Фразеологические единицы с компонентом-числительным в произведениях М. Пришвина

Введение
В современном, постиндустриальном обществе изменяется подход к изучению языковых ресурсов, лингвистики, речевых ресурсов художественной литературы. Язык художественных произведений остается образцом стиля, правильности, выразительности речи. Сегодня остро актуальными становятся такие аспекты, как употребление типичных и оригинальных, стандартных и экспрессивных речевых единиц, видоизменение пластов языка и речи, их взаимодействие. Фразеологизмы являются одним из важных «строительных материалов» любого языка, позволяющие разнообразить речь автора и его героев, сделать их более красочной, сочной и яркой, создать речевую характеристику персонажей.
Употребление в книжной речи различных устойчивых выражений, их воздействие на восприятие читателя, особенности употребления фразеологизмов и авторской манеры всегда привлекали внимание исследователей: эти аспекты изучали в своих работах В.В. Виноградов, Н.М. Шанский, Ф.Ф. Фортунатов, И.И. Срезневский, В.Л. Архангельский, А.М. Мелерович, В.М. Мокиенко и др.
Яркая выразительность большинства фразеологизмов позволяет использовать их как богатое стилистическое средство, они обладают высокой образностью, эмоциональностью и экспрессивностью. Особенности употребления фразеологических единиц в художественном творчестве писателя позволяют судить о его индивидуальном творческом стиле, способе отражения действительности, философии и мировоззрении, а также излюбленных художественных приемах и их роли.
Под фразеологизмами с компонентом-числительным мы понимаем фразеологизмы, содержащие в своем составе число, выраженное количественным, порядковым или собирательным числительным. Интерес к творчеству М.М. Пришвина в таком аспекте обусловлен тем, что писатель обладал талантом чувствовать родной язык, русскую национальную культуру, что обусловило широкое и разнообразное применение фразеологических выражений в его произведениях.
Итак, объектом изучения в данной работе является творчество М.М. Пришвина, его произведения. Предмет исследования – фразеологизмы с компонентом-числительным.
Цель исследования – проанализировать особенности употребления фразеологических единиц с компонентом-числительным в творчестве М.М. Пришвина.
Задачи исследования, которые обусловила данная цель, это:
Изучить семантические модели фразеологических единиц с компонентом-числительным.
Рассмотреть семантические модели фразеологизмов с компонентом-числительным в рассказах М.М. Пришвина.
Проанализировать стилистические функции фразеологизмов с компонентом-числительным в творчестве М. Пришвина.
В исследовании были использованы следующие методы: наблюдение, описательный метод, контент-анализ, статистическая обработка данных,
Практическим материалом для анализа послужили собранные примеры, собранные автором исследования, в произведениях Михаила Пришвина: «В краю непуганых птиц», «Календарь природы. Весна», «Лесная капель», а также «Нерль», «Ромка», «Ярик», «Синий лапоть», «Еж», «Сочинитель».
Семантические модели фразеологизмов с компонентом-числительным
В работах исследователей-лингвистов выделяются различные подходы к изучению фразеологизмов. Так, И.И. Срезневский объяснял «воспроизводимость окаменевших» выражений» не только силой предания, но и самим строением языка. Ф.Ф. Фортунатов рассмотрел устойчивые выражения с точки зрения их смысловой и грамматической наполненности. В.В. Виноградов выделил типы словосочетаний, по их семантике.
В языке существует узкое и широкое понимание фразеологического состава языка. В целом фразеологический оборот понимают как «воспроизводимую единицу языка, обладающую единым, целостным значением, устойчивую по своему компонентному составу». Д.Э. Розенталь дает свое определение фразеологизмам как «лексически неделимому, устойчивому в своем составе и структуре, целостному по значению словосочетанию, воспроизводимому в виде готовой речевой единицы». Самое главное в этих определениях – целостность и неизменность значения сочетания языковых единиц в одном выражении, поэтому фразеологизмы относят к номинативному запасу языка. Вторичным признаком фразеологических единиц является идиоматичность значения: они являются моносемным словом, то есть обладают одним-единственным смыслом, заложенным именно в данном словосочетании, или общим предметно-логическим ядром (по В.В. Виноградову).
Ученый выделил три основные класса фразеологизмов:
идиомы, то есть устойчивые объединения, значение которых не разлагается на значения их компонентов. Эти фразеологические обороты отличаются абсолютной семантической спаянностью частей, целостное значение которых не выводится из значений составляющих их слов (нередко устарелых, сохраняющих архаическую грамматическую форму и не оправданную современными правилами синтаксическую связь). Бить баклуши, диву даваться, кесарево сечение, остаться с носом, положа руку на сердце, точить лясы (балясы);
фразеологические сочетания – фразеологизмы, в которых только один из компонентов обладает фразеологически связанным значением, что создает синтаксическую и семантическую расчлененность: повесить нос, первая ласточка;
фразеологические сочетания – выражения, в состав которых входят слова со свободным и связанным значением, причем целостное значение вытекает из значения отдельных слов. Восклицательный знак, закадычный друг, сгорать от стыда, одержать победу.
Последний из названных фразеологических сочетаний отличается тем, что обладает только частичной сочетаемостью (идиоматичностью), тогда как первые два – полной.
Также Н.М. Шанский, наряду с названными, выделяет еще один вид фразеологизмов – устойчивые выражения, в которых все слова имеют свободные значения, однако в определенных, широко известных выражениях они семантически сливаются. Можно сказать, что фразеологические выражения чаще всего представлены пословицами и поговорками. Таковыми являются, например, Волков не бояться – в лес не ходить; Не все золото, что блестит; Моя хата с краю: ничего не знаю и т.д.
При этом пословицы выражают законченную мысль, то есть синтаксически равны предложению, а поговорки грамматически равны словосочетанию. Это устойчивые изречения, образно определяющие факт действительности и получающие конкретный смысл в тексте: Седьмая вода на киселе, до первых петухов.
Также выделяются речевые штампы – функционирующие в речи устойчивые формулы: счастья в личной жизни, всего хорошего, доброе утро.
Н. М. Шанский выделяет и фразеологические выражения – устойчивые изречения, появившиеся в языке из определенного литературного источника или закрепившиеся в употреблении высказывания исторических деятелей. Приведем некоторые из них: А воз и ныне там; Слона-то я и не приметил (И.А. Крылов); Герой не моего романа; Счастливые часов не наблюдают (А. Грибоедов); Приветствую тебя, счастливый уголок!; Любви все возрасты покорны (А.С. Пушкин).
Семантические модели фразеологизмов с компонентом-числительным различаются, в зависимости от того, как отличается один и тот же компонент в составе различных идиоматических выражений. Другими словами, компоненты играют исключительно важную роль в формировании семантической структуры фразеологических единиц. Также это касается и компонентов-числительных, которые в процессе «врастания» в фразеологическую единицу могут изменять свое значение, приобретая новые оттенки значений. Так, исследователи отмечают, что нарушается количественная определенность числительного компонента фразеологизма, появляется другая семантика (не только основная, но и вторичная). Она может быть связана с переносным значением фразеологического элемента:
– в двух шагах (близко),
– семь потов сошло (затрачено много усилий для осуществления),
– просто, как дважды два (элементарно),
– сорок сороков (много).
Как можно наблюдать, в семантике этих фразеологизмов выражается наивное представление носителей языка (людей из народа) о том, какие количества выражают значения «много» или «мало». В ходе семантических изменений компоненты-числительные в составе фразеологизмов приобретают дополнительный смысл. Выявление особенностей понятия числа вообще и в русской культуре в частности позволяет выйти на семантику числительных и на их семантические особенности во фразеологизмах.
Исследователи традиционно называют главные доминанты в семантическом спектре каждого из рассматриваемых числительных:
– «обобщенное количество»,
– «числовая аномалия»,
– «интенсивность проявления признака/действия».
Семантическая доминанта «обобщенное количество» объединяет лексику, в составе которой числовой компонент сохраняют количественную семантику в качестве категориальной, но эта семантика подвергается интерпретации с позиции «много – мало» .
Семантические модели фразеологизмов с компонентом-числительным включают различные роли данного компонента:
Числительное выступает как интенсификатор,
Числительное приобретает символические значения
Происходит семантизация (десемантизация числительного).
Как семантизация, так и десемантизация числительного проходит различные стадии, например, компонент, в целом, сохраняет определенно-количественное значение или происходит састичная десемантизация: компонент утрачивает определенно-количественное, но реализует неопределенно-количественное значение (например, одним ударом двух зайцев убить). В ходе десемантизации компонент-числительное утрачивает определенно-количественное, но реализует комбинаторное значение, например, за тридевять земель – устойчивое сочетание, построенное на архаичной счетной модели, служит для обозначения далекого, неизвестного места, находящегося на неопределенно-удаленном расстоянии.
При полной десемантизации – компонент полностью утрачивает количественное значение и реализует лишь качественное значение: Черта с два! Сто пудов верно!
Особой выразительностью обладают экспрессивно окрашенные единицы. В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» экспрессия определяется как «совокупность семантико-стилистических признаков единицы языка, которые обеспечивают ее способность выступать в коммуникативном акте как средство «субъективного выражения» отношения, оценки, эмоционального восприятия автора по отношению к содержанию или адресату речи».
Рассматривая фразеологизмы, нельзя не сказать об их происхождении. Основу фразеологии современного русского языка составляют исконно русские фразеологические обороты:
а) широко распространенные обороты разговорной речи: выкинуть коленце; вынь да положь; держать ухо востро; за тридевять земель;
б) выражения из профессиональной и жаргонной речи: подкрутить гайку; очутиться в тисках; заложить фундамент; сойти со сцены;
в) обороты из книжной речи (официально-деловой и научной): в здравом уме и твердой памяти; пока суд да дело; центр тяжести;
Из старославянского языка заимствованы следующие фразеологические обороты: альфа и омега; внести свою лепту; во веки веков; глас вопиющего в пустыне; земля обетованная; злачное место и др.
Иноязычные фразеологизмы, в свою очередь, представляют собой широко распространенные, употребляемые без перевода, в оригинале – например, латинские или древнегреческие выражения – Memento more! (помни о смерти). Иногда эти выражения приобретают калькированные формы, передаваемые средствами русского алфавита: персона нон грата, Альма матер. Также используются переведенные на русский язык пословицы других народов, афоризмы из Библии, античной литературы, меткие выражения широко признанных писателей.
Лотман Ю. М. отмечал, что дошедшие до наших дней подобные фразеологические единицы не могут рассматриваться как «пассивные хранилища константной информации, поскольку являются не складами, а генераторами». Эту мысль подтверждают многие процессы, происходящие в современном русском языке, которые дают фразеологизмам «вторую жизнь».
Семантические модели фразеологизмов с компонентом-числительным в рассказах М.М. Пришвина
Соотношение экспрессивных и стандартных элементов в публицистических и литературно-художественных произведениях, по словам В.Г. Костомарова, всегда сложно варьируется, в соответствии с интеллектуальной и эмоциональной сторонами творчества. Развитие литературы, многообразие жанров художественного творчества определяет характер современного состояния лексикологии, семантики, фразеологии. Тексты произведений говорят об интересных, разнообразных словоупотреблениях, которые рождают новые смыслы, меняют значения слов в их сочетаниях, повинуясь творческому замыслу художника.
С точки зрения стилистики, примечателен факт взаимодействия языка литературы с книжно-письменными стилями языка, с одной стороны, и разговорной речью, фольклором – с другой стороны. В творчестве лучших русских писателей это смешение переплавляется посредством творческого мышления автора в уникальный сплав, воздействующий на чувства и разум.
С целью привлечения внимания, создания художественного образа в литературных текстах используются различные средства выразительности: тропы, создаются стилистические фигуры, применяются лексические и морфологические средства. Фразеологические единицы в этом ряду встречаются не случайно: они помогают создать образную ткань произведения, подчеркнуть индивидуальный творческий стиль писателя. В традиции русской классической литературы заложено индивидуально-авторское изменение устойчивых словесных комплексов, характерное, например, для Н.В. Гоголя, А.П. Чехова, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Ф.М. Достоевского, М.А. Горького, М.А. Шолохова, В.М. Шукшина, Д.Н. Мамина-Сибиряка и др., что стало объектом исследования многих лингвистов. Характерно, что фразеологические выражения более всего проявляются в творчестве тех авторов, кто пишет о простом народе, хорошо знаком с его жизнью и обычаями, их истоками.
Михаил Михайлович Пришвин (1873 – 1954) вошел в историю русской литературы как «повествователь о жизни природы, о ее радостном бытии, как ее певец». «Область жизни, подвластная таланту Пришвина, – это природа и человек, в его взаимоотношении с ней, а сюжет лучших его произведений – это движение внимательного взгляда автора, а следовательно, и читателя в мире природы».
По наблюдениям Г.Н. Абреимовой, Пришвин использует различные типы фразеологизмов: идиомы, фразеологические сочетания, пословицы и поговорки, крылатые выражения; многие из которых употреблены писателем в трансформированном виде. (устойчивых словесных комплексов), которые делятся на узуальные (языковые, общеязыковые) и окказиональные (речевые, индивидуально-авторские). В рассказах Михаила Пришвина фразеологизмы с компонентом-числительным обретают вторую жизнь, они входят в язык произведений как элемент, несущий экспрессию, а их характер вписан в речевую, повествовательную модель произведений о природе, взаимоотношениях человека с окружающим миром.
Типичные семантические модели фразеологизмов, выявленные исследователями в языке произведений Михаила Пришвина, – строятся с помощью следующих приемов:
– Буквализация значения («Капля, падая на камень, четко выговаривает: "Я!" Камень большой и крепкий, ему, может быть, еще тысячу лет лежать, а капля живет одно мгновение, и это мгновение – боль бессилия. И все же: капля долбит камень, многие "я" сливаются в "мы", такое могучее, что не только продолбит камень, а иной раз и унесет его в бурном потоке («Фацелия»);
– Частичная десемантизация, путем увеличения компонентов фразеологизма, включение в его лексический состав новых слов; речевое расширение компонентного состава;
Таки образом рождается индивидуально-авторского расширение и структурно-семантическое преобразование, за счет замены компонента словом или словосочетанием, дистантного расположения компонентов и др.
В. Т. Бондаренко указывает на то, что появление новых компонентов в составе устойчивых фраз приводит к повышению "коннотативного потенциала, усилению "экспрессивности "звучания". Результатом такого количественного преобразования, носящего нередко игровой характер, являются, как правило, шутливо-каламбурные варианты («Еще надо тебе знать, что тише едешь, дальше будешь – от того места, куда едешь. Понял? «Кащеева цепь»);
– Сокращение компонентного состава фразеологического сочетания, основанного на способности читателя распознать оригинальный вариант и сравнить его с полным вариантом. При этом сохраняется общее смысловое содержание фразеологизма, но изменяется образная природа («У него семь пятниц, – сказала она, – и еще сюда не доедет, что-нибудь придумает новое». «Кащеева цепь»);
– Возникновение индвивидуально-авторских фразеологизмов, путем синтаксической инверсии, включения фразеологических единиц в сравнительный оборот, контаминация устойчивого сочетания, образования окказиональной модели по традиционной модели фразеологической единицы. Например, подобным изменениям подвержены фразеологизмы «мерить на свой аршин; мерить на один аршин». («Вешана книга не на казенных весах и меряна не казенным аршином («Кащеева цепь»).
– Контаминация фразеологизмов, или объединение их в одно целое. Данный тип семантической модели встречается реже, однако он очень интересен («Один следопыт из народа стоит двух ученых», «Сочинитель»).
Исследователи отмечают такую особенность языка Михаила Пришвина, как дефразиологизация – то есть такое изменение фразеологической единицы, которое приводит к потере устойчивости и общеизвестности. В этом случае фразеологизм может измениться настолько, что превращается в литературную аллюзию, реминисценцию. При этом сохраняется общая форма, «народность» фразеологического выражения.
В этом смысле фразеологическая аллюзия является стилистическим приемом, которым активно пользуется М. Пришвин для передачи действительности во всем ее многообразии («Старый два раза слезал с полатей поглядеть в окошко, не пора ли отправляться на ток, и оба раза его хватал бес за ребро. Оба раза молодая вдовая сноха Паша хорошо огрела его рогачом («Кащеева цепь»). Аллюзия с фразеологизмом «седина в бороду, а бес в ребро» сохраняется лишь намеком, а смысл кардинально изменяется.
– Создание афоризмов по семантической модели языковых фразеологических единиц. Например, «Можно вселенную мерить на свой аршин, а можно себя измерить вселенским аршином: мера одна и та же – аршин» («Кащеева цепь»).
Стилистическая роль фразеологизмов с компонентом-числительным в рассказах М.М. Пришвина
Поэтика рассказов Михаила Пришвина обусловлена мировоззренческой позицией писателя, его философией. В процессе формирования основных творческих жанровых принципов, Пришвин погружается в первозданный, загадочный и сказочный мир русской природы, ставший первоосновой его мировосприятия. Своеобразная форма «сказка-быль» олицетворяет в произведениях писателя нравственно-символическую картину мира, где реальность соседствует со сказкой, «приходящее» с «уходящим», добро со злом.
В первую очередь, фразеологические выражения в рассказах М.М. Пришвина призваны играть роль элементов фольклора, создавать сказочную, народную основу его наблюдений за природой. Стилистический прием в этом отношении – вкрапление элементов частично десемантизированных фразеологических единиц в художественный текст. Например, такими чертами отличаются следующие выражения с использованием десемантизированных фразеологизмов с компонентом-числительным:
– Одного его туда пустить я бы не решился – Один он мог бы увлечься птицами… («Ярик»);
– «Две зеленых стены леса и небо к конце…» («Синий лапоть»);
– «Первая стойка», «Третье поле» – фразеологизмы из жаргона охотников становятся названиями частей рассказов «Ромка и Ярик»;
– «Синий лапоть» – народное название зайца-беляка из одноименного рассказа М. Пришвина.
Во-вторых, фразеологические единицы с компонентом-числительным помогают сделать язык более выразительным, способствуют поэтизации речи, придавая ему народную основу. Приведем несколько примеров:
– Не одну тысячу лет болото становилось кладовой солнца, растения слой за слоем ложились друг на друга тысячу лет… («Кладовая солнца»);
– «Раз я шел по берегу… Другой раз спускался к реке…» (ср.: Один раз) («Еж»);
– «На лице крупные веснушки – одна к другой» («Сочинитель»).
В-третьих, десемантизированные фразеологические единицы с компонентом-числительным помогают «измерить» расстояния, количество, передать соотношение «много-мало» в народном мировосприятии, воссозданном писателем. Исследователи говорят об особенностях хронотопа в произведениях писателя: в рассказах и повестях М.М. Пришвина автором предъявляется многомерное видение времени и пространства, обусловленное особенностями жанра и философской концепцией, выработанной автором в процессе размышлений о природе и человеке.
Например, вынесенное в название словосочетание «Первая капель» из цикла «Календарь природы», образуемое узуальными языковыми единицами, ориентировано на пространство и время, которое нужно признать индивидуально-авторским, так же, как и другие названия: «Весна воды», «Скорая любовь», «Первая песня воды».
Подобным смыслом обладает употребление фразеологизмов с компонентом-числительным в следующих примерах:
– «Повой она каких-нибудь минут пять…» («Кладовая солнца»);
– «И, как убитая, в десяти шагах упала на траву…» («Ярик»);
– «Только на одно мгновение взглянул он на меня» («Ромка»).
Итак, можно сделать вывод, что в рассказах Михаила Пришвина практически не встречаются фразеологизмы с компонентом-числительном в их неизменном, оригинальном виде. Они получают воплощение за счет индивидуально-авторского расширения и структурно-семантического преобразования. Все эти изменения продиктованы особым мировоззрением, созданным им уникальным художественным миром.

Заключение
Будучи гибким, изменчивым, толерантным, русский язык впитывает многие общественные тенденции, применительно к законам своего существования. Не только общество обогащает и изменяет состав языка, но и сам современный русский язык черпает ресурсы для обновления литературной нормы в произведениях литературы.
Яркие художественные средства, языковая игра, построенная на основе фразеологических выражений, использование фразеологизмов с компонентом-числительным встречаются нечасто. Проблема трансформаций устойчивых словесных комплексов привлекала и продолжает привлекать внимание многих лингвистов. Однако фразеологи по-разному определяют это явление: "модернизация общеизвестных изречений" (А. И. Ефимов), "трансформация фразеологических оборотов", "индивидуально-художественная обработка оборота" (Н. М. Шанский), "окказиональные преобразования" (Н. Л. Шадрин, А. С. Начисчионе), "индивидуально-авторское варьирование" (Л. С. Вирясова), "индивидуально-авторские преобразования" (А. М. Мелерович), "окказиональные фразеологизмы" (И. Ю. Третьякова), "узуальные и окказиональные изменения" (А. Г. Ломов) и т. д. Собственно, все эти терминологизированные выражения обозначают одно явление – языковое и речевое изменение устойчивых словесных комплексов, которое сводится к тем или иным формально-грамматическим, структурным, структурно-семантическим и другим преобразованиям ФЕ.
Целью исследования курсовой работы являлось изучение особенностей употребления фразеологических единиц с компонентом-числительным в творчестве М.М. Пришвина. Для этого была рассмотрена научно-теоретическая литература по проблеме, строение фразеологических единиц, их виды и принципы изменения в художественной литературе.

Список использованных источников
Книга:
Большой энциклопедический словарь. М.: Но-Принт, 1998. – 1456 с.
Берков, В.П. Большой словарь крылатых слов русского языка. Около 4000 единиц / В.П. Берков, В.М. Мокиенко, С.Г. Шулежкова. – М.: АСТ [и др.], 2000. – 623 c.
Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Тт. I-IV. М., 1994.
Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. СПб, 1999. – 148 с.
Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – 2-е изд., доп. – М.: Большая Рос. энцикл., 2017. – 709 с.
Мелерович А. М., Мокиенко В. М. Фразеологизмы в русской речи. Словарь. М., 1997.
Михельсон М. И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний. Т. I-II. М., 1994.
Фразеологический словарь. / Гл. редактор Е.М. Мелетинский. – М.: М 68 Сов. Энциклопедия, 1991. – 736 с..
Одинцов В. В. Стилистика текста. – М.: Издательство ЛКИ, 2007.
Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. − 4-е изд., доп. − Москва : Азбуковник, 2000. – 940 с.
Российский гуманитарный энциклопедический словарь: [В 3. т.] [Аверина С.А. и др.] Гуманит. изд. центр ВЛАДОС – СПб. Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та. – 2002 – С. 23.
– Диссертации:
Луцеева Юлия Николаевна Человек во фразеологической картине мира (наматериале русских фразеологизмов с числительными) // Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского. Филологические науки. 2011. №4-2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/chelovek-vo-frazeologicheskoy-kartine-mira-namateriale-russkih-frazeologizmov-s-chislitelnymi (дата обращения: 24.09.2021).
Зубова, Ж. А. Библейская фразеология в художественных произведениях М.М. Пришвина / Ж. А. Зубова, М. А. Анзина // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. – 2015. – Т. 21. – № 3. – С. 137-140.
– Статья в журнале:
Кюршунова И. А. Антропонимы-мифологемы в региональном ономастиконе XV—XVII веков / И. А. Кюршунова // Научный диалог. — 2016. — № 10 (58). — С. 54—69.
Лаврова Н.А. К вопросу о языковой игре // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2010. № 8. Т. 1. – С. 143.
– Материалы конференции
Рылова, К.Ю. Прецедентные антропонимы как экспликаторы социокультурных смыслов (на материале произведений авторов-постмодернистов) / К. Ю. Рылова. – Текст : непосредственный // Филология и лингвистика в современном обществе : материалы III Междунар. науч. конф. (г. Москва, ноябрь 2014 г.) — Москва: Буки-Веди, 2014. — С. 95-97.с.
– Электронные ресурсы: