Общество потребление

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Пик развития общества потребления как явления характерен для европейских и североатлантических стран периода 1950-1970-х гг. Динамика общества потребления вызывает рационализацию системы производства-потребления, что сказывается на все большей дифференциации и индивидуализации труда, материализации потребностей, дегуманизации общественной жизни. В итоге последствия потребительского образа жизни отражаются на всем обществе в целом, происходит трансформация духовной составляющей общества, ее разложение. Преодоление этого важно не только для нынешнего времени, но и было актуальным больше полувека назад. Так, негативные явления в социокультурной жизни западного общества вызвали интерес у представителей разных направлений западной философии XX века, которые посвятили свои работы проблемам отчуждения, смысла жизни и существования человека, а также кризиса западной цивилизации. Поэтому актуальным является рассмотрение концепции общества потребления Ж. Бодрийяра.Объект - “Общество потребления” Ж. Бодрийяра.Предмет - содержание “Общества потребления” Ж. Бодрийяра.Цель - рассмотреть работу Ж. Бодрияра “Общество потребления”.Задачи: 1) выделить содержательные аспекты общества потребления, представленные во введении;рассмотреть сущность общества изобилия;обосновать теорию потребления.Глава 1 Введение. Торжество предметных формВ современной реальности, по мнению Ж. Бодрийяра, люди оказываются окружены объектами потребления. Происходит умножение богатств, услуг, материальных благ. При этом общение преобразуется в такое общение, которое направлено получение благ и развертывается в символической реальности, влияющей на человеческие потребности. Соответственно, Бодрийяр говорит о том, что мы переживаем “время вещей” [1, с.5], которые являются “продуктом человеческой деятельности” и подчиняются “закону меновой стоимости” [1, с.6]. Одним из признаков современного города по Бодрийяру является изобилие (или нагромождение) разных предметов. Это создает видимость товарного излишка. Приобретая вещи, люди ощущают состояние праздника.Большинство магазинов предлагает товары в виде наборов или коллекции - серии предметов, которые имеют отсылку к друг другу, соответствуют друг другу или отличаются друг от друга. У потребителя при виде этих товаров образуется цепная психологическая реакция, суть которой состоит в рассмотрении, инвертаризации и обобщении предметов. Поэтому потребитель перестает рассматривать товар в одиночку, а воспринимает его в совокупности с другими предметами, что образует понятие суперпредмета, который вовлекает потребителя в серию усложненных мотиваций. Притом большинство предметов располагается в определенном порядке для того, чтобы сориентировать покупателям и дать ему реализовать свой экономический потенциал. Это приводит к явлению инерционного принуждения, при котором потребитель начинает приобретать один предмет за другим [1, с.7-8].Синтезом изобилия и подсчета является дрогстор, который связывает различные формы потребительской деятельности - шопинг, флирт с предметами, игровое блуждание и комбинирование возможностей [1, с.8]. Дрогстор в отличие от обычных магазинов содержит сочетание знаков всех категорий благ, которые понимаются как частичные представители знаковой целостности. Культура как часть коммерческого центра становится культурализованной вместе с товарами, которые трансформированы в игровую и отличительную субстанцию, в “элемент коллекции потребляемых благ” [1, с.8]. Примером дрогстора является Парли-2 - самый большой коммерческий центр Европы, в котором искусство и развлечения смешаны с повседневной жизнью. Этот центр совмещает в себе все для того, чтобы потребители обнаружили материальные условия счастья. Это очаг потребления, представляющий собой “тотальную организацию повседневности”, “тотальную гомогенизацию”, в которой все преодолевается в удобстве, абстрактном счастье, что расслабляет напряженность [1, с.11].Дрогстор в целом представляет собой сублимацию всей реальности, объективной социальной жизни, где все гомогенизированно, смешано. Реальность в нем предстает как рассенная в незримости вещей и социальных отношений.Бодрийяр говорит о существовании частной и коллективной потребительской ментальности. По его мнению, ментальность чуда, магическая мысль управляет потреблением, повседневной жизнью. И возникает вера во всемогущество знаков, а богатство и изобилие по сути предстают в виде накопления знаков счастья. Это чудо воплощено через технику, стирающей в сознании потребителя принцип социальной действительности, процесс общественного производства, приведший к потреблению образов [1, с.13].Бодрийяром отмечается, что новые поколения выступают теперь как наследники естественного права на изобилие. И в этом случае, изобилие воспринимается не как результат исторического и общественного развития, а как то, что “роздано благодетельной мифологической инстанцией” [1, с.13-14].Таким образом, помимо системы производства в общество включается и система потребления как система манипуляции знаками. Общество становится обществом потребления. Тем самым, вся человеческая деятельность становится окружена знаками, который развертываются в рамках анализа кодов и символических систем. Знакам свойственна функция заклятия, во-первых, в смысле производства, а во-вторых, в смысле воспроизведения чего-либо в памяти для его отрицания и устранения. Потребление образов, фактов или информации обозначает заклятие реального в знаках реального. Потребление же реального происходит через предвосхищение или ретроспекцию. В рамках общества потребления средства массовой коммуникации (СМК) подают разнообразные факты в виде универсального происшествия, в форме которого представляется любая политическая, историческая и культурная информация, являющаяся актуализованной, драматизированной в форме зрелища, а также деактуализованной, сведенной к знакам. И эта мифология основывается на требовании объективности и истины, которая преобразуется наконец в фантазм. Тем самым, СМК дают потребителю не саму действительность, а головокружение от действительности.Сдледовательно, современное общество живет под влиянием знаков и отказе от действительности. Образ, знак обеспечивают душевное спокойствие совместно с дистанцией от мира [1, с.14-15]. Бодрийяр вводит понятие “праксис потребления”, при котором знаки потребляются в качестве знаков, основанных на образе действительности. Отношение к действительности, согласно Бодрийяру, основано на любопытстве. При этом одной их характеристик потребления является незнание. Исходя из этого, любопытство и незнание определяют отношение потребителя к действительности. Местом же потребления выступает сама повседневная жизнь, представляющая собой систему интерпретации. Повседневность стремится к тотальной автономизации и переинтерпретации мира для внутреннего потребления, в чем обнаруживается внутренняя связь между частной сферой повседневности и СМК. Делается вывод, что повседневность есть синтез эйфории от комфорта и пассивности и мрачного наслаждения от осознания жертв [1, с.16-18].Глава 2 Часть 1 Баланс изобилияПо Бодрийяру, характерной чертой общества потребления выступает не тольуко быстрый рост индивидуальных расходов, но и рост расходов, которые осуществляются третьей сторой в пользу отдельных лиц затем, чтобы уменьшить неравенство в распределении доходов. На основе данных 1965 года Бодрийяр выявил, что в обществе потребления преимущественная часть расходов поступает на удовлетворение высших потребностей в сфере образования, культуры, спорта и здоровья [1, с.58].Следовательно, коллективные средства уходят на человека, а не на материальные блага. Но такое перераспределение коллективных средств не сильно влияет на социальную дискриминацию. То есть в любом случае обнаруживает социальное неравенство. Исходя из этого, действия властей в пользу бедных через перераспределение коллективных расходов не приводят к уменьшению неравенства. Более это ведет к эмоциональному отталкиванию бедных. Перераспределение, тем самым, грозит сегрегацией, отражающей социальную иерархию [1, с.58-59].Обратной стороной ростом изобилия как возможности располагать множеством многочисленных индивидуальных и коллективных благ, по мнению Бодрийяра, является деградация коллективной среды обитания по причине экономической деятельности, наносящей угрозу экологии. Культурный вред, основанный на техническом и культурном результате рационализации и массового производства невозможно оценить. И этот вред растет одновременно с ростом изобилия [1, с.62-63].Кроме того следствием ускоренного прогресса в производстве богатств является текучесть рабочей силы, нестабильность занятости. Большие расходы вызывает переобучение и переподготовка людей. Усиливается конуренция, оказывающая социальное и психологическое давление. Наконец, тратится больше времени на отдых, на получение новой специальности. Это порождает чувство “всеобщей неуверенности” [1, с.63].На основе этого, те, кто не вписывается в ускоренный ритм жизни, оказываются выпадающими из общества. А кто соответствует этому ритму и подстраивает свой образ жизни под него, истощают вконец свои силы.Возникает потребность в смягчении обществом социальных последствий роста через перераспределение ВВП в пользу социальных вложений. Обременяет процесс роста изобилия увеличение социально незащищенных категорий людей, поскольку их число становится больше, чем людей, реально занятых в производстве [1, с.64]. В итоге весь излишек производительности тратится на поддержание выживания системы, что вызывает в конечном итоге к разбалансирование внутреннего функционирования системы, появлению дисфункционального потребления, которое начинает иметь преимущество по сравнению с функциональным потреблением [1, с.64]. Бодрийяр, обращаясь к обществу изобилия, затрагивает и феномен расточительства. Оно приобретает планетарные масштабы как факт общей экономики человечества и эксплуатации им естественных благ. Расточительство при этом понимается как род “безумия, невменяемости” [1, с.67], уничтожающей резервы человека, подвергающей опасности само его выживание.Тем не менее, расточительство пересматривается с положительной стороны в том плане, что оно приводит к увеличению издерже, ритуальной бесполезности, а они, в свою очередь, производят ценности, различия и смыслы. Вследствие этого, потребление рассматривается как растрата, производительное расточительство [1, с.68]. И основной проблемой потребления, считает Бодрийяр, является сведение самого смысла потребления к расточительству.Еще одним из законов в обществе потребления выступает закон символической ценности, при котором существенное находится по другую сторону необходимого, что демонстрируется издержками или затратами, но его подтверждение обнаруживается в присвоении для того, чтобы оно обрело дифференцирующую функцию избытка (или “сверх того”) [1, с.70]. И для того, чтобы изобилие стало ценностью, необходимо, чтобы оно имелось в избытке, поддерживающем различие между между необходимым и излишним. Расточительство, противостоя нищете, означает противоречивое изобилие, что и являет собой психологическую, социологическую и экономическую схему изобилия. Зрелищная расточительность не опрределяется ныне как символическое коллективное определяющее начало. При этом важно проводить различие между индивидуальным или коллективным расточительством как символическом акте издержек от того общества, где расточительное потребление является бессознательной обязанностью [1, с.71-72]. В завершении Бодрийяр полагает, что преобладающей функцией постиндустриального общества становится разрушение или деструкция.Глава 3 Часть 2 Теория потребленияТочкой отсчета общества потребления является счастье, которое возникает социоисторически, в том смысле, что миф о счастье является мифом, воплощающим в современном обществе миф о равенстве. Поэтому счастье должно измеряться в благах. В таком ракурсе оно обуславливается индивидуалистическими принципами. И демократия предстает не как равенство возможностей, а как демократия уровня жизни, имеющихся товаров. Утверждается принцип, что все равны перед потребительной ценностью благ, поэтому существует объективная полезность, для которой не существует социального неравенства.Согласно Бодрийяру, на самом деле не бывает общества изобилия или общества нищеты, так как все общество основано на структурном избытке или же структурной нищете [1, с.78].В целом, потребление предстает в качестве системы, обеспечивающей порядок знаков, оно есть мораль и система коммуникации. Также оно выступает коллективной функцией производства. Это своего рода отказ от наслаждения, поскольку потребление содержится в общей системе обмена и производства закодированных ценностей. Еще одно важное положение состоит в том, что общество потреления является и обществом обучения потреблению, социальной дрессировки, способ социализации. А сами потребности людей выступают как производительные силы. Таким образом, изобилие и потребление являются результатом развития производительных сил. Само потребление выполняет функцию общественного контроля, поэтому несет за собой бюрократическое принуждение. Это общественный труд, поскольку из потребителя конструируется универсальный человек, окончательное воплощение человеческого рода, а потребление воспринимается как причина человеческого освобождения [1].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ж. Бодрийяр, который подробно остановился на изучении общества потребления, в потреблении усматривал «тотальную организацию повседневности». Примером такой организации является Дрогстор, который охватывает все объективную общественную жизнь, смешивая и гомогенизируя все атрибуты повседневности в одном пространстве. Это проецирует некую субстанцию, лишенную смысла, проницаемую в сферу социальной повседневности, делая ее неразличимой и гомогенной, наполненную знаками. Знаки выступают средством безопасности, отказа от действительности как таковой. Повседневность, выраженная в знаковой форме, по определению Ж. Бодрийяра, выступает в качестве «места потребления». Повседневность здесь трактуется в виде системы интерпретации, которая переинтерпретирует мир «для внутреннего потребления». Тем самым, обеспечивается безопасность, которая влечет за собой пассивность в противовес активной деятельности, опосредуемой общественной моралью. Однако ощущение безопасности усиливается вместе с осознанием внешней угрозы, транслируемой средствами массовых коммуникаций.Само потребление при этом предполагает коллективное участие в процессе «обмена и производства закодированных ценностей». Оно рассматривается Ж. Бодрийяром в качестве «бессознательного социального принуждения», некоего социального института, включающего систему ценностей.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры / Пер. с фр. Е.А. Самарской. М.: Республика; Культурная революция, 2006.