Позитивизм и неопозитивизм

Реферат

Позитивизм и неопозитивизм

Содержание

Введение. 3

Позитивизм и неопозитивизм. 4

Заключение. 15

Список литературы.. 16

Введение

Современная западная философия приставляет собой один из важнейших и своеобразных периодов истории философии, который характеризуется появлением большого количества разнообразных направлений неклассической философии. Комплексная оценка современной западной философии исходит из факта признания того, что в ней сегодня сочетаются многообразные концепции и подходы.

Одни из них представляют сциентистский вариант развития философской мысли, как, например, позитивизм, другие – антисциентистский (экзистенциализм). Многообразные направления зарубежной философии ХХ века являются важной составляющей духовной жизни человечества. В них представлены самые разнообразные подходы к изучению проблем бытия, природы, общества, культуры, человека, познания и т.д. Вместе с тем, в них мы видим дальнейший поиск решения многообразных философских проблем, целый ряд которых получил существенное развитие в философии ХХ века.

Тенденция к универсальному эволюционизму в ХХ веке привела к смене научной картины мира, переоценке ценностей и взглядов, росту нелинейной динамики и синергетики как основы новой постнеклассической научной рациональности.

Актуальность работы обусловлена значимостью философских учений на современную культуру, историю и науку.

Объектом настоящего исследования стали труды западных философов (Огюста Конта, Мартина Хайдеггера, Карла Ясперса, Жан-Поля Сартра, Альбера Камю, Ганса Гадамера и др.).

Целью работы является изучение позитивизма и неопозитивизма.

Позитивизм и неопозитивизм

Исторически так произошло, что методы исследования и способы объяснения, сложившиеся в науке, в самом естествознании были разра­ботаны значительно раньше, чем это осуществилось в социальных и гу­манитарных науках. Это объясняется прежде всего тем, что специфика собственно природных образований в силу их более длительной эволю­ции в сравнении с эволюцией объектов социальной действительности объективно определилась как более четко очерченная и, следовательно, – как более четко выделяемая в процессе ее познания. В силу этого же об­стоятельства познание природных объектов в сравнении с объектами мира социальных явлений стало и более практически значимым, ибо по­чти незамедлительно оно стало воплощаться в разного рода технических устройствах и технологических процессах.[1]

В этой связи, конечно, не могли не предприниматься попытки аб­солютного перенесения методов и форм естественнонаучного познания на всю сферу социального и гуманитарного знания. Впервые такая про­грамма на принципиальных основаниях была выдвинута в середине XIX-го столетия французским со­циологом Огюстом Контом в его "Курсе позитивистской философии". Конт полагал, что именно науки, дающие пред­метно-практическое знание, или как он их называл – позитивные, или положительные, – и выступают как подлинная научная ценность, не допускающая при этом никаких околонаучных спекуляций. Именно такими науками и образован, по мнению Конта, весь фактический комплекс естествознания. Ес­тественная наука – сама себе философия: так можно было бы выразить суть позитивистского учения О. Конта. С этих позиций, основная осо­бенность позитивизма может быть представлена так, что положительную философию мо­жно и должно считать единственной прочной основой общественных преобразований. С этих позиций, Конт рассматривал, к примеру, социологию как своего рода со­циальную физику, в которой в качестве атомов фигурируют чело­веческие индивидуумы. В дальнейшем, следуя именно Конту, сторонни­ки позитивистского учения продолжали осуществлять попытки сведения всех социальных явлений к уже открытым закономерностям естествозна­ния.[2]

«Вторая историческая форма позитивизма», получившая название махизма возникает в конце XIX – начале ХХ вв. Основными его представителями являются Э. Мах, Р. Авенариус, Ж. Пуанкаре, К. Пирсон. Это направление развивается на основе новейших открытий естествознания, утверждая, что является философией реализма: любое положительное (научное) знание – физическое, астрономическое, биологическое – есть само по себе знание философское и что философия не может иметь своего отдельного от наук предмета.

«Третья историческая форма позитивизма», неопозитивизм, возникает в 20-е годы ХХ в. Идейным ядром явился Венский философский кружок, который предложил программу развития научной философии. В него входили М. Шлик, Р. Карнап, Г. Фейгель, О. Нейрат, Э. Нагель, А. Айер, Ф. Франк, Л. Витгенштейн. Философия неопозитивизма (или логический позитивизм) развивается как аналитическая философия, которая в свою очередь разрабатывается в двух направлениях: логический анализ философии и лингвистическая философия.[3]

Большую роль в формировании основных принципов аналитической философии сыграл Л. Витгенштейн, который устанавливает культ обыденного языка и считает необходимыми его эмпирические описания. Он выступает против неправильного обращения с языком, ибо всякая вольность с языковыми формами ведет, согласно Л. Витгенштейну, к появлению всякого рода философских псевдопроблем. Он полагает, что все знание, благодаря языку, сводится к совокупности элементарных предложений, которые обосновываются наблюдением, опытом. Философия же, с его точки зрения, есть лишь критика языка.

Большой вклад в развитие неопозитивизма внес основатель семантической философии Р. Карнап. Он ставит своей целью разработать унифицированный язык науки, который имеет единое основание. Такое единое основание дает математическая логика. Карнап исследовал семантику, т.е. отношение между языком и описываемой им областью. Философию он рассматривал как собственный анализ языка, связанный с чувственной (опытной) проверкой.

Неопозитивизм поставил важнейшие проблемы методологии науки, связанные с получением истинного знания. Многие из них были философски традиционны, например, проблема соотношения чувственного и рационального в познании; другие – совершенно новые, например, проблема факта, веры познания и творчества, логики познания.

Основной принцип неопозитивизма – принцип верификации, т.е. сравнение всех положений науки с фактами опыта. Лишь тогда положение, понятие имеет смысл, представляет интерес для науки, когда, его можно верифицировать – подвергнуть опытной проверке фактами. Согласно неопозитивизму, большинство проблем прежней философии (бытие, сознание, идея, Бог) – верификации не подлежат, а, следовательно, эти проблемы являются псевдопроблемами. Они должны быть исключены из философии.[4]

Современный позитивизм, или неопозитивизм, не только унаследо­вал основные черты первоначального позитивизма, но и добавил к ним другие требования этой доктрины. Продолжая настаивать на необходи­мости выработки всеобщего, единого, универсального метода познания абсолютно для всех наук, неопозитивисты стали подчеркивать в этой связи особое значение логики в качестве всеобщего метода для построе­ния единой системы научного знания. На этом основании современный позитивизм стали называть логическим позитивизмом. Этот позитивизм провозгласил в качестве идеала для всех наук математическую физику, так как именно эта наука и основывается как раз на требованиях кла­ссического дедуктивно-аксиоматического метода, так или иначе вопло­тившегося в лучших и плодотворных традициях естественнонаучного по­знания.

Еще одной отличительной особенностью современного позитивизма является его обязательная ориентация на эмпирическое подтверждение полученных в науке результатов, ибо, с этой точки зрения, все, что не может быть обосновано таким путем, полагается как ненаучное и спекулятивное. Отсюда неопозитивизм, пытающийся апеллировать к миру принципиально наблюдаемого и только его, получил еще одно название – эмпирический позитивизм.[5]

Таким образом, историческая идеализация естествознания, вера в его всемогущество и "непогрешимость", начавшие формироваться еще в эпоху Нового Времени в Европе XVI-XVII вв., привели к XX-му столе­тию к провозглашению научной деятельности в качестве высшей ценности всей мировой цивилизации. Такое мировоззренческое отноше­ние к науке получило определение сциентизма (от лат. scientia – "зна­ние", "наука"). С этих позиций, наука приобрела статус высшего куль­турно-мировоззренческого идеала, высшего образца человеческой дея­тельности, и потому сциентизм предписывал в качестве высших критериев для цивилизации ориентироваться именно на методы естествозна­ния и распространять его принципы на все остальные отношения людей.[6]

Со временем, однако, становилось все более очевидным, что сци­ентизм является вовсе уж не таким универсальным мировоззрением, как об этом говорили позитивисты, в подтверждение этому все более вызревали в недрах науки принципы противоположного мировоззренческого подхода – антисциентизма. Антисциентизм провозгласил решительную войну против науки и по­требовал возврата к традиционным ценностям и способам деятельности "донаучного" человечества, ибо наука, с точки зрения антисциентизма, приносит больше вреда, нежели пользы. Аргументация антисциентистов приобретала особенно значительный вес, когда они указывали на ту простую истину, что несмотря на многочисленные локальные успехи естествознания, человечество в целом не только не стало счаст­ливее, но, напротив, получило именно от естествознания самые серьезные угрозы для всего своего существования.[7]

Что здесь можно сказать?

С современных позиций является совершенно очевидным то обстоятельство, что несмотря на такое противостояние сциентизма и антисциентизма, названные их социальные ориентации оказались весьма распространенными в сфере обыденного бытия современного человечества: сегодня одни люди чуть ли не боготворят науку, приписывают ей поистине чудодейственные свойства, другие же – от­водят ей место едва ли не в "прибежище дьявола", но и те, и другие, находясь в русле именно обыденного сознания, не могут, конечно, быть в состоянии оценить в достаточной степени меру приемлемости того и другого.[8]

Достаточно полный и глубокий анализ отношения этих "крайностей" может быть осуществлен только с профессиональных позиций и прежде всего с позиций философии и истории науки. Но и то, и другое также не свободно от абсолютизации той или другой стороны в этом отношении. Так, экзистенциалисты настаивают на неизбежной ограниченности науки и даже – на ее неподлинности. К примеру, датский философ Серен Кьеркегор видел неподлинность науки в том, что она, по его мнению, так ничего и, не сделав в об­ласти этики, не может, следовательно, дать человеку ничего и из всей сферы духовности. А немецкий философ и социолог Герберт Маркузе полагал, что развитие науки и техники при посредстве экономически и политически господствующего класса приводит в конечном счете к формированию так называемого "одномерного" человека, т.е. человека абсолютно потребительского типа, а, стало быть, чело­века ограниченного и потому несвободного.[9] Английский же философ Бертран Рассел ви­дел основной порок современной цивилизации в гипертрофированной оценке развития именно естественных наук, вследствие чего общество фактически утрачивает подлинно гуманистические ценности и идеалы.

Исходя из всего сказанного выше, можно даже подчеркнуть, что в своих крайних проявлениях антисциентизм вообще требует отменить науку как таковую. Правда, при этом остро встает другой вопрос – вопрос об источниках обеспечения людей необходимыми жизненными благами, не говоря уж о большем, – вопрос о необходимости "проектирования" будущего развития человечества.

Таким образом, дилемма сциентизм-антисциентизм выступает как проявление "вечной" проблемы культурного выбора человечества. Эта дилемма отражает в своей специфике противоречивый характер общест­венного развития, в котором научно-технический прогресс оказывает­ся объективной необходимостью, а его негативные последствия не мо­гут не приводить одновременно не только к известным потрясениям в обществе, но и способствовать, как это не парадоксально, проявлению высших достижений человечества в сфере именно духовности. Поистине прозорливой является мудрость, согласно которой путь человечества к просветлению лежит через его страдания![10]

Что здесь можно сказать?

По-видимому, то, что человечество так и не вышло еще на пути разрешения вышеупомянутой дилеммы. Показательным в этом отношении является сложившаяся в обществе оценка роли и места женщины в нау­ке. Ведь не секрет, что еще со времен античности понятие человека отождествлялось лишь с понятием мужчины. Сохраняется, в принципе, такое положе­ние и поныне, несмотря на то, что уже давно в Европе провозглашена идея социального и правового равенства между полами. Однако реаль­но выбор между ними дает для женщины гораздо меньше шансов в срав­нении с политическими, экономическими и социальными возможнос­тями мужчины, ибо современная цивилизация базируется, так или иначе, преимущественно на типично мужских характеристиках человека – му­жественности, инициативности, агрессивности. Одним словом, что есть – то и есть: в мире сегодня доминирует именно мужское начало и, следовательно, – созданная мужчинами наука о природе – естествозна­ние. Естествознание, с этих позиций, выступает как наука, не включающая в себя ценности самого человека и потому является лишенной гуманистических ценностей. И если сциентизм в указанном смысле проявляет себя ортодоксально технологичным, то антисциентизм является в этом смысле не менее ортодоксально критичным и категоричным. Отсюда вышеупомянутая дилемма сциентизма и антисциентизма перерастает в проблему гумани­зации естествознания и распространения этого принципа на весь про­цесс эволюции современной цивилизации.[11]

Современный английский писатель Чарльз Сноу в конце XX в. опубликовал кни­гу под названием "Две культуры", где утверждал, что на одном полю­се цивилизации находится культура, созданная наукой, а на другом – культура, имеющая художественные корни, иначе говоря, культура гуманитарного склада. Таким образом, Сноу выразил как бы традиционное про­тивостояние сциентизма и антисциентизма, но уже в новой постанов­ке вопроса – как противостояние естественнонаучной и гуманитарной культур.

Действительно, естественные науки дают для культуры образ знания в виде уже готовых истин и результатов, в то время как со­циальная жизнь представляет собой мир сложных, противоречивых и запутанных явлений. Поэтому здесь неизбежно приходится учитывать сложное взаимодействие объективных и субъективных факторов. Под давлением этих новых обстоятельств в науке представления класси­ческой науки о необратимых процессах, строгом детерминизме, отрицании роли случайных событий и др. постепенно отходят на второй план. Так, теория относительности показала, что физические свойства дви­жущихся тел существенно зависят от положения систем отсчета в про­странстве и времени, а квантовая механика выявила, что на процессы, происходящие в микромире, неизбежное влияние оказывают именно измеритель­ные приборы. Но и в том, и в другом случае, так или иначе, присутствует субъективный фактор – человек наблюдающий измеряющий, и с этим в настоящее время уже нельзя не считаться. Указанные тенденции и приведенные примеры определенно свидетельствуют о неиз­бежности процесса сближения естественнонаучной и гуманитарной сос­тавляющих единой человеческой культуры, как доминанты современного научного поиска.[12]

Заключение

Предметом философских споров является вопрос о сущности умозаключения. Представители субъективного идеализма (позитивизма и неопозитивизма) полагают, что умозаключение является чисто субъективными сущностями как по содержанию, так и по структуре. Это значит, что содержание умозаключений не зависит от объективной реальности, а определяется только условиями человеческого мышления, и форма умозаключений – также продукт рассудочной деятельности человека.[13] Таким образом, выводы, которые мы получаем в процессе умозаключений, не содержат объективной истины, не отражают объективной реальности. Поэтому представители позитивизма и неопозитивизма пытаются установить границы не объективной истины умозаключения, а лишь их логической правильности; понятия объективной истинности и ложности заменяются понятиями логической истинности и ложности. Для того, чтобы установить условия логической истинности умозаключений, сами умозаключения строятся в форме аксиоматических систем. Каждая правильно построенная аксиоматическая система должна обладать логическими свойствами непротиворечивости, разрешимости и полноты. Обоснование для системы умозаключений этих свойств, а также соблюдение основных формально-логических законов по отношению к умозаключению считается достаточным основанием для утверждения истинности.

Список литературы

1. «Бытие и время» Мартина Хайдеггера в философии ХХ века (материалы обсуждения) // Вопросы философии. – 1998. - № 1. – С. 32-46.

2. Водолагин, А.В. Мировая история в интерпретации Мартина Хайдеггера / А.В. Водолагин // Философские науки. – 1989. - № 9. – С 12-20.

3. Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.

4. Дильтей, В. Категория жизни / В. Дильтей // Вопросы философии. – 1995. - № 10.

5. Долгов, К.М. От Кьеркегора до Камю: Очерки европейской философско-эстетической мысли ХХ века / К.М. Долгов. – М., 1990. – С. 344-387.

6. Микешина Л.А Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования : учеб. пособие / Л.А. Микешина. — М. : Прогресс-Традиция : МПСИ : Флинта, 2005. — 464 с.

7. "Первый" позитивизм // Антология мировой философии. Т. 3. М., 1971

8. Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.

9. Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии . – 1990. - № 7. – С. 36-45

[1] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.

[2] Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии . – 1990. - № 7. – С. 36-45

[3] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.

[4] Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии . – 1990. - № 7. – С. 36-45

[5] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.

[6] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.

[7] Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии . – 1990. - № 7. – С. 36-45

[8] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.

[9] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.

[10] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.

[11] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.

[12] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.

[13] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.