Есенин как поэт "золотой бревенчатой избы"

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РФ

РЕФЕРАТ ПО ТЕМЕ

Сергей Есенин как поэт «золотой бревенчатой избы»

Содержание

Вступление

Радуница

Сельский часослов

Заключение

Список литературы

Вступление

Сергей Есенин родился в Рязанской губернии, в крестьянской семье.

В 1912 году он приехал в Москву. В 1916 г. вышел в свет его первый сборник «Радуница». За эти четыре года Есенин сформировался как поэт крестьянской культуры.

В русскую поэзию Есенин входил как один из самых ярких поэтов крестьянского направления, сознанию и эстетическим вкусам которых были свойственны религиозная культура, влияние философии и поэтики литературных памятников православной мысли, в том числе литературы старообрядцев, влияние фольклора, сосредоточенность на судьбе крестьянства. В художественной системе их произведений проявились как тенденции символической поэтики, так и черты постсимволической литературы, в частности – обращённого к вещному миру акмеизма [5].

Цель реферата: изучить раннюю лирику Есенина (на примере двух сборников - «Радуница» и «Сельский часослов»); разобраться в мотивах, побудивших его к написанию стихов; посмотреть на особенности его раннего творчества; выяснить, какое место занимали образы родины, «золотой бревенчатой избы», крестьянской России в стихах поэта и менялись ли эти образы в течение 1916-1918 гг.

«Радуница»

«Радуница» - сборник ранних стихов поэта. Первый тираж вышел 1 февраля 1916 года и составил 3 тысячи экземпляров (по тем временам, тираж огромный). В «Радунице» Есенин воспользовался картиной провинциальной Руси, как философическим планом, так и замечательно точно найденной расстановкой (любимое есенинское слово) предметов земных вещей, пустот и плотностей, композиционных равновесий и неравновесий, соблазнов плоти и устремлений духа вплоть до сочетания цветовых пятен. Например, поэт добивается ощущения сини, простора и дали, заливая голубизной-голубенью ситцевые свои ландшафты, чтобы уже по этой то светящейся, нежно-перламутровой, то глубокой до черноты сини узнавали его, Есенина, поэтическую страну: «голубизна незримой кущи», «в прозрачном холоде заголубели дали», «летний вечер голубой», «синий вечер», «синий плат небес» и т. д.

С не меньшей изобретательностью сочиняет он и «фигуральности», чтобы отелить, т. е. одеть в плоть образа «щемящую тоску неисполнимых желаний», она у Есенина и солончаковая, и журавлиная, и озёрная, и вечерняя…

О сторона ковальной пущи,

Ты сердцу ровностью близка,

Но и в твоей таится гуще,

Солончаковая тоска…

Между тем А. А. Блок, которому читал свои первые стихи нагрянувший без приглашения «рязанский парень», были, по мнению Блока, не только свежими, чистыми и голосистыми, но и многословными [3].

От этого недостатка Есенин избавился на редкость быстро; краткость стала фирменным знаком («особой метой») его таланта:

Тучи – как озёра,

Месяц – рыжий гусь,

Пляшет перед взором

Буйственная Русь.

Поэт быстро отказался и от диалектной лексики, от эффектных, но не понятных без перевода на общелитературный язык слов типа «попел» вместо «пепел» или «улогий» в значении «убогий». Но при этом до конца своей творческой жизни Есенин сохранил охоту к расширению поэтического лексикона за счёт слов, звучащих необычно, однако понятных всем, таких как «сутемень», «непогодина» или (о первом, ещё рыхлом снеге, выбелевшем перепачканную разгулявшейся осенью землю).

Решительность, с какой юный Есенин очистил выговор своего стиха от «рязанского акцента», тем удивительней, что тогдашний его наставник Николай Клюев осуждал. Члены «крестьянской купницы» были убеждены: диковинные и даже диковатые для столичной, интеллигентной публики «мужицкие слова» украшают их стихи. Есенин стоял на своём: «стилизация - мертвенность» [3].

Стоит сказать о влиянии Блока, его поэзии на Есенина, ведь оно сыграло немаловажную роль в творчестве последнего.

Лирика Александра Александровича не только учила Есенина лирическому мастерству, не только учила его избегать многословия, быть кратким, чтобы с предельной яркостью выразить в стихотворении эмоциональный мир художника. Блок, как поэт, стремившийся воплотить в поэзии некоторые характерные настроения, охватившие в военные годы народную Русь, Блок, как создатель знаменитого цикла «Стихи о России», был близок Есенину патриотическими мотивами его произведений, горячей любовью к «могучей и бессильной» крестьянской Руси, горечью и негодованием, порождённым «кровавой и несправедливой войной» [6].

Центральное место в «Радунице» занимает образ крестьянской России – то смиренно задумчивой, то радостно-бесшабашной, разгульной [4].

Вообще, тема крестьянской России обрела в поэзии Есенина библейский смысл. Крестьянский космос олицетворял для него не просто благодать, гармонию, но и земной рай.

Ранняя лирика Есенина бесконфликтна. Лирический герой принимает мир таким, каков он есть:

Всё встречаю, всё приемлю,

Рад и счастлив душу вынуть.

Он – пастух в хоромах природы:

Я – пастух, мои палаты –

Меж зыбистых полей.

Он кроток, как Спас. В его настроениях нет рефлексии.

В стихотворении «Запели тесные дроги…» выразилось интимное и религиозное чувство поэта. В первой строфе упомянуты часовни, кресты; «И на известку колоколен / Невольно крестится рука», - читаем мы во второй главе и видим далее, как вся страна обретает храмовое, гармоничное начало, и уже степи звенят «молитвословным ковылем».

Есенин – поэт покоя, но не статики. Русский космос в постоянном движении: дроги запели, равнины и кусты бегут, степи звенят, синь опрокинулась…[5]

Замечательны - уже в этих ранних стихах – неповторимо есенинские образы природы: свежие, живописно яркие, запоминающиеся («Край родной, поля как святцы…», «Сухим войлоком по стежкам…», «Выткался на озере алый свет зари» и др.)

Поэт не проходит мимо родной деревни, сиротливой и скорбной; его взгляд подмечает хилые рязанские хижины, тощие поля и «потом пропахшую выть». Однако, несмотря на сетования в духе поэтов-суриковцев, родина всё же предстаёт ему озарённая «радужным светом» - богомольная, странническая, монастырская Русь. По просёлочным дорогам бредут богомолки, странствует и «гуторит» с Богом угодник Микола, проходит инок в скуфейке, ковыляют калики, поющие духовный стих о Иисусе Сладчайшем.

Так же стоит отметить, что «Радуница» - наиболее цельная из всех есенинских книг. Лирические стихи и «побаски», её составляющие, ещё лишены того скорбного надрыва, что станет отличительным признаком более поздних произведений. В этом смысле первый сборник Есенина намечает то направление, в котором, вероятно, мог бы развиваться поэт, если бы не гарнизонные потрясения 1917 года [4].

«Сельский часослов»

Есенин издал этот сборник в 1918 году.

Только что жестоко подавлён левоэсеровский мятеж, начались репрессии. Есенин, однако, не растерялся, организовал издательство «Московская трудовая артель художников слова», где и издал одну за другой несколько книг, в том числе и сборник «Сельский часослов» (по макету, подготовленному для эсеровского издания). Поэт только что возвратился из Санкт-Петербурга. По всей вероятности, Блок отнёсся к нему прохладно, «своим» на столичном Парнасе он себя не почувствовал. Вот, что он писал своему другу, крестьянскому поэту Александру Ширяеву: «Бог с ними, этими питерскими литераторами, ругаются они, лгут друг на друга, но всё-таки они люди, и очень недурные внутри себя, а потому так и развинчены. Об отношениях их к нам судить нечего, они совсем с нами разные, и мне кажется, что сидят гораздо мельче нашей крестьянской купницы».

Читающая и пишущая братия встретила выход сборника «Сельский часослов» неоднозначно. В те напряжённые месяцы, когда надо было спешить утвердить себя и своё в новой и сложной ситуации: падение монархии, эпоха решительных перемен в стране и собственной судьбе, многим было не до стихов. Москва встретила Есенина не гостеприимно. Он даже растерялся. Здесь нужно было доказывать, что он без пяти минут «знаменитый русский поэт», а не рязанский подголосок Клюева [3].

В 1916-1918 гг. Россия представилась поэту новым Назаретом: из неё в мир придут идеи преображения, духовного обновления, христианского социализма.

Желая видеть в современности радикальные перемены, Есенин пришёл к мысли о создании иной поэзии. Он стал вдохновителем новой поэзии – имажинизма (позже, в 1924 году, поэт публично откажется от иманжинистского принципа стихосложения). Имажинисты, прежде всего его теоретики и практики В. Шернешевич и А. Мариенгоф, увлекли Есенина пристальным отношением к образотворчеству. В его поэзии появились сложные, основанные на неожиданных ассоциациях образы [5]:

По пруду лебедем красным

Плывёт тихий закат

Золотою лягушкой луна

Распласталась на тихой воде.

Какие изменения произошли с образом родины в «Сельском часослове»? В этом сборнике он уподоблен «жертвенной отце»:

Не отрекусь принять тебя даже с солнцем,

Похожим на свинью…

Не испугаюсь просунутого пятачка его

В частокол

Души моей.

Между малоизвестным сборником «Сельский часослов» и знаменитыми «Кобыльими кораблями» (следующий сборник) много общего. Как бы перетекая из поэмы в поэму, «образ плывёт, как ладья по воде», образуя своего рода орнамент. Основных предметов, явлений или существ не так уж и много: солнце, луна, ветер, буря, лошадь, корова, зерно, яйцо, однако, струясь, они постоянно преображаются. Солнце из золотого, опущенного в мир ведра, превращается в «солнце-барабан», месяц-ягнёночек оборачивается месяцем-жеребёнком и т. д. и т. п. И каждое из этих преображений обращено не только к нашему глазу, но и к нашему разуму. И если солнце начинает «мёрзнуть, как лужа, которую напрудил мерин», или становится «похожим на свинью», готовую просунуть свой пятачок в каждую человеческую душу, значит, в мире происходит что-то неладное [3].

Серебристая дорога,

Ты зовёшь меня куда?

Свечкой чисточетверговой

Над тобой горит звезда.

Грусть ты или радость теплишь?

Иль к безумью правишь бег?

Помоги мне сердцем вешним

Долюбить твой жёсткий снег.

Заключение

Максим Горький писал: «Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой «печали полей», любви ко всему живому в мире и милосердия, которое - более всего иного - заслуженно человеком».

Но лучше, чем Есенин сам о себе, не мог сказать никто. Много позже Есенин с полным правом напишет о себе:

И теперь, когда вот новым светом

И моей коснулась жизнь судьбы,

Все равно остался я поэтом

Золотой бревенчатой избы.

<июль 1925>

Образы родины, «золотой бревенчатой избы», крестьянской России в стихотворениях Есенина не раз видоизменялись на протяжении 1916-1918 гг. Ближе к 1918 году милая сердцу поэта деревня уже не представлялась ему земным раем, яркие краски русского пейзажа потускнели. Ещё позже его захватили идеи революции.

Но, так или иначе, Есенин всегда оставался верен светлому, родному образу «золотой бревенчатой избы», - до самого конца своей творческой жизни. Конечно, в разные этапы жизни этот образ у поэта звучит по-новому – меняется время, меняется и его внутренний мир.

В ряду певцов сельской жизни Есенин был и остаётся “последним поэтом”. Проникновенность, глубокое чувство, поэтическая сила его стихов о деревне не оставляют равнодушным читателя и свидетельствуют о том, что всем сердцем, всей душой автор любил этот прекрасный мир своего детства и своих взрослых снов.

Список литературы

1. Есенин С.А. Собрание сочинений в 2-х томах. Стихотворения. Проза. Статьи. Письма / Сост. Ю. Л. Прокушева.- М. Советская Россия, 1990. - 384с.

2. Есенин С.А. Стихотворения и поэмы. Вступ. Статья, коммент. и сост. Ю. Прокушева.-М, 1973, 187с.

3. Есенин С.А. Стихотворения. Поэмы / С. А. Есенин.-М.: Дрофа, 2006. - 333с.

4. Есенин С.А. Стихотворения и поэмы / сост., предисл. и коммент. К. Азадовского.-М.:Слово/ Slovo, 2001. – 680 с.

5. Русская литература XIX-XX веков в 2-х т.,Т 2: Русская литература XX в. Литературоведческий словарь: учебное пособие для поступающих в МГУ им. М.В.Ломоносова / сост. и науч. ред. Б. С. Бугров, М. М. Голубков, 2-е изд. доп. и перераб.-М.: Аспект-Пресс,-2000. - 462с.

6. Есенин С.А. Стихотворения и поэмы / под ред. В. П. Друзина, Л.1956.