Аксиологический этап в истории философского знания

Формально началом аксиологического этапа можно считать появление трех частей книги Р. Г. Лотце «Микрокосмос» (1856-1864 гг.). Термин «аксиология» — (греч. axios — ценный, logos — понятие, учение) — вошел в оборот в начале ХХ века. Авторство принадлежит П. Лапи и Э. Гартману, они обозначили им новый и ставший самостоятельным раздел философии, занимающийся ценностной проблематикой. Они ввели в качестве самостоятельного понятия «значимость» (Geltung) в отличие от существования, которое не зависит от опыта и играет роль критерия истины в познании, положив тем самым начало разработке ценностной проблематики.

Философы Баденской (В. Виндельбанд, Г. Риккер и др.) и Марбургской (Г. Коген и др.) школ неокатианства, развивая эту тенденцию, используют кроме понятия «значимость» понятия «долженствование»(sollen) и «ценность»(wert, value, valeur- от лат. Valere — иметь значение). Весь реальный мир подразделяется ими на бытие (действительность, существование) и ценности, которые не существуют, находятся вне и над бытием, по ту сторону и объекта, и субъекта, являясь для последнего лишь объективной, общеобязательной значимостью и долженствованием. Сущность ценностей, писал Г. Риккерт, как раз и «состоит в их значимости, а не в их фактичности»(Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911. с.128).

По мнению Г. Когена, истина, происходит не из соответствия знания реальности, а из этических норм и ценностей, привносимых в познание. Поэтому, например, «тождество», определяющее принцип непрерывности мышления, есть по сути своей ничто иное как благо или ценности. Ценность и обеспечивает взаимосвязь трех собственно философских наук: логики, этики, эстетики в обосновании единства и целостности духовной культуры.

В целом позицию ученых выше названных направлений можно выразить словами В. Виндельмана: «Я могу, — полагал он, — понимать философией в систематическом ее смысле только критическую науку об общеобязательных ценностях: это определяет предмет философии … ее метод»(Виндельбанд В. Прелюдии. СПб., 1964. с.23). Но если Виндельбанд наряду с понятием «ценность» еще употребляет как однопорядковые понятия «всеобщий закон», «норма», «абсолютная оценка», то его последователь Г. Риккерт возводит «ценность» в ранг системо- и смыслообразующей философской категории. Ибо, по его мнению, «то, что нельзя отнести к ценностям, не имеет абсолютно никакого смысла»(Риккер Г. Философия истории. СПб., 1908. с.100). Поэтому нельзя смешивать понятия, как «закон» и «ценность», «неизбежность» и «долженствование», «бытие» и »смысл», чем, по мнению Риккерта, грешили предшествующие философы, кроме И. Канта. Все великие мыслители, которые развивали учение о смысле человеческой жизни, создавали тем самым и систему ценностей (Риккер Г, Философия истории. СПб., 1908. с. 110-112).

Смысложизненные, экзистенциальные, феноменологические, антропологические и религиозные философии, возникшие к концу XIX в., будучи ценностными по своему содержанию, не занимались, как правило, специальным анализом ценностных категорий. Их отношение к ценностной проблематике можно определить словами Ф. Ницше, осуществившего в преддверии XX в. наиболее кардинальную переоценку отживших ценностей и устаревших идеалов: «Вопрос о ценностях, — утверждал он, — фундаментальнее вопроса о достоверности: последний обретает всю свою серьезность лишь при условии, что мы ответили на вопрос о ценностях» (Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М., 1910. с.287).

Субъективно-идеалистические теории, представленные логическим позитивизмом, эмотивизмом, лингвистическим анализом в этике, аффективно-волевой концепцией У. Эрбана, Д. Пролла, К. Льюиса и др., в ценности видят проявление психического настроя, субъективного отношения человека к оцениваемым им объектам. Ценности выступают в качестве движущей силы как идеи и как воля, обращенные к действительности.

Для диалектического материализма ценности — специфические явления материального и духовного характера, обладающие положительной значимостью для человека, класса и общества в целом.

К началу XX в. не остается сколько-нибудь серьезной философии, которая не обозначила бы своего отношения к ценностям, их специфики и роли в жизни человека и общества. И вряд ли стоит удивляться тому, что в теоретическую разработку проблемы ценностей весьма заметный вклад внесли философы позитивного направления. Это относится к неореализму (Р. Б. Перри), натурализму (Т. Манро), прагматизму (Д. Дьюн), контекстуализму (Ст. Пепер) и эмотивизму (Ч. Огден, А. Ричардс). При этом неопозитивизм (от Б. Рассела до Л. Витгенштейна) окончательно определили ценностные и оценочные суждения как неверифицируемые и поэтому не имеющие отношения ни к истине, ни к науке.

Однако подлинным открытием ценностного видения стала философия религиозного ренессанса. Она раскрывала в общечеловеческих ценностях их духовное содержание как внутреннюю основу человеческого всеединства. Увидев ценностные начала человеческого бытия не в познающем разуме, пусть и мировом, а в божественной духовности, русские философы (от В. С. Соловьева до Н. О. Лосского) показали глубинную взаимосвязь и органическое единство триады XX века! Дух-Свобода-Личность.

«Духовность несет с собой освобождение, она несет с собой человечность», — писал Н. А. Бердяев, поэтому «дух, свобода, личность имеют номенальное значение … Возможен прорыв духовности в социальную жизнь, и все лучшее в социальной жизни исходит из этого источника. Нужно оставить совершенно ложную идею второй половины XIX века, что человек есть создание социальной среды. Наоборот, социальная среда есть создание человека» (Бердяев А. О назначении человека. М., 1993 с.324). Этот преобразующий человека порыв божественной духовности в социуме и реализуется в виде общечеловеческих и духовных ценностей. Поэтому, по словам Н. О. Лосского, «вся жизнь движется любовью к ценностям (Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. М., 1991. с.182).

Русская философия нашла и показала человечеству в целом и каждому человеку в отдельности путь духовного возрождения в его земной жизни.

Неудивительно, что в первой трети XX в. аксиология пережила самый настоящий бум, ибо ценностное учение о человеке, обществе и культуре позволило взглянуть на них изнутри и непредвзято, независимо от любых социально-экономических и партийно-политическом пристрастии. Именно поэтому ценностное учение надежно заработало не только в социокультурной, но и в политикоправовой среде.

Социология, например, стала подлинным и эффективным учением об обществе, когда в ее основу был положен метод «отнесения к ценностям» Г. Риккерта, развитый М. Вебером и др. Представляется совершенно закономерным, что из виднейших социологов XX в. именно П. А. Сорокин «произвел революцию в теории социологии, подчинив последнюю ценностям как главной побудительной движущей силе в обществе». Он показал на деле, что «социология является, по преимуществу теорией ценности» (Covel F. R. Values in human society. The contributions of Pitirim A. Sorokin to sociology. Boston, 1970. P.49).

Еще в преддверии великой американской депрессии 30-х годов была высказана мысль о том, что «ценности возможно дадут ключ, который, в конечном счете, освободит все гуманитарные науки от их современного положения патетической… поверхности (Loird J. The Idea of value. Cambridge Univ. Press, 1929. P. XIX).

Таким образом, ко второй половине XX в. аксиология прочно заняла свое место во всех сферах современного социогуманитарного знания. В России вплоть до начала 60-х годов аксиология находилась под официальным запретом как буржуазная «лженаука». И только в 1960 г. была опубликована монография В. П. Тугаринова «О ценностях жизни и культуры», положившая начало разработке основных аксиологических понятий с марксистских, естественно, позиций. Затем появились десятки статей на эту тему, а в 1964 г. на украинском языке вышла книга В. А. Василенко «Ценность и оценка». Исследования ученых утверждали «правомерность» рассмотрения понятий «ценность» и «оценка» в качестве категорий марксистско-ленинской философии; термин же «аксиология» использовалась лишь при критике буржуазных концепций. В Советском Союзе философская дискуссия по проблеме ценностей впервые состоялась в 1965 году (Тбилиси). Однако начало разработке ценностной проблематики было положено.

Обширная мономарксистская литература по данной тематике, вышедшая в России в 60-е-80-е годы, неизбежно приземлила ее, выхолостив из ценностей их духовное содержание. Естественно поэтому, что прерванная в 30-е-50-е годы мировая и, особенно, русская традиция в развитии ценностной философии так и не была восстановлена.

В этой литературе можно выделить три основных подхода и определению специфики исходных аксиологических категорий. Первым и наиболее распространенным является понимание ценности как значимости предметов и явлений действительности для человека, их способности удовлетворять его материальные и духовные потребности. Наиболее последовательно эта концепция представлена в работах В. А. Василенко и его сторонников. Главный ее недостаток заключается в сведение ценности к средству удовлетворения потребностей, т. е. по сути дела, к полезности как положительной значимости. А значит становятся фактически неразличимыми и сама ценность как значимость, и ее объект-носитель, из-за чего при конкретном анализе понятие ценности переносится, как правило, на этот природный или социальный объект.

Представители второго варианта, наиболее последовательно изложенного И. С. Нарским, относят к ценностям лишь высшие божественные идеалы. С этой точки зрения, ценности являются уже не средством, а целью, не сущим, а должным. Не случайно эта концепция наиболее популярной в этике. С человеческими же потребностями ценности-идеалы связаны лишь генетически, но как и в первой концепции имеют субъективно-объективную основу.

Третий подход, непосредственно объединяет исходные основания двух первых. В нем ценности определяются как значимость и идеал современного. Эту концепцию развивали работы В. П. Тугаринова и О. Г. Дробницкого и так же в рамках субъективно-объективных отношений. Такое ограничение не случайно, поскольку все три концепции рассматривают специфику ценностей с позиции марксизма именно как экономического материализма, что сразу же вызвало целый ряд затруднений.

Во-первых, субъективно-объективное отношения в полной мере соответствуют пониманию ценности лишь как значимости объекта для субъекта, тогда как во втором и третьем вариантах в понятие ценности включаются нормы (должное), цели и идеалы. В рамках отношения субъекта к объекту они уже необъяснимы, тем более, что сами являются критериями подобных отношений.

Во-вторых, сведение ценности к значимости приводит к не различению ценности и ее материального носителя, а сведение ее к идеалу ведет, напротив, к отрыву ценности от ее материального основания.

А поскольку, в-третьих, и оценка представляется как субъектно-объектное отношение и способ определения ценности или высказывания о ней, то это приводит фактически к не различению специфики ценности и оценки как исходных аксиологических категорий. «В оценке выражено отношение субъекта к объекту, — писал О. М. Бакурадзе. — …Спецификой суждения ценности являются именно то что, выражает отношение субъекта к объекту»(Бакурадзе О. М. О природе морального суждения// Актуальные проблемы марксистской этики. Тбилиси, 1967. с.327,329).

Есть все основания считать, что специфика ценностей, их проявление и функционирование в обществе определяется не субъектно-объектными, а межсубъектными отношениями и в их же, в свою очередь, реализуются. Отношение же субъекта к объекту, с точки зрения его значимости, определяет специфику оценки, а не ценности. Это позволяет четко различать понятие оценки как субъектно-объектного отношения и ценности, фиксирующей наиболее общие типы отношений между субъектами любого уровня от личности до общества в целом, исполняющие обратную нормативно-регулирующую роль в обществе. При этом имеется в виду отношения не только между личностью и обществом, которые чаще всего упоминаются в литературе, а все возможные варианты межчеловеческих отношений.

Ценности, в отличие от научных категорий, обладают не только познавательными, но и регулятивно-целевым значением, выступая в качестве норм и идеалов в системе реально действующих общественных отношений. Это происходит еще и потому, что в их содержание наряду с познанием входит и оценка («определение значимости») в качестве нижнего этажа или первой ступени ценностного отношения, к которой само оно как межсубъектное, естественно, не сводится.

Основные трудности решения ценностных проблем в том и состоят, что по способам своего бытия ценности имеют сложнейший, многоуровневый характер. Они существуют и функционируют объективно в практике реальных социальных отношений и субъективно осознаются и переживаются как ценностные категории, нормы, цели и идеалы, которые, в свою очередь, через сознание и духовно-эмоциональное состояние людей и социальных общностей оказывают обратное воздействие на все сферы человеческой жизни. Какой бы божественно-вселенский или космический характер по своему происхождению и сущности ценности не имели, судить о них мы можем лишь по их реальному проявлению в нашей жизни, в многообразных отношениях человека к самому себе, к другим людям, обществу и природе. Поэтому сущее и значимое, должное и желаемое, норма и идеал входят на разных уровнях в целостную структуру любой ценности и лишь проявляются соответствующим образом в зависимости от социокультурной ситуации.