Жизненные планы младших подростков в условиях спортивной школы

В настоящее время научный интерес стали представлять темы, изучающие разнообразные факторы, влияющие на облик современного юношества, а именно – на их дальнейшее личностное развитие. Новые, но не всегда эффективные модели интеграции молодых людей в общество стали способами достижения желаемых целей, их смыслом понимания жизни, потребностей, задающих ориентиры социального поведения для целых поколений. В основе такой интеграции и такого выбора положено личностное самоопределение, имеющее ценностно-смысловую природу и представляющее собой активное определение своей позиции по отношению к социально значимым ценностям, обществу и общественным нормам [5]. Это самоопределение человека обусловлено происходящими в российском обществе социально-экономическими преобразованиями, связанными с высокой степенью экономической неопределенности, идеологией потребительства и системы ценностей, в которой потребление, во всех его видах, выступает смыслом и целью жизнедеятельности человека. В силу этого возрастает необходимость осмысления современного контекста представления человека о собственном будущем, отношения к своим планам, перспективам, будущему. Жизненные перспективы и стратегии являются предметом научных работ педагогов, психологов, социологов. Так, К.А. Абульханова-Славская, утверждает, что «стратегия жизни человека в широком ее понимании – это принципиальная реализуемая в различных условиях, обстоятельствах способность личности к соединению своей индивидуальности с условиями жизни, к ее воспроизводству и развитию» [1]. Другие ученые, например Ю.М. Резник [10], определяет жизненную стратегию как сложную, саморегулирующуюся систему, как мировоззрение человека о собственной жизни, как ориентир, направляющий действия и поведение человека в течение длительного времени.
Теоретико-методологической основой изучения жизненных планов детей и подростков выступают диалектический подход (Г. Гегель) как всеобщий метод к анализу социальных процессов и явлений, позволяющий рассматривать жизненные планы в их взаимосвязи с особенностями социокультурной системы, ее неопределенностью и нелинейностью [4]; философская концепция человека как социально существа, действующего в социальных системах разного уровня – социум, школа, семья, группа (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев [6]). В работах зарубежных авторов эта идея просматривается в концепциях устремленности личности в будущее (Г. Олпорт [9], А. Маслоу [7]); веры в свои возможности (К. Роджерс [11], Э. Фромм [12]). Отечественные работы раскрывают способность жизненных планов выполнять ориентационную функцию, целостность средств молодого человека для их достижения, показывают, как планы зависят от задач, которые определяются условиями жизни и получают принадлежность к тому или иному виду. Так, планы условно делятся на общественно-политические, профессионально- образовательные, личностно-семейные, материально-бытовые, романтико-познавательные [2]. Однако, все вышесказанное имеет место лишь в определенный период развития общества – период стабильного развития. Тогда процесс формирования жизненных планов опосредован преимущественно, стабильными общественными, личными потребностями и тоже относительно стабилен на уровне общества, малой группы, отдельного человека. Обратимся к современной ситуации. Какие проблемы, влияют на формирование жизненных планов подростков и юношества в современных условиях? Причем, с одной стороны, внутренний аспект – ситуация неопределенности, нестабильности внутренних процессов развития личности, с другой, внешний аспект – дискретные процессы, сменяемые друг друга на макроуровне: в обществе, государстве, экономике. Во-первых, как показывает анализ педагогической литературы, исследование жизненных планов следует осуществлять с позиций изменившегося взаимодействия молодых людей и общества. В нашем случае – это общество постсоветской России, получившее ситуацию апогея детского неблагополучия, страха молодежи за свое будущее, феномен национальной трагедии детства и многочисленные деформированные виды жизненных стратегий, имеющие названия «стратегии адаптации» и «стратегии выживания» (Н.Ф. Наумова [8]). Именно поэтому постсоветское пространство – пространство психологического дискомфорта для формирования жизненных планов («что бы ни выбрал – все не нравится», «вдруг ситуация изменится и я останусь в стороне»), ситуативности, так как молодые люди не могут всегда самостоятельно решить, чего же им нужно от жизни. Во-вторых, формированное жизненных планов осложнено психологическими характеристиками подростков и молодежи. На многие вопросы наука не дает ответ: где у молодежи потребность в учении и мысли о профессиональном пути («буду как отец»), где потребность заботы о родителях, которые каждую минуту стремятся накормить, что-то купить, дать деньги на расходы, каковы ключевые новообразования подростков, почему происходит отторжение социальных ролей («я ваш сын, и что дальше»), почему чувство взрослости уже в 11-12 лет ведёт к потребности освободиться от опеки родителей и перестроить отношения с ними на основе права пользования всеми атрибутами взрослости (свобода, жилье, материальные ресурсы). Исследования жизненных планов показало, что одной из стабильных характеристик у детей стала неспособность видеть себя в будущем. Дети живут не имея потребностей ни в чем, одним днем и не видят связи прошлого, настоящего и будущего [3]. Временная перспектива характеризуется фрагментарностью и мозаичностью. Например, отражая актуальные интересы и увлечения, субъективная картина будущего у младших подростков содержит в себе больше указаний на события, связанные со школьной жизнью, а у старших – с необходимостью получить диплом и создать собственную семью. Этим описание перспектив подростков и молодежи заканчивается: ни деталей своего продвижения и получения желаемого, ни описываемых рисков, ни возможных вариантов развития событий. В-третьих, трансформация института семьи в условиях современной социокультурной среды происходит в направлении множества изменений и редукции отношений. Среди таковых можно отметить: сведение к формальным родственных связей, отсутствие времени на внутрисемейное общение (традиции, семейные советы, семейные правила), акцентуации в воспитании: от чрезмерной эмоциональной опеки до агрессии или безразличии. Заметной чертой нового времени стало отчуждение ребенка от семьи: враждебность, конфликтность и тревожность. Может быть поэтому жизненные планы у таких подростков связаны прежде всего с желанием освободиться от родительской опеки и иметь свободу. Было бы очень уместным в семье принятие такого характера ребенка, какой уже сформировался (не похожий на характер родителей), позитивная оценка ребёнка (а не только его достижений), возможность выбора для ребенка, позитивный эмоциональный фон семейного воспитания. В-четвертых, обучение и воспитание школьников в новых условиях является малоэффективным, недостаточными для развития будущих жизненных планов. Никто уже не говорит, что не замечает разворачивающиеся конфликты между возможностями и установками ребенка и ожиданиями и требованиями школы. Ребенок больше не хочет имитации, появляются места обучения вне школы, сконструированные в соответствии с задачами возраста, например, ресурсный центр в Свердловской области «Робот Центр», Школа при Университете Иннополис (Татарстан), которая объединяет лучшие практики российского и зарубежного образования; развлекательно-познавательный музей «Джоуль парк» (г. Омск, г. Краснодар) с залами интерактивных экспонатов, оптических иллюзий, нарушенной гравитации, где ребенку можно самому практически поставить многие физические опыты; интерактивные площадки, музеи-театры «Сказкин Дом», «ЛабиринтУм» и «КидБург», работающими по обучающим программам (г. Санкт-Петербург). Отсутствие в школах действий по приведению в соответствие содержания образования и адекватных времени форм обучения детей, делает формирование жизненных планов спонтанными, оторванными от личных интересов детей. А ведь для построения жизненных планов необходимо построить образ возможного будущего, которое возникает в результате личностного участия ребенка в ситуации выбора.