Доклад на тему: М. И Цветаева в воспоминаниях современников

Цветаева Марина Ивановна
( 1892 – 1941гг.)
Введение

Русская поэтесса. Родилась в Москве. Дочь профессора-искусствоведа И.В. Цветаева,
основателя московского Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. В 1908 г.
Окончила гимназию. Слушала лекции по истории литературы в Сорбонне. С
шестнадцати лет начала печатать свои стихи. В 1912 г. Вышла ее первая книга –
«Вечерний альбом», - благожелательно встреченная критиками, в том числе В.
Брюсовым. Не приняв Октябрьскую революцию, Цветаева в 1922 г. эмигрировала за
границу. Жила с начала в Берлине, потом в Праге и Париже. Терпела острую
материальную нужду, тосковала по родине. Писала стихи, полные презрения и ненависти
к наступавшей фашисткой реакции в Европе. В 1939 г. вместе со своей семьей
возвратилась в Советский Союз. Покончила жизнь самоубийством.
Цветаева – поэтесса – трагического склада, трагической судьбы, она осталась в
истории русской литературы « одиноким духом». Романтический максимализм,
обреченность любви, неприятие повседневного бытия – темы ее поэтических сборников
«Версты», «Ремесло», «После России», поэм «Поэма Горы», «Поэма Конца», Писала
эссеистскую прозу – «Мой Пушкин», воспоминания об А. Белом, В. Брюсове, М
Волошине, Б Пастернаке и др.
Как уже было сказано, у русской поэтессы Марины Цветаевой была трагичная судьба.
Она рано лишилась родителей, долгое время жила в эмиграции, а по возвращении на
родину стала свидетельницей арестов родных и близких: сестры, мужа и старшей дочери
(младшая умерла от голода в Гражданскую войну). В последние годы она была всеми
покинута, жила в ссылке. Не в силах вынести свалившиеся на нее тяготы, поэтесса
покончила жизнь самоубийством.
Пережитые Мариной Цветаевой невзгоды наложили свой отпечаток как на ее
творчество, так и на ее характер (от природы сложный). О том, что думали о ней
Константин Бальмонт, Анна Ахматова, Борис Пастернак и другие выдающиеся
современники, будет сказано ниже.

Константин Бальмонт
Вспоминая свою мучительную жизнь в Москве, я вспомнил также целый ряд ее
чарующих стихотворений и изумительных стихотвореньиц ее семилетней девочки Али.
Эти строки должны быть напечатаны, и, несомненно, они найдут отклик во всех, кто
чувствует поэзию.
Вспоминая те, уже далекие, дни в Москве и не зная, где сейчас Марина Цветаева и
жива ли она, я не могу не сказать, что две эти поэтические души, мать и дочь, более
похожие на двух сестер, являли из себя самое трогательное видение полной
отрешенности от действительности и вольной жизни, среди грез, — при таких условиях,
при которых другие только стонут, болеют и умирают. Душевная сила любви к любви и
любви к красоте как бы освобождала две эти человеческие птицы от боли и тоски. Голод,
холод, полная отброшенность - и вечное щебетанье, и всегда бодрая походка, и
улыбчивое лицо. Это были две подвижницы, и, глядя на них, я не раз вновь ощущал в
себе силу, которая вот уже погасла совсем.
В голодные дни Марина, если у ней было шесть картофелин, приносила три мне.
Когда я тяжко захворал из-за невозможности достать крепкую обувь, она откуда-то
раздобыла несколько щепоток настоящего чаю...
Да пошлет ей Судьба те лучезарные сны и те победительные напевы, которые
составляют душевную сущность Марины Цветаевой и этого божественного дитяти, Али,
в шесть и семь лет узнавшей, что мудрость умеет расцветать золотыми цветами.

Анна Ахматова
Наша первая и последняя двухдневная встреча произошла в июне 1941 г. на Большой
Ордынке, 17, в квартире Ардовых (день первый) и в Марьиной роще у Н. И. Харджиева
(день второй и последний). Страшно подумать, как бы описала эти встречи сама Марина,
если бы она осталась жива, а я бы умерла 31 августа 41 г. Это была бы «благоуханная
легенда», как говорили наши деды. Может быть, это было бы причитание по 25-тилетней
любви, которая оказалась напрасной, но во всяком случае это было бы великолепно.
Сейчас, когда она вернулась в свою Москву такой королевой и уже навсегда, мне хочется
просто «без легенды» вспомнить эти два дня.
Когда в июне 1941 г. я прочла М. Ц. кусок поэмы (первый набросок), она довольно
язвительно сказала: «Надо обладать большой смелостью, чтобы в 41 году писать об
Арлекинах, Коломбинах и Пьеро», очевидно полагая, что поэма - стилизация в духе
Бенуа и Сомова, т. е. то, с чем она, может быть, боролась в эмиграции, как с
старомодным хламом. Время показало, что это не так.

Борис Пастернак
В неё надо было вчитаться. Когда я это сделал, я ахнул от открывшейся мне бездны
чистоты и силы. Ничего подобного нигде кругом не существовало. Сокращу
рассуждения. Не возьму греха на душу, если скажу: за вычетом Анненского и Блока и с
некоторыми ограничениями Андрея Белого, ранняя Цветаева была тем самым, чем
хотели быть и не могли все остальные символисты вместе взятые. Там, где их

словесность бессильно барахталась в мире надуманных схем и безжизненных архаизмов,
Цветаева легко носилась над трудностями настоящего творчества, справлялась с его
задачами играючи, с несравненным техническим блеском. Весной 1922 года, когда она
была уже за границей, я в Москве купил маленькую книжечку её «Вёрст». Меня сразу
покорило лирическое могущество цветаевской формы, кровно пережитой, не
слабогрудой, круто сжатой и сгущенной, не запыхивающейся на отдельных строчках,
охватывающей без обрыва ритма целые последовательности строф развитием своих
периодов. Какая-то близость скрывалась за этими особенностями, быть может, общность
испытанных влияний или одинаковость побудителей в формировании характера, сходная
роль семьи и музыки, однородность отправных точек, целей и предпочтений.
Я написал Цветаевой в Прагу письмо, полное восторгов и удивления по поводу того,
что я так долго прозёвывал её и так поздно узнал. Она ответила мне. Между нами
завязалась переписка, особенно участившаяся в середине двадцатых годов, когда
появились её «Ремесло» и в Москве стали известны в списках крупные по размаху и
мысли, яркие и необычные по новизне «Поэма конца», «Поэма горы» и «Крысолов». Мы
подружились.
Илья Эренбург
Горделивая поступь, высокий лоб, короткие, стриженные в скобку волосы, может,
разудалый паренек, может, только барышня-недотрога. Читая стихи, напевает, последнее
слово строк, кончая скороговоркой. Хорошо поет паренек, буйные песни любит он — о
Калужской, о Стеньке Разине, о разгуле родном. Барышня же предпочитает графиню Де-
Ноай и знамена Вандеи.
В одном стихотворении Марина Цветаева говорит о двух своих бабках — о простой,
родной, кормящей сынков-бурсаков, и о другой — о польской панне, белоручке. Две
крови. Одна Марина. Только и делала она, что пела Стеньку-разбойника, а увидев в
марте семнадцатого солдатиков, закрыла ставни и заплакала: «Ох, ты моя барская, моя
царская тоска».

Заключение

В заключении хотелось бы сказать. В своем докладе я постарался на основе изучения
воспоминаний современников о Марине Цветаевой выявить главные качества её
личности. Если можно так сказать, гипотеза о том, что личные качества и особенности
характера человека проявляются в его плодотворной творческой деятельности,
подтвердилась в ходе изучения материала.
Систематизировав и обобщив результаты работы по теме «Если душа родилась
крылатой...», мы пришли к следующим выводам:
Работа с книгами, статьями, воспоминаниями современников позволила собрать
большой материал для изучения жизни и творчества М. И. Цветаевой;
На основе воспоминаний о Цветаевой можно выявить особенности характера и личные
качества поэта.
И еще мне кажется, тут подойдут следующие строки. Не ее современника, но все же…
Поэты не рождаются случайно
Они летят на землю с высоты
Их жизнь окружена глубокой тайной,
Хотя они открыты и просты
Глаза таких божественных посланцев
Всегда печальны и верны мечте
И в хаосе проблем их души вечно светят тем
Мирам, что заблудились в темноте

Они уходят, выполнив заданье
Их отзывают высшие миры
Неведомые нашему сознанью
По правилам космической игры
Они уходят, недопев куплета,
Когда в их честь оркестр играет туш
Актёры, музыканты и поэты -
Целители уставших наших душ.
( Игорь Тальков)