения, и если бы это чувство достигло в каком-либо человеческом сердце высшей степени совершенства, то этот человек... и самого себя любил и ценил бы, однако лишь постольку, поскольку он лишь один из всех тех, на кого простирается его широкое и благородное чувство». Здесь же кенигсбергский мыслитель высказывает некоторые суждения о различии людей по темпераментам. Человек с меланхолическим характером обладает чувством возвышенного. Красота не только привлекает его, но и вызывает в нем восхищение. Он постоянен, поскольку свои чувства подчиняет принципам, мало интересуется суждениями других и опирается только на свое собственное разумение. Дружба возвышенна и потому соответствует его чувству. Меланхолик ненавидит ложь и притворство. У него глубокое чувство собственного достоинства. Никакой подлой покорности он не потерпит, и его благородство дышит свободой. Если его характер портится, то ему грозит опасность превратиться в фантазера или стать чудаком. У человека сангвинического склада души преобладает чувство прекрасного. Его радости полны веселья и жизни, его моральное чувство лишено принципов и потому неустойчиво. Сангвиник никогда не бывает по-настоящему добрым или по-настоящему злым. Он щедр, склонен к благотворительности, но забывает о своих долгах. Если его характер портится, он становится пошлым, мелочным, ребячливым. У человека с холерическим темпераментом преобладает чувство великолепия, которое представляет собой лишь обманчивый блеск возвышенного. К тому, что скрыто в глубине, он равнодушен, его не греет искренняя доброжелательность и не трогает уважение других людей. Холерик всегда полон лишь самим собой. Он весьма склонен притворяться, в религии лицемерен, в общении льстив, в политических делах непостоянен.

Третий раздел трактата И.Кант посвящает исследованию вопроса о различии возвышенного и прекрасного у мужчин и женщин. Ум женщины прекрасен, ум мужчины глубок, а это лишь другое выражение для возвышенного. Женщина обладает преимущественно чувством прекрасного, поскольку прекрасное присуще ей самой, чувством же благородного – лишь постольку, поскольку благородное встречается у мужчины. У мужчины, наоборот, преобладает чувство благородного как одно из его качеств, чувство же прекрасного – постольку, поскольку прекрасное встречается у женщины.

В последнем разделе работы И.Кант пытается раскрыть особенности национальных характеров, поскольку они основываются на разном чувстве возвышенного и прекрасного. «Среди народов нашей части света именно итальянцы и французы,– пишет философ,– более всего отличаются чувством прекрасного, немцы же, англичане и испанцы – чувством возвышенного».

И.Кант приходит к выводу, что наличие чувств прекрасного, возвышенного, благородного, характер и поведение человека является следствием врожденных, природных особенностей человека (темперамента, пола, национальности), а также воспитания.

В «Заметках в книге “Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного”» философ формулирует главную идею своей работы: «Чрезвычайно важно для человека знать, как надлежащим образом занять свое место в мире, и правильно понять, каким надо быть, чтобы быть человеком». Здесь же он подчеркивает, что пустая любовь, удовольствия и внешний лоск противоречат человеческой природе, а злоупотребление ими ведет к деградации личности и человеческого рода в целом. Уже в этом сочинении И.Кант связывает выполнение человеком своего назначения с его моральностью. И.Кант признает наличие у человека врожденных задатков, в том числе склонности к добрым поступкам и отрицает существование склонности к плохим поступкам. Все склонности развиваются посредством воспитания и самовоспитания. Также и способность к наукам развивается в обучении. Философ подчеркивает наличие у человека свободы воли, которая направляет его в поступках. Рабство И.Кант считает наивысшим злом в человеческой природе. «Человек, зависящий от другого, уже не человек; он это звание утратил, он не что иное, как принадлежность другого человека». В этот период своего творчества И.Кант рассматривает религию как один из стимулов морального поведения, когда другие внутренние моральные мотивы оказываются недостаточными. Религия должна давать правильное представление о Боге. Поэтому главное ее содержание и назначение – нравственность. «Познание Бога или умозрительно и, как таковое, недостоверно и подвержено опасным заблуждениям, или морально – через веру, и это познание не мыслит в Боге никаких других свойств, кроме тех, которые преследуют моральную цель. Эта вера и естественна, и сверхъестественна»

И.Кант высоко оценивает сочинения Ж.Ж.Руссо, в них его поражает необыкновенная проницательность ума, благородный порыв гения и чувствительная душа. Немецкий философ полагает, что, «быть может, никогда ни один писатель, к какому бы веку или народу он ни принадлежал, не обладал всем этим в таком сочетании». Однако рекомендации Ж.Ж.Руссо о воспитании одного ребенка в домашних условиях И.Кант считает противоестественными. В то же время И.Кант отмечает влияние на него сочинений французского философа: «Руссо исправил меня. Указанное ослепляющее превосходство исчезает; я учусь уважать людей и чувствовал бы себя гораздо менее полезным, чем обыкновенный рабочий, если бы не думал, что данное рассуждение может придать ценность всем остальным, устанавливая права человечества».

Эволюция воззрений И. Канта в этот период его философского творчества представляет собой процесс создания антропологического способа мышления. В габилитационной диссертации «О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира» 1770 года уже представлены основные положения трансцендентальной антропологии И.Канта. Исследуя способности человеческого познания, философ выделяет и противопоставляет друг другу чувственность и рассудок (разум): «Чувственность есть восприимчивость субъекта, при помощи которой возможно, что на состояние представления самого субъекта определенным образом действует присутствие какого-либо объекта. Рассудочность [intelliqentia] (разумность[rationalitas]) есть способность субъекта, при помощи которой он в состоянии представлять себе то, что по своей природе недоступно чувствам. Предмет чувственности – чувственно воспринимаемое; то, что не содержит в себе ничего, кроме познаваемого рассудком, есть умопостигаемое. <...> Познание, поскольку оно подчинено законам чувственности, есть чувственное познание; поскольку же оно подчинено законам рассудка,– рассудочное или разумное».

Чувственность имеет дело с феноменами, рассудочность (разум) – с ноуменами, т.е. интеллигибельными предметами. Поэтому «чувственно познанное – это представления о вещах, какими они нам являются, а представления рассудочное – как они существуют [на самом деле]». Все, что содержится в познании чувственного, полагает И.Кант, зависит, прежде всего, не от свойств познаваемого объекта, а от активности познающего субъекта. В самом чувственном представлении есть, во-первых, то, что можно назвать материей, а именно ощущение и, во-вторых, то, что можно назвать формой, а именно вид чувственно воспринимаемого. Форма чувственного представления, по И.Канту, есть не очертание или схема объекта, а только «некоторый присущий уму закон для координирования между собой ощущений, возникших от присутствия объекта». Следовательно, несмотря на то, что объекты воздействуют на органы чувств, взаимосвязь чувственных представлений определяется формальными принципами познающего субъекта. Именно «принцип формы чувственно воспринимаемого мира есть то, что содержит в себе основание всеобщей связи всего, что представляет собой феномен»,– считает философ.

И.Кант приходит к выводу, что существуют «два таких формальных принципа мира феноменов, абсолютно первые, всеобъемлющие и составляющие как бы схемы и условия всего чувственного в человеческом познании: время и пространство». Время и пространство характеризуются им как априорные формы чувственности, чистые созерцания, посредством которых координируются, упорядочиваются чувственные данные. Через эти субъективные принципы восприятия, первоначальные для всего чувственного, необходимо возникает формальное целое, т.е. мир феноменов. В свою очередь, в ноуменальном мире, в сфере предметов самих по себе, времени и пространства нет. Вещи сами по себе даны познающему субъекту только как умопостигаемые сущности – ноумены; на них не распространяются те определения, которые присущи феноменам. В диссертации «О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира» еще нет разграничения познавательных способностей рассудка и разума; чувственность понимается не только отличной от рассудка, но и совершенно оторванной и изолированной от него. Проводимое И.Кантом различение чувственности и рассудка ставится в параллель и даже в зависимость от деления бытия на мир феноменов и мир ноуменов; различие между явлениями и феноменами, между вещами в себе и ноуменами трудно уловимо. Тем не менее, в работе была четко очерчена сфера деятельности человека, определяемая его активностью как субъекта познания и практики. Сразу же после защиты профессорской диссертации И.Кант задумал написать специальную работу, посвященную изложению основных положений своей новой философии. В письме Марку Герцу от 7 июня 1771 г. он пишет: «...Я работаю теперь над книгой, озаглавленной “Границы чувственности и разума”, где я пытаюсь подробно разобрать отношение основных понятий и законов, которые определяют чувственно воспринимаемый мир, а также наметить в общих чертах то, что составляет сущность учения о вкусе, метафизике и морали». В «Критике чистого разума», которая вышла в мае 1781 года философские проблемы познания рассматриваются как антропологические. В 1788 году появляется «Критика практического разума», в 1797 – «Критика способности суждения», а также и ряд работ, в которых кенигсбергский мыслитель формулирует основные положения своего учения. Тем самым И.Кант завершает создание своей философско-антропологической концепции.

Таким образом, эволюция воззрений И.Канта от «докритического периода» к «критическому периоду» его творчества представляет собой процесс создания особой разновидности антропологического способа мышления – трансцендентальной антропологии, которая имеет дело не столько с человеком во всей полноте своих проявлений, сколько с рационально понятой его сущностью.

I.2 Теоретический разум

философский антропологический кант

В основе философской антропологии И.Канта лежит концепция родовой сущности человека как существа активного и разумного. В его учении человек с самого начала исследуется не как обособленный индивидуум, а как представитель рода; он «подчинен “идее человечества” и рассматривается под углом зрения этой идеи». При этом деятельность человека была сведена И.Кантом к деятельности трансцендентального субъекта, его теоретического и практического разума.

Как субъект, наделенный способностью к мышлению и стремящийся к познанию, человек обладает теоретическим разумом. В теоретическую сферу своего учения И.Кант включает трансцендентальную эстетику, трансцендентальную аналитику и трансцендентальную диалектику. Учение о целеполагании хотя и принадлежит к теоретической философии, в то же время представляет собой переход к философии практической.

Первый вопрос И.Канта – «Что я могу знать?» – определяет возможности теоретического разума, который устанавливает границы познания человека и определяет принципы, организующие теоретическую деятельность в систему научного знания. И.Кант не принял учения сенсуалистов (в частности, Дж.Локка) о чувственности как общем источнике всякой душевной деятельности. Не приемлет кенигсбергский мыслитель и позиции «интеллектуалиста» Г.В.Лейбница, который считал не чувства, а ум основою мыслительных способностей человека. И.Кант называет чувства и ум двумя независимыми источниками мысли: без ума чувства слепы, они дают лишь бессвязный материал; без чувств ум пуст, его понятия лишены содержания. Философ расчленяет познавательную способность теоретического разума на три способности: чувственность, рассудок и собственно разум в узком смысле этого слова. Немецкий философ дает четкое различие чувственности и рассудка. Чувственность – это восприимчивость нашей души, способность к представлениям, поскольку она подвергается воздействию вещей в себе. «Следовательно, посредством чувственности предметы нам даются, и только она снабжает нас наглядными представлениями, но мыслятся предметы посредством рассудка, и из рассудка возникают понятия». Только чувственность представляет собой способность к созерцанию и без чувственности никакое созерцание невозможно.

Напротив, рассудок – это внечувственная способность, способность не созерцания, а мышления. И.Кант дает различные определения рассудка. Он называет его самодеятельностью знания (в противоположность восприимчивости чувственности), способностью мышления (поскольку мышление есть познание через понятия), а также способностью суждения (поскольку всю деятельность рассудка можно свести к суждениям). Чувственность дает нам опытные данные, а рассудок – правила, согласно которым происходит упорядочивание этих данных. Рассудок всегда занят тем, что исследует явления с целью найти в них какое-нибудь правило. «Разум как рассудок только тогда ведет к обнаружению истины, когда она относится к наглядному представлению,– пишет философ,– и вместе с ним делает возможным это познание. Если разум станет активно производить деятельность из самого себя, не поддерживая связи с наглядным представлением, то это может рассматриваться не более чем точное познание».

Хотя мы узнаем многие правила (законы) посредством опыта, тем не менее, они лишь частные определения более высоких законов, самые высшие из которых не заимствованы из опыта, а происходят a priori из самого рассудка и поэтому должны придавать явлениям их законообразность, тем самым делая возможным опыт. Рассудок «есть не только способность образовать правила для себя путем сравнения явлений: он сам есть законодатель для природы, иными словами, без рассудка не было бы никакой природы, т.е. не было бы синтетического единства многообразия явлений согласно правилам, так как явления как таковые не могут находиться вне нас и существуют только в нашей чувственности».

В своих трудах кенигсбергский мыслитель неоднократно подчеркивает значение и чувственного, и рассудочного познания. «Эти две способности не могут замещать своих функций одна другой. Рассудок не может ничего наглядно представлять, а чувства не могут ничего мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание». Поэтому чувственность и рассудок И.Кант определяет как два источника знания или два ствола человеческого познания. Способность разума И.Кант объясняет в двух смыслах: логическом и трансцендентальном. Разум в логическом смысле – это способность производить опосредованные умозаключения (в отличие от непосредственных, производимых рассудком).

Разум во втором смысле сам служит источником происхождения некоторых понятий и основоположений, которые он не заимствует ни из чувств, ни из рассудка, он сам производит понятия. Если рассудок определить как способность, создающую единство явлений согласно правилам, то разум есть способность, создающая единство правил рассудка, согласно принципам. Познанием из принципов мыслитель называет такое знание, в котором человек познает частное в общем посредством понятий. Разум «никогда не относится прямо к опыту или к какому-либо предмету, но всегда направлен на рассудок, чтобы с помощью понятий придать многообразию его знаний априорное единство, которое называется единством разума и имеет совершенно иной характер, чем то единство, которое может быть осуществлено рассудком».

Следовательно, по И.Канту, рассудок служит предметом для разума точно так же, как чувственность служит предметом для рассудка. Задача разума состоит в том, чтобы сделать систематическим единство всех возможных эмпирических актов рассудка, подобно тому, как рассудок связывает посредством понятий многообразие явлений и подводит его под эмпирические законы. Связующим звеном между рассудком и разумом служит способность суждения. «Рассудок – это познание общего; способность суждения – приложение общего к частному, а разум – способность видеть связь общего с частным».

Таким образом, всякое человеческое знание начинается благодаря чувствам, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, который представляет собой высшую инстанцию для обработки материала наглядных представлений и «для подведения его под высшее единство мышления». С разумом немецкий философ связывает абстрактно-теоретическое мышление, раскрывающее сущность объектов, внутренние законы их развития. Все человеческое знание, согласно И.Канту, носит ограниченный характер. Человек способен познавать явления, но его разум не в состоянии охватить то, что лежит за пределами опыта – вещи в себе. Ни ощущения нашей чувственности, ни понятия и суждения нашего рассудка не могут дать никакого достоверного знания о вещах в себе. Мир явлений и мир вещей в себе – таковы, по учению И.Канта, реальности, к которым сводится все существующее.

С одной стороны, И.Кант утверждает, что явления имеют основание в чем-то другом, что должно быть принципиально отличаемо от явлений. «Ведь в противном случае,– пишет он,– мы пришли бы к бессмысленному утверждению, будто явление существует без того, что является». Поэтому явления и вещи в себе предполагают друг друга.

С другой стороны, из этого отношения вовсе не следует, что в явлениях содержится нечто присущее вещам в себе, что познание явлений дает хотя бы частичное представление о вещах в себе: последние существуют вне пространства и времени, в то время как познание совершается в пространстве и времени. И.Кант расчленяет чувственность на материю и априорные формы. По его мнению, существуют две чистые формы чувственного созерцания как принципы априорного знания, а именно пространство и время. В то же время кенигсбергский мыслитель указывает, что «время и пространство есть средства, которые даны неопределенно, но категориально определяются через систематический акт рассудка, а именно как продолжительность, одновременность и упорядоченная очередность; как делимое измеримое пространственное единство; определяющее со своей стороны сущность данной материи».

Поскольку формы чувственности – пространство и время – находятся в субъекте, а содержание дается опытом, посредством ощущений, то отсюда прямо следует, что все наше познание как априорное, так и эмпирическое, применимо лишь к предметам опыта и ни в коем случае не может быть сверхчувственным, сверхопытным или, по И.Канту, трансцендентным. Мы познаем не вещи в самих себе, а только явления. Действительно, раз содержание наших представлений дается ощущениями, а априорная форма существует в субъекте, то на долю «вещей в себе» (которые аффицируют наши органы чувств) не остается ровно ничего, кроме нашей уверенности в их существовании. «Весь так называемый “идеализм” Канта сводится поэтому к признанию субъективных форм, хотя и предшествующих опыту, но помимо опыта лишенных всякого содержания и, стало быть, применимых исключительно к предметам опыта, к явлениям, а не к трансцендентным реальностям. В этом – огромный шаг вперед, сделанный И.Кантом. Он первый объяснил вполне, почему абсолютное познание невозможно». Отвечая на вопрос о возможностях разума человека, И.Кант утверждает, что «при помощи времени и пространства мышление порождает действительность явлений, в то время как действительное бытие остается нам всегда неизвестным». Тем самым философ очерчивает границы возможности научного познания человека.

В свою очередь, «чистые» рассудочные понятия И.Кант называет категориями. Рассудок вообще имеет дело с категориями, полагает он, которые, как и априорные созерцания, суть не знание, а только формы мышления. Категории как формы мышления даны рассудку априорно, они не могут быть выведены из опыта. Благодаря трансцендентальному единству апперцепции применение категорий рассудка к чувственным созерцаниям приводит, по И.Канту, к конструированию для человеческого сознания познаваемого им предметного мира. «Кантовский переворот в способе мышления состоит в том, чтобы сделать более ясным, что пространственный мир возникает как эмпирическая реальность, внешняя по отношению к нашему сознанию и не менее обусловленная сознанием и способами восприятия и возможностями передачи сведений…». Сознание активно – оно самопроизвольно налагает на действительность свои готовые, встроенные в него схемы восприятия; более того, оно перестраивает действительность в соответствии со своими идеями, как доопытными, так и приобретенными в ходе жизнедеятельности. Поэтому разум при посредстве всех своих априорных принципов «никогда не может выйти… за область возможного опыта». Тем самым это ограничение нашей познавательной способности предполагает признание существования объективной границы опыта. При попытках достигнуть научно-содержательного знания о мире в целом, считает И.Кант, разум с неизбежностью впадает в заблуждения. Свидетельством этого служат антиномии чистого разум – состояния разума, возникающие при диалектических заключениях. Немецкий философ считает, что антиномичность идей чистого разума как раз и доказывает тщетность усилий разума познать сверхчувственные сущности, которые по отношению к познающему субъекту выступают как вещи в себе. В антиномиях чистого разума И.Кант выдвигает противоречие между естественной необходимостью и свободой в причинности происходящих в мире событий, в том числе в причинности человеческой деятельности. Однако это противоречие, по И.Канту, все же лишь кажущееся. Его разрешение предполагает различие «мира вещей в себе» и «мира явлений». Понятие о необходимой причинной связи всегда включает в себя понятие времени (действие всегда следует за причиной, а не предшествует ей). Но время, как уже показал И.Кант, присуще не «вещам в себе», а явлениям, потому что оно есть лишь форма нашей чувственности, которая наполняется содержанием, взятым исключительно из мира явлений. Постольку «только явления образуют сферу приложения понятий пространства и времени, то за пределами явлений невозможно объективное применение этих форм». Из этого уже ясно, что в данном мире «вещей в себе» о пространстве и времени не может быть и речи, стало быть, нет и следования событий, но есть лишь безусловное самоопределение, то есть полная независимость от всего предшествующего, а это и есть понятие свободы. Согласно кантовской концепции, человек принадлежит двум мирам. «Только человек, познающий всю остальную природу исключительно лишь посредством чувств, познает себя также посредством чистой апперцепции, и притом в актах и внутренних определениях, которые он вовсе не может причислить к впечатлениям чувств; с одной стороны он для себя, конечно, есть феномен, но, с другой стороны, именно в отношении известных способностей он для себя чисто умопостигаемый предмет, т.к. деятельность его вовсе не может быть отнесена на счет восприимчивости чувственности». Как член эмпирического мира явлений, человек должен подчиняться внешней причинности – законам природы и установлениям общества (гетерономия). Но как член интеллигибельного (ноуменального) мира «вещей в себе», он обладает свободой, а основным законом этой автономии является моральный закон сверхчувственной природы и чистого интеллигибельного мира. Свобода же – это способность самопроизвольно начинать состояние, следовательно, не существует причины, которая бы определила это состояние во времени. «Свобода в этом значении есть чистая трансцендентальная идея; она, во-первых, не содержит в себе ничего заимствованного из опыта и во-вторых, предмет ее не может быть дан ни в каком опыте, т.к. общий закон самой возможности всякого опыта состоит в том, что все случающееся имеет причину…». Свобода в практическом смысле есть независимость воли от принуждения мотивами чувственности. Следовательно, человеку как вещи в себе свойственна способность самостоятельно определять свои действия независимо от принуждения со стороны чувственных мотивов. Необходимость и обусловленность человеческих поступков И.Кант поясняет следующим образом: «Сам человек есть явление. Его воля имеет эмпирический характер, составляющий (эмпирическую) причину всех его актов. Каждое из условий, определяющих человека сообразно этому характеру, находится в ряду действий природы и повинуется закону природы, согласно которому для того, что совершается во времени, нельзя найти никакой эмпирически необусловленной причинности. Поэтому ни один данный акт (поскольку он может быть воспринят только как явление) не может начаться безусловно сам собой». Следовательно, все акты человека в явлении определяются из его эмпирического характера и других содействующих причин согласно порядку природы, с этой точки зрения все человеческие поступки можно предсказать и познать как необходимые на основании предшествующих условий. В то же время, И.Кант отмечает, что причина поступка человека может быть не эмпирической, а умопостигаемой. В отношении способностей рассудка и разума человек – умопостигаемый предмет, т.к. разум существенно отличается от эмпирически обусловленных сил, он оценивает предметы согласно идеям и соответственно им определяет рассудок. Разум, составляющий постоянное условие всех произвольных человеческих актов, независим от времени и других явлений чувственного мира и поэтому действует свободно. «Эту его свободу можно определить не только отрицательно как независимость от эмпирических условий.., но и положительно как способность самостоятельно начинать ряд событий».

В практической деятельности разум руководствуется императивами (правилами), выражая на основе их особого рода необходимость – долженствование. Этим долженствованием обозначается возможное действие, основанием которого служит только лишь понятие, между тем как основанием акта природы служит всегда явление. «Сколько бы ни было естественных оснований, побуждающих меня к хотению, сколько бы ни было чувственных возбуждений, они не могут быть источником долженствования, они могут произвести... условное хотение, тогда как долженствование, провозглашаемое разумом, ставит этим хотениям меру и цель, даже запрещает их или придает им авторитет».

Таким образом, каждый поступок человека уже определен в эмпирическом характере человека (законами природы), но разум, регулирующий каждый человеческий акт, свободен от естественной необходимости, и именно он совершенно самостоятельно создает свой собственный порядок согласно идеям, приспособляя к ним эмпирические условия. В этом состоит регулятивный принцип разума.

Поэтому, согласно И.Канту, свобода и естественная необходимость в одних и тех же поступках человека могут сосуществовать независимо друг от друга и без ущерба друг для друга. Соответственно проистекающие из мира вещей в себе нравственность и свобода не зависят от природного, эмпирического существования человека, но определяют поступки человека в явлении.

И.Кант пишет: «Законодательство человеческого разума (философия) имеет два предмета – природу и свободу и, следовательно, содержит в себе как закон природы, так и нравственный закон, первоначально в двух различных системах, а затем в одной единой философской системе. Философия природы относится ко всему, что есть, а философия нравов исключительно к тому, что должно быть».

В целом «“Критика чистого разума” есть исследование человека», определение его гносеологических возможностей. Поэтому и рассмотрение антиномий, которым завершается главный труд И.Канта, представляет собой переход от анализа познавательных способностей человека к рассмотрению его практических способностей.

I.3 Практический разум

В практической философии И.Канта разум занимается определяющими основаниями воли, а воля – «это способность или создавать предметы, соответствующие представлениям, или определять самое себя для произведения их.., т.е. свою причинность». Практический разум, по И.Канту,– это разум, пытающийся установить правила и нормы поведения человека не только в области морали, но и в области права, политики, религии и т.п. В широком смысле слова в практическую сферу своего учения кенигсбергский мыслитель включает этику, учение о праве и государстве, педагогику, философию истории и философию религии. Но в узком смысле слова практический разум у И.Канта – это разум законодательствующий, а значит, создающий принципы и правила морального поведения, с которыми должны согласовываться правила и нормы правового, политического, религиозного и т.п. поведения. Поэтому второй вопрос И.Канта – «Что я должен делать?» – вопрос практический, он касается сознательного выбора человеком своей линии поведения.

Вся докантовская философия утверждала примат разума теоретического над разумом практическим. Это означало, что для мыслителей проблема познания человеком окружающего мира казалась более важной, чем проблема его изменения. В учении Канта впервые в истории мировой философии акцент смещается на исследование разума практического, который в его системе имеет первенство перед разумом теоретическим.

Как эмпирическое существо, человек стремится к счастью, к удовлетворению своих природных потребностей, но как ноуменальное существо человек стремится к выполнению долга. «Человек,– пишет немецкий мыслитель,– существо с потребностями, поскольку оно принадлежит к чувственно воспринимаемому миру, и поскольку чувственность возлагает на разум обязанность, отклонить которую, конечно, невозможно,– заботиться о ее интересах и принимать практические максимы, имея в виду счастье в этой жизни, а еще возможно – и в иной жизни. Но человек не до такой степени животное, …чтобы пользоваться им [разумом – К.Г.] только как орудием для удовлетворения своих потребностей как чувственного существа». Следовательно, основу нравственности И.Кант предлагает искать не в природе человека или в тех обстоятельствах в мире, в какие он поставлен, а в априорных понятиях чистого разума. Философ приходит к отрицанию чувственности и счастья в качестве определяющей основы нравственности. Истинное назначение чистого практического разума – воля, согласная с нравственным законом, то есть добрая воля сама по себе.

Разум человека, регулирующий его поступки как средства для достижения какого-либо результата как цели вырабатывает правила, которые подчинены практическим основоположениям. По И.Канту, практические основоположения могут быть субъективными, или максимами, если условие рассматривается субъектом как значимое только для его воли; но они будут практическими законами (или императивами), если они признаются объективными, т.е. имеющими силу для воли каждого разумного существа. Императивы, в свою очередь, делятся мыслителем на «гипотетические», исполнение которых связывается с наличием определенных условий, и «категорические», которые обязательны при всех условиях и, значит, имеют силу независимо от каких бы то ни было условий. Человек как чувственное существо в своей деятельности руководствуется максимами, ведущими к достижению его собственного счастья, но как существо интеллигибельного мира, человек подчинен моральным законам и стремится к достижению всеобщего блага.

И.Кант считает, что моральную жизнь людей регулирует категорический императив – безусловное нравственное предписание в душе человека, исполнение которого является совершенно необходимым, независимо от того, извлекает ли в результате этого человек для себя пользу (удовольствие) или нет. Философ сформулировал три его определения (формулы).

Первая формула – «формула универсализации» – выражает всеобщий и, следовательно, формальный характер нравственного закона. Вместе с тем она подчеркивает активность личности и ее индивидуальность: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства». Поэтому, по И.Канту, нельзя лгать, надо уважать собственность, нельзя в отчаянии или нужде кончать жизнь самоубийством, ибо надо представить себе негативные последствия, когда такие поступки станут правилами всеобщего поведения людей. Тем самым универсальная применимость всеобщего закона становится у немецкого философа нормативным критерием для определения содержательных моральных законов, основанием общечеловеческой нравственности.

Вторая формула – «формула персональности» – представляет собой развитие исходного постулата кантовской философии об активности личности. Она содержит идею о человеке как цели самой по себе, как высшей ценности, и тем самым утверждает достоинство индивида: «…Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

И, наконец, третья формула – «формула автономии» – указывает на добровольность (собственный выбор) в установлении или признании универсального правила поведения: «Воля, следовательно, должна быть не просто подчинена закону, а подчинена ему так, чтобы она рассматривалась так же, как самой себе законодательствующая и именно лишь поэтому как подчиненная закону (творцом которого она может считать самое себя)».

Философ трактует моральный закон как наличный в сознании всех людей в виде неизменной данности, имеющей абсолютную ценность, и усматривает в нем априорную форму нравственного сознания, трансцендентально заданную практическому разуму. По его мнению, категорический императив выступает как главное основоположение чистого практического разума, которое до всякого морального опыта дано каждому человеку.

Категорический императив «не только предъявляет требование «внутренней» деятельности практического мышления, но также указывает метод, которым это мышление руководствуется», и помогает человеку «найти содержание долга, который подходит этому основному закону». Долг по И.Канту – это «нечто иное как личность, т.е. свобода и независимость от механизма всей природы, рассматриваемая вместе с тем как способность существа, которое подчинено особым, а именно данным собственным разумом, чистым практическим законам; следовательно, лицо (Person) как принадлежащее к чувственно воспринимаемому миру подчинено собственной личности, поскольку оно принадлежит и к интеллигибельному миру; поэтому не следует удивляться, если человек как принадлежащий к обоим мирам должен смотреть на собственное существо по отношению к своему второму и высшему назначению только с почтением, а на законы его – с величайшим уважением». Именно долг требует подчинения нравственным законам, подавляет животные склонности и чувственные потребности человека. Далее философ пишет: «Человек живет лишь из чувства долга, а не потому, что находит какое-то удовольствие в жизни». Значит ли это, что человек должен совершенно отказаться от личного счастья и заботиться только о выполнении своего нравственного долга, против интересов чувственности? «Это различение принципа счастья и принципа нравственности не есть, однако, противопоставление их,– отмечает И.Кант,– и чистый практический разум не хочет, чтобы отказывались от притязаний на счастье; он только хочет, чтобы эти притязания не принимались во внимание, коль скоро речь идет о долге. В некотором отношении забота о своем счастье может быть даже долгом – отчасти потому, что оно (сюда относится умение, здоровье, богатство) может заключать в себе средства для исполнения своего долга, отчасти потому, что его отсутствие (например, бедность) таит в себе искушение нарушить свой долг. Однако содействие своему счастью никогда не может быть непосредственным долгом, а тем более принципом всякого долга».

Таким образом, И.Кант не отрицает возможности достижения личного счастья человеком, но лишь при условии его моральной обусловленности. Более того, если первым элементом высшего блага философ называет нравственность (или добродетель), то вторым его элементом будет счастье, как необходимое следствие нравственности. Тем самым И.Кант подчеркивает, что в качестве единственного мотива выполнения нравственного закона выступает долг, если мотивом будут страх или надежда на вознаграждение, моральная ценность поступков уничтожается.

Исходя из понимания личности как долга, основанного на моральных (а не эмпирических) принципах, И.Кант в «Метафизике нравов» выделяет обязанности человека перед собой и другими людьми. Все обязанности философ делит на правовые обязанности, для которых возможно внешнее законодательство, и обязанности добродетели, которые нельзя подчинить никакому внешнему законодательству, т.к. они определяются целью, которую ставит перед собой личность (это внутренний духовный акт).

Объясняя противоречие между «Я» обязывающим и «Я» обязываемым в одном субъекте И.Кант рассматривает человека в двояком качестве: во-первых, как существо, одаренное чувствами (феномен), во-вторых, также существо, одаренное разумом и обладающее свободой (ноумен), которая обнаруживается через влияние разума на волю. Человек как природное существо не может брать на себя каких-либо обязанностей, но тот же человек, взятый как личность, обладает внутренней свободой и способен брать на себя обязательства по отношению к самому себе (к человечеству в своем лице).

Обязанности человека перед собой кенигсбергский мыслитель подразделяет на ограничивающие (негативные обязанности) и расширяющие (положительные обязанности). Негативные обязанности запрещают человеку поступать против цели его природы, имеют ввиду его самосохранение; положительные обязанности предписывают человеку сделать своей целью тот или иной предмет его воления, они направлены на самосовершенствование человека. «Первый принцип долга перед самим собой содержится в изречении: «Живи сообразно природе».., т.е. сохраняй совершенство своей природы; второй же – в положении: «Делай себя более совершенным, чем создала тебя природа». Может быть и субъективное деление обязанностей человека по отношению к самому себе, согласно которому человек (субъект долга) рассматривает себя как животное (физическое) или моральное существо.

Первый долг человека перед самим собой как животным существом, по И.Канту,– самосохранение его в природе, человек должен противостоять таким порокам как самоубийство, противоестественные способы удовлетворения полового чувства, обжорство, пьянство. Человек также обязан развивать свое природное совершенство, возделывать свои естественные силы (духовные, душевные и телесные) как средство для достижения возможных целей. По мнению философа, науки и искусства, способствующие развитию природных сил, человек может выбирать сам по своим наклонностям, но стремление к физическому совершенству является обязанностью каждого разумного существа.

Долг человека перед самим собой как моральным существом, по мнению кенигсбергского мыслителя, состоит в соответствии между максимами воли человека и его достоинством. Человек должен быть внутренне свободным, поступать в соответствии с нравственными принципами, не поддаваться порокам: лжи, скупости, раболепию и т.д.

Главными обязанностями человека по отношению к другим И.Кант называет любовь к ближнему и уважение. Он считает, что именно эти качества регулируют взаимоотношения людей в моральном (умопостигаемом) мире: принцип взаимной любви учит людей постоянно сближаться между собой, а принцип уважения, которое они обязаны оказывать друг другу, учит держаться в отдалении друг от друга. При достижении равновесия между этими принципами возникает дружба. Причем под любовью и уважением философ подразумевает не просто чувства, а максимы, регулирующие поступки людей по отношению к себе и другим. «Долг любви к ближнему..: это долг делать цели других (если только эти цели не безнравственны) моими; долг уважения к моему ближнему содержится в максиме не возводить людей до степени простого средства для [достижения] моих целей (не требовать от другого человека, чтобы он унизил себя, став рабом моей цели)». Уважение к другим основывается на признании достоинства в другом человеке и противостояние таким порокам как высокомерие, злословие, издевательство, а проявлением любви к ближнему станут благотворение, благодарность, участие. Следовательно, каждый человек, по И.Канту, должен выполнять обязанности, возложенные на него нравственным законом, совершенствуя в то же время свои физические способности.

Внутренним критерием нравственного поведения человека выступает совесть. Причем этот критерий, по мнению кенигсбергского мыслителя, более действенный, чем какие-либо внешние критерии. Ж.Ж.Руссо называет чувство совести врожденным, независимым от разума, функцией нравственного закона, который он считает законом природы, а не законом человеческого общества. По И.Канту, совесть – это мучительное, вызванное моральным убеждением ощущение несправедливости своего поступка; это приговор разума (умопостигаемого характера) поведению человека, нарушающему закон (проистекающему из чувственного характера человека).

Нравственность, по И.Канту,– область безусловного долженствования, высшая способность человека – возвеличивает его над всей и его собственной природой. Философ стремится показать, что именно нравственность возвышает «человека в его сущностных измерениях и предельных возможностях над его же собственным эмпирическим бытием». Подлинно нравственные убеждения – это не то, что фактически есть в человеке, а то, что он должен еще обрести, до чего ему предстоит возвыситься в процессе морального воспитания.

Моральное образование для И.Канта вовсе не состоит в усвоении основных норм и правил поведения в данном обществе (данное умение он называет скорее цивилизованностью), это лишь внешняя сторона культуры. Нравственное образование – это развитие в человеке разума и свободы как умения пользоваться своим разумом.

В кантовском учении о нравственности для выполнения морального долга требуется не только совпадение поведения лица с объективными требованиями нравственного закона, но и с субъективной стороны сознательное уважение к нравственному закону как единственному основанию определения человеческой воли. В тех случаях, когда поведение лица не нарушает объективно предписаний нравственного закона, но выполняется по каким-либо иным побуждениям, поступок является лишь легальным. «Одно лишь соответствие или несоответствие поступка закону безотносительно к его мотиву называют легальностью (законосообразностью); то соответствие, в котором идея долга, основанная на законе, есть в то же время мотив поступка, называется моральностью (нравственностью) поступка».

В сфере легальности категорический императив определяется И.Кантом как «требование к человеку совместно сотрудничать в правовых отношениях, поэтому оно не только обязательно исходит из эмпирических предпосылок человека, но также из нормативного самопонимания личности человека и как результат осознания своего долга».

Как и мораль, право представляет собой априорную форму внешних поступков людей, обусловленную априорной формой их внутренних убеждений. По мнению И.Канта, правовые отношения людей регулирует всеобщий правовой закон, который он формулирует таким образом: «Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произволения было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом…». Разум выражает это как постулат, теоретическое доказательство которого невозможно. Правомерным поступком является любой поступок, при котором проявление свободного произвола каждого может сосуществовать со свободой других людей. Поэтому необходимо, чтобы произвол каждого лица был поставлен в обществе в определенные границы, чтобы никто не мог нарушить свободу других. Для осуществления этого требуется, чтобы «право обладало принудительной силой, чтобы оно могло заставить исполнять свои требования, препятствовать их нарушению и восстанавливать нарушенное». Носителем принудительной силы является государство.

И.Кант характеризует правовые отношения как своего рода первую ступень (или минимум) нравственности. Если в обществе установлено право, сообразное нравственному закону, это является гарантом свободного волеизъявления каждого гражданина, совместимого со свободой других. «Правопорядок есть поэтому социальное пространство человеческой моральности, и лишь там, где он принимается в этом значении, борьба за него и безусловное уважение к нему перестают зависеть от ситуационно переменчивых представлений об условиях достижения счастья, благополучия и успеха». Таким образом, всеобщий моральный закон и всеобщий правовой закон утверждают свободу и достоинство человека: первый – в сфере моральности, второй – в сфере легальности.

Согласно И.Канту, в мире есть лишь одно-единственное существо, причинность которого телеологична и в то же время такова, что закон, согласно которому он определяет себе цели, представляется им как безусловный и независимый от условий природы, как сам по себе необходимый. Это существо – человек, поскольку он рассматривается как ноумен. Он единственное существо природы, которому одновременно присуща сверхчувственная способность – свобода – и закон причинности он может полагать себе высшей целью (высшее благо). Только существование человека имеет свою высшую цель в самом себе: «Если же вещи в мире как предметы, зависимые по своему существованию, нуждаются в высшей причине, действующей согласно целям, то человек есть конечная цель творения, ибо без нее цепь подчиненных друг другу целей не была бы полной; и только в человеке, да и в нем только как в субъекте моральности, встречается необусловленное законодательство в отношении целей, и только одно это законодательство делает его способным быть конечной целью, которой телеологически подчинена вся природа».

Человек как моральное существо является конечной целью самого себя. Моральный закон как формальное разумное условие употребления нашей свободы обязывает нас сам по себе; кроме того, он a priori определяет нам конечную цель, а именно высшее возможное через свободу благо. Свобода в практической философии И.Канта выступает одновременно и как основа личной нравственности, и как цель социальной жизни. Российский ученый И.С. Нарский выявил в кантовской философской системе «семь различных понятий свободы».

Наряду с понятием «свобода как трансцендентальная способность рассудка», т.е. «способность… упорядочивать и конструировать опыт, “свободно” полагая в основание его априорные механизмы, но преследуя при этом вполне определенную цель приближения опыта к научному уровню», у И.Канта также встречается такое понятие свободы, как «свобода трансцендентная, которая составляет основу самоопределения личности». Люди причастны к ней, когда следуют зову нравственного категорического императива,– «зову, который свободно возникает внутри души, действующей как вещь в себе, и проистекает от воли, делающей свой правильный, благой выбор. Здесь у Канта воля, свобода и мораль совпадают. …Канту нельзя не признать наличия внутренней связи трансцендентной и трансцендентальной свобод, поскольку трансцендентальные способности души могут иметь свой опорный базис только в ноуменальном мире...».

Кроме того, в учении И.Канта содержится еще одно понятие свободы как произвола в собственном смысле. «Это “анархическая свобода”, которую надо понимать как способность к произвольным решениям и действиям. Эта свобода становится источником злого, антиморального поведения».

Свобода, по И.Канту, выводится не из эмпирических устремлений человека, а из трансцендентных оснований его бытия. Как эмпирическое существо, причастное к миру явлений и подчиняющееся законам природной необходимости, человек более склонен к достижению счастья, но как существо моральное, как вещь в себе он обладает свободой.

Для И.Канта допущение верховного интеллектуального основания, соединяющего в себе природу и свободу и тем самым обеспечивающего единство теоретического и практического, всеобщего и особенного познания природы, есть, в конечном счете, вера как «моральный образ мышления разума при принятии им за истину того, что недоступно теоретическому познанию»; она есть «упование на осуществление намерения, содействовать которому есть долг, но возможность претворения которого в действительность нам усмотреть не дано». Веру в Бога философ рассматривает как условие для реализации возможности высшей моральной конечной цели. Только моральная телеология может дать понятие о единственном творце мира, пригодное для теологии. «Именно таким образом теология ведет также непосредственно к религии, т.е. к познанию наших обязанностей как божественных заповедей, ибо только познание нашего долга и конечной цели в нем, назначенной нам разумом, могло создать определенное понятие о Боге, которое, следовательно, уже с самого начала неотделимо от обязательности по отношению к этой сущности...». При этом немецкий мыслитель интерпретирует религию как разумную веру, а подлинную нравственность полагает независимой ни от веры в Бога, ни от самого Бога. Таким образом, практическая философия выступает ядром философской антропологии кенигсбергского мыслителя. Именно в сфере практического разума человек как личность и как родовое существо реализует свое предназначение, стремясь осуществить заложенный в нем в виде морального закона нравственный идеал. Этот идеал, по мнению И.Канта, полностью недостижим в действительности, точно так же идеи свободы, равенства, справедливости оказываются лишь требованиями разума в смысле чистых постулатов. «В этом отличие И.Канта от просветителей, поскольку он осознает невозможность осуществления идеала в современной ему действительности, хотя ищет причину этого не в самой действительности, а в несовершенстве человеческой природы».

II. Нравственное воспитание человека как средство реализации антропологического подхода

II.1 Гипотетические императивы

И. Кант различает гипотетические императивы, которые говорят, что действие хорошо для возможного или действительного намерения, и категорический, «который представляет действие как [необходимое] само по себе, без отношения к иной цели, как объективно необходимое».

Философ объясняет категорический императив, высший нравственный закон, в трех его формулировках. Первая звучит следующим образом: «Поступай только по такой максиме, относительно которой ты в то же время можешь желать, чтобы она стала всеобщим законом». Другими словами, если мы будем совершать поступки, имея перед своим внутренним взором идею всеобщности и ориентируясь на осуществление блага всех разумных существ, тогда и только тогда мы будем поступать нравственно, согласно нашему внутреннему долгу. И. Кант поясняет всеобщность категорического императива во второй версии его первой формулировки: «Поступай так, как если бы максима твоего поведения по твоей воле должна была стать всеобщим законом природы».

Вторая формулировка высшего нравственного закона гласит: «Поступай так, чтобы ты никогда не относился к человечеству, как в твоем лице, так и в лице всякого другого, только как к средству, но всегда в то же время и как к цели». Тут ученый подчеркивает идею безусловной самоценности человеческой личности: каждый человек - это целый уникальный мир, который имеет высший смысл в самом себе и который недопустимо приносить в жертву чему-то, идущему вразрез с его предназначением. Вместе с тем, каждый из нас выступает выразителем идеи человечества, и поэтому третья, самая важная, формулировка категорического императива рассматривает волю каждого разумного существа как всеобщую законодательную волю. И. Кант видит свое открытие в указании на то, что человек не только привязан долгом к нравственному закону, но подчинен исключительно своему собственному и одновременно всеобщему законодательству.

Фундаментальное значение в построении кантовской «метафизики нравственности» как учения об априорных основаниях последней имело понятие «добрая воля». Добрая воля составляет непременное условие того, чтобы человек был достоин быть счастливым.

Как практическая способность, т.е., как способность, которая должна иметь влияние на волю, человеку дан разум. Его истинное назначение должно состоять в порождении воли как не средства для какой-нибудь другой цели, а доброй воли самой по себе. Добрую волю философ понимает как стержень нравственности. Суть ее состоит в том, что она всецело и исключительно определяется моральным законом (категорическим императивом), с которым оказывается почти тождественной. Другой причиной, определяющей добрую волю, является практическое осознание того, что существуют свобода воли, бессмертие души и божественный нравственный мировой порядок, способствовать осуществлению которых есть бесконечная задача нравственного разума.

В один ряд с понятиями доброй воли и морального закона И. Кант ставит также понятие «долг», отмечая, что оно содержит в себе понятие доброй воли, показывая его в еще более ярком свете. Веление долга представляется ему во всем его значении как требующее безусловного повиновения, самодовлеющее и не нуждающееся ни в каком постороннем влиянии.

Долгом И. Кант называет и практический поступок, совершаемый согласно моральному закону, и ограничение воли, принуждение, но принуждение одним только разумом и его объективным законом. Сознание долга представляет собой свойство человеческого разума и должно культивироваться. Итак, дикий зверь в человеке должен быть укрощен, и только тогда ему откроется сфера нравственности - интеллигибельный мир.

Принципиальная новизна этико-нормативной программы И. Канта состоит именно в том, что вместо сопоставления разных эмпирических мотивов поведения, попытки найти среди них те, которые обладают нравственным качеством или более предпочтительны с точки зрения морали, она ориентирует на долг как единственный моральный мотив, который обнаруживает себя независимо от всех прочих мотивов, располагается поверх их и даже действует вопреки им. Основную нравственную проблему, которая стоит перед человеком, философ видит в том, как сохранить чистоту морального мотива и не позволить склонностям занимать то место, которое законно принадлежит долгу.

Важно отметить, что все философско-педагогические положения И. Канта тесно связаны с идеей безусловной самоценности человеческой личности. Понятие личности совпадает у философа с понятием нравственного субъекта. Он приходит к выводу о том, что «человек по природе есть существо вовсе не моральное; он лишь становится таковым, когда его разум поднимается до понятий обязанности и закона». Важно то, чтобы человек пришел к признанию категорического императива, как бы раскрыл его в себе.

Основной педагогической идеей И. Канта, выявляемой в его философских произведениях, является положение о том, что «в воспитании кроется великая тайна усовершенствования человеческой природы». Единственное педагогическое сочинение философа, трактат «О педагогике», было издано в 1803 г., еще при жизни философа. Данный трактат не является всего лишь собранием замечаний о сущности и воспитании человека, но он не представляет собой и цельного произведения. Можно предположить, что это были заметки И. Канта, послужившие ключевыми мыслями для его лекций, которые он читал студентам в зимнем семестре 1776/77 учебного года. Тем не менее, при более внимательном рассмотрении этот трактат играет большую роль в понимании философско-педагогических взглядов И. Канта, которые могут быть приведены в стройную систему. Данная работа тесно взаимосвязана и взаимообусловлена с его «Критикой чистого разума» (1781), «Основоположениями к метафизике нравов» (1785), «Идеей всеобщей истории во всемирно-гражданском плане» (1784), «Критикой практического разума» (1788), «Антропологией с прагматической точки зрения» (1798) и написанными позднее «Религией в пределах только разума» (1793) и «Метафизикой нравов» (1797). Вопрос о назначении педагогики, ее распределении и основных понятиях, как их рассматривал И. Кант, может быть разъяснен далее только в связи с этими сочинениями.

А. Нитхаммер, рассматривал трактат И. Канта «О педагогике» как подготовительную школу для нравственного преображения, осуществить которое исключительно во власти самого индивида, и определяем его центральную тему как «чувственную подготовку к нравственности».

«Воспитывать, - по И. Канту, - значит воспитывать личность, ... существо, которое свободно действует, может оберегать себя и стать членом общества, которое имеет внутреннюю ценность в своих собственных глазах».

II.2 Педагогический метод И. Канта

Педагогический метод — систематизированная совокупность шагов, действий, которые необходимо предпринять, чтобы достичь определенной педагогической цели.[23]

Структура любого педагогического метода включает в себя 4 состовляющие:

· педагогические средства;

· формы взаимодействия (индивидуальная, групповая, массовая);

· позиция субъектов, степень активности;

· педагогические приемы;

Средства в педагогике — это предметы, действия, явления в природе и в обществе, в мышлении человека, это весь реальный мир как обстоятельство для формирующейся личности, во всех его проявлениях в целом и частном, входящие в ее окружение реально и мыслимо сначала в абстрактном представлении педагога, учителя, а затем в педагогическом процессе, соотносимые им с педагогической целью.[24]

Приемом в педагогической технике следует считать конкретное, законченное действие одного или нескольких участников образовательного процесса или форму организации их взаимодействия в едином информационном поле для достижения образовательной цели.[25]

Педагогический метод И. Канта направлен на субъектность. Он считает, что ребенку следует позволить думать за себя и пользоваться своей свободой, но с необходимыми ограничениями (в младенчестве – механическое ограничение, позднее - нравственное самоограничение), то есть И. Кант возлагает активность в обучении на учащегося. Ребенок всегда должен чувствовать, что он свободен, но только так, чтобы не стеснять свободу других. Для этого и необходимо ограничение свободы. Первое и самое главное правило воспитания, по Канту, состоит в том, чтобы как можно меньше применять вспомогательных средств, так как они только разрушают умения пользоваться природными средствами. «…Все дело только в том, чтобы культивировать природные способности. Иногда для этого нужно инструктирование, иногда же ребенок достаточно находчив, чтобы обходиться без подсказки или самому изобрести вспомогательные орудия».[19] Но самым лучшим вспомогательным средством для понимания служит собственное творчество. Лучше всего человек запоминает то, до чего он доходит самостоятельно.

И. Кант делит воспитание на свободное и систематическое. «Свободное воспитание — это как бы игра; систематическое, напротив, "всамделишное" занятие; результаты свободного воспитания должны обнаруживаться в ребенке постоянно и неизменно, а систематическое предполагает некий нажим, давление на воспитанника. Занятие игрой — это занятость досуга, но занятость под давлением необходимости есть работа. Систематическое воспитание должно выступать для ребенка как работа, а свободное — как игра».[19]

Педагогические приемы, приведенные Кантом различны. Например, для изучения иностранных языков он предлагает, как формальное запоминание, так и живое общение — наилучший метод изучения современных языков. Географию же, лучше всего учить с помощью мнемонических приемов. Заучивать наизусть весьма полезно, но только такие вещи, удержать которые важно и которые связаны с действительностью. При изучении естественной религии, как приемом, следует пользоваться сократовским методом. Усвоение исторического материала лучше всего путем механического заучивания.

В своем педагогическом методе И. Кант использует индивидуальную и групповую форму взаимодействия с учащимися.

Вывод

Гуманистические идеи И.Канта оказали огромное влияние не только на немецкую классическую мысль, но и на последующее развитие всей духовной жизни человечества. Можно смело утверждать, что после И.Канта в Европе изменился весь стиль мышления. Антропологическая ориентация его учения проникла не только в философию, но и в другие формы общественного сознания и культуры. И. Кант дал мощный импульс развитию педагогики того времени, поскольку он сумел извлечь ее из сферы опыта, связать с философией, дав педагогам возможность рассмотреть теорию образования в определенной системе. Он заложил фундамент педагогической антропологии, в основе которой была идея воспитания личности в ее целостности.

В настоящее время педагогам предъявляется новое требование - сделать последующие поколения способными проверять свои шансы и риск новых жизненных форм нравственным разумом и руководствоваться такими универсальными принципами, как справедливость и человеческое достоинство. При этом акцент делается на сформированность таких личностных качеств воспитанников, как самостоятельность и независимость (автономность) в решении собственных проблем на нравственной основе. Учитывая эти факторы, можно утверждать, что обращение к И. Канту не утратило своего значения, и рекомендовать современной науке о воспитании воспользоваться критическим потенциалом, который содержится в его педагогической теории, при разработке концепций формирования и развития личности.

Список литературы

1. Кант И. Всеобщая естественная история и теория неба. 1755 // Соч.: Вбт . М., 1963. Т. I . e . 115-262.

2. Кант И. Новое освещение первых принципов метафизического познания. 1755 // Соч.: Вбт . М., 1963. Т. 1. С 263-314.

3. Кант И. Уведомление о расписании лекций на зимнее полугодие 1765/66 г. // Соч.: Вбт . М., 1964. Т. 2. 277-289.

4. Кант И. Наблюдения над чувством прекрасного и возвыщенного. 1764 // Соч.: Вбт . М., 1964. Т. 2. 125-183.

5. Кант И. Заметки в книге «Наблюдения над чувством прекрасного и возвыщенного». 1764 // Соч.: В 8 т. М., 1994. Т. 2. С 353-392.

6. Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира. 1770 // Соч.: Вбт . М., 1964. Т. 2. С 381-425. И. Кант И. - М.Герцу от 7 июня 1771 г. // Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. 523-526.

7. Кант И. Две статьи относительно «филантропина». 116-111 II Соч.: В 8 т. М., 1994. Т. 2. 345-352.

8. Кант И. Критика чистого разума // Соч.: В б т . М., 1964. Т. 3. С 69- 756.

9. Кант И. Критика чистого разума. М., 1998. 655 с.

10. Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане. 1784 // Соч.: В 6 т. М., 1966. Т. 6. 5-23.

11. Кант И. Основоположения метафизики нравов. 1785 // Соч.: В 8 т. М., 1994. Т. 4. 153-246.

12. Кант И. Критика практического разума. 1788 // Соч.: В 8 т. М., 1994. Т. 4. 373-565.

13. Кант И. Критика способности суждения. 1790 // Соч.: В 8 т. М., 1994. Т. 5. 5-372.

14. Кант И. Критика способности суждения 1790 // Соч. на немецком и русском языках. М., 2001. Т. 4. 1120 с.

15. Кант И. Метафизика нравов в двух частях. 1797 // Соч.: В 8 т. М., 1994. Т. 6. 223-540.

16. Кант И. К вечному миру // Соч.: В 8 т. М., 1994. Т. 7. 6-56.

17. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения. 1798 // Соч.: Вбт . М., 1966. Т. 6. 349-588.

18. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения. 1798 // Соч.: В8т .М. , 1994. Т. 7.С. 137-376.

19. Кант И. О педагогике. 1803 // Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. 445-504.

20. Кант И. Ответ на вопрос: Что такое Просвещение? 1784 // Соч.: Вбт . М., 1966. Т. 6. 25-35.

21. Кант И. Основы метафизики нравственности. 1785 // Соч.: В б т . М., 1965. Т. 4 .4 . I . e . 219-310.

22. Кант И. Логика. Пособие к лекциям. 1800 // Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. 319-444.

23. Колесникова И. А. Педагогическая праксеология. Учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений/ И. А. Колесникова, Е. В. Титова. — М.: Издательский центр «Академия», 2005.

24. Ежеленко В.Б. Теория педагогического метода. Педагогические средства / В.Б. Ежеленко// Письма в Emissia.Offline The Emissia.Offline Letters. - 2001. - №7.

25. Астваиатуров Г. О. Искусство педагогической политехники / Г. О. Астваиатуров// Учитель. – 2002. - №4.