Развитие теории и практики управления в России

СОДЕРЖАНИЕ
Введение…………………………………………………………………………...3
1 Зарождение и становление управленческой мысли в России в IX—XVIII вв…………………………………………………………………………………...4
2 Становление советской управленческой мысли в 20-30-50 гг. XX в………10
3 Развитие управленческой мысли в СССР в 60-70 годы XX в……………....17
4 Разработка проблем управления в современной России: конец XX начало
XX I вв…………………………………………………………………………....25
Заключение………………………………………………………………………27
Список используемой литературы……………………………………………..28

ВВЕДЕНИЕ
Управление в рыночных условиях имеет название менеджмент
Отличительными особенностями менеджмента является то, что он ориентирует предприятия на максимальное удовлетворение потребностей рынка, на непрерывное повышение эффективности производства, на свободу принятия решений, на разработку стратегических целей и программ, а также, в зависимости от конъюнктуры рынка, их постоянную корректировку.
Менеджмент - это, простым языком, своеобразное искусство, заключающееся в умении достигать поставленных целей, применяя труд, по максимуму используя интеллектуальные ресурсы, а также проводя глубокий анализ мотивов поведения других людей. Крупнейшие компании и банки представляют собой стержень экономической и (а, следовательно, и) политической силы великих стран. Это значит, что решения менеджеров, аналогично решениям государственных деятелей, могут играть огромную роль, влияя на судьбы государств, регионов, словом, миллионов людей.
Тем не менее роль менеджеров не ограничивается присутствием их только лишь в огромных разветвленных и чрезвычайно сложных корпоративных структурах управления или же в государственном аппарате. В зрелой рыночной экономике огромная роль принадлежит также малому и среднему бизнесу. В России абсолютное большинство мелких фирм производственной сферы, а также сферы обслуживания являются частными, и относятся преимущественно, к малому бизнесу. Умение эффективно управлять ими означает умение выживать, расти и выстаивать трудности.
Вместо понятия «управление» в отечественной научной литературе и практике менеджмента, само понятие «менеджмент» стало широко использоваться лишь в 1990-е гг. Это было связано с переходом от административно-командной системы управления к формированию современной, преобладающей во всем цивилизованном мире системы управления, которая основана на рыночных отношениях.
Актуальность данной работы, осмысление прошлого способствуют лучшему пониманию современного состояния науки об управлении, тенденций её развития, а также появлению и формированию все новых направлений развития менеджмента, а вместе с ним и дальнейшего развития рыночных отношений и демократических процессов в обществе.
1 Зарождение и становление управленческой мысли в России
Исследуя управленческие взгляды в России в IX—XVIII вв., сложно найти примеры реального управления как деятельности, которая существует сегодня. Как и в случае с древневосточными странами, в большинстве своем предлагаемый материал характеризует идеи и дела государственного управления. Тем не менее мы постараемся обнаружить рассуждения и мысли об управлении в России указанного периода, которые не только были эффективны в прошлом, но и могут быть использованы в современном менеджменте.
Общественная мысль России неразрывно связана с историей Древней Руси. До появления первых русских летописей единственным источником сведений об идеях управления хозяйственными объектами и другими организациями в России были записи иностранцев: «иноземные известия патриарха Фотия (IX в.), императора Константина Багрянородного и Льва Диакона (X в.), сказания скандинавских саг, целого ряда арабских писателей того же периода, знавших хазар, русь и другие народы, обитавших на нашей равнине, - Ибн-Хордадбе, Ибн-Фадлана, Ибн-Дасты, Масуди». Так, в трактате Константина VII Багрянородного «Об управлении империей* есть глава «О росах, отправляющихся с моноксилами1 из Росии в Константинополь», детально повествующая о прохождении славянами известного торгового водного пути «из варяг в греки».
В трактатах зарубежных авторов приводились характеристики восточных славян, описывались национальные и иные особенности славянского народа, направления торговли Киевской Руси, религиозные обряды славян. Тем не менее, по мнению русского историка В.О. Ключевского, «все это были отдельные подробности, не складывающиеся ни во что цельное». С появлением же Начальной летописи («Летопись Нестора») и последующих летописей и летописных сводов (XII-XIV вв.) сведения стали приобретать характер все более последовательного, цельного, структурированного повествования о соответствующих периодах российской истории.
Как и в государствах Древнего Востока, летописание в России были уделом узкого круга специально подготовленных лиц. Сначала оно представляло собой подражание внешним приемам византийской хронографии, но затем стало приобретать все более самобытный характер, особенный стиль. На первых порах летописание считалось «богоугодным, душеполезным делом», и эти «погодные записи достопамятных проишествий» вели наиболее грамотные люди - духовные лица (епископы, монахи, священники). Но со временем летописи стали вестись не только при церквах и монастырях, но и при княжеских дворах - как официальные документы. С образованием Московского государства официальная летопись при государевом дворе получила особенно широкое развитие, а сами летописи вели специально обученные люди - приказные дьяки.Моноксилы—лодки-однодеревки.
Наиболее известные древнейшие списки Начальной летописи — Лаврентьевский (1377 г), Ипатьевский (конец XIV - начало XV вв.), Московский (XVI в.) и Никоновский (XVI—XVII вв.).
Для характеристики управленческой мысли важным источником являются также местные летописи, описывающие период развития удельного порядка на Руси в XIII—XIV вв. В удельный период князья, устав от бесконечных усобиц за престол Киевской Руси, отошли от государственных дел и занялись делами только собственных уделов. В ту пору лучшим князем считался тот, кто лучше хозяйничал, лучше устраивал свой удел, «собирал его». И называли их князьями-собирателями не потому, что они стремились к единовластию, так называли только тех, кто лучше управлял хозяйством своего удела и всем уделом.
Среди местных летописей известна Галицко-Волынская летопись, содержащая описание событий удельного периода (с начала ХШ в. до 1292 г.). В ней рассказывается об экономической политике князей юго-восточных княжеств Русского государства, поощрявших развитие ремесел, торговли и торговых путей. С этой целью строились города (например, Львов), оказывалась помощь горожанам в их борьбе с боярами. Горожане высоко оценивали деятельность Даниила Галицкого, который способствовал развитию промышленности. Согласно летописи он приглашал в свое княжество умелых ремесленников, торговых людей, что, в свою очередь, способствовало развитию взглядов на управление ремеслами в княжестве.Известны и другие местные летописи — это Новгородская, Псковская, Литовская.
Кроме летописей, к источникам, в которых отражены процессы зарождения идей управления хозяйством в России, следует отнести своды правовых актов ((-Русская Правда», княжеские уставы и уставные грамоты, судные грамоты, акты Земских соборов и др.), торговые договоры, Устав Владимира Мономаха, акты местного управления, а также «Поучение Мономаха» князя Владимира, различные обряды, заклинания, сказания, былины, песни, древние русские игры.
Сохранившиеся княжеские уставы подразделяются на две группы в зависимости оттого, к какому периоду истории феодальногогосударства они принадлежат, территорию какого государственного образования охватывает разделение властей по уставу, на какой ступени феодальной лестницы стоят фигурирующие в нем стороны.
Особое место занимают княжеские уставы и грамоты, не связанные с церковной юрисдикцией. Таковы уставная грамота волын-ского князя Мстислава Даниловича (около 1289), устанавливающая феодальные повинности в пользу княжеской администрации, и Устав князя Ярослава о мостех — об организации мощения главных торговых магистралей Новгорода и дорог, ведущих к пристаням и на новгородский городской торг, об организации сплава строительных материалов для мощения и торговых проездов и ремонта мостов. Эти документы также являются важнейшими источниками периода формирования русской управленческой мысли XIII в.В эпоху феодальной раздробленности объективно сложившаяся политическая и экономическая ситуация на Руси и внешняя среда стали основными факторами возникновения новых идей в государственном управлении, которые должны были способствовать установлению новых устойчивых экономических связей между княжествами и усилению централизации в управлении.
Как и в других государствах, российская управленческая мысль возникла и развивалась прежде всего как средство рационализации ведения различного рода хозяйств (государственного, церковного, частного), которые, в свою очередь, служили для удовлетворения потребностей индивидуумов и человеческих общежитий.
Родовые союзы и племена, выросшие на однородных видах хозяйственной деятельности (земледелие, пчеловодство, рыболовство, охота, отдельные ремесла), постепенно перерастали в более сложные многоотраслевые хозяйства. Это приводило к распаду родовых поселений и созданию более рациональных образований. Основным занятием восточных славян было земледелие. Ведущую роль играло пашенное земледелие, особенно в южных и средних районах страны, где возделывались пшеница, рожь, просо, ячмень, овес, конопля и лен. Население также занималось скотоводством, охотой, бортничеством (лесным пчеловодством), рыболовством. В Киевской Руси (т. е. в период от прихода варягов до монгольского вторжения) уже широко были развиты мелкое производство промышленных продуктов, ремесленничество. Руда добывалась из болот, «варка железа» производилась ремесленниками в специальных плавильных печах — домницах, с дутьем посредством ручных мехов (кричное железо), а домашнее производство железа — в обычных варистых печах. Кузнецы производили сельскохозяйственные орудия, инструменты для ремесленников, бытовые предметы, оружие. В Киевской Руси высокого мастерства достигло ювелирное ремесло, широко были развиты гончарное, кожевенное дело, ткачество, обработка дерева и камня, производство стекла и стеклянных изделий.
Если в древних царствах основными поселениями граждан были номы и полисы как центры образования будущих государств, то структуризация территории России изменялась от родовых поселений, дворов и городищ до крупных торговых городов и волостей. Именно крупные волостные города-государства — Киев, Чернигов, Переяславль, Смоленск, Владимир — служили политическим средоточием и важнейшим фактором политического и экономического развития России в IX — начале ХШ в.
Немаловажным фактором структурных изменений в политическом и экономическом развитии Киевской Руси являлась внутренняя и внешняя торговля. В связи с торговлей в Киевской Руси имелся торговый и ростовщический капитал. Внутренняя торговля существовала главным образом в виде небольших и раздробленных рынков. Более организована была внешняя торговля, которая велась опять же отлица и в интересах волостных городов. В период с VIII по IX в. восточные славяне осуществляли большую торговлю с арабами, главным образом по Волге и ее притокам, а начиная с IX в. большое значение получил новый торговый путь — «из варяг в греки» — из Балтийского в Черное море.
Еще до создания Киевского государства существовали политические образования отдельных восточно-славянских племен, образовавшиеся в результате разложения первобытно-общинного строя и раскола населения на классы. Это известные с VIII в. Куявия, Славия и Артания, располагавшиеся на Киевской земле, по озеру Ильмень и на Таманском полуострове. Известны и более ранние политические образования, существовавшие на территории восточных славян в VI и даже в IV в. Но историки считают, что только Киевское княжество начала IX в. по всем признакам можно считать первым государственным образованием на Руси, причем феодального типа. Таким образом, Россия от первобытнообщинного строя перешла к феодальному, минуя рабовладельческую стадию развития.
До прихода к власти Ярослава Мудрого (1019) на Руси не было определенного единого порядка княжеского владения. Чаще всего власть переходила от одного князя к другому по старшинству. Так, например, преемником Рюрика был не его малолетний сын Игорь, а родственник Олег (по преданию — его племянник). Иногда, когда не оставалось взрослых князей, всей землей правил один князь. Когда же у князя подрастало несколько сыновей, каждый из них, несмотря на возраст, обыкновенно получал определенную область в управление. Например, Святослав 1 оставшийся малолетним сыном после смерти князи Игоря в 945 г. еще при жизни отца княжил в Новгороде. Тот же Святослав несколько позже, собираясь во второй поход на Дунай против болгар, раздал волости на Руси 3 своим сыновьям. Точно так же поступил со своими сыновьями и Владимир Мономах. Мы уже отмечали, что сыновья правили областями в качестве посадников (наместников) и платили как посадники дань со своих областей великому князю-отцу. Так, о Ярославе Мудром Лаврентьевская летопись замечает, что он, правя при отце Новгородом, давал Владимиру Красное Солнышко ежегодную урочную дань по 2 тысячи гривен. «Так, — прибавляет летописец, — и все посадники новгородские платили, а Ярослав перестал платить». Но когда умирал отец, тогда, по-видимому, разрывались вес политические связи между сыновьями. По крайней мере, по летописям трудно восстановить политическую зависимость младших областных князей от старшего брата, садившегося после отца в Киеве. Если между отцом и детьми действовало семейное право, то между братьями не существовало никакого Установленного признанного права. Этим можно объяснить бесконечные усобицы между сыновьями Святослава II и Владимира Мономаха.
После смерти Ярослава Мудрого (1054) на Руси перестало Действовать единовластие. Никто из потомков Ярослава не принимает, по выражению Лаврентьевской летописи, «власть русскую всю», не становится «самовластием Русстей земли». Это произошло потому, что род Ярослава Мудрого сильно размножился, и крупнейшие города Руси неоднократно перераспределялись между подраставшими князьями. Несмотря на то, что существовали некоторые правила и порядок передачи власти от одного «старшего» князя другому, в реальной жизни эти нормы нарушались, изменялись с учетом конкретных обстоятельств. Ярослав Мудрый в своем завещании оставил наследниками и преемниками престола не всех 5 своих сыновей, а только 3 старших. Это было новшеством в управлении княжеством, но затем стало нормой родовых отношений и одной из основ местничества в России. По этой норме в большой семье, состоящей из братьев с их семействами, первое «властное поколение» состоит только иа 3 старших братьев, а остальные младшие братья отодвигаются во второе, «подвластное поколение» и приравниваются к племянникам. Старший племянник приравнивался к четвертому дяде, причем в число дядей входил и отец племянника.
Однако в связи с увеличением числа прямых (сыновей, внуков) и косвенных (племянников и их сыновей) наследников довольно скоро после смерти Ярослава завещанный им «порядок занятия киевского стола по очереди старшинства» стал часто нарушаться. Общая схема властвования на Руси в течение двух веков после Ярослава Мудрого была такой, что «не было ни единоличной верховной власти, ни личного преемства ее по завещанию». Ярославичи не делили достояние отцов и дедов на постоянные доли и не передавали доставшуюся каждому долю своим сыновьям по завещанию. Они были подвижными владельцами, которые передвигались из волости в волость по известной очереди. Отсюда и название этого порядка передачи власти — подвижной очередной порядок. Очередь эта определялась старшинством лиц и устанавливала постоянно изменяющееся соотношение наличного числа князей с количеством княжеских волостей или владений. Все здравствующие князья по степени старшинства составляли одну генеалогическую лестницу. Точно так же вся Русская земля представляла собой иерархическую лестницу областей по степени их значимости и доходности. Порядок княжеского владения основывался на точном соответствии ступеней обеих этих лестниц — генеалогической и территориальной, т. е. лестницы лиц и лестницы областей. На верху лестницы лиц стоял старший из наличных князей — великий князь киевский. Это старшинство давало ему кроме обладания лучшей волостью известные права и преимущества над младшими родичами, которые «ходили в его послушании*. Он носил звание великого князя, «названного отца своей братии». Великий князь распределял владения между младшими князьями, разбирал их споры и судил их, заботился об их осиротелых семьях, был высшим попечителем Русской земли, «думал, гадал о Русской земле», о чести своей и своих родичей.
2 Становление советской управленческой мысли в 20-30-50 гг. XX в.
В 30-е годы исследования проблем общей теории управления были также централизованно свернуты, как в 20-е централизованно развернуты, «в связи с завершением формирования административно-командной системы управления».
В то же время 30-е годы характерны развитием инициативных и плановых исследований по конкретным наукам основ управления, которые проводились по отдельным функциям управления (финансы, снабжение, учет, экономическое районирование страны).
В 1937 г. в СССР был издан один из первых советских учебников по организации производства — «Организация производства в машиностроении», посвященный вопросам организации производства только в одной отрасли промышленности. Дальнейшие успехи исследований в области организации производства в других отраслях позволили разработать и опубликовать в 1950 г. межотраслевой учебник по организации промышленного производства — «Организация и планирование социалистического промышленного предприятия», автором которого был СЕ. Каменицер.
Вместе с тем во многих отраслях разработки отдельных наук рб управлении уже не обеспечивали потребностей практики. Необходимость перестройки административной системы требовала качественно нового уровня научных основ управления, разработки теории управления как важнейшей составной части научных основ управления. Формирование теории управления общественным производством и выделение ее в качестве учебной дисциплины произошло в 60—70-е годы.
Оценивая общую ситуацию в 30-50-е годы в отечественной ИУМ, профессор Э.Б. Корицкий пишет: «Взлет отечественной науки управления в 20-е годы сменился падением в 30-50-е годы. Внимательное ознакомление с литературой этого периода позволяет констатировать совершенно бесспорный факт: прежнее разнообразие методологических подходов к анализу организационно-управленческой проблематики стремительно таяло. Абсолютно все рассмотренные выше течения и научные школы, за исключением разве что зарубежья, были разгромлены, а лучшие отечественные ученые обвинены во "вредительстве" и репрессированы».
В эти годы наметился отход от принципов нэпа, одновременно усиливали свои позиции административно-командная система и авторитарный централизм. В итоге научная организация управления становилась все более ненужной и вскоре была отторгнута административной системой как «буржуазная выдумка». Уже во второй половине 20-х годов ликвидируется лига «Время», а в 30-е годы упраздняются все научно-рационализаторские органы при ведомствах и предприятиях во главе с самой РКИ, закрываются опытные станции и орга-станции, институты и лаборатории, славившиеся достижениями в области НОТ и управления во всем мире, прекращаются дискуссии в Госплане, Академии наук и т. д. Во всем этом административная система усматривает смертельную опасность для своего существования, ибо она по своей сути антагонистична научности. Основная ставка делается на «сильного» руководителя, единолично управляющего вверенным ему участком, неукоснительно, порой слепо, выполняющего все директивы центра.
Однако даже в это мрачное для научной организации труда время окончательно искоренить ее «побеги» не удалось. Индустриализация страны, повлекшая за собой радикальную структурную перестройку народного хозяйства и выдвинувшая на передний план тяжелую промышленность, потребовала от нового поколения ученых сконцентрировать свои изыскания в области организации производства именно в этой отрасли.
Так, в 1931 г. был создан Центральный научно-исследовательский институт организаций производства и управления промышленностью Наркомтяжпрома (ЦИО), который развернул исследования проблем массового и поточного производства, диспетчирования оперативного управления, внутризаводского планирования (в частности, разработки техпромфинплана), ряда других проблем. Подобные исследования велись в этот период не только в ЦИО, но и в образующихся отраслевых проектно-технологических институтах, в ряде вузов Москвы и Ленинграда, в Промышленной академии по подготовке высшего командного состава и некоторых других организациях.
Научные изыскания в организационно-управленческой сфере в эти годы приобрели новые особенности. Речь прежде всего идет о строго отраслевом характере исследований, пришедшем на смену межотраслевому. Кроме того, резко усилился прикладной аспект исследований и почти исчез общетеоретический. Последний продолжал теплиться, пожалуй, лишь в стенах ЦИО. Сотрудники этого института Б.Я. Каценбоген, К.Я. Корницкий, Н.Е. Левинсон и др. сформулировали принципиально новую общетеоретическую концепцию, которую можно назвать «организационно-производственной». Появилась в ней и новая терминология. Вместо терминов «НОТ», «управление», «рационализация» стало применяться понятие «организация производства», которое, по мнению новых исследователей, успешно заменяло все другие. Вероятно, вытеснение старых категорий объясняется прежде всего тем, что научные концепции 20-х годов в глазах представителей нового поколения были необратимо дискредитированы.
Предметом теории организации производства ученые 30-х годов считали «непосредственный процесс производства во всей его целостности, охватывающий как совместное функционирование средств производства, так и самый процесс труда и кооперацию I носителей его субъектов производства — рабочих». Содержание этой науки, по их мнению, охватывало 3 больших спектра вопросов:
1) проблемы организации труда;
2) проблемы организации кооперации средств производства;
3) проблемы организации управления производством.
Подобную группировку предлагали и многие представители научного менеджмента 20-х годов, в частности, И.М. Бурдянский, П.М. Керженцев и др. Но, в отличие от предшественников, сотрудники ЦИО полагали, что организация производства не имеет собственных закономерностей, она основывается на научном познании, во-первых, тех объективных законов, которые управляют общественным производством (законов экономики), и, во-вторых, тех законов естествознания, которые технология прилагает к производству. Б.Я. Каценбоген писал: «Наука об организации производства, таким образом, является дисциплиной технико-экономической, объединяющей в себе экономические науки и различного рода технологии. Кроме того, теория организации, по убеждению «последних могикан» научного менеджмента в России, не может не учитывать законы психофизиологии труда, а также данные правовых дисциплин — хозяйственного и трудового права».
Понятно, что подобный подход фактически узаконивал субъективизм и полный произвол в деле организации и управления народным хозяйством, подводя при этом некое «теоретическое обоснование» существования административной системы. Последняя же неуклонно и перманентно усиливала директивно-плановое начало, переходя к прямому распределению материально-технических и финансовых ресурсов между предприятиями, к централизованному решению вопросов нормирования, ценообразования, кредитования. «Хозяйство, — писал в этой связи русский экономист Б.Д. Бруцкус, — стало окончательно строиться не индуктивно, нащупывая на рынке потребности населения и измеряя в свободно колеблющихся ценах их интенсивность, а априорно, исходя из статистически обоснованных планов». Единственная брешь, остававшаяся в советской плановой экономике вплоть до 1930 г., — коммерческий кредит, позволявший предприятиям продавать друг другу товары в кредит и выписывать векселя, — была «задраена» реформой кредитной системы от 31 января 1930 г., которая упразднила последние атрибуты рыночной экономики и ознаменовала «полную и окончательную» победу административно-командной системы.
В трудные годы Великой Отечественной войны и первых послевоенных пятилеток происходило дальнейшее укрепление позиций планово-административного централизма. Управленческая мысль в этот непростой период жизни страны продолжала работу в области оперативного управления, планирования и учета производства. Событием этого времени, как уже говорилось, было издание в 1950 г. учебника СЕ. Каменицера «Организация и планирование социалистического промышленного предприятия».
К концу 50-х - началу 60-х годов ситуация в области организационно-управленческих исследований заметно меняется к лучшему. Кризис научного управления 30-50-х годов сменился оживлением, а затем и подъемом в 60-е годы. Причины резкого повышения внимания к вопросам управления связаны прежде всего с количественным и качественным усложнением народного хозяйства, основу которого составляла многоотраслевая индустрия.
Высокого развития достигла отечественная наука, ее результаты были признаны во всем мире. Изменилась и социально-политическая атмосфера: период жесточайших сталинских репрессий сменился хрущевской «оттепелью», возрождавшей условия для научных поисков и дискуссий. Рост масштабов производства, числа хозяйственных связей, многовариантность решения экономических задач объективно вызывали усложнение процесса управления, это требовало новых подходов к организации управленческих систем, а наметившаяся демократизация раскрепощала интеллектуальную деятельность ученых, сделавших абсолютно верный вывод о том, что потенциальные возможности традиционных форм управления исчерпаны.
Послевоенные годы и последующие 50-е годы характерны для ИУМ прежде всего тем, что ведется активная разработка конкретных проблем организации управления хозяйством страны, сильно разрушенным во время войны. Решались вопросы формирования организационных структур центральных государственных органов управления процессом восстановления народного хозяйства; формирования новой системы планового управления; создания отраслевых и региональных министерств, комитетов; разработки генеральных планов и стратегий развития важнейших отраслей восстанавливаемого хозяйства. В связи с этим разрабатывались проблемы хозрасчета и демократических форм участия работников в управлении экономикой, финансовой дисциплины и хозрасчета, кадровые проблемы (подбора, расстановки, резерва, ротации, стимулирования, обучения, оценки кадров), сочетания централизации и децентрализации, делегирования полномочий и др.
Тем не менее реальные эксперименты не проходили незамеченными для науки управления, и в конце 50-х - начале 60-х годов, начинается новый «управленческий бум». Оживляются и быстро совершенствуются подходы 20-х годов — организационно-кибернетический, технический, праксеологический, функциональный и пр. Причем, и это чрезвычайно важно отметить, многие из перечисленных подходов отпочковываются в самостоятельные науки. Так возникла, например, кибернетика, определяющая общие законы управления на различных уровнях иерархии и в разных сферах — от технических объектов до общественно-экономических систем и живых организмов. Для представителей этой науки управление есть «выбор желательного хода процесса, контроль хода процесса и воздействие на систему, обеспечивающее желательный ход». Возникли и новые самостоятельные науки — исследование операций, праксеология, теория организации и др. В связи с широким проникновением в науку математических методов появилась принципиально новая теория — оптимальное планирование народного хозяйства, большой вклад в становление которой внесли Л.В. Канторович, Л. Лурье, В.В. Новожилов, B.C. Немчинов и др. В то же время некоторые ученые поставили вопрос И о необходимости формирования самостоятельной науки управления экономикой, отличной не только от кибернетики, политэкономии, праксеологии и т. п., но и от смежных наук типа НОТ и научной организации производства.
Но если такая наука необходима, то изучение какой части управления она должна взять на себя, не деформируя при этом предметы исследования других наук? Каковы в таком случае ее собственный предмет и содержание? Вот главный методологической вопрос, ответ на который напряженно искала отечественная управленческая мысль 60-х годов. Надо сказать, что мнения сторонников новой науки значительно различались.
Одни ученые выдвигали организационно-кибернетическую трактовку содержания теории управления, по существу подменяя последнюю кибернетикой и теорией организации. Они рассматривали управление как воздействие на объект, выбранное из множества возможных воздействий на основании имеющейся для этого информации, улучшающее функционирование или развитие данного объекта. По мнению В.П. Боголепова, структура теории управления должна включать следующие разделы:
• общая теория управления, в том числе теория автоматизации управления;
• теория информации (она должна рассматривать как существо информации, так и всю работу над ней — и при анализе обстановки, и при подготовке решений, и при руководстве их осуществлением);
• теория исследования действий, или операция (методология подготовки решений), как общая, так и применительно к частным областям использования;
• теория алгоритмов (или, что имеет несколько иное значение, теорию логико-математического моделирования), относящаяся отчасти к подготовке, отчасти к реализации решений;
• теория технических средств управления, включая вычислительные машины.
Подобная трактовка содержания науки управления не получила всеобщего признания. Несмотря на неоспоримую важность кибернетики, она не есть наука управления экономикой, ибо не изучает социально-экономические аспекты управления. Кибернетику, как уже отмечалось, интересуют лишь общие закономерности управленческих процессов, осуществляемых как в неживой природе (технических системах), так и в биологических и социальных системах безотносительно к их содержанию. Поскольку управление в данной системе есть одна из ее черт, постольку оно может быть понято лишь на основе и в процессе познания всей системы в целом, вскрывающего объективные законы ее функционирования и развития.
Технико-кибернетический подход исключительно важен, но недостаточен. Становилось все более очевидным, что успех в деле оснащения органов управления таким мощным инструментарием, как автоматизированная система управления (АСУ), зависит не только от уровня развития математики, физики, механики, но и в огромной степени от уровня социально-экономических исследований. Наряду с организационно-техническими концепциями теории управления в 60-е годы завоевали популярность и другие трактовки, анализ которых будет приведен в разд. 7.3.
Основные теоретические разработки в конце 50-х — начале 60-х годов стали сосредоточиваться на совершенствовании методов управления, организационных структур и в целом — систем управления народным хозяйством, основываясь на достижениях родственных наук. Общесоюзная научно-практическая дискуссия начала 50-х годов об основах политической экономии социализма, разработка в 60—70-х годах принципов ценообразования, вопросов материального и морального стимулирования, новых методов планирования (в том числе известной методологии СОФЭ), результаты научных исследований в ряде других отраслевых науках (экономическая кибернетика, психология, социология, государственное право и др.) способствовали развитию собственно науки управления. Однако по-прежнему оставались неразрешенными ключевые (как мы знаем, с 4-го тысячелетия до н.э.), прагматические по своей природе вопросы: «Как повысить эффективность и добиться результативности системы управления хозяйством? Существует ли универсальный системный способ решения этой задачи или в каждый конкретно-исторический период времени надо конструировать свои методы и элементы системы управления?» От решения этих вопросов зависел прежде всего теоретически обоснованный выбор системы управления экономикой в определенный период развития экономики страны. Очевидно, что эту проблему невозможно было решить без комплексного и системного подхода, ибо объект исследования — система управления народным хозяйством — отличался именно этими наиболее существенными характеристиками.
3 Развитие управленческой мысли в СССР в 60-70 годы XX в.
Анализ работ советских авторов показывает, что одна из про­блем, которая занимала их в 60-е годы, — это выработка общей методологической позиции.
По мнению Г.Х. Попова, в 60-е годы существовало по мень­шей мере 3 наиболее известных объектных подхода к трактовке исследований проблем управления.
Первая группа ученых, прежде всего экономистов, считала, что необходимо анализиро­вать только собственно социалистическое производство.
Вторая группа ученых во главе с правоведами считала, что нельзя рассматривать хозяйственные органы в отрыве от дру­гих органов социалистического государства.
Приверженцы третьего подхода предлагали анализировать управление в социалистическом обществе в целом. Этот подход преодолевал ограниченность подхода с позиций как одного объ­екта — производства, так и одного субъекта — государства.
Правовые аспекты управления играли главенствующую роль в этот период. Конкретное экономическое (хо­зяйственное) отношение между отдельными лицами представляет собой волевое выражение объективных производственных отно­шений данного общества.
В разнообразные имущественные, трудовые, земельные, фи­нансовые отношения, выступающие на поверхности производства, включается волевой момент. Это позволяет правильно подойти к правовому аспекту социалистического производства и преодо­леть существующий у некоторых экономистов правовой нигилизм. При анализе правового аспекта управления можно выделить как признаки, присущие всякому государственно-правовому подходу, так и специфические черты государственно-правового подхода к управлению при социализме.
В частности Ю.А. Тихомиров, — предполагает организацию, дисциплину, власть. Основоположники марксизма-ленинизма различали власть в широком социологическом аспекте, свойственную любому об­ществу, и власть политическую».
В рамках правового аспекта также были «отраслевые» разно­видности. Однако больше всего работ было по исследованиям государственно-правового аспекта управления.
Считалось, что признаками всякого государственного управления являются публичность, территориальная