Основные черты экономики переходного периода

П.В. Сергеев

При рассмотрении хода реформ в странах Восточной Европы нелегко выявить расклад достижений и потерь. Очевидно, что достигнут немалый прогресс в трансформировании централизованно-планируемой экономики в демократическую рыночную систему. Тем не менее экономические и социальные издержки перехода оказались гораздо выше, чем ожидалось. Затянувшийся экономический спад, высокий уровень безработицы, упадок системы социального обеспечения, углубление дифференциации доходов и благосостояния - все это привело к разочарованию и нарастающей политической напряженности.

Резкий дисбаланс между ожиданиями и реальностью, видимо, и стал основным фактором резкой смены социально-политического климата в Восточной Европе. Практически единодушно признается, что спад оказался гораздо глубже, чем изначально планировалось, и что трансформация все еще не обеспечила многих из казавшихся очевидными благ в 6 странах региона (Чехии, Словакии, Польше, Венгрии, Болгарии и Румынии). История и текущая экономическая ситуация в этих государствах определяются набором сходных факторов, отличающих их от стран, образовавшихся на территориях бывших СССР и Югославии.

Первые программы реформ состояли из наборов стабилизационных мер, институциональных перемен и структурной политики, в том числе приватизации. Монетарные и фискальные ограничения должны были сбить инфляцию, восстановить финансовое равновесие, обеспечить предпосылки создания стабильной макроэкономической ситуации. Либерализация внешних связей должна была помочь выйти на оптимальный уровень цен и внести на внутренний рынок необходимую дозу конкуренции.

Предполагался также перелив ресурсов из убыточных предприятий в прибыльные сферы деятельности, развиваемые и управляемые прежде всего вновь нарождающимся частным предпринимательством. При этом средний уровень благосостояния должен был расти, особенно в секторах, имевших и при плановой системе преимущества (тяжелое машиностроение, металлургия, добыча полезных ископаемых, управленческий аппарат). Причем издержки приспособления должны были остаться достаточно ограниченными - частично благодаря прямым иностранным инвестициям, которые, как ожидалось, хлынут в страны с переходной экономикой с их низкой стоимостью рабочей силы и неосвоенными рынками. Но реальность оказалась гораздо серьезнее: все страны региона испытали удары спада и безработицы [см. таблицу З].

Следует отметить, что с тех пор как девять лет назад восточноевропейские страны приступили к реформам, они прошли немалый путь. Во всех из них созданы демократические, плюралистические системы, не встает и вопрос об отходе от рыночных реформ. Ликвидированы основы централизованного планирования и государственного контроля: цены либерализованы, национальные валюты стали конвертируемыми, потребители и производители относительно свободны в своих решениях. Инфляция в основном подавлена, сведены на нет хронические дефициты. Значительная часть производимой продукции приходится на частный сектор, внутренние рынки обеспечены широким набором товаров и услуг, вполне сравнимым с имеющимся в промышленно развитых странах.

Таблица 3

ВНП И ПРОМЫШЛЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ В 1993-1995 гг. (% к предыдущему году)

Страны с переходной экономикой предприняли также усилия для интеграции в мировой рынок: существенная часть их внешней торговли приходится на развитые страны, их внешнеэкономические связи углубляются за счет притока прямых и портфельных иностранных инвестиций. Появилось немало новых рыночных институтов, таких как биржи, кредитные инструменты, антимонополистическое регулирование, законодательство о банкротствах и т.д.

Как показывают статистические данные, к 1994 г. эти страны успешно преодолели экономический спад и началась долгожданная стадия оживления. В ряде стран доля негосударственного сектора в ВВП превысила 50%, что демонстрирует пройденную с 1989 г. громадную дистанцию по сравнению с индикатором менее чем 5% (за исключением Польши, где эта доля изначально составляла почти 30% - главным образом из-за обширного частного землевладения).

Даже при осторожной трактовке приведенных статистических данных не всегда ясны принципы их сбора. Налицо, однако, прогресс в изменении структуры собственности и внешнеторговой ориентации восточноевропейских стран. Результаты трансформации таким образом подтверждают недавнее заявление МВФ о том, что в регионе «созданы надежные основы рыночной экономики». Но, несмотря на достижения, есть немало промахов и разочарований. Рынок здесь еще не вышел из детского возраста: он быстро растет, но еще незрел и неустойчив.

Наиболее тревожным и неожиданным для восточноевропейских стран стал «переходный» спад, проявившийся в сокращении производства и занятости до уровней значительно более низких, чем в дореформенный период. Общий спад производства за период 1989-1993 гг. оказался действительно очень крупномасштабным, сравнимым, пожалуй, только с Великой депрессией 1929-1933 гг. Спад достиг особой глубины в Болгарии и Румынии - странах, по общему мнению, хуже подготовленных к немедленным рыночным реформам и меньше продвинувшихся по пути реформ, нежели Чехословакия, Венгрия и Польша. Обращает на себя внимание и тот факт, что во всех рассматриваемых странах падение промышленного производства оказалось заметно глубже (приблизительно более чем наполовину) падения ВВП. В Болгарии и Румынии спад промышленного производства составил к концу 1993 г. 50%. Специалисты тем не менее сейчас склонны представлять происшедший спад как вполне естественный и неизбежный.

Одним из основополагающих предположений явилось то, что почти полная занятость в централизованно планируемой экономике обеспечивалась слабой трудовой дисциплиной, идеологической догмой о полной занятости при социализме и низкой зарплатой. Соответственно предсказывались широкомасштабные увольнения в переходный период. В то же время предполагалось, что возросший спрос на труд в сфере услуг и частном бизнесе поглотит значительную часть избыточной рабочей силы в промышленности, так что общий уровень безработицы останется умеренным. На практике в большинстве восточноевропейских стран незанятость существенно превысила 1/10 численности трудоспособного населения и остается на высоком уровне, несмотря на некоторое оживление экономики.

Поскольку основной причиной высокой безработицы был «переходный спад», оживление экономики в принципе должно было бы открыть возможности для решения или, по крайней мере, смягчения этой проблемы. К сожалению, взаимосвязь между уровнями производства и занятости не столь проста. Рассчитывать, что намечающееся в середине 90-х гг. экономическое оживление радикально изменит ситуацию на рынке труда, нельзя, поскольку масштабы создания новых рабочих мест будут в целом перекрыты притоком новых безработных из сферы образования (выпускников школ и вузов), перенаселенной деревни и сужающегося госсектора. В результате, восточноевропейским странам, видимо, придется жить с двузначным уровнем безработицы еще несколько лет. [См. Приложение.] Причем доля долгосрочной безработицы (более 12 месяцев) постепенно растет, в Польше и Болгарии она уже близка к 50%. Другой тревожный факт - растущая незанятость молодежи, такая тенденция грозит им надолго остаться безработными.

Решение этой проблемы следует искать в структурной политике, нацеленной на улучшение функционирования рынка труда за счет устранения перекосов в формировании ставок заработной платы и доведения пособий по безработице до уровня средней зарплаты, увеличения межрегиональной и межотраслевой мобильности рабочей силы.

Последняя стадия развития системы централизованного планирования характеризовалась высокой инфляцией и повсеместным дефицитом. Либерализация цен и девальвация национальных валют усилили инфляционное давление. На практике «корректирующая» инфляция сильно зашкаливала за уровни, предусмотренные стабилизационными программами. В результате, основной задачей реформистских правительств стало восстановление основ ценовой стабильности. Как показал опыт, сбить инфляцию с почти гиперинфляционных значений до контролируемого уровня было относительно легко - при условии обоснованности, последовательности и четкой реализации антиинфляционных программ. Однако добившись снижения инфляции до среднегодового уровня 20—40%, большинство восточноевропейских стран, похоже, оказались неспособными сбить ее дальше.

Известная устойчивость инфляции и ее «зависание» на так называемых «умеренных» значениях не поддаются объяснению с помощью стандартных теорий. Во всех рассматриваемых странах (за исключением Чехии, где инфляция держится на самом низком уровне) рост предложения денег отстает от индекса потребительских цен и потому не выступает инфляционным фактором.

Невозможно обнаружить и какой-то единой модели влияния бюджетного дефицита: в Венгрии и Словакии при более крупном дефиците инфляция была ниже, чем в Польше и Румынии. Во всех странах рост заработной платы находился под контролем, в целом отставая от роста цен. Даже «умеренная» инфляция, составляющая от 10-12% в Чехии и Словакии, оказывает чрезвычайно негативное воздействие на страны с переходной экономикой. В таких условиях сохраняется высокий уровень номинальных и реальных процентных ставок, что ограничивает кредит и мешает экономическому оживлению, служит источником неуверенности для бизнеса и из-за нежелательных эффектов в распределении доходов может вызвать социальную напряженность.

По всей видимости, «умеренная» инфляция вызвана прежде всего инерционными механизмами, такими как различные схемы индексации зарплаты и пенсий, частые подвижки валютного курса, периодические скачки цен на некоторые товары (прежде всего — на энергоносители и продовольствие), а также инфляционными ожиданиями. Попытки остановить такую инфляцию с помощью стандартного инструментария денежных рестрикций (ставка процента и т. д.) в подобных условиях оказываются малоэффективными, особенно если страна ощущает значительный приток краткосрочного капитала из-за рубежа (Чехия, Польша). Консервативная денежная политика нужна по-прежнему, но ее необходимо сочетать с мерами, которые бы сбивали инфляционные ожидания, тормозя действие инерционных механизмов.

Реформаторы в восточноевропейских странах отчетливо видели слабости традиционных госпредприятий, а в долгосрочном плане разрешить проблему надеялись через ускоренную приватизацию. Тем не менее, если судить по структуре пакетов стабилизационных мер, они базировались на предположении, что реакция на них со стороны госпредприятий будет такой же, как и в условиях развитой рыночной экономики. Это дает объяснение вялости реформирования госпредприятий на начальном этапе и медленных темпов приватизации. В результате, вместо прекращения неэффективного производства, увольнения избыточной рабочей силы и реагирования на сигналы рынка стандартным, нацеленным на максимизацию прибыли способом госпредприятия пошли по пути завышения цен на свою продукцию, сохранения занятости и интенсивного лоббирования правительственной поддержки.

В чисто экономическом плане приватизация должна обеспечить более эффективное корпоративное управление и дополнительные источники финансирования. В рассматриваемых странах использовались две стратегии приватизации: одна базировалась на свободном распределении госсобственности между всеми желающими, другая имела более коммерческий характер, и ее условия варьировали в каждом конкретном случае. Однако, поскольку последний вариант носит «штучный» характер, приватизация всего госсектора займет долгое время.

Поэтому дилемма состоит в выборе между «широкой, но поверхностной» или «глубокой, но узкой» приватизацией. В любом случае завершение процесса потребует немало лет.

Следует отметить, что важным уроком, вытекающим из опыта последних девяти лет, явилось то, что можно рекомендовать придерживаться компромиссной стратегии, сочетая элементы свободного распределения и коммерческой продажи, в том числе на условиях кредита (лизинг, товарный кредит и т.д.). Другой урок состоит в том, что скорость приватизационного процесса должна измеряться тем, насколько быстро на приватизированных предприятиях можно создать эффективное корпоративное управление. Поскольку этого нельзя добиться сразу, какое-то время должно сохраниться и продолжать работать немалое число госпредприятий.

Настоятельная потребность в радикальном реформировании всей финансовой сферы была признана только тогда, когда стало ясно, что банки и другие существующие финансовые институты превратились в крупное препятствие на пути перехода от плановой к рыночной экономике. Главные пороки финансовой системы включали в себя отсутствие многих важных институтов финансового посредничества (таких, как пенсионные и паевые фонды, специализированные кредитные и сберегательные организации, страховые фирмы, фондовый рынок), ограниченность ресурсов капитала у коммерческих банков, их чрезмерную зависимость от небольшого числа клиентов (прежде всего - крупных госпредприятий), отсутствие опыта кредитных операций, несовершенство или отсутствие разумного регулирования и контроля над банками.

Совершенно очевидной была слабость надзора за банковской системой: центральные банки восточноевропейских стран придерживались довольно идеалистического подхода, полагая, что либеральной политики выдачи банковских лицензий в сочетании с высокими процентными ставками и (иногда) кредитными потолками будет достаточно для изменения поведения коммерческих банков. Другими важными последствиями отсутствия реформ в данной сфере стали дороговизна и ограниченная доступность кредитов.

Отсутствие разумного регулирования и нарушенная система стимулов у менеджеров сделали банки особенно подверженными коррупции и злоупотреблениям. Многочисленные финансовые скандалы, поразившие банковский сектор Венгрии, Польши и, в самое последнее время, Чехии, показали, что качество банковского регулирования, надзора со стороны центральных банков и юридической базы оставляет желать лучшего. Скандалы не только потрясли основы многих коммерческих банков и негативно повлияли на их клиентов, но и серьезно подорвали доверие общественности к рыночным институтам и к реформам в целом.

С самого начала осуществления реформ правительства восточноевропейских стран приписывали прямым иностранным инвестициям (ПИИ) ключевую роль в преобразованиях. Первоначальный оптимизм относительно ПИИ базировался на следующих отличительных чертах экономики восточноевропейских стран: доступность квалифицированной и дешевой рабочей силы, удобное географическое положение вблизи западных рынков, ожидавшийся рост внутреннего спроса и либеральное законодательство. На практике приток ПИИ за прошедшие годы оказался значительно меньше предполагавшегося и крайне неравномерно распределенным между отдельными странами. Более того, в 1994 г. наступила стагнация ПИИ, особенно ярко проявившаяся в Чехии и Венгрии, ранее лидировавших во всем регионе по объему получаемых инвестиций. Четких объяснений этому нет. Как представляется, восточноевропейские страны обеспечивают иностранным инвесторам стимулы, вполне сравнимые с существующими на других формирующихся новых рынках. В то же время качество рабочей силы здесь выше. Причины могут быть связаны и с нестабильностью законодательной базы, политической и микроэкономической ситуации, а также - по крайней мере, в отдельных странах - с широким размахом профсоюзного движения, высокой активностью профсоюзов и традициями частых трудовых конфликтов (Польша).

Итогом девяти лет преобразований в странах Восточной Европы следует считать создание предпосылок рыночного развития. И в то же время появились проблемы, которые связаны с непредвиденными социально-экономическими издержками трансформации и слишком медленным восстановлением уровня жизни. Поэтому требуется неординарная внутренняя политика, направленная на поддержание экономического роста и необходимых структурных сдвигов при обеспечении финансовой дисциплины и макроэкономической стабильности, более активное сотрудничество с мировым сообществом. Это определит скорость и прогресс реформ в предстоящие годы.

Список литературы

1. Гладков И.С. Экономика и мирохозяйственные связи промышленно развитых и развивающихся стран: Учебно-справочное пособие. — М., 1996. - 108 с.

2. Друзик Я.С. Мировая экономика на финише века: Учебное пособие. - Мн., 1997. -415с.

3. Мировая экономика / Под ред. В.К. Ломакина. - М., 1995. - 258 с.

4. Портер М. Международная конкуренция/ Пер. с англ. и предисловие В.Д. Щетинина. - М., 1993. - 896 с.

5. Хасбулатов Р.И. Мировая экономика. - М., 1994, - 736 с.

6. Шлихтер С.Б.., Лебедева СЛ. Мировое хозяйство: Учебное пособие. - М., 1996. - 220с.

7. Экономика: Учебник / Под ред. доц. А.С. Булатова – М., 1997. – 816 с.

8. Азия и Африка сегодня. – 1994. №5. – С. 30-34; 1995. - №6. – С. 27-33; №11. – С.43-45; 1996. - №12 – С. 37-39; 1998. - №8. – С. 28-36; 1999. - №1.

9. Вопросы экономики. – 1997. - №5 – С. 149-158.

10. Мировая экономика и международные отношения. – 1995. - №11.-С. 94-102; №5. – С. 5-18; 131-139; №8. – С. 90-103; 1996. - №4. – С. 68-81; №11. – С. 65-77; №12 – С. 88-99; 1997. - №7. – С.13-27; 101-107; 124-132.