Эссе на тему: Специфика дискурса национальной идентичности во Франции

Эссе

Специфика дискурса национальной идентичности во Франции

Оглавление

Введение 3

1. Проблема национальной идентичности во Франции

и анализ литературных произведений по теории М.Н. Губогло 4

2. Образ французской природы как национальной идентичности на основе теории М.Н. Губорго 7

Заключение 8

Введение

Особая актуальность проблемы дискурса национальной идентичности во Франции объясня­ется серьезными издержками интеграционной по­литики, обострившимися культурно-религиозными противоречиями, социальным кон­фликтом между «коренным» населением Франции и потомками трудовых «послевоенных» мигран­тов,   нелегальными   иммигрантами, которыми движет не желание влиться во французское об­щество, а страх перед нищетой и безработицей на своей родине, стремление осесть в любом месте, где условия были бы лучше,.. при этом сохраняя свою собственную идентичность.

Во Франции появление термина «национальная идентичность» в научном дискурсе фиксируется с 1980-х годов. Одной из первых и влиятельных работ был опубликованный в 1986 г. двухтомник Ф. Броделя «Идентичность Франции» (в русском переводе книга вышла в 1995 г. под названием «Что такое Франция?»), и с тех пор интерес исследователей к этой теме неуклонно растет. О ней писали Пьер Нора, Жерар Нуарьель, Пьер Бурдье, Доминик Шнаппер, Сюзанна Ситрон, Этьен Балибар, Анри Мендра, Пьер Бирнбаум и другие известные ученые. По данным каталога Национальной библиотеки Франции, между 2000 и 2010 годами вышло более 30 книг, содержащих в своем названии выражение «национальная идентичность», – столько же, сколько за двадцать предыдущих лет.

В современной политической науке под идентичностью подразумевается формирование национального сознания. Проводя политику идентичности, государство, его институты, в том числе политические партии, конструируют нацию, определяя ее самосознание.

С 1789 г. были разграничены понятия «нацио­нальность» и «гражданство», и начались первые дискуссии по проблеме интеграции иностранцев. Сторонники левых убеждений отводили главную роль в этом процессе республиканским институ­там, в первую очередь - школе, правые отрицали возможность ассимиляции, настаивая на том, что только происхождение и национальные корни могут сохранить национальную культуру и иден­тичность.

До последнего времени Франции легко удавалось интегрировать и народы, живущие на ее территории, постоянно мигрирующие внутри страны, и иностранцев. В результате две трети парижан не являются уроженцами столицы. Третья часть французского населения — не французского происхождения: это потомки иммигрантов в первом - третьем поколении.

Помимо так называемой коллективной идентичности, отражающей историческую преемственность французского народа, существует и субъективная (сознательная и бессознательная) идентичность, включающая то, что для индивида означает быть французом.

Со времен Великой французской революции столичный универсализм уживается с этноцентризмом французских провинций.

История Франции, ее идентичность формировалась в условиях взаимообогащения культур разных народов, однако главной предпосылкой безболезненной интеграции была и остается возможность ассимиляции, готовность к ней со стороны иммигрантов.

Цель эссе – выявить особенности дискурса национальной идентичности во Франции в контексте идей М.Н. Губолго по книге «Этничность как истина и как правда».

Задачи:

1.  раскрыть проблему национальной идентичности во Франции  на основе анализа литературных произведений по теории М.Н. Губогло;

2. проанализировать образ французской природы как национальной идентичности на основе теории М.Н. Губорго.

1. Проблема национальной идентичности во Франции

и анализ литературных произведений по теории М.Н. Губогло

Во французской науке вопросы национальной идентичности разрабатывались давно и разносторонне. Классическими работами на эту тему являются труды Ж. Мишле, Э. Ренана и других авторов, показавших путь, пройденный Францией на пути к политической, языковой и культурной централизации. Преимущественное изучение центростремительных процессов, формирующих французское единство, в известной степени оставляло в стороне не менее важные центробежные тенденции, также участвующие в культурном развитии страны. Последние нередко рассматривались как принципиально враждебные культурному центру и препятствующие единству нации.

После мая 1968, когда громко заявили о себе различные меньшинства, требующие признания их идентичности, на смену республиканскому глобальному, универсалистскому культурному нарративу приходит идея поиска корней и переосмысление понимания идентичности в партикуляристской парадигме. Этот новый подход основывается на антропологическом всеохватном понимании культуры. Все эти системы призваны выражать определенные аспекты реальности, и более того – отношения, которые существуют между этими двумя типами реальности и между самими символическими системами. Такое широкое понимание культуры позволяет обосновать тезис о том, что любая угроза культуре представляет опасность и для самого существования группы, которая ее разделяет.

Культура отныне рассматривается не только как инструмент утверждения национального величия, но и как вектор национального единства, как средство оздоровления нации (французское «redressement national» - практически синоним нашему «вставанию с колен»). Чтобы успешно выполнять эту функцию, культура должна быть «национализирована», т.е. за ее развитие должно отвечать государство. В практической плоскости предложение комитета состояло в сокращении установленной министерством культуры квоты на телепоказ зарубежных фильмов с 50 до 40% и разделении этой квоты на две равные части: 20% для американских фильмов, оставшиеся 20% - для фильмов других стран.

Право на отличие и мультикультурализм объявляются «англо-саксонскими принципами», противоречащими базовым республиканским ценностям, а культурная однородность провозглашается необходимым условием существования нации. С тех пор и поныне в официальном дискурсе соперничают утверждение открытой и многообразной французской идентичности под лозунгом европейской интеграции и борьбы против дискриминации меньшинств – и ее консервативно-охранительное понимание под лозунгом «Франция для французов». В рамках первого подхода Франция предстает родиной Просвещения и Прав Человека, землей, дающей приют и убежище угнетенным и преследуемым. Национальная история представляется как непрерывная и изменчивая, не ограничивающаяся лишь избранными периодами, а историческая генеалогия нации возводится не только к галлам, как это было принято излагать в школьных учебниках начиная с Третьей Республики. 

В рамках второго законодательно признается «позитивная роль французского колониального присутствия на заморских территориях и в Северной Африке», раздаются призывы выйти из ЕС, ввести этнорасовые категории в национальную статистику, жестко ограничить иммиграцию и требовать от иммигрантов ассимиляции. Впрочем, понимание национальной идентичности у «левых» и «правых» далеко не всегда полярно противоположно. Как те, так и другие видят свою страну носительницей универсальных ценностей и великой культуры, которую необходимо защищать; уверены, что Франция призвана играть важную роль на мировой арене, что от нее зависят судьбы Европы и всего мира. Как те, так и другие присягают на верность республиканским принципам: соблюдению прав и свобод, равенству мужчин и женщин, светскому характеру государства. Как те, так и другие не приемлют коммунитаризма, выступают за единство государства, никто и никогда не ставит под сомнение понимание Франции как гражданской политической нации.

Культура оказывается, в конечном счете, столь же важной для существования и воспроизводства политической, а не только культурной нации.

В рамках инструменталистской концепции М.Н. Губогло этничность считается результатом политических мифов, так как элиты, стремясь к власти, прибегают к формированию мифологии. В отечественной науке данное направление представлено в том числе работами М.Н. Губогло, считавшего, что примордиализм и конструктивизм, как истина и правда, – братья-близнецы.

Это утверждение автор поясняет на примере художественных произведений, в частности на картине В.М. Васнецова «Богатыри» образ русских богатырей воплощает правду (конструктивизм с его мифами); русская природа, воспеваемая другими художниками как образ Родины (А.К. Саврасовым, И.И. Левитаном, И.Э. Грабарем и др.), – истину (примордиализм, делающий акцент на природных факторах формирования идентичности).

Отрицая оба направления, М.Н. Губогло считает себя инструменталистом, рассматривая этничность как средство для «преодоления отчужденности» с помощью проектов речевого поведения и языковой личности. Инструменталисты признают консолидирующую роль языка, языкового поведения как элемента этнического самосознания. Исследования, проведенные этим мыслителем, показали, как по мере развития этнического самосознания возрастало число упоминаний выражения «родной язык».

Актуальность задачи определяется гипотезой о том, что в текстах художественной литературы и в произведениях живописи, в наиболее выразительной форме отражаются специфические признаки, особенности, способы реализации и манифестации этничности, а также соотношение социально-рационального и этико-эмоционального в воображении и конструировании этничности на личностном и групповом уровне.

В ходе исторического и культурного развития французская литература, театр, живопись, музыка выдвигали на первый план рациональное мышление, логику, любовь к жизни, к земным благам, дух исканий и индивидуального размышления.

С точки зрения конструктивизма (концепция «правда») образ французского патриота выступает в литературных произведениях различных исторических эпох.

Сложность состоит в том, что обычно в литературе фигурируют, хотя и типичные, но все же индивидуальные характеры, в которых неразрывно слиты индивидуальные, социальные, национальные и общечеловеческие черты. Попытка выделить характеры, выражающие по преимуществу национальные черты, наталкиваются на большие трудности.

В последние годы XVI в. французская литература Возрождения значительно изменяет свой характер, что дало основание некоторым историкам литературы выделить годы правления Генриха IV (1594—1610) в отдельный период, переходный от Ренессанса к классицизму. Кроме некоторых упомянутых выше писателей (в особенности дю Барта, д’Обинье, Монкретьен, Шаррон), сюда относятся эпигоны Плеяды: Вокелен де ла Френе (1535—1607), идиллик и сатирик, автор «Art poétique» (1605), в котором он смягчает идеи Плеяды в сторону большей умеренности и естественности, и Матюрен Ренье (1573—1613), плодовитый поэт и критик, будущий противник Малерба, с которым его, однако, объединяет требование отчетливой ясности стиля.

В XIX в. обществу, тяжело переживавшему потерю престижа Франции после поражения наполеоновских войн, требовалась поддержка его духа. Тогда и возникали спасительные мифы: реального, но легендарного Наполеона – «отца народа» и нереального, созданного поэтами и авторами водевилей – комического вояки Николя Шовена, чтобы подбодрить нацию, дать ей подняться и закалить характер. Тогда же в обществе возникла потребность собственной национальной идентификации и на рубеже 1830–1840-х гг. стали публиковаться очерки о французских нравах, которые составили восемь томов издателя Леона Кюрмера «Французы, нарисованные ими самими».

Характерными чертами этого периода являются в идеологическом отношении морализм, рост гражданского и национального самосознания, некоторая рассудочность, в формальном — изживание бурного новотворчества Ренессанса и искание более точной, спокойной и устойчивой формы. Именно отсюда ведет свое начало искусство Малерба и Бальзака.

В последующей литературе представлен образ Кола Брюньона, созданный Роменом Ролланом. Умный, веселый, энергичный резчик по дереву, мастер своего дела, любящий все радости жизни, стойкий, как старый дуб, Кола Брюньон, которого не может одолеть даже чума, воплощает в себе некоторые стороны «галльских» нравов и французского национального характера.

Рубеж XIX–XX веков был отмечен стремлением французов не только утвердить собственную национальную идентичность, но и выявить так называемого «внутреннего врага» (l’ennemi intérieur). «Внутренними врагами» считались как проживающие на территории Франции иностранцы (в частности, евреи, а также иностранные рабочие), так и непосредственно члены французского социума, а именно — представители интеллигенции. Последние рассматривались как резонёры, которые способствовали ослаблению Франции, рассуждая о недостатках французской армии.

Для иллюстрации репрезентации «чужого» в годы Второй мировой войны обратимся к сборнику эссе Ф. Мориака «Чёрная тетрадь» (1943 г.), впервые подпольно изданному в период оккупации. Отметим, что данный сборник направлен не только против пришедших на французскую территорию «чужих», но и против «своих», т. е. коллаборационистов, которые также становились «чужими» для страдающего от войны общества, превращаясь во «внутренних врагов». Идеологическая точка зрения автора является доминирующей, в психологическом плане описание «чужого» является субъективным, т. е. основанным на индивидуальном и, главным образом, социальном опыте. В целом, текст «Чёрной тетради» характеризуется крайне жёстким отношением к «чужим», их резким неприятием.

Немецко-фашистская армия изображается как нечто посредственное, лишённое каких-либо отличительных черт, — наравне с коллаборационистами, утратившими национальную идентичность в результате тесного контакта с врагом.

Указывает на чёткое определение французами, противостоящими врагу, национальной идентичности и стремление её сохранить.

Обращение к данному литературному произведению позволяет сказать, что в рассматриваемый исторический период речь идёт не столько об инаковости, сколько о чуждости как между двумя этносами, так и среди членов одного социума. Этнокультурный диссонанс обусловлен общественно-политическими факторами, что отражено в тексте «Чёрной тетради» посредством многоуровневой антитезы «свои» – «чужие», внутри которой чётко прослеживается оппозиция «мы» – «они».

Французская национальная идентичность, представленная в рассмотренном тексте, тяготеет к замкнутости и настороженному отношению к инаковости, граничащему с враждебностью, демонстрируя чёткое разделение на «мы» и «они», т. е. «своих» и «чужих».

Исходя из вышеперечисленных факторов, «правда» облачается в созданный образ литературных героев различных произведений. На это накладывается отпечаток исторических эпох, взаимодействие Франции и соседних стран.

2. Образ французской природы как национальной идентичности на основе теории М.Н. Губорго

Иная позиция представлена в примордиализме (концепция «истины»). Здесь воплощением является французская живопись.

С 1830 по 1855 гг. французская школа бесконечно много создала и далеко ушла вперед: в лице Коро создала чисто французский жанр, а в лице Руссо подготовила будущее для еще более универсального искусства. Любовь к своему родному всегда была, и даже у голландцев, чем-то исключительным, скорее всего немного странной привычкой. У всех европейских школ было традицией путешествовать в Италию. Итальянский пейзаж проникал во все школы, принося «гибридные плоды». Затем дальние путешествия многое изменили в живописи.

В результате появилась «космополитическая живопись, скорее новая, чем оригинальная, и притом малофранцузская».

Французские художники XVIII – середины XIX вв. по-разному определяли свою идентичность в пейзаже. Правильность стиля классицизма вручили им Лоррен и Пуссен, определили идеальные нормы, за которыми стоял итальянский образец с античными богами и героями. Однако Лоррен (через этюды на природе и острую наблюдательность) и Пуссен (через христианское почитание природы), оба, обладая цельностью впечатления и совершенством композиции, добились реалистического ощущения в пейзаже. Но ту природу они воспринимали как вечный праздник, недоступный простому смертному.

Коро, синтезируя открытия предшественников классицизма, романтизма, реализма, тоже полон любви к природе, которую созерцает и воспевает. Она предназначена для прогулок и размышлений, для любования, восхищения. Его пейзажи – неистощимый источник нежности к необычным деревьям с дымчатыми, клубящимися кронами, к прозрачному небу, к неярко разлитому свету, к золотистым бликам в мареве листвы. Его французские пейзажи не проигрывают итальянским, с ярким солнцем и яркой зеленью, напротив, они располагают к общению с более скромной природой, лишённой южного великолепия, но такой близкой и трогательной. Эти предпочтения выражают его национальную идентичность, но также и европейскую приверженность – через уважение к итальянскому, английскому искусству. Культурная память влекла его к замкам, соборам, историческим городам прошлого. Но возобладала лирическая тонкая чувствительность к очарованию современных заповедных уголков для отдохновения и воспоминаний.

Реализм оказался подходящим средством, чтобы воспеть природное разнообразие Франции. Наращивание реалистических тенденций у пейзажистов в течение двух веков и ослабление методов классицизма, но сохранение идеала в их душе определило создание национального пейзажа к середине XIX в. Пейзажисты внесли свою лепту – эстетическую.

Исход из вышесказанного, следует отметить, что французская литература в рамках примордиализма стремилась создать общий образ национальной идентичности Франции

Произведение пейзажной живописи, как и всякое художественное произведение, можно считать способом выражения идентичности художника.

Заключение

Таким образом, Франция в дискурсе это идея величия, суверенитета, культурного богатства, славного прошлого, особой роли языка – и утверждение необходимости защищать все это, в том числе силой оружия, перед лицом глобализации, американского политического и культурного доминирования, низкопробных образцов массовой культуры, а также угроз международного терроризма.

Этнос как биосоциальный организм подвержен влиянию географической среды и исторического развития, но нельзя игнорировать роль этнополитических мифологем в становлении этнической идентичности и национального характера, особенно в эпоху глобализации, когда на фоне забвения национальных культур происходит развитие национального самосознания.

На основании  концепции М.Н.  Губолго рассматриваются две позиции по отношению к национальной идентичности, которые носят, как мне кажется, коллективистский и индивидуальный характер – это правда (конструктивизм) и «истина» (примордиализм). 

Применимо к данной теории в эссе были проанализированы некоторые французские литературные произведения и живопись (пейзаж) различных исторических эпох.

Литература XVI, XIX, XX вв. показывает процесс формирования национальной идентичности в контекст исторического развития Франции, социокультурного, политического, экономического и социального положения. Динамика исторических событий, напряженные отношения со странами Англии, Германии, России предопределили формирование яркого этнического колорита, которое определяет государственность и региональность, мультикультурализм. 

Начавшийся переход Европы от аграрной истории к индустриальной цивилизации заставил пейзажистов определяться в выборе художественных тем и средств. Их усилиями был достигнут новый взлёт в национальной художественной культуре – выход пейзажа как жанра на ведущее место, что связано было с его наступлением.

Пейзаж как поиск идентичности французского художника Нового времени на условности академизма, и отражение в нём новых предпочтений – романтических и реалистических. Рождение французского национального пейзажа, с его вниманием к обыденному облику земли, скромной правде её ландшафта, интересом к панорамности, конкретности места и разнообразию природы, без увлечения красивостью, отражало патриотические настроения художников, подпитывало оптимизм французов, поднимало чувство любви к своей природе, влияло на национальное сознание.

На национальном уровне особое внимание уделяется общефранцузским ценностям, в первую очередь, республиканским, героизму и общим страданиям во имя родины. Такие ценности носят более светский характер. Национальная идентичность связывается с прошлым (наследие) и будущим (проект), при особой роли политической воли и даже давления.

Преодоление этой асимметрии осуществляется при осознании человеком возможности индивидуального выбора своей идентичности, а также ее изменения и новой актуализации в рамках подвижного единого целого («французской композиции»).

Анализ показал, что между представителями разных концепций как наблюдаются разногласия терминологического характера, так и не утихают споры о природе этнической общности.

Безусловно, этничность может быть использована в качестве инструмента политическими и духовными элитами. Однако этническая общность может рассматриваться не только как «воображаемое» сообщество, возникшее на основе мифов о происхождении, но и как реально существующая социокультурная группа.